«Торпедо» предлагали Дзюбу с зарплатой 6,7 млн рублей и 7 млн агентских: «Его представитель сказал – тупые люди зарубили трансфер недорогого нападающего»
Анатолий Ходоровский объяснил причины несостоявшегося трансфера Артема Дзюбы в «Торпедо».
– Дзюба – кандидатура Геркуса. Как вы узнали, что такой вариант возможен?
– Смотрите, каждую неделю совету директоров предоставляли такую вот табличку [показывает бумаги].
Здесь – зарплаты, здесь – дополнительные расходы. Такую информацию нам предоставлял Илья Леонидович. Нам нужен был нападающий. Это было очевидно. Артем был свободен в тот момент.
Но, как вы понимаете, возможности нашего бюджета не безграничны. Напомню, что и в последнее окно мы взяли восемь игроков.
– За трансфер Артема надо было платить?
– Да, как сказал его представитель, некий господин Гольдман, что какие-то тупые люди в количестве двух человек, а один из них был я, зарубили трансфер недорогого, мотивированного нападающего без агентских выплат.
Хотите, покажу цифры? Это получено от Ильи Леонидовича [снова показывает таблицу]: 6,7 миллиона рублей в месяц – зарплата, 7 млн – агентские выплаты. Это еще по тому курсу.
Не знаю, какая у него зарплата в «Локомотиве» сейчас, но в «Торпедо» нам предлагали подписать Артема на таких условиях. У нас в команде ни у одного футболиста нет зарплаты в 6,7 млн.
– Как эти семь миллионов агентских были вами истолкованы?
– Я не следователь, поэтому воздержусь от каких-то оценок. Но, понимаете, мы просто не могли подписать игрока за такие деньги.
Знаю, что Гольдман пытался неформально выйти на меня, потом – на Талалаева, чтобы что-то решить кулуарно, напрямую. Дальше – Бог ему судья.
У меня есть свое подтверждение, а Андрею Викторовичу я верю.
В итоге у нас пришел Стефанович, который забил четыре мяча. И это был как раз трансфер, одобренный всеми, – сказал член совета директоров «Торпедо» Анатолий Ходоровский.
Читайте про ультрамарафоны и преодоление себя. Истории любителей бега в большом проекте
Улица небольшого русского городка. На переднем плане – несколько расплывающийся, не в фокусе, мотоцикл, нависающий над зрителем. Вдалеке возвышается церковь, звонит колокол. Только что кончилась служба, и народ идет по улице вниз. Среди прохожих двое молодых людей в красных рубахах навыпуск – возможно, курсанты военного училища на отдыхе. Крупно: у каждого в руках по подсолнуху. Крупно: рот, сплевывающий лузгу. Крупно: передний план – руль и бензобак мотоцикла, позади – наши герои, озадаченно глядящие на мотоцикл. Крупно: пальцы, выламывающие семечки из подсолнуха. Крупно: герои переглядываются; один говорит другому:
– А у нас во взводе сержант был по фамилии Харлей. Зверь был мужик. Но спился.
– Чего так? – спрашивает второй.
– Того. Нет сейчас жизни русскому человеку.
Следующий кадр – из двери дома выходит огромных размеров хасид в черной кожаной куртке, черной широкополой шляпе и с пейсами. Рядом с ним наши герои кажутся маленькими и худенькими – они непроизвольно пятятся. Хасид садится на мотоцикл, с грохотом заводит его и через несколько секунд исчезает из виду – остается только синее бензиновое облако. Наши герои опять переглядываются. Тот, кто вспоминал сержанта, сплевывает лузгу и говорит со вздохом:
– И сколько же еще лет Давидсоны будут ездить на Харлеях? Россия, проснись!
(Или: «Всемирная история. Харлей-Давидсон». Возможен мягкий вариант слогана: «Мотоцикл Харлей. Без Давидсона не обошлось».)
Сначала Татарский решил, что это пародия, и только из других Малютиных текстов понял, что подсолнух и лузга были для него положительной эстетической характеристикой: убедившись из аналитических таблоидов, что подсолнечные семечки намертво спаяны с имиджем патриота, Малюта привил себе любовь к ним так же самоотверженно и безоглядно, как привил антисемитизм."
В Пелевин. Generation П
У господина даже мыслей нет извиниться перед болельщиками своей команды вместо того чтобы сказки рассказывать.