Джон Престон в сотрудничестве с Элтоном Джоном. «Уотфорд навсегда» Главы 17+18
19+20+21
…
17.
Весной 1976 года события, наконец, достигли апогея. Как и его предшественник, Джим Бонсер решил, что он слишком стар, устал и сыт по горло, чтобы продолжать работу. Он предложил продать клуб Элтону — или, скорее, отдать его ему, если Элтон согласится погасить долги клуба, составлявшие около £200 тыс. Возможно, Бонсер ожидал, что ему придется немного пошуметь; в конце концов, £200 тыс. — это все еще большие деньги, более миллиона фунтов стерлингов по сегодняшним меркам.
В итоге Элтон практически откусил его руку. «Мне не нужно было думать об этом, ни секунды. Я так хотел согласиться».
Элтону Джону было уже 29 лет. За год до этого на его долю пришлось 2% мировых продаж альбомов. Другими словами, один альбом из каждых 50 проданных был его. За короткий срок он выпустил три самых продаваемых альбома всех времен. За пару недель до покупки «Уотфорда» он отыграл семь вечеров подряд в нью-йоркском «Мэдисон Сквер Гарден», собрав в общей сложности около 140 000 человек.
Конечно, он никогда не управлял футбольным клубом и не председательствовал на заседаниях совета директоров. Но на данный момент это были пустяковые заботы. Возможно, «Уотфорд» был одной из худших команд Футбольной лиги, однако бедственное положение клуба отнюдь не оттолкнуло Элтона, а напротив, пробудило в нем жилку соперничества. «Помню, когда я вступил в должность, я сказал совету директоров, что хочу вывести «Уотфорд» в Первый дивизион. Они все смотрели на меня так, словно я был сумасшедшим».
Возможно, был еще один фактор, который заставил его так сильно захотеть купить «Уотфорд», хотя он узнал о нем лишь много позже. «Возможно, мой отец был где-то на задворках сознания. Возможно, я хотел как-то отметить все те прекрасные времена, которые я провел там в детстве».
Элтон даже не сказал об этом Стэнли, когда покупал клуб. К этому времени они уже почти не общались, а тем более не виделись. Элтон также не представлял, что почувствовал его отец, когда узнал эту новость. Но и новая семья Стэнли тоже не знала, и он снова держал свои чувства при себе.
Однако для Стэнли это, должно быть, был необычный момент. Его сын купил его любимый «Викаридж Роуд» — место, где долгие годы он был счастливее, чем где-либо еще. Вернулись ли его мысли к их первом походе туда почти четверть века назад? Как бы ни был зажат Стэнли, было бы очень странно, если бы он об этом не вспомнил. А возможно, он размышлял о чем-то другом. Это тоже символический момент: момент, когда их роли безвозвратно поменялись местами, когда сын фактически узурпировал отца.
Другие были гораздо менее сдержанны в своих реакциях. Джон Рид был в ярости, когда узнал об этом, подозревая — вполне справедливо — что участие Элтона в «Уотфорде» будет отнимать время, когда он мог бы гастролировать или записываться. И Рид был не единственным, кто считал все это ужасной идеей.
Традиционно футбольными клубами владели пожилые бизнесмены, которые держали свои головы ниже плинтуса и находились на как можно большем расстоянии между собой и болельщиками. Это был первый случай, когда клуб был куплен поп-звездой, и ряд футбольных журналистов расценили это как еще одно доказательство того, что страна катится к чертям собачьим.
Почти единственным человеком, у которого не возникло ни малейшего сомнения, был сам Элтон. Его нисколько не волновало мнение окружающих. «Все говорили: «Это индульгенция для богатых людей, пятиминутное чудо», и все такое прочее. Они также считали, что если ты рок-звезда, то ты глуп. Все должно просто было упасть к тебе на колени. Но эти люди не имели ни малейшего представления о том, как тяжело я работал».
Кроме того, был еще один фактор. «Никто из них не знал меня. Когда я что-то задумал, я отдаюсь этому на все 100%. Мне никогда не было дела до прессы; все, что меня волновало, — это привлечь на свою сторону фанатов и сообщество. Насколько мне было известно, все остальные могли идти к черту».
* * * *
Как приход Грэма в «Линкольн» не оказал немедленного влияния на судьбу клуба, так и жизнь в «Уотфорде» шла своим чередом после того, как Элтон купил клуб. Теперь, когда клубом владеет рок-звезда, нашлись те, кто посчитал, что пора отказаться от музыки из «Автомобили Z» и взять вместо нее одну из песен нового председателя. Элтон, однако, не стал рассматривать этот вариант. «Я никогда не хотел, чтобы моя музыка звучала в клубе; это было бы слишком эгоистично».
Каждый день матча Элтон любил выполнять определенные ритуалы. Сначала он заходил в раздевалку к игрокам перед игрой, чтобы пожелать им удачи, стараясь не задерживаться там слишком долго, чтобы не помешать их подготовке. «Игроки знали, что я уважаю их, что я на их стороне. Многие председатели ругают своих игроков, но не я».
Слишком беспокойный, чтобы сесть, и слишком нервничающий, чтобы что-то съесть, он носился по Кремлю, с нетерпением ожидая, когда команды выйдут на поле. Затем, как только игра начиналась, он пережевывал несколько пачек жевательной резинки Орбит без сахара. «У меня тоже был такой ритуал: если «Уотфорд» проигрывал, я всегда выбрасывал свои фантики от Орбита. Но если бы мы выиграли, я хранил фантики в карманах». Он считал, что если выбросить их, то можно сглазить удачу и обречь себя на очередное поражение.
У него также был ритуал, который он соблюдал после проигрыша. По дороге домой Элтон рылся в карманах в поисках оберток от Орбита, уныло выбрасывал их в урну и думал, когда же судьба «Уотфорда» изменится и изменится ли вообще.
* * * *
Хотя в слухах о личной жизни Элтона не было недостатка, на публике он незаметно старался раздуть пламя гетеросексуальности. Отправляясь на игру на «Викаридж Роуд», он часто брал с собой молодую женщину — отчасти для компании, а отчасти, чтобы приглушить слухи.
Лора Крокер работала пресс-атташе Элтона в Великобритании в его недавно созданной звукозаписывающей компании «Рокет Рекордс», когда ее спросили, не могла бы она сопровождать его на игру. «Больше всего мне запомнилось то, что Элтон был очень застенчив и очень заботлив. В тот день было жутко холодно. Он видел, что я дрожу, и послал кого-то принести мне что-нибудь теплое из своего шкафчика».
К ее удивлению, мужчина вернулся с норковой шубой.
Затем, в октябре 1976 года, Элтон дал еще одно интервью — на этот раз «Роллинг Стоун». Прежде чем начать, журналист, которого звали Клифф Джар, сообщил своему фотографу Рону Поуналлу, что собирается спросить Элтона о его сексуальной ориентации. Джар, который сам был геем, понимал, что вступает на неловкую территорию — до этого момента никто в шоу-бизнесе не утверждал, что он не просто неисправимый гетеросексуал.
Возможно, присутствие фотографа заставит Элтона замяться, подумал Джар. Поэтому они с Пауналлом решили, что нужно придумать кодовое слово, которое будет сигналом для фотографа уйти. Если бы Джар произнес «личная жизнь», Пауналл скрылся бы из виду.
Они проговорили совсем немного, когда Джар небрежно перевел разговор на личную жизнь Элтона — или ее отсутствие. Пауналл, как положено, исчез в соседней комнате. Но оказалось, что в таких ухищрениях нет необходимости: Элтон с удовольствием говорил о своей сексуальности — и обо всем остальном, что попадалось под руку.
По его словам, после того как он удовлетворил свои амбиции и стал председателем совета директоров «Уотфорда», ему захотелось чего-то еще: «Я отчаянно хочу завести роман. Последние шесть лет моя жизнь была похожа на диснеевский фильм, а теперь в моей жизни должен появиться человек. Я сейчас нахожусь в той стадии, когда любая форма ласки приветствуется на сексуальном уровне. Я бы предпочел влюбиться в женщину, потому что считаю, что женщина живет гораздо дольше, чем мужчина. Но на самом деле я не знаю... Я не встречал никого, с кем бы мне хотелось остепениться, любого пола».
— Ты бисексуал? — спросил Джар, дрожа от волнения.
— Нет ничего плохого в том, чтобы ложиться в постель с человеком своего пола, — ответил Элтон. — Я думаю, что все люди в той или иной степени бисексуальны...
— Ты не говорил об этом раньше в печати.
— Ни у кого еще не хватало смелости спросить меня об этом. Я бы всегда что-нибудь сказал, если бы меня спросили.
Какова, по мнению Элтона, может быть реакция, задался вопросом Джар. «Не должно быть слишком бурной реакции, но ты, наверное, разбираешься в таких вещах лучше меня, — ответил Элтон. Однако было одно место, где, по его мнению, все пойдет наперекосяк. — Это будет ужасно с моим футбольным клубом; он настолько гетеро, что просто невероятно. Но кого это волнует! Я просто считаю, что люди должны быть очень свободны в сексе — хотя они должны проводить границу между козами».
В день, когда была опубликована статья в «Роллинг Стоун», ведущий американских новостей Уолтер Кронкайт осветил эту историю в своем вечернем шоу. Поговаривали, что это может повредить продажам пластинок Элтона — как оказалось, это никак не повлияло.
Но в Великобритании это интервью привело в бешенство бульварную прессу. «Один заголовок гласил: «Элтон качает в обе стороны!», другой: «Рокетмен чертит линии между козами!». Однако в том месте, где Элтон ожидал больше всего, он вызвал гораздо меньше шума. После того как появились истории о его бисексуальности, менеджер «Уотфорда» Майк Кин попросил о встрече с ним.
Элтон снова приготовился к неприятностям, и снова был приятно удивлен. «Мы с командой прочитали, что пишут в газетах, — сказал ему Кин, — и нам все равно. Вы — наш председатель, и мы вас любим».
Элтон был глубоко тронут. Но если в человеческих качествах Майка Кина сомневаться не приходилось, то его способности как менеджера подвергались все более тщательной проверке. В феврале 1977 года в «Уотфорд Обсервер» появилось еще одно письмо, на этот раз от мистера Р. К. Верна: «Сэр, я вместе с другими с большим облегчением встретил уход Джима Бонсера. Но после восьми месяцев председательства Элтона Джона я могу прийти только к одному выводу. Либо у них небольшая утечка газа в зале заседаний, либо кто-то разбавляет скотч».
После того как мистер Верна некоторое время твердил о недостатках «Уотфорда», он дал последний залп: «Так что, мистер Элтон и ваш совет директоров, выключите газ, проснитесь и сделайте что-нибудь!»
Три месяца спустя в той же газете появилось одно предложение: «45-месячное правление Майка Кина завершилось на «Викаридж Роуд» в субботу». Кин был уволен прямо перед домашним матчем с «Хаддерсфилдом», но настоял на том, чтобы наблюдать за игрой с бровки. К всеобщему изумлению, в том числе и Кина, «Уотфорд» выиграл со счетом 2:0, несмотря на то, что два игрока были удалены.
Теперь оставалось решить, кто займет его место.
Для начала Элтон обратился к Бобби Муру. Бывший капитан сборной Англии, выигравшей чемпионат мира 1966 года, Мур был легендарной личностью — элегантный, властный и непоколебимый, вокруг которого могла сплотиться любая команда. Однако он мало что знал о менеджменте и еще меньше — о жизни в Четвертом дивизионе.
И, как начал подозревать Элтон, с Бобби Муром была еще одна проблема: он был слишком мил. «Чтобы быть менеджером, нужно иметь толстую кожу, а еще нужно быть ублюдком. Больше всего мне нужен был кто-то молодой, голодный и вдохновляющий. Кто-то, кто не собирался просто разбрасываться моими деньгами. Нельзя просто взять и купить команду — это всегда катастрофа. Ты должен построить ее с нуля».
Когда Элтон общался с руководством «Уотфорда», Мьюир Стратфорд вспомнил, какое впечатление произвел на него Грэм Тейлор, когда они встретились годом ранее. Затем Элтон позвонил менеджеру сборной Англии Дону Реви и спросил его, кто является лучшим молодым менеджером в низших дивизионах. Реви даже не пришлось об этом размышлять.
«Грэм Тейлор», — сразу же ответил он.
18.
На той же неделе, в начале лета 1977 года, Грэм вернулся домой с работы в «Линкольне» и узнал от своей жены Риты, что ранее ему звонил Дон Реви. Он сказал ей, что перезвонит позже. Грэм всегда был большим поклонником Реви и мечтал пойти по его стопам — в составе «Лидс Юнайтед» Реви выиграл титул чемпиона Второго дивизиона, титул чемпиона Первого дивизиона (дважды) и Кубок Англии.
Грэм провел беспокойный день, гадая, о чем же хотел поговорить с ним менеджер сборной Англии. На мгновение он даже подумал, не собирается ли Реви вызвать одного из игроков «Линкольна» в сборную Англии, но потом сказал себе, что, должно быть, увлекся. Когда зазвонил телефон, он дал ему несколько раз прозвониться, прежде чем ответить, не желая показаться слишком нетерпеливым.
Реви сразу перешел к делу. У него все еще был контракт с «Линкольном»?
Грэм ответил ему, что очень даже может быть; более того, он недавно подписал новый контракт.
— Ах, как жаль, — сказал Реви, — ведь я только что рекомендовал тебя председателю совета директоров.
Как вспоминает Грэм, «я почувствовал, как моя грудь немного вздымается, и встал немного прямее. Мне было приятно осознавать, что за меня поручился менеджер сборной Англии».
— Кому это? — спросил он как можно более непринужденно.
— Элтону Джону, — сказал Реви. — Из «Уотфорда».
Грудь Грэма тут же опустилась. Проведя три года руководя «Линкольном» на вершине Третьего дивизиона, он меньше всего хотел возглавить кучку неудачников Четвертого дивизиона вроде «Уотфорда». То немногое, что он знал об Элтоне Джоне, еще меньше заинтересовало Грэма. В тех редких случаях, когда он слышал его музыку, она ему совсем не нравилась. Его собственные вкусы были более традиционными. Он был большим поклонником Бадди Холли, но его преданность Вере Линн не знала границ.
«Я старался не выдать разочарования в голосе, но не мог поверить, что Дон так со мной поступает. Почему он решил, что я хочу сделать шаг назад? Внезапно моя уверенность упала. Если так думал обо мне менеджер сборной Англии, то так же думали и другие?»
Через несколько дней Грэму снова позвонили. На этот раз это был Элтон Джон. Он тоже сразу перешел к делу. Как бы он отнесся к тому, чтобы стать новым менеджером «Уотфорда»? Слишком тактичный, чтобы сказать, что он на самом деле чувствует, Грэм спросил о планах Элтона в отношении клуба. По мере того как они разговаривали, он все больше удивлялся. «Я все еще не знал о нем ничего, кроме образа поп-звезды, который видел по телевизору, поэтому его голос и спокойная сдержанная манера разговора по телефону были не совсем такими, как я ожидал. Наш разговор был недолгим, но его страсть к «Уотфорду» и знание Четвертого дивизиона произвели на меня впечатление. В тот короткий звонок я понял, что это не просто глупая поп-звезда со слишком большими деньгами, которая развлекается, пока не надоест и не перейдет к чему-то другому».
Более того, зарплата, которую предлагал Элтон, — £20 тыс. в год — была намного больше, чем получал любой другой менеджер Четвертого дивизиона. Тем не менее Грэм не поддался искушению. Хотя ему уже начало казаться, что он, возможно, перерос «Линкольн», его амбиции были гораздо выше, чем «Уотфорд». Кроме того, у него были другие дела на уме: он и его семья собирались отправиться в свой первый в жизни зарубежный отпуск – в путешествие на автофургоне во Францию.
— Извините, мне это неинтересно, — сказал он.
— Ах, — сказал Элтон. — Очень жаль.
Они попрощались, и Грэм положил трубку.
* * * *
Через несколько дней после того, как Грэм вернулся из отпуска, его телефон снова зазвонил. Подняв трубку, он услышал голос Элтона на другом конце линии. «Послушайте, я знаю, что вы сказали «нет», — сказал он, — и я не хочу быть обузой, но я не буду считать, что выполняю свою работу должным образом, если не встречусь с вами и не объясню, что мы хотим сделать».
В то время Грэм и Рита собирались отправиться в Лондон, где он должен был присутствовать на ужине Футбольной лиги в «Кафе Ройал» — не так уж сложно было бы заехать в дом Элтона в Виндзоре на следующий день.
По дороге в Лондон Грэм решил осмотреть стадион «Уотфорда». Все оказалось еще мрачнее, чем он предполагал. Застрявший на окраине города, среди нагромождения салонов подержанных автомобилей, с несколькими земельными участками по одну сторону и больницей по другую, он был настолько же мрачным, насколько и запущенным. Насколько мог судить Грэм, на участках было больше жизни, чем на самом стадионе.
К счастью, «Уотфорд» был не единственным клубом, который охотился за ним. Перед отъездом в Лондон Грэм узнал, что интерес к нему проявляет и «Вест Бромвич Альбион». Это уже было больше похоже на что-то. Кроме всего прочего, «Вест Бромвич Альбион» выступал в Первом дивизионе. Более того, в предыдущем сезоне они заняли седьмое место и явно были на высоте. Председатель совета директоров «Вест Брома» Берт Милличип также присутствовал на ужине в «Кафе Ройал», и у них была возможность пообщаться после него.
Когда трапеза закончилась, Грэма пригласили сесть за стол «Вест Брома». За портвейном и сигарами Милличип принялся рассказывать ему, как ему повезет, если он станет членом клуба. «Грэм, ты никогда не играл в Первом дивизионе и не руководил клубом в нем, но мне хочется думать, что мы знаем о тебе все, и мы готовы рискнуть».
Грэм не ожидал, что его осыплют комплиментами, но и не ожидал, что его будут опекать. Он уже чувствовал, что его нервы начинают натягиваться. «Они полагали, что я соглашусь присоединиться к ним только потому, что они — «Вест Бромвич Альбион»». Он был еще больше обескуражен, когда узнал, сколько денег «Вест Бром» предлагает ему платить: £9 тыс. в год — меньше половины предложения Элтона. Желая сохранить все в тайне, он решил, что лучше сказать Милличипу, что к нему обратился другой клуб.
— Не могли бы вы сказать мне, кто это? — спросил Милличип.
— Это «Уотфорд», — сказал ему Грэм.
Милличип практически упал со стула.
— «Уотфорд?» — воскликнул он. — Но они в Четвертом дивизионе. Вам придется побывать в таких местах, как Рочдейл, Галифакс и Уоркингтон!
Грэм счел необходимым указать Милличипу на элементарную ошибку. «Уоркингтон» больше не входил в Футбольную лигу — ранее в тот же день ежегодное общее собрание лиги проголосовало за то, чтобы не принимать их в свои ряды. «Мистер Милличип, похоже, даже не знал результатов голосования, в котором он участвовал в тот день. Или, если он и знал, это не было принято им во внимание, и это меня очень раздражало. Мне показалось, что это неуважительно по отношению к другому профессиональному футбольному клубу».
Совершенно не осознавая, какой эффект он производит, Милличип беззаботно плыл дальше. «Вы должны отдать свою правую руку, чтобы вступить в этот клуб», — сказал он ему.
Грэму это было на руку. «Моя правая рука остается на месте, — холодно сказал он. — Прикрепленная к моему правому плечу».
На следующее утро Грэм и Рита, еще не оправившись от встречи, отправились в Виндзор, чтобы повидаться с Элтоном. По дороге Грэму пришло в голову, что Элтону может показаться странным, что он привел жену на собеседование, но он твердо решил, что Рита тоже должна пойти. «Я хотел, чтобы Элтон знал, что я отдам всего себя тому клубу, в котором буду работать дальше, но для меня важна моя семья. Я хотел, чтобы он познакомился с Ритой, а Рита — с ним».
Начало было не самым приятным. После того как им удалось договориться с переговорным устройством, вмонтированным в стойку ворот — они никогда раньше не видели таких устройств и не могли понять, откуда доносится этот нечленораздельный голос, — ворота распахнулись. В конце длинной дороги Грэм увидел «особняк, и очень красивый».
На звонок ответила женщина с короткими каштановыми волосами, которую Грэм поначалу принял за экономку — оказалось, что это мать Элтона, Шейла.
Пока Шейла вела Риту на экскурсию по дому, двое мужчин сели поговорить. Грэм все еще был ошеломлен роскошью обстановки: «Красивая мебель и вазы, произведения искусства на стенах, машины на дорожке, обширная территория за домом».
Он не понимал, что Элтон снова страдает от нервов: «Я был так напуган, что мне стало плохо. Я даже не знал, что сказать. Я знал, что не должен говорить о деньгах, потому что был уверен, что он сразу же сказал бы мне, чтобы я отвалил. Кроме того, дело было не в этом, а в том, чтобы продать клуб и продать мои мечты о нем. Помню, как я думал: «Как я смогу убедить этого парня приехать в такую дыру, как Уотфорд?» Клуб с рок-н-ролльным председателем, который был 193 см роста на подошвах своих платформ и с зелеными волосами? Какое он получит обо мне представление? Он, наверное, подумает, что я полный болван».
Не было сомнений, что они — не слишком удачная пара. В то время Элтон был одним из самых эпатажных людей на планете, а Грэм, возможно, одним из самых обычных: он жил консервативно, одевался консервативно и вел себя консервативно. Единственное, что он не делал консервативно, — это думал.
Но с того момента, как они начали разговаривать, Элтон понял, что происходит что-то необычное. «Там было что-то магическое, почти духовное. Это действительно было похоже на то, что судьба свела нас вместе». Единственный раз, когда с ним такое случилось, — это когда он встретил Берни Таупина. «У меня было точно такое же чувство с Грэмом, как и при встрече с Берни, — что это должно было случиться».
Хотя в некоторых отношениях Грэм и Элтон были противоположны друг другу, вскоре они поняли, что оба были столь же страстные, сколь и целеустремленные. «Это было самое главное, что нас объединяло: страсть. Моя философия в отношении футбола заключалась в том, что прежде всего он должен быть зрелищным. Это все равно что пойти на концерт: меньше всего людям хочется скучать. Грэм чувствовал себя точно так же; именно поэтому он хотел, чтобы его команды все время атаковали».
Не только к футболу они относились одинаково. «Мы часами говорили, о его отце, о моей семье, о всякой всячине. Мне понравилось то, что мы были так похожи, но в то же время так отличались друг от друга».
Грэм явно не очень хорошо знал музыку Элтона, если вообще знал, но это было в порядке вещей. «Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то был звездой; мне просто нужен был человек, который возьмется за работу» К удивлению Грэма, Элтон провел большую работу по изучению того, чего он добился в «Линкольне», в частности, общественной работы, которой занимался клуб. Если бы он собирался прийти в «Уотфорд», то хотел бы делать там то же самое, сказал ему Грэм.
Элтон был отнюдь не обескуражен, а наоборот, в восторге. Он тоже считал, что футбольному клубу важно общаться с жителями города и давать им повод для гордости. И это было тем более важно для такого города, как Уотфорд, где работодатели таяли, жители становились все более деморализованными, а самобытность разбивалась вдребезги строительным шаром.
Элтон повторил, что стать председателем совета директоров «Уотфорда» для него не было каким-то мимолетным увлечением; он намерен посвятить клубу столько времени, сколько сможет. При этом он был рад предоставить менеджеру свободу действий, чтобы тот делал все, что посчитает нужным.
«Думаю, для Грэма это было самое главное, — вспоминала позже Рита. — Он бы сразу ушел, если бы подумал, что есть хоть малейший шанс, что Элтон вмешается».
Чем больше Элтон говорил, тем больше Грэм убеждался, что он покорен. «Но мне все равно хотелось знать, догадывается ли он, во что ввязывается. Уотфорд был городом среднего размера, достаточно близким к Лондону, чтобы людей привлекали такие крупные клубы, как «Арсенал» и «Тоттенхэм Хотспур». Хартфордшир не был рассадником футбола, да и сам клуб не отличался богатой родословной. За 10 лет до этого они провели три года во Втором дивизионе, сыграли в одном полуфинале Кубка Англии, и на этом все закончилось. Я решил спросить его, чего именно он ожидает добиться».
Оказалось, что над этим вопросом Элтон долго размышлял. Он уже заявил директорам клуба, что хочет вывести «Уотфорд» в Первый дивизион. Теперь он сделал еще один шаг вперед. «Я бы хотел попасть в Европу», — сказал он Грэму.
Теперь настала очередь Грэма падать со стула. В то время только два лучших клуба Первого дивизиона получали право играть в европейском футболе в следующем сезоне. Вероятность того, что «Уотфорд», вновь болтающийся в нижней части Четвертого дивизиона, когда-либо окажется в таком положении, казалась столь же маловероятной, как и полет на Луну.
Он оказался в затруднительном положении. Либо он мог отнестись к этому как к явному доказательству эгомании рок-звезды, а возможно, и помешательства, либо принять это за чистую монету. Хотя все инстинкты Грэма подсказывали ему первое объяснение, он все равно чувствовал себя раздираемым. «Я подумал: «Этот парень — сумасшедший». Впервые с тех пор, как мы начали общаться, я подумал, что мои первоначальные опасения были обоснованными. Возможно, Элтон действительно был просто витавшей в облаках поп-звездой. Но что-то в его взгляде подсказало мне, что он не шутит, и его амбиции меня взволновали».
— Хорошо... — сказал Грэм настолько размеренным насколько смог голосом. — Как вы думаете, сколько это будет стоить?
— Как вы думаете, сколько это будет стоить? — хотел знать Элтон.
Грэм решил, что нет смысла быть скупым на язык. Гораздо лучше отпугнуть его огромной цифрой, чем пытаться притвориться, что это можно сделать по дешевке. «Не думаю, что вы получите много сдачи с миллиона фунтов», — сказал он.
Элтон не колебался. «Хорошо, мы попробуем», — сказал он и протянул руку.
Грэм потряс головой, все еще не приходя в себя.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!
