То, ради чего

"Этого матча я ждал почти год -- с того самого дня, как принял команду. Я не знал, когда будет этот матч, не знал где и не знал, с кем. Знал только, что на кону будет "финал четырех" и что именно эта игра даст оценку всему тому, что мы делаем, как бы хорошо или плохо мы бы ни выглядели прежде или после этого". Валерий Тихоненко едва выпутался из последовавших за финальной сиреной объятий, слова у него идут туго, зато пот -- ручьем. Но, кажется, точнее этого его немногословного заключения выразить гамму чувств, переполнявших всех причастных к ЦСКА в этот момент, невозможно.

Только что ЦСКА в привычном для себя стиле прогулялся по лезвию бритвы. В течение последних двадцати секунд игры, двадцати секунд лихорадочных метаний по площадке, мяч мог оказаться и в нашем кольце, переведя игру в овертайм, но оказался в итоге в руках у Лару и лег после его дальнего броска в кольцо "Виллербана". Так хрупкий трехочковый перевес был удвоен, а ЦСКА решил свою главную задачу сезона.

В сущности, действительно эти секунды и есть то, ради чего ЦСКА совершил свое масштабнейшее преображение за семь лет. То, ради чего решился на революционные (и как казалось до последнего времени -- небесспорные) тренерские перестановки. То, ради чего пошел на беспрецедентные для себя (и также небесспорные, как кажется многим до сих пор) траты на американских легионеров. То, ради чего отчаянно скандалил с Российской федерацией баскетбола.

Когда команда совершенно тогда еще неопытного тренера вдруг взяла резкий старт в Сапролиге, сметя в числе прочих и "Панатинаикос", ее чемпиона, сам Тихоненко унимал всеобщие восторги предвкушением этого дня -- дескать, только победа в решающем матче плей-офф может быть достойна восклицательных знаков. Когда команда стала проигрывать по ходу сезона невесть кому, разговоры о неведомом тогда еще "часе Х" снова повторялись, как заклинание: а пока еще, дескать, ничего по большому счету не потеряно. В важнейшей для себя серии сезона ЦСКА обыграл "Виллербан" со счетом 2:0 и придал воздушным замкам прочность камня.

В Москве ЦСКА взял французов классом, впервые за долгое время, чуть ли не за год, выдав цельную игру, содержательную почти от начала и до конца. В Виллербане к армейцам вернулось их непостоянство. Начали они с ужасной восьмиминутки, в ходе которой забили лишь два броска с игры -- при одиннадцати смазанных. Оторваться в счете более чем на семь очков "Виллербану" не позволили лишь его собственные потери и демонстративно беспристрастный арбитраж испано-греческой пары: показалось, что к хозяевам та, вопреки всем судейским канонам, была даже строже, чем к гостям.

Кириленко безжалостно отсекали от его подопечного Эдвардса заслонами, и уже к перерыву едва ли не главная в Европе Немезида ЦСКА вновь утвердился в этой роли -- 18 очков. В одном из эпизодов Валерий Тихоненко даже сам присел на специальную скамейку, что предусмотрена для игроков, собирающихся в следующей паузе выйти на замену. Возможно, тренеру нужно было досказать Алановичу что-то важное. А возможно, продемонстрировать команде: вот сейчас выйду и покажу, что нужно делать.

Вторая четверть стала для ЦСКА противоположностью первой: прорезался так долго спавший снайперский талант. Особенно болезненными для "Виллербана" -- и не столько даже в очковом отношении -- стали три подряд дальних попадания Фетисова. Эти не совсем профильные для тяжелого форварда действия внесли в цепкую, однако не слишком мобильную защиту "Виллербана" панику и дисбаланс, и к перерыву ЦСКА обзавелся некоторым отрывом -- 43:40. Да, скромно. Но, возможно, то был единственный элемент постоянства в игре гостей. В дальнейшем армейцы действовали столь же неровно, дважды убегали вперед на двузначное число очков (55:45 и 68:56), неизменно вслед за этим проваливались (0:6 и 0:8 соответственно). Но завоеванный к перерыву трехочковый перевес уберегли до последней минуты, что заставило суетиться и спешить в концовке соперника, а не их.

Солидный и основательный, тренер "Виллербана" Грег Бегно со своей неизменной папочкой похож на научного сотрудника, человека, направляющегося на защиту кандидатской. Судя по его богато аргументированным комментариям, он действительно сторонник научного, аналитического подхода к баскетболу. На изучение ЦСКА Бегно наверняка потратил много времени, а в итоге на послематчевой конференции явно выглядел недоумевающим, как недоумевал бы любой ученый, длительные расчеты которого разрушила простейшая арифметическая операция.

Вышло, что 3 + 3 равняется не шести, а восьми. Моргунов и Фетисов проводили сезон в лучшем случае на тройку с плюсом, но один из них оказался неудержим в Москве, а второй -- играючи превратил в Виллербане свои 22 минуты игрового времени в ценнейшие 23 очка. Стихийность, неуравновешенность, хамелеонство ЦСКА, так терзавшие его поклонников все время, в итоге, как это ни парадоксально, оказались весомым козырем. К этой команде тяжело приспособиться, ее нельзя изучить -- как нельзя изучить "мятежную русскую душу".

"Да, снова в нашей игре были срывы и дурацкие ошибки. Но, мне кажется, сейчас совсем не тот случай, чтобы кого-то за это судить. Сейчас я напротив готов говорить только о своей признательности каждому из ребят, -- уже чуть отдышавшись, говорит Валерий Тихоненко. -- Поверьте моему личному опыту, настоящий успех никогда не приходит легкокрылой викторией, его не принесет один лишь класс. Зачастую что-то не получается, но ты все равно можешь добиться своего, если компенсируешь дефицит мастерства или стабильности характером и желанием. Чуть больше эмоций, стремления, удачи и всего того, что помогает брать верх в отдельных эпизодах -- быть может, это и есть класс?"

Виллербан