8 мин.

Как это было

51

Удивительная история одной из теннисисток первой русской волны, которая заставит многое вспомнить и о многом задуматься – в блоге «С миру по Нитке».

Алина Жидкова родилась в Москве 18 января 1977 года. В теннис Алина начала играть еще в СССР, когда ей было 10 лет. А через два года уже была в десятке лучших юниоров страны. Профессиональной теннисисткой Жидкова стала в 1993 году. За свою карьеры она обыгрывала Серену Уильямс, Мари Пьерс, Чанду Рубин, Елену Янкович, Даниэлу Гантухову, Сэм Стосур и, конечно, еще многих других теннисисток. Была 51 ракеткой мира, выиграла 9 турниров ITF в одиночном разряде, 1 WTA и 8 ITF в паре. Закончила четыре сезона в Топ-100. Алина является совладелицей бизнеса в Интернете – сайта BeMyPearl.com. Сейчас Алина живет в США, в штате Флорида.

Это маленький, но очень выразительный кусочек истории нашего тенниса. Я начала смотреть теннис примерно в 90-е годы, когда он только стал появляться по телевизору, поэтому имя и фамилия Алины Жидковой мне знакомы. Но плохо. Ведь это было еще до второй волны в лице Дементьевой, Мыскиной и других девушек, которые уже вывели российский женский теннис на вершину. Но ведь кто-то был и до них, даже еще до Курниковой. Так вот, в Twitter, который мне приходится отсматривать в силу служебных обязанностей, долгое время присутствовала единственная россиянка – Алина Жидкова. Я решила посмотреть ее блог, и он поразил мое воображение. Может быть, потому что она уже взрослый человек, но что-то мне кажется, что сейчас теннисистки какие-то другие. Вот одна из ее историй (она пишет по-английски, но свой перевод я ей предварительно показала).

UPD: Алина посмотрела то, что я тут про нее написала, и нашла некоторые неточности. Поэтому она решила рассказать про себя: «В 93-м году я сыграла один турнир, где подписала бумагу, что теперь являюсь «про», поэтому с тех пор им и считаюсь. Но на самом деле постоянно играть я начала только с 2000 года. И поэтому получилось, что даже при том, что я старше Дементьевой и Мыскиной (всего на 4 года), я тоже была в их волне. Просто из-за отсутствия финансов я не могла выехать из России, как это могло сделать более молодое поколение. И того, чего я добилась, я добилась сама – без помощи спонсоров и wild card. В Америку я уехала с 500 долларами в кармане и через 5 лет заработала более миллиона призовых. Так что предпочитаю считать себя одной из тех теннисисток, которые вывели российский теннис наверх.

Я прошла тяжелый путь, и у меня за спиной не было ни родителей, ни агентов, как сейчас сплошь и рядом встречается. К сожалению, когда я стала 50-й в мире, я получилоа тяжелую травму – на моем любимом Кубке Кремля порвала связки колена. И если бы не это, я могла бы подняться еще выше. Сейчас я решила, что это мой последний сезон, но если я опять войду в сотню, тогда буду решать, что дальше делать, в конце года».

«В начале 90-х в России начали происходить изменения к лучшему. У людей появилась возможность зарабатывать. Многие бросили свою обычную работу и стали предпринимателями. Так поступил и мой отец.

Как и многие россияне, мой отец ушел с работы инженера, где он трудился 20 лет, и стал бизнесменом. Он занимался всем от строительства до импорта-экспорта. Денег стало больше, чем он когда-нибудь в жизни зарабатывал (по российским стандартам).

Мы смогли позволить себе новый телевизор и стиральную машину. Мама получила долгожданную дубленку, а я – новые теннисные кроссовки и две ракетки.

Конечно, в лихие 90-е бизнес был опасной стезей. Некоторых убивали их конкуренты. Как и многим другим, моему отцу тоже угрожала опасность смерти из-за его бизнеса. И он выбрал семью, а не деньги, за что я ему благодарна.

В один из солнечных дней он посадил меня за стол на нашей маленькой кухне и сказал: «Вот тысяча долларов – я хочу, чтобы ты поехала на те турниры, на которых ты хочешь сыграть». Это были почти все наши сбережения, и я колебалась, брать их или не брать. Но я знала, что родители пожертвуют и большим для благополучия своего ребенка.

Оглядываясь назад, я понимаю, что жить вчетвером в 43-метровой квартире больше десяти лет, это уже жертва. Там жили мои родители, мой старший брат и я. Иногда еще приезжала бабушка и оставалась у нас на время. Когда это происходило, моя зона обитания сужалась еще сильнее, где-то до размеров стола в гостиной. Я спала на раскладушке.

Я посмотрела на деньги, лежащие передо мной на кухонном столе. Посмотрела на отца. Я знала, что мне надо очень бережно их тратить. Меня ждала долгая дорога – 7 недель, 4 страны, и мне надо было платить за переезды, проживание и питание. Мне было всего 16, но я знала, каким тяжелым трудом мой отец зарабатывал эти деньги, и еще я знала, что это будут, видимо, единственные турниры, на которых я сыграю в том году. Поэтому я взяла деньги, положила их в кошелек и начала готовиться к поездке.

Самое запоминающееся приключение произошло в Будапеште, Венгрия. Я помню, что ехала на поезде из Словакии в Хорватию с пересадкой в Будапеште. Я приехала туда в 10 вечера, когда все маленькие гостиницы при вокзале были уже закрыты. А брать такси и ехать в какой-нибудь отель в незнакомом городе мне было немного страшно. Поэтому я решила остаться на станции и ждать до 6 утра, когда придет мой поезд.

Я нашла отличное место в центре вокзала, откуда все было видно, и с комфортом расположилась на металлической скамье. Пару часов я разгадывала кроссворды, писала в дневнике и чувствовала себя в безопасности. А около полуночи я увидела двух мужчин. Они появились из ниоткуда и смотрели на меня. Я почувствовала какое-то неудобство и покрепче прижала к себе кошелек с деньгами под свитером. Но мужчины ушли так же загадочно, как и появились. Я облегченно выдохнула.

Прошел еще час. Какой-то мужчина вошел в здание вокзала, подошел к моей скамье и сел прямо рядом со мной. Мне нужно было в туалет, но тащить с собой тяжелую сумку и теннисные ракетки казалось не самой лучшей идеей. Поэтому я повернулась к этому мужчине и на английском попросила его посмотреть за моим багажом, пока я схожу в туалет. Я знала, что, может быть, больше никогда не увижу свою сумку, но я так устала и так хотела спать, к тому же мочевой пузырь был на грани взрыва – мне уже было все равно.

К моему удивлению, когда я вернулась, мужчина все еще сидел на скамейке с моей сумкой. Он повернулся ко мне лицом, и я увидела, что он всего на пару лет старше меня. «Ты не должна сидеть тут одна», – сказал он на хорошем английском. Обрадованная новой встречей со своей сумкой, я села рядом с ним, и у нас завязался разговор.

Он сказал мне, что он румын. Я сказала, что я англичанка. Я не знала, какова политическая ситуация в отношениях между Россией и Румынией, поэтому решила, что англичанкой быть безопасней. Но когда он спросил меня, где я живу в Англии, я назвала первый город, который пришел мне на ум – Манчестер, и он сказал, что был там. «Ну вот, – подумала я, – что мне теперь делать? Я же никогда не была в Манчестере!»

К счастью, он не спросил у меня адрес, а я в свою очередь пыталась говорить с максимально идеальным английским произношением, чтобы сойти за британскую девушку. Когда я сейчас вспоминаю об этом, я думаю: «О чем я, черт побери, думала!?»

Его звали Радо. Он сказал мне, что сбежал из тюрьмы и сейчас едет во французскую армию. У него не было документов, и ему был нужен план, как нелегально пробраться на поезд. Слово «тюрьма» уже звучало достаточно устрашающе, поэтому я придвинула сумку поближе. Но мне нужно было знать, за что он там оказался. «Я убил человека», – спокойно ответил он. Меня прошиб холодный пот. Господи, он и меня убьет!!! О, Боже!!!

В душе я кричала от страха, снаружи же пыталась выглядеть спокойно. У меня появился план – говорить все время, чтобы у него не было возможности убить меня. Все время говорить. Так я и поступила.

Радо носил мой чемодан, пока мы искали, где поесть, и он почти не говорил, просто слушал мой безостановочный лепет о погоде, еде, моей кошке, моих родителях. Он в основном смотрел на дорогу с грустным видом. Мне было его очень жаль и очень сильно хотелось обнять его. Но я продолжала говорить.

Около одной из закрытых закусочных мы встретили парня примерно моего возраста. Радо заговорил с ним на незнакомом мне языке. Я не понимала ничего, кроме того, что все это мне не нравится. Поэтому с широченной улыбкой на лице я предложила поискать, где поесть, и сказала, что всех угощу.

Но все закусочные на вокзале были закрыты. Тогда наш новый друг достал шоколадку из левого кармана. «Мы можем разделить ее», – сказал он на ломаном английском. Звуки знакомого языка успокоили меня, и я снова начала говорить.

Наш новый друг не назвал своего имени, но рассказал, чем он занимается. Он был карманником. Охххх, ну и дела! Вот она я – в компании убийцы и вора ем шоколадку! Я даже улыбнулась от этой мысли и пошутила – спросила его: «Я похожа на одну из твоих жертв?» «Нет, ты слишком милая, чтобы у тебя воровать», – ответил он. И мы втроем засмеялись.

Ночь быстро проходила. Мы говорили о нас, о наших мечтах. Карманник дал мне свой номер телефона и попросил найти ему симпатичную английскую подружку. И когда солнце начало подниматься, он с нами распрощался.

Радо проводил меня на поезд. Помог мне разместиться и стоял за окном, пока поезд не тронулся. «Я знаю, кто ты и откуда! – крикнул он мне – Ты мой ангел!»

Я смотрела в открытое окно мчащегося поезда. Фигура Радо становилась все меньше и меньше. «Нет, Радо, это ты был сегодня моим ангелом», – сказала я ветру.

Иногда мне интересно, что случилось с Радо. Был ли он на самом деле преступником. Но я точно знаю, что в ту ночь он был моим защитником, который носил мою тяжелую сумку, слушал мои сумасшедшие разговоры и просто составлял мне компанию. И за все это я ему благодарна».

logoАлина Жидкова
logoWTA