Артемий Панарин: «Был уверен, что в этом году не буду играть на чемпионате мира»

Нападающий «Витязя» Артемий Панарин сообщил, что на чемпионат мира ему пока рано ехать, и рассказал о своем детстве и родном городе Коркино.

– Расстроились из-за того, что вас на чемпионат мира не взяли?

– А должен был? Я же знаю свои силы. И сам был уверен, что в этом году не буду играть на чемпионате мира. Я считал свою задачу на сезон выполненной. Был вызван на Евротур, хоть там и не сыграл. Сезон закончился и уже забыт. Я очень жду нового – чтобы снова набирать форму, готовиться, пробиваться. И чтобы заработать много игрового времени и все, что могу, делать для команды.

– Почему вас отцепили-то? Якову Рылову сказали, что он между второй и первой сборной. А вас какими словами проводили?

– Вроде бы ничего особенного сказано не было. Просто не подхожу пока. Но вообще я считаю, что с пользой съездил. Со многими ребятами познакомился – с теми же энхаэловцами. Я же практически никого не знал лично, кроме молодых.

– После победы на молодежном чемпионате мира вы всех оглушили своим криком в камеру: «Коркино!»

– Мой родной город, конечно.

– Там вашей фамилией еще улицу не назвали?

– Давно уже. Тут есть улица Панарина в честь моего прадеда. Жора Белоусов на ней живет – мой друг с детства, с которым мы в «Витязе» играем. Когда у меня будут деньги, я обязательно куплю там дом. Если будут.

– Там вас каждый знает?

– Да это и не важно, наверное. Главное – для детей, которые только начинают играть в хоккей, мы с Белоусовым устроили мастер-класс. Пообщались, поиграли с ними немножко. Нас там, правда, так расхвалили перед детьми, что они смотрели на нас большими глазами. А знают или не знают... теряюсь даже, как вам ответить.

– Вам администрация Чехова квартиру подарила. А вы до этого только по базам и интернатам жили.

– Точно. В квартире я еще пока не живу – она же новая совсем, там ремонт надо делать. Мама сейчас этим занимается. Новоселье не скоро. Да и потом я в квартире-то этой времени не так уж много буду проводить. На базе много придется оставаться, да и нормально – я к этому все равно привыкший. Вообще как получается: я, бывает, поживу у подруги три-четыре дня, все хорошо, но уже тянет обратно на базу. А вообще я сейчас в Коркино нахожусь. Вот мой дом! И мне так нравится. Сел, телевизор включил, бабушка пирожков пожарит, дед сидит рядом, рассказывает что-нибудь. Такое счастье!

– Коркино – это ведь полсотни километров от Челябинска. И каждое утро на тренировки?

– Ага. Пять утра, на улице темно еще, мы выходим с дедом из дома, садимся в его старенький УАЗ – и вперед. Один раз машина встала. Дед вышел, снега натопил, залил воду – кое-как поехали. Дед все время волновался, что она снова встанет. А еще не рассвело, трасса без машин. То есть мне надо было бы тоже волноваться, но я ничего еще не понимал. Самое интересное – меня же из «Трактора» потом отчислили.

– Ого!

– Да. Мне сказали, что я бесперспективный.

– Надо было рассказать об этом канадцам после финала молодежного чемпионата.

– Нет, самое интересное – я могу понять тренера. Я тогда действительно играл так себе. Очень слабо играл, терял, «привозил». Да и маленький был, худенький. Короче, отчисление напрашивалось. В итоге дед пробил вариант с «Витязем». Мама поехала со мной. Здесь у меня получилось, здесь в меня поверили, – цитирует Панарина «Горячий лед».