Джон Престон в сотрудничестве с Элтоном Джоном. «Уотфорд навсегда» Главы 41+42+43
44+45+46+47
…
41.
«В конце июля 1981 года в газете «Уотфорд Обсервер» появилась небольшая заметка под заголовком «Большой Росс вернулся, чтобы усилить Шершней». В заметке говорилось, что Дженкинс — «легендарный нападающий «Уотфорда»» — недавно вернулся из шестимесячного пребывания в США, где играл за команду «Вашингтон Дипломатс». «За четыре месяца до своего 30-летия бомбардир Дженкинс заявил, что он в отличной форме, готов играть свою роль и «готов к работе»».
Перед началом нового сезона Грэм хотел сделать еще кое-что. По всей стране футбольное хулиганство оставалось таким же неуправляемым, как и раньше. В конце предыдущего сезона в пабах Уотфорда было собрано £276,43, чтобы оплатить ремонт крыши чайного бара Клуба болельщиков, который использовался фанатами клуба в качестве убежища от бунтующих болельщиков «Вест Хэма».
Месяцем ранее премьер-министр Маргарет Тэтчер устроила прием для футболистов сборной Англии, которые отправлялись на чемпионат Европы в Италию — первый крупный турнир, на который Англия квалифицировалась за последние десять лет. Вечеринка прошла с большим размахом, чем все, и особенно игроки, ожидали. По некоторым данным, миссис Тэтчер даже встала на стул и звонким голосом сказала им: «Мы будем любить вас, если вы победите, и все еще будем любить вас, если вы проиграете!»
Но в стартовом матче команды на турнире — против Бельгии в Турине — события вскоре приняли привычный оборот. За первым голом сборной Англии через три минуты последовал гол бельгийцев. Сразу же на поле посыпались бутылки, брошенные недовольными английскими болельщиками. Итальянская полиция, вооруженная дубинками и слезоточивым газом, ворвалась в толпу. Облако желтого слезоточивого газа на время ослепило нескольких игроков сборной Англии.
Мало кто из наблюдающих за футболом журналистов был удивлен. Несколькими месяцами ранее Хью Макилванни из «Обсервер» писал: «Британцы, зажатые в угол экономически и политически, в настоящее время страдают от национального чувства неадекватности, которое включает в себя, в том числе, и более грубые проявления — тенденцию пинать иностранцев между ног».
Британские футбольные фанаты хотели бить по яйцам не только иностранцев, но и друг друга. Когда американский писатель Билл Брайсон, преданный англофил, отправился с друзьями на свой первый футбольный матч на «Уайт Харт Лейн», он был потрясен увиденным: один мужчина мочился на другого, люди носили значки Национального фронта, часто звучали расистские кричалки, а в воздухе витала атмосфера угрозы, казалось, что она в любой момент может вылиться в насилие. Но больше всего его потрясла реакция людей: «Для моих друзей это был обычный день».
Никто не был уверен в том, кто виноват или кого можно в этом обвинить. Одни говорили, что вседозволенность в обществе подточила мораль людей, другие — что экономический климат низвел их до уровня диких зверей. В то же время группа марксистских социологов совершенно открыто утверждала, что хулиганство — это реакция фанатов из рабочего класса на растущую коммерциализацию игры. При этом не учитывался тот факт, что фанаты, похоже, были гораздо больше заинтересованы в том, чтобы выбить друг из друга все соки, чем направить свой гнев на владельцев своего клуба.
Несмотря на то что «Уотфорд» сравнительно редко сталкивался с проблемами в толпе, полностью избежать их не удалось. После одной из игр болельщики соперника пришли в ярость и бросили бутылку с молоком в окно дома, принадлежащего 72-летней женщине, миссис Марте Аткинс, которая недавно перенесла сердечный приступ.
«Моя передняя комната была заполнена стеклом, — говорит миссис Аткинс. — Мне стало очень плохо».
Пытаясь избежать дальнейших инцидентов, Элтон подал собственный клич. «У нас на этом стадионе практически не было случаев насилия со стороны местной публики, и мы намерены продолжать в том же духе... Всем болельщикам я бы сказал: пожалуйста, приходите снова и ведите себя хорошо».
Чтобы разлучить болельщиков-соперников, на футбольных площадках устанавливали все больше и больше ограждений из проволоки. Были и те, кто считал, что «Уотфорд» должен возвести собственные укрепления. Однако Грэм и слышать об этом не хотел. Он даже отказался рассматривать возможность поднятия низкой кирпичной стены высотой едва ли в 30 сантиметров, которая отделяла трибуны от поля. По его мнению, все, что создает больше барьеров между болельщиками и игроками, чем необходимо, — плохая идея.
Это привело к неожиданным последствиям. Во время одного из матчей Уилф Рострон бежал к воротам соперника, когда, к своему удивлению, увидел крошечную фигурку, приближающуюся к нему с вытянутыми руками и восхищенной улыбкой на лице. Рострон удивился еще больше, когда подошел ближе и понял, что это его трехлетний сын. В другой раз Грэм обернулся и увидел, что в толпе позади него в центре потасовки оказался молодой парень. Он тут же вмешался, уладил ссору и пригласил мальчика и его отца посидеть с ним на скамейке запасных.
Эти вспышки насилия сделали необходимость радикальной инициативы еще более важной, считал Грэм. Он решил, что сектор одной из трибун на «Викаридж Энд», состоящая из 500 мест, должен быть отдан семьям, которые захотят привести на игру своих детей. Он обдумывал эту идею с тех пор, как вернулся из Штатов два года назад, и, хотя предчувствия вряд ли могли быть менее многообещающими, был полон решимости действовать. Он также предпринял беспрецедентный по тем временам шаг — назначил женщину, Кэролайн Гиллис, в команду высшего руководства.
Как и во всем остальном на «Викаридж Роуд», здесь должен был действовать строгий кодекс поведения в семейном секторе. Игрокам запретили ругаться вблизи нее и пригрозили еще большим штрафом, если они ослушаются. Взрослым разрешалось входить в новый сектор, но только в сопровождении ребенка. По прибытии на игру каждому ребенку вручали подарок — обычно плитку шоколада — и просили назвать дату рождения.
В последующие дни рождения они получали открытку от «всех своих друзей из футбольного клуба «Уотфорд»». Любой ребенок, владеющий детским абонементом, также получит место, названное в его честь. Хотя взрослые тоже могли получить места, названные в их честь, на их сиденьях указывались только их фамилии и инициалы, в то время как на детских сиденьях указывались их полные имена.
Вполне предсказуемо, что не было недостатка в людях, которые считали эту идею не только ошибочной, но и просто безумной. Помимо того, что 500 мест были потрачены впустую, было дико безответственно поощрять маленьких детей приходить в столь неподходящее место. Они должны были стать свидетелями вспышек отвратительного поведения и вполне могли оказаться в физической опасности. Под неодобрительное кудахтанье скептики утешали себя тем, что все должно закончиться катастрофой.
Но в очередной раз все сложилось не совсем так. В первые же выходные, когда открылся семейный сектор, все места были заняты. На следующей домашней игре «Уотфорда» очередь из маленьких детей стояла на весь квартал, ожидая возможности попасть внутрь. Идея была отнюдь не пустой болтовней, она прижилась так быстро, что в течение нескольких недель Грэм получил осторожные запросы от нескольких других клубов, желающих последовать их примеру.
42.
После возвращения из Штатов Росс Дженкинс изменился, заметил Грэм. Он не был более покладистым, не особо — это было бы слишком. Но и он не был таким обидчивым, не так быстро обижался. Более того, больше не было никаких намеков на то, что он мог потерять контроль над собой. Вместо этого он казался еще более решительным, чем раньше.
Дженкинс и сам заметил, что в отношении Грэма к нему произошла перемена, хотя и не мог понять, в чем она заключалась. «Каким-то образом он признавал меня сильнее, чем раньше».
К этому моменту Дженкинс почти восемь месяцев не играл за «Уотфорд». Вместо того чтобы сразу бросать его в бой, Грэм решил подождать и посмотреть, что произойдет за это время. После поражения 0:2 от «Гримсби Таун» в начале сентября «Уотфорд» занимал двенадцатое место. Через пять дней они поднялись на восьмое место.
Дженкинс был не единственным игроком, который изменился. Тоже самое сделал и Стив Шервуд — до неузнаваемости. Когда в начале сентября 1981 года «Уотфорд» обыграл «Олдхэм Атлетик», в матче, в котором Шервуд практически в одиночку отражал атаку за атакой, Грэм отвел его в сторонку, обнял и сказал, что он не только контролирует ворота, но и превратил их в свой личный острог: «Никто не мог пройти мимо тебя сегодня».
* * * *
Помучившись дольше обычного, Грэм решил включить Росса Дженкинса в состав команды для встречи с «Челси» на «Стэмфорд Бридж» 7 сентября 1981 года. «Если он не сделает этого сейчас, — сказал он, — то не сделает никогда».
Он также выбрал семнадцатилетнего Джона Барнса для дебюта в первой команде. Двумя месяцами ранее Грэм наблюдал за игрой Барнса за молодежную команду «Уотфорда» против «Лейтон Ориент». Как и Берти Ми до него, он не задержался надолго. Увидев, как Барнс пробил левой ногой мимо вратаря «Ориента», Грэм повернулся к человеку, с которым был рядом, сказал: «Это все, что мне нужно увидеть», — и ушел.
Элтон тоже был сражен наповал, когда впервые увидел игру Барнса. «Он был просто великолепен. Сразу стало понятно, что он станет суперзвездой».
В результате всех тренировок, через которые прошел Барнс, он стал на 12 кг тяжелее, чем годом ранее. Ранее он выходил на замену один раз, но Грэм решил, что настало время выяснить, сможет ли он продержаться все девяносто минут. Увидев свою фамилию рядом с фамилией Барнса в командном листе, Росс Дженкинс позволил себе минутное удовлетворение. «Я помню, как смотрел на список и думал: «Привет, я ждал тебя, приятель»».
Автор программки «Челси», приветствуя «Уотфорд» на «Стэмфорд Бридж», не удержался и отметил, что их сезон начался «немного нестабильно», а закончился на более традиционной спортивной ноте: «Пусть победит лучшая команда!»
Когда Джон Барнс выбежал на поле, его прием вряд ли мог быть менее спортивным. Как и Лютер Блиссетт, когда он дебютировал тремя годами ранее, Барнс был встречен шквалом расистских оскорблений со стороны болельщиков «Челси».
Рост расизма наблюдался не только на футбольных стадионах. За пять месяцев до этого в Великобритании произошли самые жестокие в истории расовые беспорядки, когда Брикстон в Южном Лондоне охватила волна насилия. Бедное, маргинализированное и неоднократно подвергавшееся придиркам со стороны полиции, преимущественно черное население района поднялось в ярости после того, как девятнадцатилетний чернокожий мужчина был повален на землю полицейским, принявшим его за грабителя, — на самом же деле он сам оказался жертвой поножовщины.
За лето беспорядки распространились на Токстет в Ливерпуле и Мосс-Сайд в Манчестере. Единственное, в чем полиция и участники беспорядков могли согласиться, так это в том, что Британия стала более расово разделенным обществом, чем когда-либо прежде.
Теперь, стоя на линии центра поля, Барнс слушал обезьяньи кричалки, доносившиеся с трибуны «Челси» «Шед Энд», и наблюдал за тем, как на него сыплются бананы. Но как бы он ни был потрясен, это ни на секунду не давало ему покоя. Вместо этого он смотрел на все это со смесью презрения и недоверия.
«Я помню, как оглядывался вокруг и думал: эти люди не могут направлять на меня такое оскорбление. Я — ямайский мальчик из высшего класса, который воспитывался в посольстве. Почему я должен чувствовать себя ниже этих малообразованных идиотов, которые едва могут накарябать свое собственное имя? Это не имело никакого смысла».
Для одного из зрителей, давнего болельщика «Уотфорда» Грэма Уокера, этот день уже приобрел ощущение дежа вю. «На «Стэмфорд Бридж» ты не ожидал ничего другого, кроме как хорошо спрятаться на поле и, если ты не был быстрым или хорошо замаскированым, то и чертовски хорошо припрятаться от головорезов на трибунах».
И все же «Уотфорд» отнюдь не струсил и не опустил руки, а с первых минут взял игру под свой контроль. В итоге они выиграли со счетом 3:1. Возрожденный Росс Дженкинс ассистировал на все три гола, а Джон Барнс бегал кругами вокруг защиты «Челси».
Наблюдая за происходящим, Грэм Уокер чувствовал себя так, словно оказался посреди бодрствующего сна. «На широких просторах «Стэмфорд Бридж» Барнс танцует вокруг каждого подката и настолько хорош, что они даже не могут поймать его, чтобы ударить. Кроссы идут отовсюду. Никогда не видел ничего подобного. Где они его нашли? Сколько ему лет?»
Единственным человеком, который не был поражен, был сам Барнс. «Я знал, что мне нужна помощь Грэма, чтобы максимально раскрыть свой потенциал, но я ни на секунду не задумывался: достаточно ли я хорош? Принадлежу ли я к этой компании? Ни разу; эта идея просто не приходила мне в голову».
По мере того как игра продолжалась, расистские насмешки стихали, и те болельщики «Челси», которые остались смотреть матч, делали это во все более мрачном молчании. Когда все закончилось, Грэма спросили об игре Барнса. Как всегда, он был осторожен, чтобы не взвалить на плечи молодого игрока слишком большую нагрузку. С другой стороны, он не хотел преуменьшать его вклад. В конце концов он осторожно сказал: «Думаю, мы нашли неограненный алмаз».
За четыре матча до конца сезона «Уотфорд» поднялся на пятое место.
43.
Но не все были убеждены в этом. Каждая победа «Уотфорда» вызывала очередной шквал критики. По словам Джека Чарльтона, игрока сборной Англии, выигравшей чемпионат мира 1966 года, «Уотфорд» был просто «командой, которая грузит мяч вперед или выносит его куда подальше». Алан Болл, его товарищ по сборной, выигравшей чемпионат мира, был столь же пренебрежителен. «Уотфорд», по его словам, «не играл в нормальный футбол».
Другие были еще более язвительны. Терри Венейблс, бывший игрок сборной Англии, недавно ставший менеджером «Куинз Парк Рейнджерс», заявил, что «Уотфорд» — это всего лишь команда «бей и надейся», которая свела футбол к игре в пинбол. Успокоившись, Венейблс продолжил утверждать, что они отбросили футбол назад более чем на пятьдесят лет. Были и те, кто считал, что его шансы на успех подрывает тот факт, что «Уотфорд» только что обыграл КПР со счетом 4:1 в Кубке лиги.
Конечно, «Уотфорд» не остался без поддержки. Бывший капитан сборной Англии Билли Райт приехал на «Викаридж Роуд» и сказал, что в их игре нет ничего плохого. «Он сказал, что если нас критикуют, то это потому, что мы заставляем людей волноваться».
Но постепенно хор неодобрения стал нарастать. На Флит-стрит никто так не переживал за «Уотфорд», как главный футбольный корреспондент «Дэйли Миррор» Джефф Пауэлл. При каждом удобном случае — а это происходило почти еженедельно — Пауэлл обрушивался на тактику «Уотфорда». Он писал, что они были не только грубыми и любителями, но и их стиль игры был удручающе упрощенным.
Джефф Пауэлл занял второе место по количеству нападок на «Уотфорд», а футбольный корреспондент «Таймс» Брайан Глэнвилл — третье. Как и Венейблс, Глэнвилл считал, что Тейлор «испортил суть английского футбола». Хуже того, тактика «Уотфорда» была «отвратительной». Хотя они могли преуспеть в борьбе со средними игроками из Третьего и Четвертого дивизионов, их грубому футболу «бей-беги» не было места в более разреженном воздухе Второго дивизиона.
На публике Грэм делал вид, что его не трогают все эти нападки. Не существует правильного или неправильного способа играть в футбол, говорил он интервьюерам. Пока вы придерживаетесь правил, вы можете играть так, как хотите. Кроме того, если играть по-уотфордски действительно так просто, как утверждали люди, то почему все так не играют?
Однако в частном порядке все было иначе. После одной из игр Брайан Глэнвилл увидел Тейлора и вызывающе протянул ему руку. Грэм отказался пожать ее. «Я не могу! Я не могу!» — воскликнул он мучительным голосом, а затем обвинил Глэнвилла в распространении дезинформации.
— Вы лжец! — сказал он ему. — Вы пишете ложь!
В поисках объяснения Глэнвилл пришел к выводу, что это «классический фрейдистский случай вытеснения, бессознательного переноса эмоций с одного субъекта на другой». Однако, возможно, существует и менее причудливое объяснение. Более тонкокожий, чем ему хотелось бы, Грэм всегда тяжело воспринимал любую критику. Чем больше он старался отмахнуться от ударов, тем сильнее они раздражали его и заставляли звенеть от неуверенности в себе. Не помогло и то, что он тщательно скрывал свои чувства. Он никогда не приносил свою работу домой и не давал своей семье понять, что происходит в его голове.
У него было мало друзей и увлечений, и единственным способом расслабиться были пробежки или прослушивание старых пластинок Веры Линн. По крайней мере, Грэм мог утешить себя мыслью о том, что «Уотфорд», каким бы грубым, отвратительным и любительским он ни был, штурмует Второй дивизион и все ближе и ближе подбирается к зоне повышения в классе.
* * * *
Подбадриваемый неожиданной новой аудиторией, состоящей из маленьких детей и кормящих матерей, «Уотфорд» выиграл девять из десяти следующих матчей. К декабрю они занимали четвертое место. Подхваченная волнениями, компания Benskins Brewery предлагала посетителям любого из своих пабов в Уотфорде бесплатную пинту пива каждый раз, когда команда выигрывала или играла вничью. Менее чем за неделю они раздали более тысячи бесплатных пинт.
Но в то время как семейный сектор пользовался большим успехом, на «Викаридж Роуд» происходило нечто неожиданное. Несмотря на то что «Уотфорд» был всего в нескольких шагах от повышения в классе, посещаемость упала — причем очень сильно. На игру против «Лейтон Ориент», которую «Уотфорд» выиграл со счетом 3:0, пришло всего 10 000 болельщиков, что меньше, чем могло бы привлечь клуб, когда он выступал в Третьем дивизионе.
Пытаясь заручиться поддержкой, Грэм совершил круг почета перед началом игры. Это дало некоторый эффект, но незначительный. Затем он стал напрямую просить жителей города вернуться. «Я живу и дышу футбольным клубом «Уотфорд» и сделал все возможное, чтобы вывести его вперед, — написал Грэм в газете «Уотфорд Обсервер». — Сам город может быть разрушен и превращен в торговый центр, и у меня сердце болит за это, но футбольному клубу нужно, чтобы общество сплотилось вокруг него».
После двадцати матчей из сорока двух «Уотфорд» поднялся на третье место. В январе 1982 года они разгромили «Дерби Каунти» со счетом 6:1. «Высокомерный «Уотфорд» не проявляет милосердия», — гласил заголовок Оли Филлипса к отчету о матче. Его описание произошедшего было составлено почти в ветхозаветных терминах: «Бойня началась всего через три минуты, когда Джерри Армстронг вывел «Уотфорд» вперед после того, как Росс Дженкинс сбросил мяч после кросса Джона Барнса на дальнюю штангу».
В том же месяце они играли с «Манчестер Юнайтед» в третьем раунде Кубка Англии. За последние несколько лет на поле «Уотфорда» было сделано множество улучшений, но было одно предложение, которое Грэм всегда отказывался рассматривать. Конечно, пора бы уже сделать крышу над скамейкой запасных, — умоляли его люди. Вряд ли клуб выглядел так, будто ему место в высшей лиге, если и менеджер хозяев, и менеджер гостей сидели на непокрытой скамейке. И снова Грэм не стал ничего предпринимать: если игроки должны были мокнуть, то и он тоже.
В течение нескольких дней перед матчем с «Манчестер Юнайтед» дождь лил почти без остановки. В результате поле превратилось в трясину. Перед началом игры Грэм занял свое обычное место на скамейке запасных. Он видел, как менеджер «Юнайтед» Рон Аткинсон — элегантно одетый, но похожий на бетономешалку на ножках — ткнул носком своего дорогого итальянского замшевого ботинка в грязь. Очевидно, он пытался решить, стоит ли ему отважиться на стихию или посмотреть игру с трибуны. После очередного эксперимента Аткинсон с энтузиазмом приговоренного к казни, идущего на эшафот, медленно подошел к скамейке и сел.
«Уотфорд» выиграл со счетом 1:0.
После этого полузащитнику «Юнайтед» Рэю Уилкинсу удалось намекнуть, что во всем виновата тактика «Уотфорда». «Высокий заброс мяча — не совсем наш стиль», — фыркнул Уилкинс, а затем признал, что с мячом пущенным низом у «Юнайтед» дела обстоят не намного лучше. «У нас не было возможности ударить, когда он лежал на земле».
В то время как отсутствие энтузиазма со стороны болельщиков продолжало озадачивать и угнетать его, у Грэма были проблемы ближе к дому. Один из ключевых игроков, Найджел Каллаган, вызывал у него все большее беспокойство. Никто не сомневался, что Каллаган был невероятно талантлив на поле, но проблема заключалась в том, что происходило с ним за его пределами.
Всегда немного хаотичный и склонный к недисциплинированности, Каллаган, практически в одиночку среди игроков «Уотфорда», регулярно нарушал указы Грэма. Он опаздывал на тренировки, плохо реагировал на критику и ел огромное количество бургеров, когда должен был следить за своим весом.
Он особенно любил музыку в стиле диско, и говорили, что машину Каллагана можно было за километр услышать. Однажды музыкальная система, которую он установил в своем автомобиле, была настолько мощной, что разрядила аккумулятор. В другом случае пламя вырвалось из капота, когда он выезжал с «Викаридж Роуд», и приехали три пожарные машины, чтобы ее потушить.
Несмотря на свою своенравность, Грэм любил Каллагана. «У меня у самого никогда не было сына, и я как бы прикипел к Найджелу, — говорит он. — Я признал в нем большой талант. Я любил его и понимал, что есть опасность, что он собьется с пути».
Надеясь привить ему дисциплину, Грэм решил пригласить его пожить в Мандевилл Клоуз. Как справедливо заметил Каллаган, от такого приглашения он не мог отказаться. «По сей день я не знаю, почему Грэм заставил меня приехать и жить с ним. Думаю, он пытался научить меня ценить жизнь, или что-то в этом роде».
Не только Каллаган был озадачен приглашением Грэма. «Парни немного подтрунивали надо мной из-за этого: они называли меня «любимчиком учителя». Это, конечно, только усугубило ситуацию».
Каллагану запретили пользоваться машиной, пока он там находился, и он был вынужден пешком ходить на тренировки на «Викаридж Роуд». По дороге Грэм часто проезжал мимо него на своем «Ягуаре». Вместо того чтобы подвезти его, он нажимал на гудок, радостно махал ему рукой и ехал дальше. Вечером Каллаган ужинал с Грэмом, Ритой и двумя их дочерьми. Все остальное время он сидел в своей спальне с наушниками в ушах, и слушал музыку.
Как бы Каллагану ни было неприятно находиться там, появились признаки того, что подход Грэма может принести свои плоды. В конце первой недели его пребывания у Тейлоров «Уотфорд» играл с «Вест Хэмом» в четвертом раунде Кубка Англии. Они выиграли со счетом 2:0. Каллаган создал первый гол и забил второй — обычным ударом головой, стоя спиной к воротам.
После этого Грэм спросил его, не останется ли он еще на неделю, но Каллагану этого было достаточно. «Я просто сказал ему: «Нет, я хочу домой»» в следующий вторник Грэм опубликовал список команды на субботнюю игру против «Дерби». Постепенно до Каллагана дошло, что его отцепили, и он в недоумении уставился на листок бумаги.
К этому времени «Уотфорд» занимал второе место во Втором дивизионе. Если бы только они могли остаться там, продвижение было бы обеспечено. И все же публика оставались в стороне. В конце марта «Уотфорд» обыграл «Болтон Уондерерс» со счетом 3:0, что позволило им ненадолго подняться на вершину турнирной таблицы. Но и в этот раз только 13 000 человек потрудились посетить тот матч. Безуспешно пытаясь убедить людей поддержать команду, Грэм решил попробовать пристыдить их, чтобы они пришли.
Почему болельщики ведут себя так мелко, когда игроки «Уотфорда» выкладываются на все сто, вопрошал он в газете «Уотфорд Обсервер». Что случилось с их гордостью, с их самоуважением?
Тон писем, пришедших в газету на следующий день, — возмущение, переходящее в апоплексическую ярость, — свидетельствовал о том, что он зашел слишком далеко. Авторы писем настаивали, что людей удерживает не апатия. Виной тому была безработица. Многие давние болельщики клуба были уволены и больше не могли позволить себе покупать билеты.
На следующем матче против «Кристал Пэлас» Грэм вышел на поле с большим плакатом. На нем было написано два слова: «Простите меня».
Затем, когда повышение в Первый дивизион уже было в поле зрения, «Уотфорд» пережил еще одну атаку с колебаниями. После поражения от «Кардиффа» в начале апреля им удалось добиться лишь двух ничьих подряд. Подумав, что команде не помешает перерыв, а также отвлечение, Грэм велел игрокам собрать чемоданы и принести их на следующую тренировку.
В воздухе витали догадки о том, куда они могут отправиться: одни думали, что на несколько дней на Кипр, другие считали более вероятной ставкой Мальту. Все сидели в замешательстве, пока тренер команды проезжал мимо аэропорта Хитроу и направлялся к Южному побережью. Не желая бездельничать у какого-нибудь средиземноморского бассейна, игроки в итоге провели три ночи в скромном гостевом доме в Вентноре на острове Уайт, которым управляют давние болельщики «Уотфорда» Пол и Карен Чаллис.
Хотя это было совсем не то, что они планировали, но, похоже, трюк сработал: следующие три матча «Уотфорд» спокойно выиграл. Если им удастся обыграть — или сыграть вничью — с «Рексем» дома, то все, они точно поднимутся в Первый дивизион.
Наконец-то мольбы Грэма были услышаны, и через турникеты прошла более чем 20-тысячная толпа. Все они, или почти все, взрывались радостными криками каждый раз, когда игрок «Уотфорда» касался мяча.
После восстановления Найджела Каллагана «Уотфорд» с необычной для себя энергией набросился на «Рексем». Они забили один гол до перерыва и еще один после — второй гол вызвал вторжение на поле преждевременно празднующих болельщиков. Итоговый счет — 2:0, причем оба гола забил знакомый нам человек — «боевой конь «Викаридж Роуд» Росс Дженкинс».
* * * *
Впервые в своей истории «Уотфорд» оказался в Первом дивизионе. На фоне всеобщего ликования «даже автомобилисты, застрявшие на улицах, забитых празднующими фанатами, должны были улыбаться». В другом месте: «Болельщики Шершней заполонили город во вторник вечером, их красно-желтые шарфы изображали восход солнца в темноте».
Во время гастролей в Хельсинки Элтон прервал свой концерт на пятнадцать минут, чтобы посидеть в гримерке, приклеившись к телефону и слушая радио больницы Уотфорда. Как только игра закончилась, он позвонил Грэму, и тот так разволновался, что только и мог, что повторять: «Мы сделали это, Грэм! Мы сделали это!»
Неудивительно, что его воспоминания о том, что произошло дальше, были несколько туманны. «Я знал, что выпил несколько больших рюмок и не мог перестать кричать, но это было все. Это было так радостно. Я тоже был совершенно ошеломлен. Я никогда не думал, что мы сможем так быстро пройти через дивизионы; это на самом деле было похоже на сказку, ставшую явью».
На фоне собственных торжеств Грэм подсчитал, сколько он потратил на то, чтобы вывести «Уотфорд» из Четвертого дивизиона в Первый. Пять лет назад, когда они впервые встретились в доме Элтона в Виндзоре, Грэм сказал ему, что, по его мнению, ему придется потратить миллион фунтов. В итоге Грэм потратил гораздо меньше денег Элтона — около £750 тыс.
Для Стива Шервуда, как и для всех остальных членов команды «Уотфорд», радость была безграничной. «Когда прозвучал финальный свисток, меня буквально понесло — болельщики усадили меня под руки вместе с двумя парнями». В суматохе охотник за сувенирами снял с него вратарские перчатки. Чувство выполненного долга, гордости и неверия в то, чего они достигли, было «самым лучшим чувством, которое только можно испытать на футбольном поле».
На следующее утро в офисах по всему Уотфорду раздался крик «Мы наверху!» Тем временем Шервуд все еще пребывал в состоянии блаженства. Ничто не могло ослабить его восторга — даже тот факт, что, когда он пришел на тренировку без перчаток, Грэм отвел его в сторонку. По его словам, он очень плохо относился к подобной беспечности. Чтобы этого не повторилось, Шервуду придется купить новую пару из собственной зарплаты.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!
Я был в Питере на футболе в 1977г. и мне казалось, что вокруг сидят нетрезвые и грубые мужики ругающиеся матом. Но по сравнению с этим... я вспомнил, что там были и дети и женщины, да и пьяных людей было не так уж много, просто они выделялись. Но не писали на сидящих внизу, это точно :)