Сергей Харламов: «В России каждый футболист так или иначе замешан в договорняке. На мне – два греха»

Фото: Бизнес-Онлайн

Футболная карьера Сергея Харламова остановилась в 31 год. Почти вся она прошла в «Рубине»: в шесть лет Харламов записался в клубную школу, спустя четверть века – уткнулся в забор клубной базы и отправился заниматься бизнесом. Сейчас компания бывшего капитана «Рубина» ведет дела по 15 направлениям бизнеса, поэтому общаться с ним довольно тяжело: звонок мобильного телефона прерывает разговор каждые две-три минуты.

– Когда я заработаю достаточно денег, знаете, какой у меня будет сотовый телефон?

– Не представляю.

– У меня не будет сотового телефона. Сотовый телефон – это источник стресса. В большинстве случаев тебе звонят по телефону, когда кому-то что-то от тебя нужно. А если ты еще и предприниматель… Вот у нас 15 направлений бизнеса. Например, мы второй раз запустили прокат. Когда запускали первый раз, четыре года назад, не пошло. А вот сейчас – рынок созрел. Есть спрос даже при том условии, что в Казани представлены и Avis, и Hertz – мировые монстры прокатные.

Вообще я раньше говорил, что мы не занимаемся только тремя вещами: не торгуем оружием, наркотиками и женщинами. Но сейчас мы подписали эксклюзивный дистрибьюторский договор на торговлю электрошоковым парализатаром. Уникальная вещь. Если вы смотрели американские фильмы, там полицейские стреляют электрошокером, из которого вылетают такие проволочки – и враг американского народа парализуется. Российские ученые сделали следующий продукт – в принципе то же самое, но там есть пять выстрелов, а не один, перезаряжаться не нужно. Соответственно мы сейчас очень активно продвигаем этот продукт и на российских рынках, и в странах ближнего зарубежья, и в Малайзии, и во Вьетнаме. Продукт пошел.

– Я даже знаю, в каких регионах эту штуку берут активнее всего. На юге?

– Не, мы туда еще не дошли. У нас пока только Москва, Санкт-Петербург, Казань…

В общем, мы занимаемся всем, кроме своего любимого дела. А я считаю, что каждый человек приходит на землю, чтобы максимально реализовать себя в любимом деле. В моем случае это футбол. Разумеется, я не говорю о работе тренером, я тренером никогда не хотел быть. Я больше менеджер, я капитан команды, своим партнерам из футбольной школы сказки рассказывал, матчи комментировал.

– Что-что, простите?

– Комментировал матчи. Мы учились уже в девятом классе, многие уже курили, но без этого не засыпали просто. Причем комментировал не просто матчи футбольные, а матчи виртуальные. Когда мы были в поездках, в лагерях, я придумывал игру «Рубина» – например, против «Челси», «Барселоны» или команды «Волна» – и просто комментировал матч. Сам. Рассказывал: Харламов идет по правому флангу, подает в штрафную площадь, Фарид Гилязов головой бьет по воротам – го-о-о-о-о-ол! Просто придумывал сценарий игры. Естественно, «Рубин» во всех этих играх выигрывал, ребятам все это дело очень нравилось.

Так вот тренером я никогда не хотел быть, потому что не стратег серьезный и не тактик. Да и вообще, что из себя представляют профессиональные спортсмены? Или, скажем, артисты кино? Как это ни обидно осознавать, мы куклы.

– Куклы?

– Куклы, конечно! И у тех, и у других есть хозяева – хозяева команд, хозяева театров, хозяева жизни, в конце концов.

– А тренер?

– Такая же кукла, только чуть другая, старшая кукла. С артистами точно так же: и Шон Коннери, и обожаемый мною Брэд Питт – кто им платит деньги? Продюсер. Мы, футболисты, ватерполисты, легкоатлеты, такие красавцы, но кто за все это чехлит? Именно кукловоды. Это ни плохо, ни хорошо, ни оскорбительно. Это просто нужно понимать, нужно осознавать и не нужно на это обижаться.

Я был куклой, но не хочу быть ею во второй раз. Я хочу быть кукловодом. Такой, какой я есть, «Рубину» я сейчас не нужен. Поэтому пока в родной клуб меня не зовут, у меня остается другой вариант – купить его.

Анекдот про бобров

– Как вы расстались с «Рубином»?

– Мне был 31 год, у меня было еще 2 года контракта. У нас была прекрасная, слаженная команда. Под командой я имею в виду руководителей «Рубина». Это Фарид Хабриев – директор клуба. Эдуард Сафонов – спортивный директор. Администратор – Гадель Зайнулин. Капитан команды – Сергей Харламов. То есть это была команда единомышленников: руководители делали свою работу, я работал внутри команды. Был идеально сбалансированный коллектив, который вывел команду в премьер-лигу, который завоевал бронзу и смотрел в будущее с широко открытыми глазами и уверенностью, что все будет хорошо.

Мы играли за наш город, за свою честь. Я казанский парень, 90 процентов всех людей, которые ходили на футбол, знали меня, я знал – их. И получилось так, что в 2004 году Курбан Бекиевич решил: хватит уже разделять сферу влияния между фундаментом казанским и собой. И начал формировать собственную команду под брендом «Курбан Бекиевич». То есть за один год он убрал всех 8-9 человек из нашей команды руководителей, последний был уволен 31 декабря. И начиная с 2006 года Курбан Бекиевич единолично, самостоятельно руководил командой.

– Вы говорили, что все деньги, которые зарабатывали в «Рубине», вкладывали. Во что?

– В бизнес. Он заключался в следующем. «Рубин» шел в премьер-лигу, а после третьего места – в Европу. Я подумал, что «Рубину» необходимо место за городом, где можно будет принимать судей, инспекторов, гостей из других городов. Я начал строить загородный клуб в 2002 году, мы еще играли в первой лиге. Вместе с моим партнером назвали это место «Фата Моргана». Фата Моргана – это фея, которая в какой-то части Тихого океана является матросам и указывает направление. У моего тогдашнего партнера была земля, а у меня были деньги.

Этот проект мы организовывали на протяжении трех лет. Наконец, запустили. И как только мы его запустили, передо мной закрыли дверь на базу «Рубина». Без объяснения причин. Просто не взяли на сборы и все. А под свой загородный проект я назанимал большое количество денег и остался, в общем, у разбитого корыта. Моя жизнь в течение недели перевернулась с ног на голову. Я остался без своего любимого дела, без тех денег, которые должен был получить по контракту. Короче – жопа полнейшая.

Я по своей натуре предприниматель. И я всегда занимался бизнесом параллельно со спортом. Первый бизнес делал в 17 лет. 1990 год, вторая лига СССР, мой первый отпуск в «Рубине». Одну неделю этого отпуска я пролежал дома. Потом мама мне сказала: «А ты что, Сережа, дома лежишь? Это не дело лежать на печи». Я собрал все деньги, которые у меня были, взял друга и поехали в Минск. Купили там турецкие свитера Boys – тогда это была просто крутизна – и вернулись в Казань продавать их на рынке. На всякий случай: в «Рубине» на тот момент я уже играл в основном составе.

– Удачно торговали?

– Нормально. Все, что я зарабатывал начиная с 17 лет, постоянно во что-то вкладывал: автомойки, рыбоперерабатывающий комбинат. В общем, управленческого опыта у меня вагон и маленькая тележка. Во время игровой карьеры я 80 процентов времени уделял футболу и 20 – бизнесу. Поэтому когда я внезапно выпал из футбольной оболочки, у меня было достаточно опыта, чтобы просто не сплющиться. А сплющиться было от чего: 300 тысяч долларов долгов, отсутствие работы и всяких перспектив. Для 2004 года это были серьезные проблемы.

– Как вы выкрутились?

– Для начала я продал все, что у меня было. Были у меня две квартиры, это помогло частично рассчитаться с друзьями. Чтобы выплачивать деньги банку, пришлось заниматься всем. Хватался абсолютно за все. На данный момент областей, в которых я бы не поварился, практически нет.

– Вы про бизнес или про наемную работу?

– Никакой наемной работы! Только свои ошибки.

Параллельно с долгом пришлось рассчитываться за аренду клуба, который я к тому момент открыл. Клуб мы устроили с Иваном Мешковым, он потом был пиар-директором «Рубина». Когда мы открывали этот клуб, в Казани не было ни одного спортбара. Я арендовал у своей тещи на третьем этаже гипермаркета 300 кв.метров, и мы устроили там спортбар, ресторан, казино. Назвали «Плотиной». «Плотина» – потому что самый популярный анекдот, который мы друг другу тогда рассказывали, был про бобров.

– Что за анекдот?

– В лесу разбился самолет с анашой – все звери укурились. Не курил только заяц. И вот бежит заяц и видит волка.

«Привет, волк!» – говорит заяц.

«Привет, бобер!» – отвечает волк.

«Да какой же я тебе бобер? Усики, хвостик, ушки. Видишь? Все заячье».

«Бобер, бобер! Ну, а если не веришь, пойдем у кого-нибудь спросим», – отвечает волк.

Идут они по лесу, а на встречу им лиса.

«Привет, лиса!» – говорят они.

«Привет, волк, привет, бобер!» – отвечает лиса.

«Да, не бобер я, не бобер!» – возмутился заяц.

«Бобер, бобер! – настойчиво отвечает лиса. – Ну, а если не веришь, пойдем спросим у мудрой совы».

Идут они по лесу дальше. Видят стоит дуб большой, а в нем дупло. Рядом на ветке, еле ухватившись за нее лапой, вниз головой висит сова. Вдруг сова открывает глаза:

«О! о! о! Привет, бобры!»

Пошло так, что вся наша большая компания, которая знала этот анекдот, но, естественно, ничего не курила, приветствовала друг друга: «Привет, бобры!» А где бобры собираются? На плотине. Поэтому, когда мы открывали свое место, так его и назвали.

– Когда вы в итоге рассчитались с долгами?

– Года два с половиной мне для этого понадобилось.

– Объясните мне, почему вы искали заработок не в футболе? Почему после «Рубина» вы так никуда и не пошли играть?

– Вы знаете, мне до сих пор раз в месяц снится сон: я на скамейке запасных, рвусь на поле, а Бердыев меня на это поле не выпускает. Мне это снится десять лет – ровно раз в месяц. Просто я себя представить вне «Рубина» не мог. Это уже спустя три-четыре года я сам себе задавал вопрос: «Сережа, идиот, почему ты не поехал в другую команду? Ну в первую лигу хотя бы». А на тот момент у меня даже и в мыслях не было, что я где-то буду играть в другой команде.

Это мой клуб. Меня папа сюда в шесть лет привел, показал, как мне нужно доехать на троллейбусе до трамвая, на трамвае – до Соцгорода, где была футбольная школа «Рубин». Это была вся моя жизнь и я представить себе не мог, что она может пройти где-нибудь в другом месте. В начале карьеры на 3 года я уезжал в «Нефтехимик». Остальное – «Рубин» и только он. Такая вот пуля в голове была.

Шахматист

– Вы помните свое знакомство с Курбаном Бердыевым?

– Прекрасно помню. В «Нефтехимике» мы работали с тренером Виктором Антиховичем, и были как отец и сын. Он был в восторге от меня, ему импонировала моя агрессивная игра атакующего защитника. Когда спустя годы он пришел в «Рубин», у нас тоже были замечательные отношения. Но после первого круга я перезаключил контракт с директором «Рубина» без ведома Антиховича. Я и не думал, что такой вопрос надо через него решать, но когда он узнал, разозлился и начал меня плющить. Плющил весь второй круг, я получил травму, а на сборах, когда уже вылечился, он перестал ставить меня в состав.

А для меня быть на скамейке смерти подобно. У меня на тот момент единственный случай был, когда еще один бывший тренер «Рубина» Ирхин меня не выпустил в стартовом составе. Это было в 98 году, я выходил из подтрибунного помещения и думал, что вся Казань в меня пальцем тычет. Как это – Харламов и в запасе? Я был сгорбленный весь, сидел в шапке, боялся глаза поднять. В итоге Ирхин выпустил меня за 15 минут до конца и я всех на фланге просто разорвал! И своих, и чужих.

В общем, Антихович меня доплющил, мы друг друга послали. Дозаявка в первой лиге прошла, поэтому я играл тут рядышком – в команде «Диана» (Волжск).

– Я жду, когда в этой истории появится Бердыев.

– После первого круга в «Рубине» сняли Антиховича, вместо него пришел Бердыев. Я приезжаю на центральный стадион, подхожу к президенту клуба Исхакову: «Камиль Шамильевич, верните меня, пожалуйста, в команду. Разногласия с Антиховичем закончились – его нет, я бы хотел вернуться». «Что ты ко мне подходишь? Ты к главному тренеру подходи». Звоню администратору: «Где Бердыев?» В аэропорту. Я сажусь в «Гранд Чероки» и на бешенной скорости лечу в аэропорт. «Здравствуйте, Курбан Бекиевич, меня зовут Сергей Харламов, бывший капитан казанского «Рубина», у нас были разногласия с Антиховичем. Сейчас этих разногласий нет, хотел бы быть вам полезен». «Послезавтра приходи на тренировку». Послезавтра я прихожу на тренировку, два дня тренируюсь. Ломается правый защитник, Бердыев выпускает меня в стартовом составе. В раздевалке пацаны передают мне капитанскую повязку – очень трогательный момент. Мы сыграли 1:1, я вернулся.

– В чем главная сила тренера Бердыева?

– Бердыев – шахматист. Он великий тренер, он переигрывает своих оппонентов до матча, он очень грамотно расставляет акценты. Как тренер это, на мой взгляд, одна из величайших фигур нашего футбола.

Да, сейчас я ярко выраженный оппонент Бердыева – по причине того, что Курбан Бекиевич до прихода Самаренкина управлял всеми процессами жизни «Рубина» в одиночку. Начиная от закупки продуктов – я не преувеличиваю, – заканчивая футбольной школой. Во мне не говорит обида из-за того, что он убрал из команды нас. Я понимаю: если бы он этого не сделал, возможно, «Рубин» не вышел бы на свой сегодняшний уровень.

Я просто переживаю за то, что он на все наложил, скажем так, щупальца спрута и руководил сам. Не давая развиваться, во-первых, воспитанникам местного футбола, во-вторых, местным функционерам. Скажем, в клубном интернате долгое время был сделан акцент на приезжих ребят. Я местный парень, казанский. Я хочу, чтобы в Казани играли футболисты из Казани, чтобы их тренировали тренера их Казани. А там были – откуда угодно, но не из нашего города.

– Кто ваш любимый игрок в сегодняшнем «Рубине»?

– Еременко и Карадениз. Так как я не был интеллектуальным футболистом, мне нравятся интеллектуальные футболисты – Зидан, Месси. Еременко – это мозг «Рубина». Карадениз – его мотор, сердце.

Курбан Бердыев: «Я смотрю «Барселону» и понимаю: это же баскетбол»

Два договорняка

– Вы не застали в «Рубине» Романа Широкова?

– Нет и очень жалею. Думаю, у нас бы очень веселый тандем получился.

– Широкова Бердыев обвинял в сдаче матча. Вас – обвинял?

– Меня лично – нет. Но паранойя такая у него, действительно, присутствует. Не знаю, как сейчас, но в первой лиге он постоянно предполагал, что кто-то его сдает. Очень мнительный.

– Как вы восприняли историю про Бердыева и Торе?

– Я уже говорил и повторю коротко: дыма без огня не бывает. Я не исключаю, что такое возможно. Я знаю о многих делах, которые в «Рубине» творятся, знаю многих людей, которые участвуют в этих процессах. И именно поэтому предположил, что дыма без огня не бывает.

Гекхан Торе: «Я уехал из России по очень серьезным причинам»

– В 2008 году вы сказали, что обмен между командами «три очка на три очка» – это повсеместная практика. На каком основании вы так говорили?

– Как на каком? Я непосредственный участник всего этого дела!

– То есть?

– Что «то есть»? Я футболист.

– То есть вам приходилось играть в таких матчах?

– Да.

– Расскажите мне технологию: как это происходит?

– Я вас сейчас обедом угощаю. Я приеду в Москву – вы меня этим обедом угостите.

– Это не то – это закон гостеприимства.

– Все. Мы с вами договорились об этом. И вас, и меня это устраивает.

– Почему это устраивало вас?

– Стоп! Я кукла.

– Есть же примеры, как футболисты, которых попросили сыграть договорной матч, отказывались. Например, прикидывались больными. Вы так не делали?

– Делал.

– Всегда или иногда?

– Один раз.

– А сколько раз не прикидывались?

– Два.

– То есть вы участвовали в двух договорных матчах?

– Да.

– Как просят сдать матч, вы объяснили на примере обеда. Кто просит?

– Кукловоды.

– Заходят в раздевалку и говорят?

– Всегда по-разному.

– Как вы засыпали в те два вечера?

– Нормально.

– То есть совесть вас не мучила ни тогда, ни сейчас?

– М-м-м…

– Что за рабская психология? Вы были куклой, но при этом говорите, что у вас ярко выраженные лидерские качества. Многие лидеры в таких ситуациях возмущаются.

– Два раза я не возмущался, третий раз – возмутился.

– И что случилось?

– Я закончил с футболом.

– То есть вы хотите сказать, что…

– (перебивая) нет. Вы задали вопрос, я на него ответил.

– В этих матчах о больших деньгах шла речь?

– Нас деньги не касались. Так нужно было клубу.

– Когда «Рубин» выиграл бронзу, никто не верил, что это сделано честно.

– Честно. В 2003 году не было ни одного договорного матча.

– То есть коленка Евсикова в бронзовом матче против ЦСКА вам не показалась странной?

– Нет. Это случайность. Я знаю это. Я отвечаю за это. Я ответил за три договорных матча и отвечаю за то, что говорю сейчас. На мне было два греха, да. Но все эти матчи были не в 2003 году.

«Три на три»

– Тренер «Амкара» Рустем Хузин ваш близкий друг. Он станет большим тренером?

– Я говорил вам, что я на сто процентов не тренер. Точно так же Хузин тренер на сто процентов. Повторюсь: когда-нибудь я приобрету «Рубин». И вот когда я стану собственником клуба, сделаю все, чтобы тренировал «Рубин» Рустем Хузин.

– Хузин дал голову на отсечение, что матч «Амкар» – «Анжи» был честным.

– Рустем Хузин не участвовал в договорных матчах никогда.

– Игроком?

– Да. Но я знаю, что ничего не изменилось.

– То если что-нибудь в этом матче было бы не так, он бы ушел из «Амкара»?

– Возможно.

– А вы этот матч смотрели?

– Да.

– И как?

– Футбол. Да, и еще раз: я хорошо знаю Рустема Хузина.

– Когда в России будет зафиксирован хотя бы один договорной матч?

– Когда за него введут уголовную ответственность. Когда это интервью будут читать футболисты, ни для одного из них оно не окажется откровением. Каждый футболист в России каким-то образом был причастен к договорняку. Когда я впервые говорил о схеме «три на три», один мой приятель, который прекрасно знает, что договорняки в спорте есть, сказал мне: «Сереж, что-то ты палку перегнул. Все-таки люди на стадион ходят, а ты им – такое». Почему перегнул? Когда мы в бизнесе с тобой договариваемся о чем-то, это нормально. Когда мы договариваемся об этом в футболе, это ненормально, потому что мы обманываем зрителя. Мы выросли в этой среде. Чтобы для юного поколения это не было нормой, чтобы и кукловодам, и куклам выбить это из головы, сейчас надо кого-нибудь показательно наказать – так, как наказали «Ювентус» в 2006-м. Нужна публичная порка.

Абрамович

– Вашим близким другом был Рустем Булатов. От чего он умер?

– Мое личное мнение: Рустем умер из-за того, что не смог приспособиться к жизни после футбола. Спортсмены – люди, которые находятся в оболочке. Которых кормят, поят, возят на автобусе, оплачивают билеты. Когда они выпадают из этой оболочки, в большинстве случаев просто-напросто теряются. Рустем выпал из этой оболочки. И именно этот быт, проблемы, бизнес – они его просто-напросто убили.

В конце нулевых я организовал команду «Челси-Казань» – естественно, что начали в ней играть сначала мы сами. Тот страшный день начался с того, что Рустем сказал: «Сереж, мне нужно 200 тысяч рублей, чтобы закрыть долги по аренде магазина». Я нашел эти деньги и дал ему. Вечером – у нас игра. Он говорит: «Я первый тайм отбегаю, а потом домой». Проходит минут 15 – он падает на поле. Я выбегаю: у него запал язык, держим рот. Скорой не было. А пока она приехала… Вскрытие делать не стали. Что оно нам даст?

– Если что-то генетическое, об этом важно знать его детям.

– Может быть. Но на тот момент мы об этом не думали.

Звонит Диляра – жена Рустема. Я не могу поднять трубку, не знаю, как ей об этом сказать. В итоге приехало телевидение, она узнала об этом из новостей. Когда я приехал к ним домой после морга, она все знала. Рустему было 34 года, у него осталось двое детей. С Дилярой у них очень романтичная история: они с первого класса вместе, с девятого стали встречаться. Это была такая идеальная семья… Сейчас Диляра работает у нас: она директор нашего спортивного магазина. И мы каждый год проводим детский турнир памяти Рустема.

– Говорят, в 90-х «Рубин» жил в адской нищете. В чем это выражалось?

– До того момента, как я был в «Рубине», все было относительно хорошо. Но после того как я уехал на три года в Нижнекамск, «Рубин» реально бедствовал. Ребята в стаканах кипятили воду, клали туда сосиски – и получали ужин. Жрать реально было нечего, команда жила впроголодь. «Доширак» считался суперугощением.

– Что за команда «Челси-Казань»?

– Я страстный поклонник «Челси» и Абрамовича. В то время Национальная академия футбола, которую организовал Абрамович, начала стелить искусственные поля по всей стране. В Казани тогда не было искусственных полей. Я начал общение с НАФ и, чтобы привлечь внимание, назвал команду «Челси-Казань». Вдруг Роман Аркадьевич услышит, что есть какой-то бывший футболист, который назвал команду «Челси», и обратит на нас внимание.

– Обратил?

– Хехе, нет.

– Вы поклонник Абрамовича. Почему?

– Человек – сирота с трехлетнего возраста, но добился всего, чего хотел в жизни. При этом скромен, обаятелен, не дал ни одного интервью, живет так, как я бы хотел жить.

– Так – это как?

– Жить в свое удовольствие, много времени проводить с любимой женщиной, детьми, владеть футбольным клубом и не быть при этом политиком. Я всегда хотел быть независимым. Абрамович создал империю и ни от кого не зависит.

– Сколько просуществовал «Челси-Казань»?

– Команда проиграла год, поле НАФ нам не дал, пришел кризис 2008 года. Потом я сменил вектор и мы организовали Казанскую академию футбола.

МММ

– Вы говорили, что дважды уходили из футбола. Когда?

– Первый раз – в 19 лет. Начало 90-х – вокруг движуха, перспективы, а «Рубин» играет во второй лиге. В итоге я уехал в Турцию, в город Самсун, жил там полтора месяца, занимался разными делами на рынке. Потом вернулся, а потом снова засобирался из футбола. Выручила спортивная экипировка «Адидас». Она тогда была огромной редкостью, а в «Нефтехимике» выдавали игрокам. Сейчас это кажется дикостью, в это невозможно поверить, но я поехал играть в команду только за спортивным костюмом. Думал, поиграю немного, костюм дадут и уеду. В итоге задержался на три года.

Там мне, кстати, дали еще «Москвич-2141». Я перегнал его в Казань, продал и получил 7400 рублей. Еще 4000 добавить – и можно покупать новую «девяносто девятую». Тогда как раз появилась первая пирамида МММ. Моя мама и мой крестный папа, бывший футболист, сидели дома, смотрели графики и захотели поучаствовать. А у меня наличные деньги на руках. Вцепились мне в горло: дай. Я долго отказывался, но все-таки отдал: никакой прибыли мне не надо, просто верните через месяц деньги. Отдал, а через две недели пирамида разрушилась.

– Обижались потом?

– Не-е-ет. Это же мама.

– Вы играли и в первой, и во второй лиге. Cамая дикая вещь, которую вам там приходилось видеть?

– Не дикая – просто смешная. 1990 год. Где-то под Самарой была птицефабрика, ее именем была названа команда. Футбольное поле – реально в поле. Есть такой мультфильм «Как казаки в футбол играли». Там, где они с англичанами в футбол играли, везде вода, передают мяч они только на сухих пятачках. У нас на этой птицефабрике было то же самое: чтобы просто сделать передачу, нужно было сначала мяч подкинуть из воды, а потом – с лета сыграть.

Самое интересное – я в этом матче забил гол. Олег Миронов подал штрафной, я головой ударил по воротам и – в лужу. Причем тормозил долго – летел по этой луже метров десять и остановился только в воротах. Потом нам устроили обед, на котором каждому дали по жареной курице. Просто курица – без салата, без гарнира.

Когда играл за «Нефтехимик», ездили в Грозный – на матч с «Эрзу». Это был 94 год, накануне войны. Когда «Эрзу» забил нам первый гол, на трибунах стреляли из Калашниковых. Натурально палили в воздух – праздновали гол. Представляешь наши чувства? Когда уже мы забили гол, я очень сильно обрадовался. Но Женька Ефремов говорит: «Ты че? Щас автомат на тебя наведут. Давай поспокойнее».

– Самый необычный партнер в вашей карьере?

– Давид Ражо, которого Виктор Антихович привез в «Рубин», когда мы были в первой лиге. Ражо был черным, наполовину французом, наполовину африканцем. Темнокожий для Казани в те времена – это невероятная экзотика. Мы с ним подружились, он мне диск подарил – Джонни Холлидея. Бывает, даже сейчас его слушаю.

– Вы говорили, что были помешаны на одежде.

– У меня до сих пор есть прикид Брэда Питта из «Большого куша» – он там играет Цыгана в кожаной шляпе, помните? Когда посмотрел фильм, купил себе кожаную шляпу. Пальто, клетчатые штаны и ярчайшие ботинки у меня уже были – получился натуральный Цыган. Как-то в «Плотине» я решил устроить праздничный вечер, на котором скрестил «Большой куш» и «Бойцовский клуб». Я натянул в центре зала канаты и сделал ринг, пригласил своего друга-каратиста с черным поясом, позвал народ и мы три раунда дрались – с перчатками на руках и в шлемах. А выходил я на этот бой под Linkin Park.

– Вам же приходилось драться на футбольном поле?

– Один раз. В первой лиге мы играли со смоленским «Кристаллом». Соляник, их главный бомбардир, проходя мимо меня, наступил мне задними шипами на палец. Наступил специально – я его до этого жестко встретил. Я посмотрел на главного судью – не видит. Тогда я прислал Солянику в пузо, тот закричал, мне показали красную карту. В перерыве команда сидела в раздевалке. А я сентиментальный очень: когда смотрю трогательные фильмы и даже мультики с детьми, всегда плачу. Захожу в раздевалку и плачу – мне реально неудобно перед пацанами. Чуть ли не встаю на колени и прошу прощения у команды. Команда выходит на второй тайм и вдесятером забивает три мяча. 3:0 мы побеждаем.

Афиша телешоу, которое Сергей Харламов ведет на казанском телевидении

Как Мхитарян

– Что еще не надо делать молодым футболистам, помимо того что не сдавать матчи?

– Не нужно делать того, что вредит карьере. Не курить. Не пить. Не заниматься бизнесом, как это делал Харламов. Нужно максимально концентрироваться на футболе. В донецком «Шахтере» есть футболист Генрих Мхитарян. Он живет на базе, у него нет машины, у него нет девушки. Если бы у меня была возможность прожить вторую футбольную жизнь, я бы прожил ее так, как Мхитарян.

Я не удовлетворен своей игровой карьерой. Про сон, где Бердыев меня не пускает на поле, я рассказывал. Чуть реже мне снится еще один: не могу выйти на поле, потому что у меня шнурки порвались. Вся команда на поле, разминается, а я не могу обуться и смотрю на них... Два этих сна постоянно напоминают мне, что я не реализовал себя в футболе. Поэтому моя цель – реализовать себя уже не как игрок. Создать успешную академию. Купить футбольный клуб. И управлять им в качестве генерального менеджера.

– Ваш нелюбимый игрок современного футбола?

– Мне не нравится вообще то, что происходит в футболе. Из игры джентльменов он превратился в игру проституток и полумужиков, которые за красную карточку для соперника готовы и плеваться, и за яйца друг друга щипать. Поэтому я уважаю хоккей и регби. В хоккее ты снял краги – и либо ты, либо тебя. А в футболе тебя чуть-чуть толкнули – упал, кувыркаешься, лежишь. Тот же Матерацци – просто скотина – спровоцировал величайшего футболиста в истории. Я бы на месте Зидана поступил так же. А ФИФА своей политикой только стимулирует это позерство и блядство. Если я когда-нибудь ворвусь в управление российским футболом, хочу всех предупредить: я буду сторонником джентльменского футбола. Мужского и правильного.

60-70 миллионов

– Вы уже три раза сказали, что собираетесь купить «Рубин». Вы же так надо мной шутите?

– Почему? Ни разу. Покупка клуба – это единственный вариант прийти в клуб. По-другому мне там не оказаться.

– Сколько денег вам на это понадобится?

– Порядка 60-70 миллионов евро в год. А в покупку вкладывать ничего не придется: база принадлежит городу, стадион – тоже. Платить фактически не за что.

– У вас есть эти 60-70 миллионов?

– Нет. Когда я закончил с футболом, в 31 год, поставил перед собой цель: в списке Forbes я должен быть в 40 лет. Хоть на 99-м месте, но обязательно туда пробраться. Сейчас мне 39 – не успеваю. Понимая, что не успеваю, в прошлом году мои сотрудники на день рождения подарили мне зеркало, на котором написано «богатейшие люди России». Смотришь к него – и вроде как в списке Forbes. Но сейчас я отодвинул срок, когда должен туда попасть – до 43 лет. Думаю, за три года подтянусь.

Александр Мостовой: «Занятно наблюдать, как тренером становится тот, кто никогда тренировать не собирался»

Дмитрий Булыкин: «В российских командах многие со всем смирились и не понимают, зачем им рвать жопу»

«Денег не платили. Но парень из отеля сказал, что может приносить мне что-нибудь с завтраков». Как живут неизвестные легионеры из России

Ищете выгодные предложения на доставку правильного питания на дом? Загляните на страницу Grow Food скидки.