Покрасневшие

В среду московские армейцы сыграют второй матч в турнирных рамках TOP-16 баскетбольной Евролиги -- против турецкого "Улкера". Сегодня, как и вчера, как и неделю назад в первой игре с тель-авивским "Маккаби", как и год назад или даже тридцать, от ЦСКА будут ждать и требовать только победы. ЦСКА -- это команда с "комплексом отличника", когда каждое поражение позору подобно, команда, вспоенная на молочных реках великих побед. И не только баскетбольных. Над ее красноармейским именем довлеет, как рок, мифология иных побед: Перекоп и Халхин-Гол, Сталинград и древко красного знамени в руках Егорова и Кантарии. Такова, по крайней мере, была советская традиция -- толковать армейский спорт как мирное воплощение краснознаменной славы советского оружия. От тайги до британских морей, как заклинание -- всех сильней, всех сильней, всех сильней.

На тренировках ЦСКА слышится английская, русская, испанская, сербскохорватская речь. Все три тренера, Валерий Тихоненко, Андрей Подковыров, Рутенис Паулаускас, в зависимости от ситуации, чередуют русский с английским. Захар Пашутин и Андрей Фетисов, игравшие много за границей, Раймонд Миглиниекс, Николай Алексеев и Дмитрий Домани, учившиеся в Штатах, да и Николай Падиус с Александром Петренко, впрочем, с разной степенью легкости терпят без перевода и английские наставления. Когда в горячечном перерыве матча с "Маккаби" Тихоненко быстро, громко, с запалом заговорил с командой по-русски (Штирлиц нас учил, что во время родов невозможно скрыть родную речь), перевод потребовался только недавно прибывшим в ЦСКА Рубену Волковыски и Йошко Поляку, остальные (Кертис Маккэнтс, Мирсад Туркан, Гордан Гиричек) уже пообвыклись. Свою ответную речь Туркан, турецкоподданный серб, произносил, скача, как по ухабам, с сербского на английский. Следующий оратор, хорват Гиричек, в своем выступлении ограничился английским. Уроженец Нью-Йорка Маккэнтс, в силу своего неславянского происхождения, по-русски понимает и говорит хуже, но на "Курт, привет!" от него можно услышать: "НАТО -- агрессор". Аргентинец Волковыски (дедушка которого был выходец из России), немного поигравший в НБА, английский знает лишь в общих чертах, зато с Тихоненко и Фетисовым, долго игравшими в Испании, с удовольствием и подолгу общается по-испански. Вся команда знает, что Тихоненко родом из Казахстана, а массажист Аскер Барчо ("дед" в русском произношении и "деда" -- в сербскохорватском и английском), проработавший с разными поколениями баскетболистов ЦСКА тридцать лет и три года, -- из Адыгеи. Мирсад Туркан уже получил от него предложение сыграть в следующем году за "Динамо" (Майкоп) и, кажется, даже согласился.

ЦСКА уже три года как не армейский клуб. Нормальная профессиональная команда, которая может позволить себе траты гораздо большие, чем клубы из Хорватии, Бельгии или Германии, и немногим меньшие, чем элитные мадридский "Реал" или афинский "Панатинаикос". Семь лет назад по газетному заданию я ездил вместе с фотографом в армейское ателье делать съемку баскетболистов ЦСКА в парадной военной форме. Игорь Куделин позировал в тусклом мундире прапорщика, надетом, кажется, впервые. Все игроки, весь тренерский состав где-то дома хранили военный билет, а на предматчевых установках, кроме схем, заслонов и забеганий, им напоминали про Халхин-Гол и славу советского оружия. Многие тогда полагали, что от этого глаза у игроков горят ярче, ноги бегут быстрее, а рука становится вернее. Это был особый в советском баскетболе статус, особая легенда об исключительности ЦСКА, рожденной в боях и походах. В желто-синего цвета автобусе с бортовыми цифрами "777", на котором ЦСКА отправляется на тренировку в тель-авивский зал "Яад Элиуху", Аскер Барчо хлопает по плечу Мирсада Туркана, подпевающего вслед плейеру какую-то лиричную сербскую песнь, и говорит ему, что он -- настоящий армеец. Боец.

''До ЦСКА Туркан играл в Турции, НБА и Франции. Маккэнтс, кроме родной Северной Америки, проехался по Венесуэле, Израилю, Украине и Франции. Фетисов, игравший ранее в России за главных соперников ЦСКА -- питерский "Спартак", московское "Динамо" и саратовский "Автодор", подписывал контракты с клубами из Испании, Италии и Польши. ЦСКА сейчас -- это как Иностранный легион во Франции, группа высокооплачиваемых наемников, не важно, кто где родился, в Боснии или Адыгее, Нью-Йорке или Сочи, главное -- честное и профессиональное служение. Этим -- и впервые в нынешнем сезоне -- ЦСКА ничем не отличается от других состоятельных европейских клубов.

За день до матча с "Маккаби" мы стоим с Антоном Казарновским, 17-летним игроком юношеской сборной Израиля, шесть лет назад вывезенным из Москвы вместе со старшим братом, тоже баскетболистом. Он учился баскетболу в знаменитой "Тринте", мечтал играть за ЦСКА, а сейчас тренируется с основным составом "Маккаби". Антон смотрит разминку своего любимого клуба и узнает в лицо (и то неуверенно, переспрашивая) только Колю Падиуса, остальных 11 человек представляю ему я. Он в ответ рассказывает о том, как тренируется в паре с Нэтом Хаффманом, основным центровым "Маккаби" и главной звездой израильского баскетбола, о том, что тот заметно сдал в нынешнем сезоне, и армейские "большие" должны по идее с ним справиться. А еще про то, что будет болеть за ЦСКА, но не может появиться на матче в красно-синем армейском шарфе, который хранит дома на почетном месте, -- его очень сильно не поймут. Когда день спустя Хаффманн во второй атаке подряд получает злой горшок от Туркана и из глаза израильтянина, прошлой весной обыгравшего ЦСКА в "Финале четырех", вылетает линза и закатывается куда-то под щит, я ищу взглядом по враждебным трибунам Антона Казарновского. Он был прав -- и Волковыски, и Туркан с Хаффманом справились. Года через два-три Казарновскому самому играть здесь, на десятитысячном "Яад Элияху", против ЦСКА. Он должен стать первым игроком из России, который попадет в основной состав "Маккаби". Он приедет и в Москву, где среди пятитысячного зала ЦСКА обязательно найдутся те, кто скажет ему: "предатель".

Законы военного времени с их четким делением на "патриотов" и "предателей" плохо применимы в мирной профессиональной жизни. Чтобы ЦСКА побеждал, его игроки вовсе не обязаны быть цельной командой вне площадки, говорить на одном языке, есть из одного котелка в одном ресторане, хором петь одну песнь, группой из двенадцати человек заваливаясь на дискотеку. Одна на всех у них -- баскетбольная площадка. Здесь у них общие победы и поражения -- общая цель и общее дело. А в жизни... Молчун, сдержанный на реакции Рубен Волковыски и вспыльчивый, с вечно прыгающей крышкой на пару Мирсад Туркан, который то поет, то спорит, то шутит, то шумит и разговаривает, наверное, даже во сне, совершенно не обязаны совпадать во вкусах и интересах. Прежний -- "ереминский" -- ЦСКА, хоть и состоял преимущественно из российских игроков, не был более простым во внутренних взаимоотношениях коллективом. Может, кто-то кому-то тарелку за столом и не передал бы, но вот мячик в игре -- практически всегда.

У ЦСКА Тихоненко, наверное, сейчас больше общего с "Реалом" Серджио Скариоло или "Маккаби" Дэвида Блатта, чем с ЦСКА Еремина -- то была команда другой эпохи, иной экономической ситуации. Объединяющие два разных ЦСКА название и история хороши как бренд, как маркетинговая политика, как некое дополнительное средство эмоциональной подстежки игроков, но почти бесполезны для созидания побед. Лично я не верю в "особый армейский дух", бродящий по раздевалке ЦСКА, звенящий медалями и орденами и вселяющийся в игроков перед матчем. Особый дух, дух победителя, в профессиональной терминологии -- team spirit, рождается в труде на тренировках, нудной каждодневной работой каждого работника клуба, закаляется в таких матчах, как против "Маккаби", когда десять тысяч болельщиков, одетых, как в униформу, в желтые цвета, ревут так, что самолет пролетит -- не услышишь. Когда замененный Маккэнтс, большой самолюбец, вряд ли довольный своим местом на скамейке, вылетает с полотенцем на площадку, прыгая и радуясь набранному ЦСКА очку. Когда один судья за пять секунд до сирены придумывает фол, отбирающий у ЦСКА победу, а другой судья подходит после матча и говорит, что, мол, ребята, не расстраивайтесь, у вас хорошая команда, а фола не было -- извините. Когда после такого поражения команда не ломается, а сплачивается. Хотя победы, как учит большой спорт, сплачивают все-таки лучше.

Тель-Авив -- Москва