25 мин.

«Он атаковал людей задом». Мозес Мэлоун делал исторические вещи, но его все равно забыли

25

Имя Мозеса Мэлоуна всегда идет вкупе с прилагательными типа «великий», «легендарный», «уникальный», и все они, подобно связке зажженных петард, оглушают и затмевают превосходной степенью его фигуру и не дают разобраться в том, каким он был человеком и в чем собственно его неповторимость.

Нам широкими мазками рисуют величественный образ первооткрывателя, новатора, который кропотливо срежиссировал свою карьеру, переиначил всю систему игры на подборе, человека со сложным планом, которого он придерживался и которому затем следовали многие игроки последующих поколений. В общем, чуть ли не академик Сахаров от баскетбола.

Понятно, что таким образом историки баскетбола и легендарные игроки стараются воздать должное Мэлоуну, просто все это лингвистическое барокко начинает осыпаться как штукатурка, когда читаешь ответ Мозеса на вопрос о том, как ему удается так доминировать на подборах. «Строго говоря, я просто иду к дырке», – делился мудростью Мэлоун. И вот в такие моменты начинаешь понимать, что величие определяет не столько интеллектуальный багаж или масштаб личности, а простота и следование своей натуре.

Мэлоун перешел из школы в профессионалы не только из-за денег

Мозеса всегда отличали четкость мышления: ясное понимание собственной цели, своего нынешнего местоположения и пути, который по направлению к этой цели нужно преодолеть. Чем короче, тем лучше.

Этому он научился у своей матери Мэри, которая бросила школу после пятого класса, чтобы начать работать и покинуть дом, где ее частенько поколачивали. По этой же причине она, недолго думая, бросила мужа-алкоголика, переехала в Петерсбург и в одиночку заботилась о единственном сыне, которому тогда едва исполнилось два года. Чтобы прокормиться, Мэри работала медсестрой и упаковщицей мяса.

«У меня мамины руки. Такие же сильные и быстрые. Многие мужики работали на упаковке мяса месяц, а потом уходили, не выдерживая ритма. У них начинало сводить конечности. Мама была очень сильной женщиной. Даже после самой тяжелой смены у нее не дрожали руки. Помню, как она обнимала меня своими большими руками, помню этот запах сырого мяса, ощущение теплоты и спокойствия», – вспоминал Мэлоун.

Мэри не была начитанной женщиной, а из книг в доме были только Библия и изредка газеты. Тем не менее, этих нехитрых атрибутов ей хватило, чтобы научить Мозеса, как фокусироваться на главном и не отвлекаться по мелочам. Высокопарные библейские пассажи с горящими кустами, благословенными блудницами и множеством других непонятных слов и образов – в ее пересказе превращались в простую и ясную историю о том, что нужно работать над собой, верить в Иисуса и поменьше барагозить, тогда-то тебе и воздастся. Руководствуясь этими постулатами, Мозес, который к 12 годам вымахал до 190 сантиметров, довольно скоро понял, что баскетбол – это его билет в обеспеченное будущее. Он даже написал записку с обращением к Иисусу, которую спрятал в потрепанную Библию. В ней он просил высшие силы поспособствовать исполнению его мечты, а уж он сам предпримет все возможное, чтобы стать профессиональным баскетболистом.

И Мозес не лукавил. Летом он играл до часа-двух ночи и заявлялся за любую команду на каждый турнир, на какой только мог попасть. Школьник-акселерат был настолько проворен и высок по сравнению со сверстниками, что местная юношеская лига разрешала ему играть исключительно в качестве защитника и велела не приближаться к зоне вблизи кольца.

Впоследствии Мэлоун говорил, что этот запрет только помог ему.

«Я научился просчитывать траекторию отскоков после дальних бросков. Стал обращать внимание на то, какой рукой бросает человек, насколько сильная у него кисть. Я начал подстраиваться под эти и другие особенности. Поэтому через некоторое время, все мячи, которые отскакивали далеко от кольца, непременно оказывались у меня в руках. То же самое касается дриблинга и бросковой техники. Я приноравливался к тому, как атаковать, находясь вдали от кольца. Фактически я был разыгрывающим», – упоминал Мэлоун в интервью NBA.com.

В школьном чемпионате запрет не действовал, и Мэлоуна использовали по его прямому назначению. Поэтому неудивительно, что в финальный год обучения Мозес в среднем за матч набирал 31 очко, 26 подборов и 10 блок-шотов.

К тому моменту как долговязому школяру вручили аттестат с тройками, у него на руках было порядка трехсот предложений от колледжей. Это была важная развилка, и в конце каждого из путей которой его ждал статус звезды университетской команды, популярность среди сверстниц и возможность еще больше укрепить свою репутацию талантливого проспекта.

Мэлоун почти согласился поступить в университет Мэриленда и даже подписал предварительные бумаги, но затем на горизонте замаячила возможность куда более заманчивая: 6-летний контракт на сумму 3 миллиона долларов с клубом АБА «Юта Старс» и беспрецедентный шанс стать первым школьником в истории баскетбола, который перешел в профессионалы, минуя университет.

Сегодня два этих фактора кажутся определяющими в решении, принятом Мэлоун. Сторонними людьми – да, но не самим Мозесом.

«Я был плохим учеником в школе и не собирался быть еще и плохим студентом. Я понимал, в чем хорош и просто хотел быть честен с собой. К тому же вся эта шумиха, которая непременно сопровождает интерес медиа и учащихся, когда ты поступаешь в университет – это не для меня. Я всегда был тихим парнем и не хотел быть в центре внимания. Да и на тот момент я уже перерос уровень университетского чемпионата. Он был для меня слишком мягким. Для того чтобы быть лучшим, необходима конкуренция, поэтому я пошел сразу в профессионалы. Деньги тоже сыграли свою роль, но это не было главным, как многие думают», – объяснял позже решение Мэлоун.

Переход в «Юту» был адом, а интересы Мозеса защищал адвокат, которого вызвала оппонирующая сторона

Учитывая, какой изматывающей и дотошной была процедура заключения контракта с «Ютой», можно легко поверить, что Мэлоун отдал бы все деньги мира лишь бы не проходить сквозь это вновь.

Письмо о намерении выступать за Мэриленд было уже подписано, когда возникли «мормоны» со своей «мультимилионной» сделкой. Поэтому, как только у Мозеса на руках оказался контракт, он показал его главному тренеру баскетбольной команды университета Мэриленд Лефти Дрисэллу, а тот в свою очередь привлек Дональда Делла. В юности Делл был успешным теннисистом: он выступал на Ролан Гаррос и Уимблдоне, дважды был капитаном сборной США на победных для нее Кубках Дэвиса, а по окончании карьеры стал первым спортивным агентом в истории профессионального тенниса. Делл представлял интересы таких звезд, как Артур Эш, Стэн Смит, Джимми Коннорс и многих других. Именно он в 1970-м основал ProServ – одно из первых спортивных агентств в США.

Как только Делл откликнулся на звонок Дриссэла, то мгновенно оказался в щекотливой ситуации. Предполагалось, что он должен разобраться в контракте, который предоставили «Джаз», и, будучи нанятым Дрисэллом, уговорить Мэлоуна идти в университет. При этом сам Мэлоун уже грезил игрой в профессиональной лиге и слышать не хотел об университете. Градус напряжения возрос еще больше, когда Делл изучил контракт и выяснил, что «Юта» предлагает драконовские условия – однолетний контракт с опцией продления только со стороны команды.

«Для меня это был очень необычный опыт. Я бы даже не назвал это адвокатской практикой, скорее, я ограничился ролью советчика. Мозес был очень неразговорчив, он никому не доверял, не проявлял инициативу, а в таких случаях, чтобы грамотно представлять позицию клиента, важно понимать, чего конкретно он хочет. Я долго не мог начать с ним разговор после того, как прочитал контракт, а затем просто спросил: «Мозес, ты знаешь, что такое рабство?». И указал на бумажку с логотипом «Юты». Он сразу же принялся сверлить меня взглядом. Так я привлек его внимание», – рассказывал Делл в интервью Tennis View.

Делл расписал самые коварные моменты контракта, но сказал, что, если представители «Юты» обратятся к Мэлоуну с новым предложением, то он всегда может позвонить ему. Главное условие Делла – не подписывать никакие бумаги. В последующие дни Мозес позвонил адвокату в общей сложности восемнадцать раз.

Вот что говорил о такой одержимости ассистент тренера «Юты» Лэрри Кригер.

«Мы искали таланты, где только было возможно, чтобы составить конкуренцию НБА. Черт, мы были готовы подписать кого угодно. И мы совершенно точно не собирались следовать правилам НБА. Суд и юристы совершенно точно дали понять, что NCAA не имеет права препятствовать парню, если тот хочет оставить колледж и зарабатывать себе на жизнь, играя в баскетбол на профессиональном уровне. Так почему было не подписать школьника, который достаточно хорош, чтобы играть во взрослой лиге? Бейсбольные клубы подписывали школьников. С психологической точки зрения я был против этого. Потому что год-два в университете необходимы для того, чтобы парень освоился и повзрослел. Но я слышал про Мозеса с момента, когда он только перешел в старшие классы. Поэтому я отправился в Петерсбург и провел месяц в отеле Говарда Джонсона вместе со многими другими тренерами, пытавшимися заполучить его», – вспоминал Кригер.

Именно наличие в рядах «Юты» такого человека, как Кригер, помогло «мормонам» занять более выгодную позицию в сравнении с конкурентами. Мало того что он долгое время работал школьным инструктором и понимал психологию молодых ребят, он еще много времени проводил с семьей Мозеса.

«Я часто бывал у них дома и сразу понял, что это семья очень нуждается. Поэтому начальной точкой разговоров для нас всегда был вопрос о том, что лучше для Мозеса. Я беседовал с его мамой, дядей Мозеса, который выступал кем-то вроде агента. Отличный был человек. Он мало что смыслил в агентских делах, но был честен. Он сразу дал понять, что для него и его близких все происходящее в новинку. Главное для него было добиться наиболее выгодных условия для Мо. С ним-то мы в основном и вели беседы, потому что Мэри вообще ничего не смыслила в спорте. Ключевым аспектом для меня стало то, что никто из близких Мо ни разу не произнес фразу: «Мозес должен пойти в колледж». Все сходились на том, что им нужны были деньги и Мозес хочет играть в баскетбол. Тогда я понял, что у меня есть реальный шанс провернуть сделку», – объяснял Кригер.

Пока «Старс» слали все новые и новые варианты соглашения, история попала на страницы прессы и начала издавать жареный запах на весь Вашингтон с близлежащими территориями. Как только «Юта» официально подтвердила, что ведет переговоры с Мэлоуном, на 18-летнего парня начали давить со всех сторон: представители деканата, местные радиостанции, тренеры университетской команды и даже закусочные, которые вывешивали на витринах постеры с призывами выбрать университет.

Несмотря на это, Мозес продолжал стоять на своем.

«Он знал, чего хочет. При всей внешней растерянности Мо стоял на своем – профессиональная лига. Складывалось впечатление, что он сам готов доплатить, лишь бы играть против лучших. При этом Мозес был достаточно горд и умен, чтобы не соглашаться на первоначальные условия. Он не хотел чтобы ситуация выглядела так, будто клуб из АБА подписывает за гроши деревенского простака после чего пользуется им как вещью. Мозес хотел быть профессионалом уже на стадии перехода в лигу. Пусть даже он ничего не понимал в этих процессах», – вспоминал бывший разыгрывающий Мэриленда Джон Лукас.

В итоге все свелось к финальной встрече в офисе Дональда Делла в Вашингтоне. При рассмотрении окончательного предложения от «Старс» присутствовали Делл, его помощник Ли Фентресс, тренер Мэриленда Лефти Дрисэлл, его ассистент Дэйв Притчетт и Мэлоун. Делл вспоминал, что к концу обсуждения Притчетт разрыдался, уговаривая Мэлоуна остаться, но все было напрасно, особенно после фразы, вроде бы в шутку, брошенной Дрисэллом.

«Он сказал: «Мо, Иисус не будет против, если ты год-другой поиграешь в университете, перед тем как идти в лигу». Мозес поднял глаза, уставился на него и ответил: «Перестаньте вытанцовывать передо мной, тренер». Затем щелкнул пальцами, и тогда все поняли: решение принято, нет смысла продолжать разговор. Это было настолько хладнокровно, так решительно, что я подумал: «Это точно тот парень, который на протяжении всего разговора смотрит в пол?», – вспоминал Делл.

Делл, Финтресс и Мэлоун тут же отправились в соседнюю комнату, где сидели эмиссары «Юты», еще не знавшие, что они победили.

Подавленный окончательным решением Дрисэлл все-таки нашел в себе силы подойти к представителям «Старс» пожать им руки и поздравить с приобретением такого игрока.

«Позаботьтесь о Мо. Хорошенько позаботьтесь о нем», – сказал тренер Мэриленда, прежде чем хлопнуть дверью.

Делл с Финтрессом утрясали детали контракта до полуночи, и когда уже представители «Юты» дали добро на все поправки и сноски, адвокат внезапно вспомнил, что для заключения профессионального баскетбольного контракта в округе Колумбия необходимо, чтобы его фигурантку было не менее 21 года. Поэтому вся компания дружно снялась с места и переехала через реку Потомак в отель Ramada Inn, который находится на территории штата Вирджиния. Именно там, уже на рассвете, 18-летний Мозес Мэлоун поставил свою подпись под соглашением, которое стало историческим.

Мозес обожал Юту, а клуб продал его за долги

История о холодном приеме молодого незнакомца своеобычными мормонами и том, как он своей игрой разбивает лед непонимания, наверное, смотрелась бы хорошо. Но все изначально пошло здорово. В первом сезоне на взрослом уровне Мозес набирал по 18,8 очка, 14,6 подбора, 1,5 блок-шота за игру, попал на Матч звезд Лиги АБА и в сборную лучших новичков. Главный тренер «Старс» Том Ниссалке сразу же отнесся к Мозесу как к взрослому и во время тайм-аутов специально давал новичку слово, чтобы тот делился своими соображениями и воспитывал в себе лидерские качества. Мо нравилось на новом месте, и Солт-Лейк-Сити тоже души не чаял в добродушном парне – скромный, сдержанный на слова, но непременно вежливый, «мямлящий Мо», как его любовно прозвали комментаторы, мгновенно стал своим. Преимущественно белое население, которым Мэлоуна запугивали некоторые знакомые, тоже не смущало. Более того, сам Мэлоун не почувствовал никаких изменений, ведь в школе Петерсберга, которую он посещал, чернокожих было примерно 60%, то есть немногим больше белых, а лучшим другом Мо был озорной Тимми Антоцци – белый мальчуган с итальянскими корнями. Так что Мэлоун не чувствовал себя белой вороной в штате Северной Звезды.

Второй сезон был многообещающим и перспективным, но, увы, коротким. И дело даже не в том, что в самом начале сезона Мо сломал малую берцовую кость. Будь он трижды здоров, это бы все равно не помогло падающим «звездам», которые провели в том сезоне лишь 16 матчей. Бухгалтерия мормонов сыпалась так же, как у большинства других клубов-предвестников скорого исчезновения АБА, которая в 1976-м прекратила существование. Чтобы хоть как-то компенсировать огромное количество долгов, «Старс» продали Мэлоуна, Рэнди Дэнтона, Рона Буна и Стива Грина, после чего затухли навеки. Мозес все понимал, но ничего не мог с собой поделать.

«Я игрок «Юты Старс», я хочу остаться», – говорил он, даже когда Ниссалке объяснял ему, что клуб существует только на бумаге.

Последний сезон в истории АБА Мэлоун встретил в составе «Спиритс ов Сент-Луис», которые ожидаемо не попали в плей-офф. Статистика и рвение старающегося набрать форму после травмы Мозеса здесь уже не играли никакой роли. Он наблюдал гибель «Титаника», будучи одним из виртуозов корабельного оркестра.

Ли Финтресс пытался выбить Мэлоуну контракт с «Никс», но те были слишком сосредоточены на покупке Джорджа Макгинниса из «Индианы».

На драфте распределения, в ходе которого команды НБА доукомплектовывались тем, что осталось от былого величия АБА, Мозеса под 5-м пиком взял «Портленд», но не разглядел своего счастья. У «Блейзерс» на тот момент в составе числились главный Deadhead этой солнечной системы и всех прилегающих галактик – Билл Уолтон, а также зловещий талисман этого блога Ллойд Нил, поэтому клуб из Орегона решил не брать еще одного игрока в переднюю линию. Вместо этого «Портленд» сбагрил Мо в «Баффало» за кэш и драфт-пик. В «Брэйвс» Мо сразу же попал во враждебную биосреду.

Во-первых, команду тренировал Тэйтс Лок – бывший наставник команды университета Клемсона, который в свое время желал заполучить Мэлоуна. Но тот сразу же отказал, как только Лок вызвался купить ему машину, если тот присоединится к команде. Собственно, из-за этого случая Лока и выгнали с работы.

Во-вторых, помимо недружелюбного соседа Лока, «Брэйвс» благоухали всеми стадиями разложения на уровне головного офиса. У клуба было сразу два владельца – Джон Браун и Пол Снайдер, которые не столько дополняли работу другу друга, сколько конкурировали. Многие сделки они даже не обсуждали, Браун часто выезжал за пределы страны и слабо интересовался делами клуба, все это раздражало и вызывало взаимное отторжение. В таких пожароопасных условиях Мозес просуществовал ровно неделю, в ходе которой сыграл два матча и провел на площадке 6 минут. А затем произошло чудо – друг спас жизнь друга.

«Хьюстон», который тренировал Том Ниссалке, посулил за Мэлоуна несколько пиков первого раунда и выторговал для себя будущего члена Зала Славы.

В «Хьюстоне» Мэлоун возвел игру на подборах в ранг искусства

Воссоединение Мозеса с бывшим тренером «Старс» было почти триумфальным. В 80 сыгранных матчах Мэлоун в среднем набирал по 13,5 очка, 13,4 подбора, 2,3 блок-шота, а команда остановилась лишь на стадии финала Восточной Конференции, проиграв в шести матчах «Филадельфии».

В последующие пять лет Мозес, играя в форме «Рокетс», стабильно попадал на Матчи Звезд, получил первый из трех титулов MVP регулярки, в 1981-м довел «Хьюстон» до финальной серии, где «Рокетс» в шести матчах уступили «Бостону», но – самое главное – абсолютно изменил представление о том, как нужно играть на подборе. В 21 год он установил рекорд по количеству подборов в атаке за сезон (437).

Подобному прорыву именно на этой стадии карьеры центрового способствовало сразу несколько факторов.

Оказавшись в ведении Тома Ниссалке, Мэлоун вновь почувствовал персональное внимание и заинтересованность в своем развитии. Ниссалке, глядя на то, как Мо преуспевает в игре на щитах, начал давать ему специальный комплекс упражнений. Причем эти задания были лишь опосредованно связанны с физической нагрузкой. Ниссалке предлагал Мэлоуну задания на растяжку для суставов и пальцев, которые дают пианистам, и заставлял его разучивать гаммы. Мэлоун, в детстве пробовавший играть на церковном органе, с энтузиазмом воспринял возвращение к некогда заброшенном занятию и тем самым развивал мелкую моторику и периферическое зрение.

При том, насколько подавляюще было доминирование Мэлоуна на подборах, многие отмечали, что его руки нельзя было назвать большими. Да и сам Мозес признавался, что с трудом мог взять рукой мяч, как это делал тот же Карим Абдул-Джаббар. «Я играю с мячом, как бы жонглирую им, пытаюсь достичь с ним взаимопонимания», – объяснял свою технику Мэлоун. На что одноклубник Рик Бэрри реагировал: «Если бы у Мо были нормальные руки для его размера, тогда это было бы незаконным».

Помимо размера рук, аналитиков сбивала сама область, которую Мэлоун выбрал для самоуправства – подборы в нападении.

Обычно подборы в нападении становятся добычей прозорливых форвардов, в то время как центровые заняты борьбой с непосредственным оппонентом, и чаще сражаются не за подбор,  а друг с другом. Но еще во времена выступлений за школьную команду Мозес был настолько габаритен по сравнению с другими, что те просто предоставляли ему забирать подбор, не вступая с ним в борьбу. Естественно, было бы наивно уповать на то, что это будет работать в матчах против профессиональных игроков, поэтому Мэлоун уже на ранних этапах карьеры начал присматриваться к расстановке игроков при борьбе за подбор, их движениям и тактике. И именно благодаря этому Мэлоуну удалось взломать систему.

Вот как это описал в своей книге легендарный Билл Симмонс.

«Мозес нашел прореху в системе. Представьте, что вы – «большой», и вы знаете, что сейчас состоится бросок. Игрок, защищающийся против вас, занял позицию прямо между вами и кольцом. У вас, по сути, всего два варианта: либо попытаться обежать соперника (хотя он начеку), либо попытаться толкнуть его сзади и сбить его, но так, чтобы не заметили судьи. Мозес избегал обоих вариантов. Он бегал по лицевой, терпел, ждал, пока все займут свои позиции под щитом, и, когда приближался момент броска по кольцу, он прыгал под щит, ударялся задом в оппонента и начинал выталкивать его из-под щита, затем прыгал туда, куда должен был отскочить мяч.

Против этого лома ни у кого не было приема. Вы могли занять отличную позицию под кольцом, но подбор все равно доставался Мозесу. Посмотрите записи матчей с участием Мэлоуна – я гарантирую, что вам доведется увидеть его «Атаку Задом» как минимум пятнадцать раз за игру. Мозес Мэлоун атаковал людей своим задом. Из сотен и сотен матчей, которые я пересмотрел, пока писал эту книгу, ничто не потрясло меня так, как «Атака Задом» в исполнении Мэлоуна. Стоило вам однажды ее заметить, как вы уже не могли остановиться и постоянно ожидали ее», – пишет в «Книге баскетбола» Симмонс.

Как только он освоил этот прием, то принялся работать над ним на тренировках, точно так же, как когда-то Билл Расселл начал усердно оттачивать умение ставить блок-шот. На момент перехода в «Рокетс» за эволюцию Мэлоуна в игре на подборе говорили количество наигранных минут и несчетное число тренировок, но, кроме того, в «Хьюстоне» была пара великолепных снайперов Руди Томьянович и Кэлвин Мерфи, которые могли воспроизводить абсолютно разные по манере броски. Слабые, сильные, правой рукой, левой, приземляющиеся на переднюю дужку кольца, отскакивающие от задней – эти и многие другие виды бросков они выбрасывали сотнями, когда запирались с Мэлоуном в зале после тренировок. Благодаря таким тренировкам Мэлоун довел движения до автоматизма и шел на подбор даже в самых безнадежных ситуациях.

«У него есть все – скорость, тайминг, все качества, которые необходимы, но главное – это его одержимость. 80% игры Мозеса – это игра на подборе в нападении. И это меняет всю картину игры. Матчи против «Рокетс» – совершенно отдельный жанр, потому что, когда Мозес подбирает в нападении, мяч остается в игре, а это уже другая протяженность атаки, другое количество затраченной энергии, другая концентрация. У тебя в голове поселяется мысль, что тебе необходимо отсекать его от кольца каждый чертов раз, когда мяч взмывает в воздух. Большинство центровых встают на свои точки, стараясь предугадать отскок. Мозес не такой. Он работает по всей площади вблизи кольца, меняет опорные ноги, «надевает» тебя на спину. Под конец каждой игры против него ты измочален. При этом для него самого самой пиковой является четвертая четверть. «Рокетс» почти не поигрывают в овертаймах с момента, как он пришел в команду», – делился опытом Спенсер Хэйвуд в интервью журналу Sports Illustrated.

К скрупулезной работе над конкретным элементом, готовым способствовать этому процессу тренеру и партнерам по команде, умению распределять силы по дистанции добавился еще и опыт сыгранных матчей, который выразился в понимании специфики соперников и умении избегать фолов. «Я знаю, как использовать свои габариты и их габариты. После трех четвертей они уже уставшие, а я только начинаю набирать обороты. Чем они больше, тем я проворнее», – отмечал Мэлоун.

Но свой шедевр написал в «Филадельфии»

Всей этой колоссальной работе не хватало только результата. И причина тут не столько в неспособности тех «Рокетс» конкурировать с сильными командами, сколько в отличной от привычной нам схемы розыгрыша плей-офф. Так, например, команды из разных конференций могли встретиться друг с другом задолго до финальной серии. Собственно, «Хьюстон» дважды напарывался на эти вилы. В 77-м «Рокетс» уже во втором раунде ничего не смогли придумать против «Филадельфии» Джулиуса Ирвинга и Джорджа Макгинниса (поражение 2-4 в серии), а в 80-м их переехали «Селтикс» с Лэрри Бердом, Седриком Максвеллом и Тайни Арчибальдом. В следующем году «Рокетс» опять проиграли «Селтикс», но уже в финале. Причем к тому моменту в «Бостон» уже подъехали Роберт Пэриш и Кевин Макхэйл. Так что особых перспектив у «Рокетс» не видели даже завзятые оптимисты. И они были правы. Самая крупная победа из двух одержанных «Хьюстоном» в той серии (4-2 в пользу «кельтов») была добыта с разницей в «+5».

Поэтому, когда в сезоне-1981/1982, спустя год после попадания в финал, «Рокетс» уступили в первом раунде «Сиэтлу», Мэлоун, который только что получил свой второй титул MVP регулярки, не стал продлевать контракт и предпочел стать ограниченно свободным агентом. Он подписал шестилетний контракт с «Филадельфией» на 13,2 миллионов долларов, но, поскольку зарплата в 2 миллиона долларов в год не вписывалась в планы новых владельцев «Хьюстона», то «Рокетс» повторили предложение «Сиксерс» и тут же обменяли его в «Филу» на Колдуэлла Джонса и пик первого раунда. Наверное, была бы какая-то высшая справедливость, если бы Мэлоун довел свою выдающуюся пятилетку в «Рокетс» до логического завершения, но случилось так, что наиболее знаковый для себя год он провел после того, как покинул Хьюстон.

Сезон-1982/1983 стал лучшим в карьере Мозеса Мэлоуна. В 78 матчах регулярки центровой набирал по 24,5 очка, 15,3 подбора, 2 блок-шота. Его шестая подряд поездка на Матч Звезд показалась рябящим пейзажем за окном: Мэлоун попал в первую сборную лучших игроков сезона, первую сборную лучших защищающихся и второй год подряд взял титул MVP, но уже в качестве представителя другой команды. В истории элитных американских лиг (МЛБ, НФЛ, НХЛ, НБА) такое удавалось лишь бейсболисту Барри Бондсу, который два года подряд становился MVP в составе «Питтсбург Пайрэтс» и «Сан-Франциско Джаентс». Плей-офф оказался еще веселее. Мэлоун предсказал, что «Сиксерс» пройдут всю дистанцию без поражений. Центровой ошибся лишь на единицу. Филадельфийский оступились лишь раз – в полуфинальной серии с «Милуоки», а затем в финале подчистую вынесли «Лейкерс». Мэлоун был признан MVP финальной серии, а когда уставшего, но счастливого тренера «Сиксерс» Билли Каннингема спросили о разнице между прошлым сезоном и этим, он был краток.

«Давайте не будем ничего придумывать. Все очевидно. Эта разница – Мозес».

На момент сезона-1982/1983 результат 12-1 был самым доминирующим за все время существования НБА.

Эти кадры долгожданного триумфа знатоки НБА со стажем всегда смотрят с долей сожаления, поскольку знают, что было дальше. Титул 83-го остался единственным для Мэлоуна сразу по нескольким причинам.

Тот самый сезон, который принес Мозесу и «Филадельфии» чемпионство, стал первым для новичка «Лейкерс» Джеймса Уорти, чье появление в лиге гальванизировало «Лейкерс» и породило очередной виток противостояния с «Бостоном». Уже со следующего сезона (1983/1984) стартовала очередная часть, в которой «Лейкерс» и «Селтикс» на протяжении четырех лет оказывались в финале.

Битва Берда и Мэджика – афиша уже новой эпохи НБА, которая совпала с внедрение в процесс показа матчей новых возможностей. Важные игры стали транслировать в прямом эфире. Показы не ограничивались одной лишь трансляций, с большим вниманием стали относиться к предматчевым студиям, разбору статистики и прочим деталям эфира, которые сегодня кажутся обычным делом. Для сравнения классическая семиматчевая серия полуфиналов в 1981-м с участием «Рокетс» и «Сперс», в ходе которой Мэлоун в среднем набирал по 28 очков, по большей части показывалась в записи. Мэлоун стал первопроходцем в момент прихода в лигу, но опоздал к началу технической революции. Его пиковые годы закончились аккурат перед тем, как ТВ начало уделять повышенный интерес к лиге и баскетболистам. Плюс, когда это произошло, у НБА был централизованный продукт – дуэль «Селтикс» и «Лейкерс», популяризация которого была выгодна как лиге, так и телевидению.

Несмотря на то, что фокус внимания сместился на других игроков и их команды, не стоит вешать на них всех собак и мастерить нимб над головой Мэлоуна. Мозес никогда не был публичной фигурой, поэтому неудивительно, что один из пионеров баскетбола не вылезает из рейтингов самых забытых или недооцененных игроков в истории. Даже партнеры по команде частенько путали застенчивость Мо с надменностью. Мэлоун любил проводить время в одиночестве, разъезжая по улицам за рулем «Кадиллака» и слушая музыку. Он общался с очень узким кругом людей, никогда не выдавал огненных интервью и редко приглашал к себе в гости.

Добавьте сюда специфику игры Мо, которая заключалась не в фееричных передачах или оглушительных данках, а трудовой работе на подборе, и вы получите кандидатуру, наименее пригодную для популяризации баскетбола. Замкнутый трудяга всегда меньше интересен публике, чем напыщенный смутьян с амбициями. Вспоминая того же Денниса Родмана, мы в первую очередь обращаемся к зоопарку его образов в «Чикаго», нежели воскрешаем в памяти образ стеснительного паренька из «Пистонс», который рыдает при вручении ему награды «лучшему защищающемуся».

Мэлоун был скуп на эмоции на протяжении всей карьеры, а возраст, травмы и наличие новых звезд густым туманом покрыли вторую половину карьеры Мо. Поэтому многие из его рекордных достижений были и остаются либо недооценены, либо оценены не в должной степени. Как, например, тот факт, что Мэлоун завершил карьеру в ранге величайшего подбирающего в нападении в истории по любым подсчетам, собирая больший процент отскоков своей команды (38,4%) в 1979-м, чем Билл Расселл или Уилт Чемберлен когда-либо по ходу их карьер.

Под конец карьеры были безуспешные попытки закрепиться на вершине, менторство над грузным и нахальным новичком по имени Чарльз Баркли, скитания по клубам уже не в качестве звезды, а в качестве опытного наемника, сентиментальное возвращение в «Сиксерс» и уход в самой середине 90-х, когда Мэлоун оставался единственным действующим игроком со времен АБА.

И, тем не менее, даже в последней игре Мозес смог заставить зайтись трибуны от восторга.

40-летний ветеран забросил мяч в кольцо соперника от своей линии штрафных. Даже в почтенном возрасте Мэлоун попрощался в соответствии со своим кредо: вижу цель, вижу путь. Чем короче, тем лучше.

Фото: Gettyimages.ru/Rick Stewart/Allsport, George Gojkovich, Focus on Sport

logoНБА
logoФиладельфия
logoМозес Мэлоун
logoХьюстон