Все не так просто

Завершившийся в Санкт-Петербурге финал Гран-при стал для России одним из самых успешных за всю историю проведения этих соревнований. Мы получили 10 мест в финале (из 24), завоевали 8 медалей (из 12) и стали первыми в трех номинациях (из четырех). Лучше быть не может.

Они не железные

Как-то не хочется кричать слишком бодрое "ура" по поводу того, что случилось в Санкт-Петербурге, накануне главного сражения. Гран-при придуман ИСУ (Международный союз конькобежцев) как растянутый на несколько месяцев чемпионат мира без участия слабейших. Гран-при кормит звезд, заставляет их несколько раз подумать, прежде чем уходить в шоу-бизнес. Но турнирный порядок остается прежним: Олимпийский игры -- раз, чемпионат мира -- два. А потом уж Гран-при.

Ровно через три недели в Вашингтоне -- чемпионат мира. Там все будет по-другому. Другие зрители, да и, в общем, другие соперники. В Питер не приехали слишком многие из тех, кто в Вашингтоне нацеливается на медали. Кто-то залечивает травмы, кто-то уже давно установил на своих часах вашингтонское время и не захотел переводить стрелки на петербургское. В танцевальном разряде не принимали участия канадцы Шай-Линн Бурн и Виктор Краатц -- главные конкуренты Ирины Лобачевой и Ильи Авербуха в борьбе за титул чемпионов мира. Не было в Петербурге Тимоти Гейбла и Такеши Хонды -- серебряного и бронзового призеров последнего чемпионата мира. Не буду перечислять достойных девушек, не участвовавших в финале Гран-при. Могу только сказать: не исключено, что состав призеров чемпионата мира может измениться полностью по сравнению с петербургским турниром. И только состав в парном катании можно назвать почти оптимальным. Поэтому содержание золота в медали Татьяны Тотьмяниной и Максима Маринина -- самое высокое. Они сотворили главную и единственную сенсацию финала -- обыграли действующих чемпионов мира и, как признается почти всеми экспертами, абсолютно лучшую пару современности -- китайцев Шень Сю и Дзао Хонгбо. И как обыграли! Трижды. Они были лучше и в короткой, и в первой, и во второй произвольной программе. Но все, что говорилось о китайцах прежде, победа Тотьмяниной и Маринина никак не отменяет. Они еще по крайней мере три недели будут носить титул чемпионов мира, и они остаются сильнейшей парой на планете. В Петербурге были лишь обнародованы параметры, при которых Сю и Хонгбо могут проиграть, -- они должны много ошибаться. Так много, как в Петербурге, они не ошибались, кажется, ни на одном турнире последнего четырехлетия. В короткой программе разошлись во вращениях. В первой произвольной программе чуть ли не впервые на глазах публики железный Хонгбо после прыжка шлепнулся на лед. В последнем прокате дважды по-крупному ошибалась партнерша. И еще несколько раз в мелочах -- оба.

Вот и опровергнут окончательно миф о том, из чего сделаны китайские мальчики и девочки -- из того же, что и мы с вами. Не железные. Устают (это был их десятый старт в сезоне, а у Тотьмяниной и Маринина -- шестой) и болеют (партнерша простудилась в Петербурге). Их можно обыгрывать, даже с ошибками (Максим Маринин ошибся в тулупе). Но если китайцы здоровы, полны сил -- их сегодня не обыграет никто ни при каких обстоятельствах.

Самое важное

''Тема болезней -- физических и душевных -- неожиданным образом звучала почти на всех пресс-конференциях в Петербурге. Причем в исполнении вторых призеров. Вряд ли люди таким образом оправдывались, почему они не первые. Просто совпало. Вот, скажем, приходит на пресс-конференцию Ирина Слуцкая и огорошивает публику следующим заявлением: "Вчера я поняла, что фигурное катание -- это только часть моей жизни, и не самая важная". К этому моменту внимательные наблюдатели уже подозревали, что в пятницу в жизни чемпионки мира произошло какое-то важное событие. Причем можно было даже предположить, что это случилось скорее утром, чем вечером. Во время короткой программы на Ире не было ни лица, ни улыбки, а к произвольной она как-то приободрилась. Ира, разумеется, заинтриговала публику. Ей потом пришлось уклоняться от ответов на вопрос, что же с ней стряслось: "Разрешите мне это оставить при себе". Щепетильные петербуржцы даже предполагали самое страшное, что может случиться: а вдруг во всем виноват город (ну там -- машина облила грязью, в ресторане нахамили и т.п).

"Нет, нет, Петербург здесь ни при чем. Это могло случиться в любое время и в любой точке земного шара", -- успокоила питерцев Слуцкая, чем еще больше заинтриговала -- господи, что стряслось-то?Остается гадать. И то, насколько и как повлияла на действующую чемпионку мира ее беда или проблема, тоже загадка. Ира каталась, конечно, хуже, чем в Мальме на чемпионате Европы. Но и, очевидно, много лучше, чем в Москве на этапе Гран-при, когда, если исходить из ее слов, фигурное катание было самой важной частью ее жизни.

Бой с тенью

''Второго призера мужских соревнований Илью Климкина ваш корреспондент тоже вынудил заговорить о здоровье. Все поздравляли Илью (это его высшее достижение за профессиональную карьеру), говорили ласковые слова, но мне эта картина показалась немного приторной, и я спросил счастливчика: "Что же это у вас за беда такая с четверными прыжками?" -- "Да я, признаться, спину сорвал две недели назад. Потом лечился. И на последних тренировках четверные прыжки получались отвратительно".

Здорово, кстати, сказано. То есть -- все получилось, хоть и отвратительно. Климкин выиграл свое второе место и 30 тысяч у.е. без четверного прыжка. Бриан Жубер свое третье и 20 тысяч у.е. -- с четверным тулупом, но без тройного лутца. Пусть не обижаются на меня эти замечательные фигуристы, но в Петербурге серебряную и бронзовую награды впору было отменять. Нет, пусть деньги, заработанные спортсменами, у них останутся, но вот к пьедесталу никого не следовало пускать, кроме Плющенко.

По случаю выступления в родном городе перед своими болельщиками он наконец выдал прокат такой мощи, какая в нем не наблюдалась с позапрошлого сезона, когда при каждом удобном случае он бил Ягудина. Легко бил.

Петербургское выступление Плющенко -- деяние абсолютно немотивированное, можно сказать, бескорыстное искусство. Все хотят, чтобы Женя был таким в каждом соревновании, и все понимают, что все время быть таким он не может. Нужна мотивация. Ее стараются придумать. Каждая пресс-конференция с участием Плющенко напоминает спиритический сеанс -- просто какая-то нехорошая квартира. Все стараются вызвать тень. Сами понимаете кого.

И надо сказать, что с наибольшей радостью предается этой паранормальной страсти профессор Мишин -- тренер Плющенко. Задаю Алексею Николаевичу, по-моему, естественный вопрос, во всяком случае, без подвоха: "Нет ли в нынешней ситуации абсолютного превосходства Плющенко (шесть "шестерок" за презентацию -- рекорд финалов Гран-при) опасности остыть, остановиться в развитии, ведь до следующей Олимпиады еще три года?"

А вот ответ: "Не понимаю, откуда идет желание противопоставлять Ягудина и Плющенко... И все эти разговоры о каком-то страшном разрыве в классе. Вот почему-то, когда Ягудин выступал на "Скейт Америка", никто не говорил о разрыве между первым и остальными. Наверное, не было такого разрыва". Согласитесь, вопрос не провоцировал Мишина. Но Мишин слишком азартный человек, и он, конечно, не упустил повода еще раз вызвать тень на бой и нанести по ней хлесткий удар. Тень в нокауте. Открываем счет -- один, два, три... Мы можем считать до бесконечности, от этого Ягудина в фигурном катании больше не станет.

Коллега допытывалась, видит ли Мишин хоть одного человека в современном фигурном катании, который мог бы потенциально составить конкуренцию Плющенко. "Да, вижу", -- отвечает Мишин. "Кто это, Алексей Николаевич?" -- дружно взмолились журналисты. "Не скажу".

Ну и не надо. Мы и так знаем -- это Климкин. Или все-таки Гейбл? Или Хонда? А, Алексей Николаевич? Нет ответа.

Санкт-Петербург