4 мин.

4:4

6 k

А ведь не собирался смотреть. Прекрасно провел два дня вдалеке от повседневного ритма, в самолете сросся с отличной книгой и полагал, что... Да какая уж теперь разница. Проявил слабость: включил телевизор.

В соседней комнате призывно охал компьютер – кто-то слал приветы на аську; коты кружили вокруг в поисках ласки и чай остыл безнадежно и безвкусно – но ничто другое не могло встать между мной и этой игрой. Матч «Челси» – «Ливерпуль» шумно, необузданно, неприлично всосал все мое внимание, как макаронину с тарелки плохо воспитанный человек. До воспитания ли здесь! Да и все равно никто не видел...

Хорошо было быть макарониной.

А потом, когда матч закончился, я переключил на другой канал и посмотрел его еще раз.

Что тут скажешь? Ты выходишь из дома по самому обыкновенному маршруту. Ты ходишь вот так – допустим, в школу, или на работу, или на работу в школу – каждый день. И вдруг на этом пути тебя встречает белый кролик, ты идешь за ним, ныряешь в кроличью нору и летишь.

Или вдруг тебе на работу, на твое привычное офисно-планктонное место, курьер приносит мобильный телефон, тот немедленно звонит, и оказывается, что это Морфиус, а весь мир устроен иначе.

Или ты приехал отдохнуть в самую обыкновенную Турцию, которая надоела уже своими бескрайними обеденными столами и безмятежной погодой, как вдруг, поскрипывая на волне, в бухту входит «Черная Жемчужина», и ты уже у нее на борту, и что-то должен объяснить капитану Барбосе.

Да что там! Иногда достаточно просто заглянуть в старый платяной шкаф. Был и такой случай.

Попытки анализа тут смешны. Ошибался Чех? Рейна забросил мяч в свои ворота? Хм. А приходило ли вам в голову оценивать с точки зрения безошибочности действия, допустим, д’Артаньяна? Вообще-то там, откуда мы постигаем настоящую жизнь – не ту, которая нас окружает повседневно, а настоящую, которая врывается иногда к нам с экрана кинотеатра, или на футбольном матче, или в процессе полета внутри кроличьей норы – стремятся к безошибочности только злодеи. А мы на них плевали, мы их побеждали. Один за всех, и все за одного – в той, настоящей жизни эти слова чаще всего как раз и звучат, когда нужно выручать из беды товарища, а угодить в беду товарищ мог и по пьяни, и запутавшись в бабах, это совершенно неважно. Там – неважно.

Идешь и выручаешь. Сам не понимая, как. Шпага эта на боку колотится...

Есть, конечно, большое отличие. Конечно, возможно все. Но вероятность того, что ты своими глазами увидишь Джека Воробья, все-таки довольно маленькая. А эти герои обязательно покажутся перед тобой. Может быть, не на расстоянии вытянутой руки, может быть, ты так и не сможешь с ними  заговорить или взять автограф, но рано или поздно ты увидишь их в чаше стадиона и будешь знать – да, они там. Ты понимаешь (про Джека Воробья это сложнее), что вот закончился матч, прошли титры... Или не было титров? Да какая разница, я же переключился. Ну, ты понимаешь, в общем, что после всего этого Фрэнк Лэмпард пришел в душ. Вымылся. Переоделся. Включил мобильный телефон. Улыбнулся количеству эсэмэсок. Приехал домой. Почистил зубы. Лег спать. Уснул не сразу.

А сейчас уже, возможно, едет покупать новое детское креслице в машину. Или обсуждает с женой цвет новых обоев в гостиной (скоро ремонт). Яичницу жарит. Новый день начался!..

И вы мне скажете: да все ты придумал. Никогда не приплывет «Черная Жемчужина», и Морфиус не позвонит, и уж подавно этот трюк с норой не пройдет во второй раз.

А я вам скажу, что, во-первых, не уверен, что вы вчера смотрели Матч. Могли же и не посмотреть. Я и сам чуть спать не лег. А во-вторых, как будет называться корабль, или будет у неожиданно позвонившего такое или даже более чудное имя – вот это как раз совсем неважно. Вопрос только в том, что эа мир ждет нас иногда буквально в двух шагах. Мир, в котором один за всех и все за одного. Ну, например. И много еще остального.  А в нашем повседневном – нет. И мы думаем, что это бывает только в сказках.

А это не так. В самой жизненной жизни, с людьми, которых мы уже давно неплохо знаем, на наших глазах это произошло вчера. И «Мы принимаем бой!» – сказал не Акела, а кто-то другой, обычный, а может, и не говорил, может, только подумал. И они уже никогда не будут прежними, да и ты сам тоже.

О футболе-то я ни слова почти здесь и не сказал. Но разве это был футбол? По-моему, вчера решался вопрос жизни и смерти. Да какой там; куда важнее...