Агент Шпинев об Афганской войне: «Не мог спокойно смотреть, как мои друзья идут умирать. Но подхватил гепатит в Ашхабаде. В ближний бой не вступал, но перестрелки бывали»

– Вы очень давно в российском футболе, но про ваше прошлое практически ничего неизвестно. Откуда вы родом?

– Я родился в поселке Зеленоградский, Пушкинского района. Все детство и юность играл за местную команду на первенстве Московской области. Не могу назвать себя талантливым футболистом, скорее, просто собака, стоппер – успел поиграть на всех позициях в обороне.

После школы поступил в Московский инженерно-строительный институт. Это был 86-й год, еще шла Афганская война. Многих друзей, которые выпускались из своих университетов, забирали на фронт. У меня в институте была военная кафедра – я мог спокойно учиться и не за что не переживать.

– Предчувствую «но».

– У меня дедушка прошел всю Великую Отечественную – с ранениями и без пальцев. Я всегда был патриотом своей страны, поэтому не смог спокойно смотреть, как мои друзья идут за нее умирать, пока я сижу дома. Спустя год учебы в институте я взял академический отпуск и решил отправиться в Афган. Когда рассказал об этом маме, она упала в обморок прямо на пороге нашей квартиры.

– Ее можно понять.

– Решение я не поменял. 15 мая приехал в Железнодорожный – там был областной пункт сбора – сел с остальными призывниками в поезд и поехал в Ашхабад. Нас закупорили в вагоны, в которых перевозили заключенных: запаянные окна, решетки. Внутри вагона – духота, в плацкарте вместо четырех людей – шесть.

Пытаясь спастись от жары, один парень во время стоянки решил залезть на крышу – дотронулся до проводов и умер от удара током.

– Жесть.

– В таких непростых условиях ехали пять дней. По приезде в Ашхабад начали проходить обучение. Спустя полгода нас должны были отправить в Афган, но я, как назло, подхватил гепатит.

– Как?

– В Ашхабаде стояла нереальная жара, +50 градусов. На броне танка люди натурально жарили яичницу. Во время одного из учебных выходов мне дико захотелось пить. Воды с собой не было, поэтому я не нашел ничего лучше, чем попить из горного арыка. После этого три недели пролежал в госпитале, пока ребята, с которыми я проходил обучение, уже вовсю воевали. Даже сейчас себя корю.

С одним из сослуживцев мы до сих пор общаемся, недавно спросил у него: «Ты считаешь меня подлецом из-за того, что я не попал с вами в Афган?» – «Нет, ты что!? Ты же не виноват».

– После госпиталя попасть в Афган было нереально?

– Я вернулся слабым, потерял много килограммов. Комиссовать было нельзя, но за полноценного бойца меня уже не считали. Направили в военную часть в поселке Бикрова – прямо на границе с Ираном. Там находились склады боеприпасов, которые нужно было охранять. Боеприпасов было огромное количество – если бы не дай бог рвануло, Ашхабад бы просто стерло.

Когда начался вывод войск, нас стали возить по границе: мы занимали определенную высоту и прикрывали отход наших ребят.

– В бой хоть раз вступали?

– В ближний – ни разу. Но перестрелки бывали. Попал, не попал – не знаю, – рассказал агент Вадим Шпинев.