4 мин.

На пути в Лондон-2012

400

Мы приближались к Английскому каналу, когда желудки массово начали отказывать, извергая свое содержимое прямо на палубу, часть экипажа свесилась за борт, другая в ужасе полезла на мачту в попытках спастись и отказывалась спускаться, а другие заняли кают-компанию и цедили бутылку за бутылкой... Утром после этого я включал Билли Бонса - «ром и яичница с беконом - вот и все, что мне нужно», но кормили неизменно 4 раза в сутки и по ночам мне мерещились свиньи, катающиеся по палубе в шторм и падающие за борт.

Парусник Росрыболовства «Крузенштерн» направлялся в ZeeBrugge. Мы должны были идти прямиком в Лондон, на открытие Олимпиады, но некий Шнеерсон однажды забыл в России 12 тыс. книг и 50 тыс. редких документов, а потом взял, да и умер, не оставив наследников. И теперь суд постановил все ему вернуть и грозит арестовать наш парусник... А я болтаюсь в холодных водах французского Кале.

Это был единственный правильный способ добраться в Лондон на открытие Олимпийских игр - с пафосом пройти через Темзу и упереться бушпритом аж в самый Биг Бен, но все испортили Шнеерсон, федеральный суд округа Колумбия в США и еврейские братья из «Хабад Любавич». 

Наверное, поэтому мне так плохо. Всегда ищите того, кто виноват. Чтобы надрать ему задницу и успокоиться, по крайней мере - даже если никакого другого видимого эффекта это не даст. Хотя, я не имею ничего против братьев шнеерсонов - и начало началось все с аэроэкспресса до Шереметьево, где туристы, летевшие в Египет, поделились белорусской колбасой и американским «джеком дэниэлсом». Я планировал посвятить 35 минут пути изучению 4square, работе с почтой и последними судорожными попытками сдать все тексты до дедлайнов, но вместо этого пил, опять... Затем делал это на корабле, в борьбе с морской болезнью, от которой не страдал, а однажды утром, сам не знаю как, оказался на гроте, чуть повыше салинговой площадки, вылез на рею и пополз к ее краю, пока внизу под ногами скользили волны и чайки.

Я не зачекинился в Бресте (французская Бретань), откуда мы следовали под парусами по Ла-Маншу, на рее «Крузенштерна», а затем и в Zee Brugge, мы наконец сошли на берег. На разграбление был отдан порт и прибрежный городок с тихими бельгийскими пенсионерами, кричащими и пищащими детьми и высоким забором, отделяющим жителей этой новой высокоморальной деревни от странных пришельцев из других, менее счастливых миров. Мы двигались по пляжу, швыряя ногами песок, мечтали о приличной забегаловке и уже о Брюгге. Знаете, каналы, маленькие мощеные улочки, башня с часами и средневековые замки - словно ты попал в гребаную сказку, и там еще затесался Босх, лошадиные запахи и альковы в Парке королевы Астрид...

В первый же вечер я заказал стейк. С кровью. На стейк было не очень похоже, но зато крови натекло пол-литра. Захотелось заказать вафли. Брюгге начинал мне нравиться, а цели и задачи собственно самого путешествия - все сильнее и сильнее размывались. 

Бармен в пабе через дорогу от отеля рассказывал что-то про пьяную английскую сборную по регби и Южную Америку, спрашивал про Кличко и Федора Емельяненко - и внезапно появился колумбиец. Конечно, это уже сюр - он работал в Price Waterhouse Coopers, никогда не был на петушиных боях и не интересовался шоколадом и Брюгге. Он ехал в Амстердам...

Когда он ушел, бармен еще жаловался, что я выпил все запасы «джека дэниэлса», а в Бельгии бурбон совсем не в почете... Кажется, такое со мной уже случалось... В Москве и по другому поводу. Потом был сон, было солнце через шторы в глаза, был Брюгге - гребаная сказка - по окнами, а затем мы поехали на север Франции, в Кале.

 

продолжение следует

Брест - Брюгге - Кале, июль 2012