Глеб Лутфуллин: «Туктамышева – пример для меня. Ягудин очень запомнился, у него есть олимпийский стержень – такой же, как у Плющенко»

Если вы читали книгу Тарасовой, то Лёшенька и при ней умудрялся куролесить. Она там подробно обо всем писала.

Глебу успешных тренировок и отличных стартов. Хороший фигурист.

Зато в команде номер 1 можно было в чемодане водку с коньяком на соревнования возить,а в команде номер 2 ,если бы эти бутылки увидела ТАТ,то прямо Лешеньке на голову бы содержимое и вылила бы.

Ну, конечно, как без этого, похвалив одного, надо тут же тоже самое сказать о другом. У Кулика, конечно же, олим. стержня нет.

Лёша сам пришел к ТАТ , скинул кучу кг и терпел

У Тарасовой были же Фузар-Поли/Маргалио ещё

Ревность съела Лёшу. У Тарасовой он был один, обласканный любимчик. Кто знает, как бы оно сложилось, будь у неё группа, или хотя бы два таких Лёши.

Да,Лизик это Сказка, Чудо,Песня,Легенда.
Глеба, пожалуйста, потренеруй с Лизой квад, что она там подвисла на нем с ее то данными прыжковыми...
И Умничка Глеб-отлично выступал.

« Главное – слушать тренера, потому что он говорит то, что правильно для спортсмена. Не будешь слушать – будет сложнее»

Ягудин хорошо сказал про это:
« По сути, оба тренера были гуру и отлично тренировали, но почему же я решил сменить первую на вторую? Я всегда был очень активным и любил задавать вопросы. Я привык все переспрашивать, мне хотелось понимать причинно-следственные связи во всех действиях тренера. Но у него было любимое шуточное выражение: «Я начальник, ты дурак». На все мои вопросы он говорил мне: «Леш, вот ты померяй свой мозг», — и предлагал измерить высоту лба. Лоб у меня низкий. Я показывал этот размер пальцами, а он брал это расстояние — и эдак раз 6 проходил им по своей голове. Дело в том, что он был лысым. Он говорил: «Ну вот смотри, я в 6 раз умнее тебя, так что просто делай то, что говорю».

Ну раз мы посмеялись, два, но ответов все так же не было. В итоге я просто понял, что не могу так работать. В команде номер два, к которой я присоединился, было совсем иначе. В ней имелась и есть великая сила педагога — признавать свои ошибки и работать над ними. Я ни разу не слышал от нее фраз типа: «Я так сказала, поэтому так и делаем». Мы всегда обсуждали программу, все процессы происходили сообща. Тарасова при всех своих знаниях в ответ на какой-то вопрос могла сказать: «Леш, я не знаю, но у меня есть человек, к которому мы можем обратиться и спросить». Она могла признаться в своих слабостях и никогда не боялась спросить совета у другого человека. В команде № 1 это напрочь отсутствовало. »