15 мин.

Валерий Столяров: «В «Русском доме» другая Олимпиада. Черная икра, водка, маринады…»

811
725

Павел Копачев и Вячеслав Самбур для сериала «Однажды для страны» разговорили призера Олимпиады-98 по двоеборью, который красочно рассказал, как спортсмены выживали после перестройки.

Мы сидим в уютном ресторане на северо-востоке Петербурга. На улице дождь сменяет ветер, выглядывает солнце. А Валерий Столяров под стать переменчивой погоде вспоминает свою удивительную карьеру – как ночевал под трамплином в Финляндии, продавал форму, брал памятную медаль в Нагано-98, покидал Солт-Лейк-2002 по воле чиновников, пробовал заниматься бизнесом и, наконец, нашел себя – директором СДЮСШОР по лыжным гонкам Выборгского района.

– В 98-м вы сенсационно выиграли бронзу Олимпиады, спустя год – медаль чемпионата мира в команде. Но даже после таких успехов выбивали деньги на сборы. Почему?

– А у нас все просто: вид спорта дорогой, тренироваться негде. Ни одного трамплина сертифицированного. Мотались по заграницам. Да еще и отдельно от сборной – меня часто выводили из состава. То «своих» продвигали, то на старость намекали… Вот и приходилось брать в долг, стоять в очередях. До смешного доходило – в 5 часов поезд на Москву, а денег ноль. Ждали под дверью спорткомитета, придут ли за получкой штангисты. Пришли бы – остались дома.

Но у нас всегда запасной вариант был – Финляндия. Благо, недалеко – поэтому мы грузили в машину лыжи, парафины, рюкзаки и ехали из Питера в Лахти или Ювяскюля. Там трамплины отличные. Покупали абонемент на три месяца и тренировались.

А знаете, как деньги добывали? Везли в ту же Финляндию пиво, водку, сигареты и сбывали по другим ценам. Так и выкручивались.

– Вас, наверное, в Финляндии как своих встречали?

– Да, мы же у них жили. Цепляли к машине дом-дачу и ночевали под трамплином. Завтрак сами готовили – кофе с молоком, яйца, ветчина…

– Почему же вас от сборной регулярно отцепляли? В России в 90-х, как и сейчас, дефицит сильных двоеборцев.

– А чем меньше вид спорта, тем больше интриг. Каждому региону хочется своего представителя. Да и время было специфическое – страна ломалась. И понятия тоже. После Олимпиады-92 ушли лидеры – призер чемпионата мира Андрей Дундуков, победитель этапа Кубка мира Василий Савин. Олимпийский призер Аллар Леванди и Аго Марквадт за Эстонию стали выступать. И мы в 21-22 года остались, по сути, одни. Хотя еще толком до уровня великих и не дотянулись. Ну и тренеры, возможно, где-то в нас не верили. Считали, что поколение слабее предыдущего. А мы – объективно – и не успели у старших научиться.

Ну и потом – чего скрывать – бывало, режим нарушали.

– Так-так, расскажите.

– Ну, ночевать как-то на сбор не приехали. Вернулись под утро. Буча поднялась, естественно – лишили экипировки. Фирменной, адидасовской. Что еще могли отнять? Только экипировку – других ценностей не было. Жили-то бедно.

Вот и представьте, выдали тебе 4 костюма, 6 пар лыж. Это праздник! Набивали сумки и продавали.

– Неужели на этом можно было заработать?

– Конечно! Ничего же в России не было. Я вот, когда молодой был, купил перчатки у сборников за 120 рублей. Мама у меня тогда получала 160. Улавливаете, какие деньги? Это сейчас олимпийскую форму можно купить в любом магазине Bosco, а раньше в лучшем случае все ходили в финских костюмах. Адидасовский комплект – вообще космос.

У меня даже после Игр в Нагано, когда бронзу взял, ставка смешная была – 150 долларов. И то, потому что медалист. За границей приезжал на сборы, общался с австрийцами, немцами – со многими до сих пор дружим. А они: «Валерий, ну сколько ты сейчас получаешь?» Я им: «150». Те радостно кивают: мол, на 150 можно жить. А я шепотом: «150 – не тысяч. 150 долларов». Иностранцы не понимали: мол, ты же медаль выиграл, у нас бы героем был.

Но тут все понятно. В Австрии, Финляндии, Норвегии другой интерес к лыжам и прыжкам. Спонсоры в очередь выстраиваются, так как могут рассчитывать на налоговые послабления. Норвежцев, помню, «вел» молочный завод – мы даже на экскурсию к ним ездили. А у нас кому нужно двоеборье? Только сейчас, когда государство требует медалей на домашней Олимпиаде, спортсменам ни в чем не отказывают.

– Вас как после Олимпиады поощрили?

– Олимпийский комитет дал 10 тысяч долларов, спорткомитет Петербурга – 8 тысяч. Область промолчала. «Динамо» вручило погоны прапорщика, хотя у меня высшее образование было. Да и само звание присвоили еще в 97-м. Так, корочкой наградили…

Для сравнения: Диме Синицыну, двукратному призеру ЧМ-99, в Екатеринбурге сразу дали офицера, хотя у него не было образования. Но жаловаться не буду – «Динамо» меня додержало, 22 года выслуги. Минимальную пенсию – 9 тысяч – я сейчас получаю.

1998 год, олимпийский прыжок в Нагано

– Ну, квартиру-то без очереди дали?

– Ох, с ней забавная история вышла. Тогдашний президент ОКР Виталий Смирнов написал письмо губернатору Яковлеву с просьбой посодействовать в приобретении жилья. Письмо отписали в жилищный комитет, который феерично ответил: «Разрешаем вам купить квартиру в любом районе по рыночной цене». То есть, без их разрешения я бы, конечно, не купил… Глупости!

А просить – ну это не мое. Я никогда не просил. Надеялся на какие-то льготы. Тогда двухкомнатная квартира в Питере по госцене стоила 8000 долларов. У меня как раз призовые были… А на рынке за 25000 продавали. Естественно, таких денег у меня не было. До сих пор живу в Лесколово.

***

– Вы же могли дебютировать за сборную еще в 91-м на чемпионате мира в Валь-ди-Фиемме…

– Мог – попадал железно по спортивному принципу. Но я тогда только в молодежке засветился. Тренеры посчитали, что рановато, и «откупились» экипировкой. Правда, дали не ту – сборную одевал adidas, а нам привезли костюмы отечественного производства – сзади СССР крупными буквами, впереди – серп и молот. Лыжи гоночные Kneissl вручили – на них уже тогда никто не катался.

Тогда Европа бурно прогрессировала и омолаживалась. Инвентарь менялся ежегодно, костюмы придумывали… В 19-20 лет у всех победы были, а мы только к 25 созревали. Президент федерации Владимир Славский нас всегда попрекал: мол, вы, старики. Хотя какими мы были стариками в 20-22?

– А почему в Европе все по-другому было?

– Я вам объясню. Там а) есть много трамплинов с лифтами, б) все рядом и компактно, в) каждую неделю проходят континентальные этапы, о которых мы даже не знаем. Возьмите того же Шлири (Грегора Шлиренцауэра, олимпийского чемпиона и шестикратного чемпиона мира – прим. Sports.ru) – он ведь начинал еще пацаном. С 13 лет прыгал со взрослыми и набрался опыта. А у нас многие пацаны только К-60 видели – ты на нем королем можешь быть, а приезжаешь на другой, более высокий трамплин – и не летишь.

– Вы успели застать советский режим – накачку, сборы в ЦК?

– Ну, наверное, самые жаркие времена обошли меня стороной. Но я же динамовцем был. Нас старались правильно ориентировать. Каждый день – политинформация. Один отвечает за спорт, другой – за политику в стране, третий – за политику за рубежом. Читали газеты, штудировали книги… И так каждый день. Воспитание, обязательства. У нас тренеры времена СССР застали – там это было в порядке вещей.

– Немного дилетантский вопрос: сколько двоеборцу нужно совершить прыжков в месяц, чтобы почувствовать «напрыг»?

– Мы это называли «налетаться»… Почему в Европе любили тренироваться? Там подъемники, за час можно совершить 12-14 прыжков. В России – максимум 5-6, и пешочком туда-сюда, пока ноги не загудят. А летом – базовая работа, без которой на снег можно не выходить.

Я вот в 97-м, перед Олимпиадой, по две тренировки в день делал. 8-10 прыжков до обеда, 6-7 – вечером. Зато в Нагано мне такая «напрыжка» сильно помогла. Я же в лыжном ходе никогда силен не был. Основная ставка – на трамплин. Делаешь дельту, а потом уже спокойно идешь, держа в уме преимущество.

Сейчас такое в принципе невозможно. Во-первых, соревнования проходят в один день, а не в два. Во-вторых, прыгаешь всего один раз – а мы на заре моей карьеры три раза летали, худший результат отсеивался. Плюс поменялась специфика лыжной подготовки. Мы бегали три круга по 5 км, а сейчас – 4 круга по 2,5 км. Уже нет прежних расчетов: первый круг летишь, второй – плывешь, третий – доходишь. Все готовы и прыгать далеко, и бежать быстро.

Я, когда был в Сочи, посмотрел, как работают лидеры. Это совсем другие нагрузки. Японка Таканаси, чемпионка мира на трамплине, за тренировку делает 16 (!) прыжков. Как робот – я стоял в зоне выката, по-моему, один сорвала. А остальные – безупречные, даже придраться не к чему. И трудолюбие колоссальное – вот она была в Сочи 7 дней. Все дни прыгала, была накатчиком у мужиков – с утра до вечера на стадионе. Если не случится травм, однозначно – номер один в Сочи.

– Наши столько прыгают?

– Честно? Нет. Может, менее нацелены. Хотя я могу ошибаться… Понятно, что хотят, стараются. Но если есть возможность, надо прыгать чаще. Прыгать, прыгать и прыгать – тогда придет чувство трамплина.

У нас хорошие парни, хорошие девчонки. Все они могут показать высокий результат. Вспомните, как на Олимпиаде в Турине Дима Васильев лидировал после первой попытки. А во второй затрясло… А прыгнул бы спокойно – мог быть в призах.

Я вот в Нагано тоже первую попытку выиграл. И перед второй немножко потряхивало. Но сразу успокоился, сказал себе: «Валера, ничего не выдумывай». Хорошо, что еще прыгал в первых номерах. Отстрелялся, не смотрел ни на кого – второй прыжок может и получился не таким далеким, но по технике правильным. Я, когда видео пересматривал, в принципе доволен был.

– У вас третья Олимпиада была – должны были управлять нервами.

– Ох, хотелось, не представляете как… Если бы не получилось в Японии, не получилось бы уже никогда. Пришлось бы закончить.

– А что бы посчитали хорошим результатом? Неужели верили в медаль?

– О медали вообще не думал. Даже когда вторым отпрыгал, настраивался на шестерку. Думал, попаду в топ-6 – просто супер. За мной такие монстры шли...

– Перед гонкой хорошо спали?

– О да. Там же история была классная. Меня поселили в одну комнату с нашим великим тренером Владимиром Сорокиным, который Леванди, Дундукова подготовил. В номере стояли две кровати, между ними – шкаф. Приходили, книжечку читали или газетку. В 22-00 – бац, свет тухнет. Без разговоров. «Спим?» – «Да, спим». Вот так меня прорежимили.

– А поселили вас с тренером из экономии?

– Да нет. Там все стесненно жили. Японцы же, в отличие от нас, не отгрохали супер-пупер деревню. Построили обычный жилой квартал, обнесли его забором. На команду двоеборцев выделили одну квартиру с тремя комнатами, ванной и туалетом. Парни забежали, быстро по парам расселились, а я, когда вещи занес, уже и выбора не было.

– Что Сорокин говорил? Он же понимал, что такого шанса может и не быть.

– Вот это не отложилось в памяти. Другое больше запомнил. За день до старта еще не был объявлен состав. То есть, все тренировались и ничего не знали. Нас пятеро, а заявить можно только четверых. Один лишний. Я-то в принципе не дергался – в сборной получили экипировку, в Олимпийском получили… Уже не зря съездил. Какое-то понимание дальнейшей жизни было. Но все равно, знаете, напрягало: все ходят зажатые, волнуются… Я тогда не выдержал и сказал: назовите уже состав, все расслабятся и будут спокойно готовиться.

– Назвали?

– Да. Причем, не знаю – правда или неправда, но я Сорокину верю: меня не хотели брать, тренер в итоге отстоял. Славский планировал медаль в команде, и меня туда готовили на второй этап. А в личном хотели дать шанс молодым…

1998-й, Нагано. Финишная разборка за серебро и бронзу между финном Лаюненом и Валерием Столяровым

– Для вас была разница – серебро или бронза? Вы ведь проиграли на финише 0,8 секунды финну Сампе Лаюнену.

– Ну, конечно, серебро дороже. Вице-чемпион… Для меня была разница – но я сам виноват. Надо было по внутреннему виражу проходить последний поворот.

С другой стороны, когда я уходил на лыжню, меня никто в расчет не брал. Я сам-то себя недооценивал. Бежал и бежал. Обычно как бывает – соперники «ведут», контролируют. А тут русский впереди – ну и ладно, его успеем догнать.

После первого круга на табло глянул – отыграли 20 секунд из 40. Окей, 20 в запасе. Второй круг заканчиваю – остались те же 20 секунд. Ну, думаю, а почему бы не попробовать? В конце третьего круга Лаюнен все-таки подобрался. Долго за спиной отсиживался, отдыхал, копил силы на решающий рывок.

– Могли же его и пропустить.

– А я пропускал. Но он демонстративно не выходил вперед. А мне зачем было рисковать: начал бы играть с ним, соперники догнали бы. А так – гарантированная медаль, поэтому шел своим темпом, даже ускориться пытался.

***

– 2002-й год, Солт-Лейк, двоеборцев прогнали с Олимпиады «за неудовлетворительные результаты и плохую перспективу». Но президент федерации Славский и на травмы намекал – мол, у вас растяжение связок было.

– Опровергаю. Никаких травм не было. Единственное – мы почти две недели тренировались в Америке. И в последний момент, когда приехали на Игры, переклинило, обрубило. Не чувствовал трамплина – переворачивался в воздухе, заваливался набок. Пошла черная полоса. Хотя на предолимпийской неделе я прыгал под рекорд – 95-97 метров. А на Олимпиаде – вообще ступор и растерянность: 56-62 метра. К «столу» подъезжал и даже не знал, куда сдвинуться.

Но травм не было. Это ерунда, конечно. От первого личного старта сам отказался, понимал, что мозги не в порядке, а вот на спринт настраивался. Один прыжок плюс гонка – мог собраться, тем более с моим опытом. Но не дали.

– Как вам объявили об отъезде?

– Да просто собрали и сказали: «Вы уезжаете, завтра – самолет». Для всех – шок. Это все-таки Олимпийские игры, четыре года к ним готовились. И мотивировка – «не можете побороться за высокие места» – странная… Медалей всего три. Что теперь – выгонять половину делегации?

Позор, конечно. Посадили в чартер, откуда вышли уважаемые гости. В ту пору очень тяжело было найти жилье в Америке, и мы подвернулись под горячую руку.

Меня после этого приглашали на Первый канал – в «Большую стирку». Ну так – сотрясали воздух, не более.

– Не было желания отстоять свои права?

– А все уже было решено. К тому же забрали аккредитации, без них на Олимпиаде делать нечего. Чиновники оказались нужнее спортсменов. Я вот, кстати, никогда не понимал, кого они там развлекают.

– Разве вы не были в «Русском доме»?

– Был в Нагано, как раз после медали. Там, конечно, другая Олимпиада. Черная икра, водка, маринады… Поужинал, выпил бокал шампанского, получил заслуженного мастера спорта. Всё. А хороводы и песни – они не для спортсменов.

– После 2002-го сразу и закончили?

– Да, для себя понял – как ни грустно, всё. Решил на прощание выступить на летнем чемпионате России-2003. Он у нас в Питере проходил. Я трамплин наизусть знаю. К тому же кросс 5 км – это не лыжная гонка. С лыжами Atomik всегда проблемы были. Они у меня по большому счету один раз поехали – как раз в 98-м, в Нагано. Спасибо Александру Воронину, который сейчас в биатлонной сборной сервис-группу возглавляет. Намазал от души.

– Раньше, наверное, и сами мазали лыжи?

– А как же! Потренировались, поужинали и в подвал – чик-чик, готовишь несколько пар. Прыжковые плюс гоночные, пробуешь несколько парафинов. Я никогда много не мазал – максимум 2-3 пары. А тут недавно приехал на этап в Лахти – по 10 пар для каждого сборника. Ребята, зачем? Одну приготовь сам, вторую отдай сервисмену, третью – фирмачу. Вот уже три варианта. А еще лучше – подойди к лыжникам, они уже все откатали, и круглосуточно сидят на стадионе – знают всё.

Я всегда себе одну пару готовил сам. При любых обстоятельствах. Грубо говоря, твой парафин мог даже в голову сервису не прийти – а ты чутьем выбрал. А это иногда помогает.

Я вот в 97-м на этапе Кубка мира в Италии шестым пришел. Сам намазал лыжи. Потом ребята спрашивали: «Ты чем мазался?» Я говорю: «Да вот этим». Они: «Ох, никогда бы не подумали». А там одна сторона горы бесснежная, а вторая – под солнышком. Ну я и решил: ледок будет подтаивать к обеду, «отпустит». И смазку под такую погоду подобрал.

– Сейчас вы директор СДЮСШОР по лыжным гонкам. А после спорта чем занимались? О вас не так много было слышно.

– Ох, чем только не занимался – служил в погранчасти, работал в магазине, свой бизнес был – лесоперевозки. Но тогда технику воровали, в плюс сложно было уйти – хотя и в минусе не был. На жизнь хватало. Там фишка в чем: зарабатываешь- зарабатываешь, бах, что-то сломалось, все деньги жахаешь в ремонт.

– А кто и когда обратно в спорт позвал?

– Мой друг, двоеборец Алексей Данилов работал замглавы Выборгского района. И мы как-то встретились, по душам пообщались. И он неожиданно предложил: хорош, мол, фигней страдать, давай к лыжам поближе.

Я поначалу сомневался. Ответственность большая: никогда не работал директором, 65 человек персонала, 600 детей. Но приехал на собеседование к главе, и через два дня меня утвердили. Видимо, чем-то приглянулся. Сейчас вот прошел аттестацию, подтвердил высшую категорию.

– Когда о вас последний раз вспоминали журналисты?

– Да звонят иногда… Хуже, что родной город и область не пригласили поучаствовать в эстафете олимпийского огня. Володю Драчева тоже проигнорировали.

– Говорят, питерские предприимчивые – торговали этими самыми местами.

– Я тоже слышал. Вообще – обидно. Я, когда узнал о наборе, даже пришел в оргкомитет. Говорю: что можно сделать, куда заявку подать. А мне в ответ: ой, все места заняты, попробуйте зарегистрироваться на сайте кока-колы. Не вопрос – зарегился, даже следил, когда списки опубликуют. Но себя там не нашел. Видимо, мало кока-колы выпил.

Может, на Олимпиаду позовут. А если не позовут, сам поеду – судьей. Там я прошел все отборы.

Все медали СССР/России на Олимпийских играх (лыжное двоеборье)

Серебро, Инсбрук-1964, Николай Киселев

Бронза, Скво-Вэлли-1960, Николай Гусаков

Бронза, Калгари-1988, Аллар Леванди

Бронза, Нагано-1998, Валерий Столяров

Итого: 0+1+3 = 4 медали

Янис Кипурс: «Вылезаю из саней и думаю: бить морду напарнику перед камерами или за углом?»

Однажды для страны. Что почитать перед Олимпиадой на Sports.ru?

Фото: facebook.com/profile.php?id=100000983113156; Fotobank/Getty Images/Al Bello/Allsport; РИА Новости/Анатолий Медведь; REUTERS/Charles Platiau

logoдвоеборье
logoНагано-1998
logoВалерий Столяров
logoСочи-2014
logoинтервью
logoОднажды для страны