7 мин.

Комментарий в 5 D

6 k

Фото: REUTERS/Stefano Rellandini

Давно я не готовился к трансляции вот таким способом – с кипой бумаг, местами синевших дописками от руки. Юра заболел и уезжал в Москву, а я тихо жалел, что вызвался помочь Лизе Кожевниковой на шоссейных гонках. Не помочь было нельзя. Все-таки шесть часов мужицких гонок и четыре – женских; вроде и меньше, с одной стороны, но кто ж их, женщин, толком знает?..

Я шелестел бумагами. Началось открытие игр – перелистывая, я поглядывал на экран. Потом открытие победило, кипа бумаг перекочевала на кровать и проснулась вместе со мной при невыключенном свете, разметанной по полу. Ночью мне снился Марк Кавендиш, английский фаворит гонки, под которого, как говорят, и была сделана олимпийская трасса.

Нет, в святые времена юности я любил велик и следил за ним. И знал не только, кто такой Олаф Людвиг, но и кто такой Уве Рааб. Бернар Ино, Шон Келли, Грег Лемонд, Лоран Финьон, Мигель Индурайн – все промелькнули перед нами, все побывали тут и отпечатались где-то под каракулевой корой мозга. Но про современный велоспорт, кроме удовольствия от пары гонок да нескольких фамилий, из предметных наблюдений у меня в голове маячила только фраза нашего спортсмена одного, который года полтора назад был в гостях у нас в Останкино и после эфира спустился с нами в бар выпить чаю. Речь шла о многодневке, в которой он выступил вполне достойно, но мог рассчитывать на гораздо большее; и когда Лиза сказала обычное в таких случаях «да ладно, ты сделал все, что мог», юный звезда возвысил голос и обреченно произнес: – Нет. Нет! Далеко не все. Я на последней разделке даже яйца не натер!

Сейчас нужно было изловчиться и эту ценную доверительную информацию о тяготах профессионального велогонщика как-то использовать в репортаже. Единственное существенное отличие олимпийской жизни от нормальной – вставать рано утром в кайф. По безлюдному метро мы с Лизой ехали на Трафальгар, потом шли через толпу людей, оглядывая которую Лиза объясняла мне, что в Британии велосипедный бум, что у нее дрим-тим и это не преувеличение, а потом толпа свернула и оказалось, что шла она на расположенный по соседству пляжный волейбол. Мы не смутились – до трассы велобума оставалось пройти метров сто, если по прямой, и каких-то пару километров по размеченным для нас тропинкам.

Работа на велогонке со стадиона на самом деле чистая экзистенция. В принципе. Воздвигнуты маленькие трибуны для комментаторов – то есть это не лизина блажь. Без крыши – крыша есть зато у каждого монитора, козырек от солнца, чтобы не отсвечивало. Помогает, как подорожник от дождя. Гонщики, представляемые шоуменом, повзводно подкатывают к линии старта и выстраиваются тесными разноцветными пятнами. Грустно думать, что сейчас их сдует стартовым выстрелом, и появятся они нескоро. Но пауза тянется – гонщиков приветствует принц Уэльский. Вот близко-близко, не вру. Но потом они все-таки уезжают, где-то намотают на суррейских холмах 250 верст и глазами мы их увидим, если привстанем, за восемьдесят примерно метров до финиша, секунды на четыре, и все – привет, чемпион! А шесть часов в промежутке мы смотрим в монитор, засвеченный ярким солнцем.

Трибуна комментаторов выглядит со стороны комично: в волшебный солнечный день она закрыта... зонтами! Так бывалые люди защищают свои телеки, чтоб было хоть что-то видно. Вот казалось бы – все равно гонку по телевизору смотришь, вот че тебе в телецентре не сидится, где прохлада вместо солнечного палева (Лиза деловито снимает куртку и мажет лицо и плечи кремом для загара), где интернет вместо мятых бумаг, и веселый ветер разметал все на столе?.. Что за идиотизм?.. А дождь если?

Но я тут новичок. Не в экзистенциализме, конечно, – в велоспорте. Люди сидят, и я сижу. Ребята уехали. Первые километры – экскурсия по Лондону: Букингемский Дворец, парки, «Хэрродс», стадион «Челси»... А дальше гонка утекает в Хоббитанию. Вдоль всей трассы стоят люди, и чем лужаистей окрестности, тем их больше. Пляжный волейбол обломался – разве снилась ему проблема, устроенная велоболелами телевидению, когда картинка несколько раз рассыпалась от того, что тысячи людей одновременно мостили твиттер фотографиями – вот я на гонке, вот мимо меня, вот на расстоянии руки – Брэдли Уиггинс, его верный оруженосец Фрумм и, конечно, Кав, он же Пушечный Выстрел, он же Кавендиш – спринтер, которого бережно везут на финиш?

Убежало полтора десятка человек. Англичане плевали на это. Они по сезону идут маршем, Уиггинс у великого Канчеллары выиграл в разделке три трамвайные остановки. Отрыв вырос до шести минут – бритиши наддали и километров за двадцать, не парясь, отыграли две. За беглецами шла неумолимая машина, шла по своему плану, главный из которых был связан с Кавом, а если бы он сдох, вот тогда бы, видимо, привстал бы в седле Брэдли и включил недоступную другим передачу.

Час, другой... Впереди беглецы, и Меньшов среди них, но это пока лишь завязка сюжета. Кто бросит вызов англичанам? Кто рискнет? Это не футбол, мы говорим, не повышая голоса, вокруг нас – идиллия Букингемского парка, и для зрителей, чтобы им улыбалось, играет духовой оркестр, но внутри уже колотун, море драйва, который копится, не находя выхода. Служащие деловито выклеивают на финишном асфальте LONDON 2012. А на трассе из-под англичан уезжает еще одна группа. Им снова плевать – просвет неумолимо сокращается. Но уже внутри этой группы – тот, возможно, единственный, кто, завоевав гандикап, может устоять под прессингом хозяев – Фабиан Канчеллара...

Десятки сценариев рождаются и умирают в репортаже – а они едут и едут, давят и давят. Преследователи съели отрыв, многие из первоначальных беглецов падают в общую группу – англичане неумолимо сокращают расстояние от обновленных лидеров. Вот и кольцо с холмами позади, прямая дорога на Лондон... И!

В какой момент, в какой неуловимый момент сборная Великобритании в белых футболках с темными рукавами перестает быть грозным пятиголовым мотором, драконом внутреннего сгорания, а превращается в пингвинов из «Мадагаскара»? Страшно занятых чем-то своим, но никак не главным? Но это случилось! Перестает крутить педали, отваливается от поезда железный Фрумм. Кто угодно, только не он – если этот не выдерживает... И тут же впереди на вираже падает Канчеллара. Вторым за ним шел Винокуров, ветеран из Казахстана – и его теряем?

Пройдет несколько минут, и Винокуров сбежит на финиш. И останется загадкой все – и как он вообще все это выдержал, и как вывернулся из-под разбившегося Канчеллары, все, все будет непонятно. На неказистом лице работяги будет очень счастливая и совсем не пижонская улыбка – Винокуров чемпион...

А я и не должен ничего понимать. Я тут контрабандой. Вы все комментировали, а я, в сущности, пробрался в первый зрительский ряд. Смотрел гонку вслух. Шесть часов – Канчеллара, который плачет в чье-то плечо, устал всем телом, а я только языком. Я даже не отвечаю Лизе, которая осторожно спрашивает про завтрашний день – приду ли, нет.

Я не могу – завтра футбольный тур, меня ради него и везли сюда работать. Но, конечно, я приду. Это так клево – прохладным утром спуститься в пустое метро, прогуляться от Трафальгара... Прийти солнечным утром на трибуну и распустить зонт: а как же, опыт – вот он, тут весь! И налетят тучи, и польется дождь, и вот тут станет яснее, зачем сидеть на трибуне, хоть все равно смотришь телевизор. Тебя мочит водой и продувает ветром точно так же, как почти семьдесят жилистых дам на дороге. Это не экзистенция – это комментарий в 3, 4 и даже 5 D.

У наших никаких шансов. Англичанки снова командно везут свою спринтершу на финиш, и есть еще голландская девушка Фос – просто лучшая. Никаких отрывов – только кто-то дернет пелотон, как англичанки душат дело в зародыше. И люди вдоль трассы. В дождь. И когда уже по гладкой дороге, после комканого одеяла холмов, снова «стреляет» одиночка, мы даже не сразу понимаем, что это наша. Ольга Забелинская. И, поняв, конечно, говорим вслух, что одной впереди не продержаться пятьдесят километров. Да еще по такой погоде.

Совестно перед Забелинской еще и потому, что у нас в Букингемском солнышко, а над ней с той же скоростью ползет туча. Уже были такие побеги. Ненадолго это. Кто ж знает, что все наоборот? И голландки снарядят в погоню великую Фос, а англичанки – ту самую спринтершу, Лиз Армитстид? Будет еще американка, но ненадолго. И вот он, побег на троих, и итальянки с немками, которые проворонили это, тщетно пытаются разогнать пелотон в погоню. И Ольга, разделив с беглянками все тяготы отрыва, приедет на бронзу, дотянув до нас и свою счастливую тучу.

Зонт нужно сдать, он казенный, метров семьсот под дождиком рву до шаттла – и в телецентр. До моего футбола времени в обрез, успеть – не успеть? Еще два матча, в эфире за день получится восемь часов – это личный рекорд. Отличный день, отличный... Но сейчас, утром, когда я иду на трибуну ярким утром, я этого, конечно, не знаю, а знаю только то, что в кармане звонит телефон, и Лиза говорит: «Прости ради Бога, гонка не в десять, а в двенадцать».

Так это ж прекрасно, Лиза! На Олимпиаде так редко можешь просто сделать несколько шагов в сторону и потупить в свое удовольствие...

Ольга Забелинская: «Да что медаль. У меня двое детей – вот это счастье»