Александр Панов: «Наркотики? Прилив кайфа – а потом одни проблемы»

– Вы закончили четыре года назад. Чем вы все это время занимаетесь?

– Домом. Воспитываю детей. Играю в футбол. Немало матчей, турниров, выезды в города.

– Это где?

– Я играю на западе Москвы, команда «Барс». Играем в Любительской футбольной лиге, 8 на 8, в прошлом году выиграли все, что можно. Осенью в Греции будет чемпионат Европы среди любителей – Россия тоже соберет сборную из ЛФЛовцев. Я в нее вроде пока попадаю. Мне все очень нравится, хотя, конечно, не хватает гула стадиона, к которому привык – болельщиков у нас не так много. Хотя есть клуб «Мегатитан» – на их игры приходят настоящие фанаты. Кучка народа, которые поют, барабанят и даже файера жгут. Прикольно выглядит.

– Кто из известных играет в вашей команде?

– Валя Лихобабенко, который когда-то был в «Анжи». Ребята с опытом игры в первой-второй лигах.

– За это платят деньги?

– С контрактами профессиональных футболистов не сравнить, но вообще деньги нормальные. В месяц можно заработать где-то тысячу евро. Это если не напрягаться, то есть не участвовать в турнирах по принципу: сейчас играю здесь, через час – в другом месте.

– Вы как-то сказали: почти все деньги, что заработал за футбольную карьеру, я уже потратил. Так и есть?

– Я построил дом – значительную часть вложил туда. Но какие-то деньги есть, конечно. Спасибо футболу, я нормально себя чувствую.

– В начале лета я застал вас на первенстве одной известной бани. Вы играли в команде «Электросталь», где, кроме вас, были Дмитрий Хлестов и два известных мини-футболиста – Абянов и Маевский. В финале вы проиграли дворовой команде из Коньково, где играли молодые парни без всякого профессионального бэкграунда. Как такое было возможно?

– Да мы им не только в финале – в группе тоже проиграли. Как-то не пошло с ними с самого начала. Видимо, лучше настроены были. Ну и вратарь их чудеса творил – вытащил несколько мертвых мячей. Не знаю, правда, как сложилось бы, если бы ворота были другими, но все равно. Почему «Электросталь»? А это мои хорошие друзья, пригласили нас за них сыграть.

– Вы хоть раз были в Электростали?

– Нет, ни разу.

Тупой футбол

– Как вы относитесь к знаменитому русскому философу Александру Бубнову?

– Лично его знаю и нормально отношусь. У него есть мнение, он его высказывает. Кому-то нравится, кому-то – нет.

– Вы постоянно комментируете актуальные события в прессе и часто делаете это уж очень радикально. Многие считают вас новым Бубновым.

– А чего мне скрывать? Я ничей не болельщик. Отвечаю как обычный обыватель, который смотрит футбол, но который играл на высоком уровне. Говорю, где есть отдача, где нет отдачи у людей – мне это нетрудно заметить. Я не буду хвалить команду, которая плохо играла, но выиграла. Ну выиграли, а смысла-то в игре нет. Сейчас большинство команд играет бессмысленно. Вот играли наши с Северной Ирландией – смотрел и не понимал, за счет чего мы хотим забить гол.

– В ваши времена играли со смыслом?

– По-разному было. Сейчас другие требования к клубам. У нас из легионеров были только ребята из Украины и Беларуси. Платили им меньше, чем нынешним легионерам, но по отдаче они им не уступали. Хотя, может, тоже туповатый был футбол. По сути, только «Спартак» можно отметить – стеночки, забегания, пас. Остальные с ними бились.

– Самый тупой футбол, который видели в последнее время?

– Могу чемпионат России к этому отнести. Почти каждая игра – неинтересная, неажиотажная, ненакалывающая. Поэтому в последнее время стал смотреть только московские клубы. Когда периферийные играют – совсем неинтересно.

Фото: РИА Новости/Владимир Родионов

Дель Пьеро

– Когда Валерий Газзаев всю прошлую осень возмущался тем, что его «Аланию» убивают судьи, вы сказали: «Газзаев пьет из того колодца, куда наплевал в свое время. Пусть они расскажут, какие у них раньше пенальти ставили». Самое дикое судейство во Владикавказе, когда туда приезжали вы?

– С «Зенитом» в 1999-м. Просто убивали. Только начали игру – нам пенальти. Потом штрафными обложили. В конце матча Березовский судью матом послал, получил красную. Малафеев вышел первый раз за «Зенит», кстати. Как ни удивительно, матч мы не проиграли – 2:2.

ВИДЕО

– Что говорил судья, когда вы к нему подходили?

– А что он скажет? Все ясно ведь. В тех городах, где играют «Алания», «Анжи», «Терек», всегда такие моменты есть. Судьям, наверное, страшно там не судить как надо. Потом – судьи же бедными были в то время. Может, кто и спонсировал их… Зато мы помним историю, как «Алания» вышла в Лигу чемпионов и увидела, что там нет команд, у которых можно взять очки. «Рейнджерс» – 2:7. Это подтверждение того, что выходить в такие турниры надо честно. Потому что когда футболисты играют на пределе, ты видишь их реальные возможности. А когда они обычно играют вполноги, а потом им надо играть на пределе – валятся и ничего сделать не могут.

– Делясь впечатлением об очередной выходке Луиса Суареса, вы сказали: «В наше время под него аккуратно подкатился бы Анатолий Давыдов, и Суарес закончил бы с игрой». Вам не кажется, что это комментарий из эпохи быдлофутбола?

– Нет. Правильный жесткий подкат – это необязательно грубая игра. Прыгать сзади, лупить по ногам – это и идиоту несложно сделать. А вот поймать в игровом моменте так, чтобы игрока унесли… Понятно, что не заканчивали с футболом, но лечились долго. Самый памятный подкат Давыдова – из матча с «Черноморцем» в Питере. Один полузащитник его просто достал: финтил, двигался, бегал. Ну Давыдов его один раз хорошо поймал на бровке. Желтую, правда, получил. Но парня унесли с поля и в том матче он на него больше не вышел.

– Самая тяжелая травма, которая случалась на ваших глазах?

– Перелом Парфенова из «Спартака», когда я играл за «Динамо». Во втором тайме Виталий Гришин со всего размаху как ударил его по голени. Все, что я слышал, – хруст. Зрелище было ужасным: даже кость вроде бы вылезла из ноги.

– «Игроки сборной повели себя как женщины», – еще одна ваша цитата, по мотивам выступления России на Евро-2012. Вы не жалели об этих словах?

– Нет. А чего они плачут все время? Все время недовольны. Это девушки могут быть недовольны – они и плачут. А мужчина должен стойко переживать радость и горе. Виноват – отвечай. Меня бесит, когда вижу: идет футболист мимо журналистов и мямлит: «Не буду говорить. Мне запретили». Ну полный бред! Ты в Англии так сказал бы. С тобой журналисты потом такое сделали бы, что ты бы за ними потом бегать начал, как собачка, чтобы дать интервью. Ты не увиливай, а скажи: «Сыграл плохо. Из-за меня забили гол».

– Зачем же говорить за всех? Константин Зырянов после поражения от Израиля в 2009-м анализировал: «Мы сегодня обосрались».

– Костя – парень правильный потому что. Поэтому так и говорит.

– «Михаил Кержаков перспективнее Акинфеева», – еще одна ваша фраза, которая у меня вызывает только один вопрос: чем?! Чем Кержаков перспективнее Акинфеева, который старше его всего на год, а выиграл все, кроме Лиги чемпионов.

– Акинфеев – игрок высокого уровня, тут я не спорю. Но он играет ниже своих возможностей. Возможности выше. Он выиграл все, нужен скачок, чтобы выиграть Лигу чемпионов. Акинфеев – вне конкуренции в России, но по игре Кержаков мне больше нравится. Потому что у него больше работы. А работы Акинфеева я не вижу: у него защитники сборной рядом. Акинфеев мне нравился в 20-21 год. Там было желание, энергия, юношеский максимализм. Сейчас он играет как ветеран – где лень упасть, где лень прыгнуть. Если бы его поставили в другие ворота, было бы интересно сравнить.

– Чего вы не можете понять в современном футболе?

– Игру в одного нападающего. Все мучаются, но все равно играют с такой тактикой – в чем смысл? Делают лишнего опорника в центр. Чтобы тормозить игру – куда ее еще тормозить? Или вот наши играли в одного Кержакова. Выпал он – и все, получается остроты нету. Одного форварда выключить четырем защитникам легче, чем двух.

– Ваш любимый нападающий мирового футбола?

– Дель Пьеро. Понятно, что сейчас он не в суперклубе, но он мой детский кумир. Я с малых лет за «Ювентус», мне форма их бело-черная почему-то очень нравилась. Дель Пьеро был богом: постоянно забивал. И красиво.

Героин

– Последний раз, когда вам было страшно за свою жизнь?

– Пару лет назад на трассе Е-95. Ехал из Питера в Москву в снегопад. Обгонял грузовик по колее, навстречу мне несся еще один грузовик. Я жму на газ, а грузовик, который идет параллельно, тоже жмет – видимо, не увидел меня. Я гуднул, он увидел, сбавил скорость и я в последний момент ушел вправо – в щель между двумя грузовиками. Еще секунды три – не успел бы. Потом километров 100 ехал со скоростью 60 и вообще больше никого не обгонял. Отходил от шока.

– Егор Титов как-то отмечал день рождения жены в ресторане, этажом ниже отдыхали авторитетные люди. Когда узнали, что рядом Титов, довольно настойчиво позвали его к себе и минут 40 пытались влить в него водки. Как часто с людьми из этого мира пересекались вы?

– Да постоянно. С авторитетными людьми сидели в бане, отдыхали, пиво пили. Обычные люди – такие же, как и все. Просто со своими понятиями, со своей дисциплиной.

– Как проходило знакомство?

– Ну как, мы в Питере ходили в баню. В нее же заходили бандиты. У нас полгорода тогда бандитами были. Узнавали, что мы футболисты – «Давайте к нам, накрываем поляну». Сидели, общались.

– Вам при этом было не по себе?

– Да нет. Ты ж не с убийцами и не маньяками сидишь. С теми, кто занимался педофилией, похищением, я не общался.

– Откуда вы знаете, что не занимались?

– По диалогам, которые мы вели, скажем так.

– Вы были поклонником культового сериала «Бандитский Петербург»?

– Я был поклонником «Бригады». Она мне напоминала нашу историю. Нас тоже была четверка ребят. Только в «Бригаде» – послеармейская жизнь, а у нас – до армии. Играли в футбол и хоккей в Колпино.  Воровали хлеб. На Ижорском заводе бомбили.

– Много этим зарабатывали?

– Рублей по 200 нам выпадало. Если за рубль много можно было чего купить, то представьте, что такое 200. Инженер столько в месяц не получал.

– Где эти друзья сейчас?

– Давно лежат в могилах. Умерли, когда им было 21-22 года.

– От чего?

– От наркотиков.

– Ни для кого не секрет, что в юности вы сидели на тяжелых наркотиках. Расскажите, что приводит людей к этому?

– Глупость. И желание попробовать что-то необычное.

– Сколько вам было, когда вы впервые укололись?

– 15-16 лет. У меня на этаже все это и продавали. Выхожу на лестничную площадку – а там точка. Пацаны как-то взяли попробовать. «Будешь?» «Буду».

– Вы до этого даже траву не курили?

– Почему? Курили. И курили, и варили, и все, что можно, с ней делали. Захотелось чего-то нового. Тем более тогда героин только появился. Но мы героин не употребляли – очень опасная была вещь. Мы кустарно собирали мак на участках, варили и кололи. Домашний раствор называлось.

– Чувство, когда первый раз укололись, помните?

– Конечно, помню. Легкость, тепло. Настроение хорошее, хочется чем-то заниматься, что-то делать. Как раз путали всех. Приходили на точку и продавали наркошам всякую бодягу под видом раствора, плана. И так деньги себе зарабатывали. На самом деле вспоминать-то нечего. Прилив кайфа – а потом одни проблемы.

– Зависимость приобретается после первого же укола?

– Зависимость – от героина. От нашей – то было, то не было. Но вообще время жуткое. У нас весь двор на игле сидел. Соседний – тоже. Следующий за соседним – тоже. Куда ни выйдешь – одни наркоманы в эти 90-е. Поэтому о том, чтобы добиваться какого-то результата в футболе, я даже не надеялся. Я надеялся выбраться из этого болота. И просто выжить.

– Как отреагировали родители, когда впервые увидели у вас на венах следы уколов?

– А они не видели. Я всегда ходил в рубашках. К тому же они работали, я – тоже. Мы пересекались только ночью и не особенно виделись.

– Давайте совет родителям, которые прочитают это интервью: как не допустить того, чтобы ребенок стал наркоманом?

– Следить за его окружением. В нем обязательно появляется какой-нибудь червь, который путает мозги.

– Однажды вы чуть не умерли от передозировки. Что это был за день?

– Все было как обычно. Сварили раствор. Но, видимо, концентрация была слишком мощная для нас. Или для меня – я был помоложе остальных. Укололся – и отключился.

– Сразу?

– Нет. Когда вводишь препарат, сначала кайфуешь. Тебя тащит, как тогда говорили. А когда затащит, можно и оттащиться на тот свет.

– Кто вас спас?

– Кореш, который рядом был. Увидел, что начал синеть у него на глазах. Пытался делать искусственное дыхание, бил по лицу. Я очнулся и думаю: чего меня по морде бьют? А он: «Я тебя только что оттуда вытащил. Поздравляю». «Хех, ну спасибо».

– Это была последняя доза?

– Нет, конечно.

– Как зовут человека, который помог вам слезть с иглы?

– Был друг Игорь. Он во дворе был вообще единственным, кто не поддался на всю эту бодягу. Видел, какими мы были уродами, и не хотел быть таким же. Всегда общались, подбадривал. Другой человек – Виталий Василич Лебедев, мой тренер в дубле «Зенита». Он очень сильно помог, по сути вытащил меня. Заинтересовал пацана футболом в очередной раз. Тогда-то футбол уже не так интересен был: денег было много, напрягаться не хотелось. А он отнесся ко мне по-человечески. Тренировки у него интересные были, я приезжал на них и прямо радовался.

Ну и Китай. Когда появилась возможность там выступать, я согласился, потому что это была возможность не видеть ни друзей, ни подруг, не вариться в этой каше. Так что Китай стал моим спасением.

– Те три друга из вашей компании умирали уже после вашего возращения?

– Да, я стал об этом узнавать, уже когда перебрался в Питер.

– Вы не были на похоронах? Наркотики разбили дружбу?

– Не был. В наркотиках нет друзей, да. Есть только тот, кто продает. И тот, кто тебя разводит.

Дышь-дышь

– Вы довольно вспыльчивый человек. Когда вы в последний раз дрались?

– В школе. Ко мне у людей претензий нет, я к ним их тоже не имею. Драться – удел убогих. Нормальные мужчины всегда разговаривают.

– Боксеры – убогие?

– Нет, конечно! Они ж на ринге дерутся. Если за ним – другое дело. Чего драться? Сила-то не в мышцах. Сила в уме… Заступаться мне приходилось, да. Регулировать вопросы.

– Например?

– Да на протяжении карьеры. Например, еще в зенитовские времена приходим на дискотеку. Отдыхаем, пляшем, рядом девочки тоже пляшут – все радостные, все довольные. Девочки, видимо, немного перебирают и начинают издеваться – попами крутить, оголяться. Люди из моей компании, понятно, не монахи, проявляют интерес. Но тут прилетают друзья девочек, начинаются разборки. Меня узнают, решаем вопрос. «Ребят, если девочки ваши, чего они тут попами крутят? Пусть перед вами крутят, чтоб их лапали только вы. У них же на лбу не написано, что они ваши».

– Самая большая драка, которую вы видели на футболе?

– Такое в основном на сборах. Когда три недели живешь в лесу, бьешься за место в составе, крыша часто съезжает. Помню, в «Зените» был вратарь Мананников. Мы играли товарищеский матч, у нашего защитника игра совсем не получалась. Мананников подошел к нему и дал бутсой по башке – чтоб проснулся. Второй тайм защитник провел уже лучше.

Так же на сборах, кажется, уже за «Торпедо» играли с «Базелем». Там два этих брата были… Как их?

– Якины.

– Точно. Был какой-то эпизод, где один то ли пас не тот отдал, то ли еще что. Другой ему сделал замечание. Первый ответил, оба перешли на повышенные тона, а потом подбежали друг к другу и – дышь, дышь – по морде. Мы смотрели и не понимали, что происходит. Было бы из-за чего подраться.

А, совсем забыл! Еще драка Риксена и Радимова на сборе «Зенита». Там вроде Риксен что-то неправильно сделал – Радимов на него наехал. Вадик вспыльчивый, как налетит. А Риксен: «На! Куда летишь?»

– Риксен ту драку выиграл в одни ворота. Вас это удивило?

– Нет, конечно. Риксен у себя в Голландии вроде кикбоксингом занимался, а потом даже в хулиганской группировке какого-то клуба был.

– Не многие знают, что драка продолжилась в раздевалке. И там, как говорят, Риксен просто оттаскал Радимова. Вроде как после этого его авторитет в команде сильно упал.

– Насчет оттаскал – не знаю. Пока они были в раздевалке, мы же на поле оставались. Но, как говорят, они там продолжали. Ну и Влад после этого молчал, да.

«Надо или проиграть, или сыграть вничью. Не больше»

– Сколько раз вы принимали участие в матчах, которые принято называть странными?

– Немного. Мы в то время не особо их употребляли. Может, парочку.

– Как такой матч организуется?

– Опытные ребята подходят и говорят: «Сегодня надо или проиграть, или сыграть вничью. Не больше». Я был шкетом, но уже выходил на замены, забивал – меня надо было предупредить, вдруг бед каких-то натворю. Но я всегда ставил условие: в любом матче, даже таком, я должен забить. А вы там пропускайте, сколько вам нужно.

– Как вела себя ваша совесть? У вас не было ощущения, что вас заставляют есть говно?

– Ощущения именно такие и есть. Но лично на меня никто никогда извне не выходил. Выходили на конкретных людей, которые потом доносили до команды. А дальше – ты или участвуешь в этой системе, или нет.

– Зачем «Зениту» было сдавать матчи?

– Ну, такое же бывает обычно в конце сезона, если для тебя результат ничего не решает. Если команде самой очки нужны – понятно, что она никогда не сдаст. А если не нужны, то обычная практика обмена очков: сегодня ты отдашь, в следующем сезоне тебе вернется.

– Как на это реагировал тогдашний президент «Зенита» Виталий Мутко?

– В то время его в клубе еще не было. Были другие президенты.

– Расскажите: матч «Зенит» – «Спартак» в 1996-м был договорным?

– Это когда Березовский пропустил от Тихонова? Я не знаю. Меня ж не было в команде тогда – я в Китае играл.

– Что говорили, когда вы из Китая вернулись?

– Давайте вспомним, сколько Тихонов забил такими лихими ударами – много. Да и я потом уже конкретно спрашивал Рому: «Сдал игру или нет?» Он сказал: «Нет».

– Поверили?

– Да. Мы с Ромой в хороших отношениях. Зачем ему врать?

Сборная тура

– В Китае вы жили год. Что вас там больше всего удивило?

– Количество народу. Вокруг всегда много людей. Выходишь из магазина, а перед дверью – не меньше тысячи человек. Куда ни плюнь – то велосипедист, то рикша, то просто толпа людей прогуливается. Пройтись по Шанхаю спокойно мне так и не удалось.

– Самый смешной человек из мира футбола, который вам встречался?

– Байдачный. Ходячая «Смехопанорама». Как-то пересекся с ним на любительском турнире. Человек знает столько историй из жизни советских футболистов, что мы просто с открытыми ртами сидели.

Рассказывал, как сборная ездила на турне в Америку. Когда набирали в магазинах дефицитный товар, игроки решили подколоть массажиста: «Возьми с собой утюги». Тот взял – штук 20. На таможне его спросили: «Зачем вам столько утюгов?» «Да форму гладить…». Потом он в магазине пытался эти утюги продавать, никто, естественно, не брал, он всех так достал, что его чуть в милицию не забрали.

Еще в таком же американском турне как-то раз поднимались на небоскреб – на смотровую площадку. Байдачный стоял с кем-то из партнеров – не помню фамилию, но сейчас тоже известный тренер. Байдачный на секунду отвернулся, поворачивается, а товарища нету. Смотрит: тот висит за ограждением, из последних сил держится на перилах, орет. Там на высоте был настолько сильный ветер, что его – раз и за борт. Еле затащили обратно.

– Самый необычный партнер по команде?

– Максимюк Рома. Такие истории жене рассказывал! В «Спорт-Экспрессе» выходила сборная тура. Он подходит к жене с газетой: «Видишь, я в сборную тура попал. В Москву уезжаю». Она, глупышка, верила. А сам не в Москву, а тусоваться. Пользовался с тем, что жена ни с кем не общалась, не могла никому позвонить.

– Он же еще азартные игры обожал. Много проигрывал?

– Когда проигрывал, а когда выигрывал. Они с Юрой Вернидубом казино чистили регулярно. И по $40 000 там выигрывали.

– Это при зарплате в $10 000?

– Даже меньше.

– Самая большая зарплата, которую вы получали, пока играли?

– Наверное, когда в «Зенит» вернулся в 2006-м. В остальных клубах я получал скромные деньги. Зато свои.

– То есть?

– На те деньги, которые я получал, я и играл. Не хуже и не лучше. Когда я вернулся в «Зенит» и сидел на лавке, мне неприятно было эти деньги получать. Не потому что брезгливый. А потому что я их не заработал. А деньги надо зарабатывать, а не так, чтобы тебе их просто давали. Сейчас в России их стали просто давать.

– У вас в «Зените» контракт был полмиллиона долларов в год, ведь так?

– Где-то так, да.

Мир

– Расскажите, о чем вы мечтаете.

– О мире. Который уже изрядно подрушен. Впереди нас ждет страшное.

– Что именно?

– Война. Посмотрите вокруг: Сирия, Египет, Турция, Бахрейн вот возбудился. Рано или поздно это и в Европу придет. Но это лирика… Хочу мира и стабильности. Спокойно жить, заниматься любимым делом. И детей вырастить, конечно. У меня трое сыновей – 9, 7 и 2 года. Чтобы они стали нормальными людьми – вот о чем я мечтаю.

Фото: еженедельник «Футбол»/Сергей Дроняев

Дмитрий Бородин: «Спаллетти спросил: «Дима что, пивную ванну принимал?»

Александр Шмарко: «После поражения от «Спартака» в золотом матче-97 Горюнов налил нам водки»

Геннадий Тумилович: «В мое время в России все только сдавали и покупали»