3 мин.

Он сейчас закончит вообще все. На уход Андрея Аршавина

«Аршавин с мячом, ставит корпус. До свидааааниия!! До свидаааанииияяяя...!!!» –

Георгий Черданцев, 21 июня, 2008–го года.

Смотрели у друга в гостях, и ничего не предвещало масштабного сумасшествия, охватившего страну по окончании трансляции. Низко висящая люстра после каждой угрозы у голландских ворот раз за разом подвергалась опасности. Выдержала натиск. А они – нет. Все происходило как в счастливом сне, наяву став яркой вспышкой из жизни, которую, к сожалению, неимоверно трудно повторить. Но спать этой ночью было категорически нельзя: вдруг наутро откроешь глаза, а это всего лишь умелая работа богатого воображения.

На воздухе оказались мгновенно. Сейчас уже и не вспомню, как выбегали во двор. Путь на автомате держали к самому оживленному месту – перекрестку двух главных дорог обычного спального района на севере Москвы. Только друг, мучающийся от болей в ноге, усугубленных постоянными прыжами с дивана под крики Черданцева, хромал и немного отставал от нашего общества. Ждали беднягу, конечно, слегка убавляя шаг к пересечению улиц. Туда, где неугомонные сигналы множества машин делали небывалый триумф еще громче. Проезжая часть в ту ночь превратилась в пешеходную площадь, усыпанную стеклом, но автомобилисты гудели не потому, что толпа не дает им пространства для маневра, а только по причине всеобщего праздника. Все. Все вышли на торжество, подаренное сборной простому народу. И был человек, признанный лучшим игроком прошедшего матча. Это он – до последней капли в организме, пробежавшей под глазом от изнеможения; до финального свистка судьи изящно упаковывал презент, вручая нам, потерявшим голос от невиданного счастья. 

Поймал взглядом даже тех, кто, кажется, вообще никогда не выходит на улицу. Их сияющие лица; их руки, разрезающие небо. Нескольких людей с ограниченными возможностями, колясочников. «Много ли у них радости в жизни?» – спрашивал себя я. Думалось, что волшебству в это мгновение просто не может быть границ и конца. Вот они сейчас встанут, забыв про недуги, и пойдут. И так же смогут положить руку на плечо рядом стоящего соседа, совсем им незнакомого. Так хотелось. Невероятное единение. Первый и все еще последний раз в своей жизни я почувствовал то, о чем имел представление только понаслышке, тихонько завидуя изображению на телеэкране – как в других странах обычный люд отмечает успехи национальной команды в спорте №1.

Какая разница, что там, у них за бугром, устраивают целые карнавалы, считающиеся нормой и обыденностью для успешных футбольных держав? На привычном и чрезмерно сонном, уютном микрорайоне столицы, понимаете, небывалый праздник! Откуда же мы знали тогда, как нужно себя вести? Ожидания ни в коем случае не были нашими проблемами. Прокатись на милицейской «шестерке» – на капоте или багажнике – и ты не получишь нагоняй от блюстителей порядка. Но, если предпочитаешь не отмечать, оставаясь в стороне – ты, уважаемый зануда, нарушаешь все законы феерического жанра, называемого «футбольным безумием». По округе колесили «специальные машины», готовые в любой момент подобрать самых слабых из толпы и отвести в больницу. «Специальные», даже заказывать не нужно, если уж на радостях внезапно поплохело.

Мы видели эту ночь, пройдя сквозь нее до утра. Невозможно было спокойно отправиться спать, оставляя чудо в одиночестве. Каждая секунда наслаждения событием являлась бесценной. А что, если больше не случится? Когда летнее солнце сменило на посту сумерки и вальяжно выползло из–за горизонта, принимаясь нагревать асфальт на школьном дворе, мы просто сидели на трубах и молчали, изредка, по мере оставшихся сил обсуждая произошедшее короткими, но уже обретающими «крылья» фразами:

– Нет, ну что вчера было?

– Вы видели , как он это сделал?!

– Ведь может же. Ну это гений. 

А сейчас он закончит вообще все.