Хроники одного выезда. Берлин, Германия 1:0 Аргентина
Увы, но все хорошее когда-нибудь кончается. Разыгран Суперкубок Германии, почти остался позади первый раунд кубковых матчей, и новый клубный сезон уже стоит на пороге. Но прежде чем открыть ему двери и пригласить войти, мы завершаем мемуары о бразильской Летней Сказке для сборной Германии. Чем отличаются друг от друга немецкие телебашни, как найти вход в берлинский зоопарк, скольким приходится платить за победу и как пережила Германия свою самую счастливую ночь за долгие двадцать четыре года – читайте в последней части нашего трэвелога.
До Берлина, как и до Ганновера, мы добрались к вечеру. Еще один небольшой минус немецкой столицы заключается в том, что ZOB (центральный автовокзал) находится здесь не рядом с вокзалом железнодорожным, как в том же Кельне или Ганновере, а совсем в другой, северо-западной части города. Я об этом узнала неделю назад, когда, собравшись купить автобусные билеты вечером накануне отъезда в Дюссельдорф, разумеется приехала не по тому адресу. Пришлось сломя голову, мчаться на автовокзал, чтобы успеть туда до закрытия касс. Впрочем, благодаря этому я знала, как добраться с автовокзала до центра города, что сейчас пришлось кстати, ибо наш второй отель тоже располагался недалеко от Berlin Hauptbahnhof.
Доехав до места назначения, свернув сперва не на ту улицу, мы все же добрались до отеля. Там, правда, столкнулись с проблемой местонахождения ресепшна. Еще одна заметка для путешествующих по Германии – в Берлине очень многие отели располагаются на верхних этажах обычных многоэтажных домов, поэтому при бронировании внимательно читайте, на каком из них находится стойка регистрации. А также обращайте внимание на наличие или отсутствие лифта. Чаще всего в многоэтажках он имеется, но иногда (как в нашем случае) бывает хитро спрятан в боковых коридорах. В результате мы его попросту не заметили, отправились на четвертый этаж пешком и лишь позже сообразили, что напрягаться совершенно не стоило.
Оставив в номере вещи, мы совершили вечерний моцион до того самого итальянского ресторанчика, где уже привыкли ужинать, обитая в Берлине. В результате, правда, опоздали на матч за третье место и досматривали его со счета 2:0, но, как и второй полуфинал, в общем-то вполглаза. Я же покамест вышла на связь и договорилась о встрече с Машей – той самой, которая в день четвертьфинала писала мне смс о составе. Мы с ней живем в разных городах и видимся нечасто, но при этом у нас уже вырисовалась традиция раз в два года вместе смотреть финалы Чемпионатов Мира или Европы. Машка и сама давно болеет за Германию и, к слову, единственная из нашей компании прекрасно говорит на немецком.
Они с приятельницей Леной в это время отдыхали на Кипре, но, узнав о выходе бундестим в финал, сменили курс поездки и тоже заехали в Берлин. Довольно долго я пыталась на следующее утро найти их на вокзале, ибо немного смутил меня ориентир встречи под названием «возле железного коня». Лишь позже, взглянув на эту инсталляцию издали, я поверила в то, что это действительно конь.
Как бы то ни было, встретившись, мы решили посетить все-таки хоть одну берлинскую достопримечательность и направились на Alexanderplatz, чтобы забраться там на берлинскую телебашню.
Пора, пожалуй, было перестать этому удивляться, но, несмотря на ранний час, в метро было уже полно людей в атрибутике сборной.
А новостные экраны на станции вовсю предвкушали сегодняшний матч.
Пожалуй, несколько не вовремя решили мы посетить телевышку, ибо не учли, что если для нас, путешественников, дни недели смазываются и превращаются в один бесконечный отпуск, то для местных жителей будни и выходные все-таки существуют. А сегодняшний день был как раз выходным. Поэтому на площади было довольно многолюдно, а к башне стояла знатная очередь. Причем не только в саму кассу (она-то как раз двигалась быстро), но главное – на сам лифтовый подъем. Впрочем, в билете с точностью до десяти минут было указано время, в которое его обладателю нужно было подойти к лифту. Поэтому, обнаружив, что до нашего подъема еще час, мы вышли на улицу и расположились на лавочках, с которых любовались господином, торговавшим горячими сосисками при помощи переносного гриля.
Маша и Лена на башню с нами не пошли, поскольку еще даже не заселились в отель, где регистрация открывалась только днем. Поэтому, проводив их на метро, мы отправились смотреть панораму города сами.
В два лифта пускали небольшими группами по строго определенному количеству человек. За время подъема сопровождающий успел рассказать нам, что движется лифт со скоростью шесть метров в секунду, и указать на прозрачный потолок, чтобы воочию эту скорость оценить. Рассказал он также и что подняться на смотровой этаж по лестнице можно в любое время, но желающих проделать пешком двести метров (вместе с антенной высота башни – 368 м.) обычно не находится.
Надо сказать, что двухсотметровая вышка в Дортмунде в свое время произвела на меня большое впечатление, поэтому от берлинской я ждала хотя бы чего-то равноценного. Однако Berliner Fernsehturm проиграла Florianturm по меньшей мере в том, что оказалась полностью закрытой. Ну и большое количество народу несколько смазало впечатление, хотя вид из окон открывался, конечно, впечатляющий.
Под каждым окном были щитки с подписью направления и описанием зданий, которые видны из этого окна.
А на первом этаже располагался небольшой сувенирный магазин (хотя здешние безделушки – магнитики, брелочки, календарики и прочая продукция с изображением башни – стоили более чем прилично). Закругленные стены были отделаны красивыми фотообоями.
Тем временем стрелки часов перевалили за три пополудни, и мы решили последовать благому примеру Маши с Леной, вернувшись в отель. Впрочем, кроме нас желающих отдохнуть до вечера было мало – болельщиков в метро и на вокзале становилось больше с каждой минутой.
Решив все же поберечь деньги на завтрашнюю прессу (хотелось верить, что после сегодняшнего матча ее захочется купить), мы вернулись к себе в номер, где, перекусывая вместо обеда сэндвичами, щелкали пультом телевизора и оставляли каждый канал, где шел репортаж о Чемпионате.
Из отеля мы вышли в шесть, вновь договорившись пересечься с Машей и Леной у вокзала. Матч начинался в девять, но мы знали, что хоть так называемая берлинская фанмиля на четвертьфинал и вместила двести тысяч зрителей, а на финал ее обещали расширить до трехсот – это все-таки финал. И, если не прийти в этот раз действительно заранее, в самое лучшее место для просмотра можно попросту не попасть. Ведь чтобы не создавать давку, больше определенного количества народу на фанмилю не пускали.
Шагая по улице в своих майках сборной, мы ловили на себе одобрительные улыбки всех шедших нам навстречу, смотрели на текущую мимо нас реку единомышленников и чувствовали себя как никогда на своем месте.
Часть людей направлялась к небольшой фан-зоне, развернутой недалеко от вокзала. Там игру можно было смотреть с комфортом, расположившись в шезлонгах, однако мы искали не комфорта, а самого эпицентра событий. И поэтому, встретив Машу с Леной, влились в толпу и вместе с ней направились в сторону реки.
Тем временем небо над Берлином затянули тучи. Казалось, самой природе перед матчем было тревожно.
Возле первого моста мы едва успели восхититься мирной беседе болельщиков с полицейскими, как нас вместе с толпой направили в сторону. Как выяснилось, два моста, ведущих на другой берег Шпрее – туда, где собственно располагались Бундестаг, Ворота и фанмиля, – были уже перекрыты. Оставался последний мост, примерно в километре пути, который по слухам был пока еще открыт. Поразившись тому, насколько быстро и рано заполнилась фанмиля, и понадеявшись на лучшее, мы отправились в том направлении.
Тем временем начался дождь, живо напомнив мне о том, по какой адской жаре мы шли смотреть четвертьфинал, и о том, что за победу всегда нужно чем-то платить. Поэтому к испортившейся погоде я отнеслась философски – за победу сегодня я была согласна смотреть под ливнем хоть весь матч.
Желая продемонстрировать дождю, что он не испортит никому настроение, толпа запела. Сзади вспыхнуло несколько файеров, где-то вдали для поднятия боевого духа взорвали пару петард. Мы же, неожиданно услышав рядом русскую речь, познакомились с юношей по имени Кирилл, который, как выяснилось, живет в Потсдаме. На финал он собирался с приятелями, которые, по его словам, уже были на фанмиле, и которых, как он полагал, найти там сейчас будет уже нереально. Согласившись с ним, мы решили, что вместе смотреть будет веселее.
Добравшись до моста, мы были вознаграждены за долгую дорогу – переправа еще оставалась открытой. Перейдя на другой берег, мы через парк вернулись в обратном направлении и, потолкавшись минут десять в толпе перед досмотром, все-таки оказались на фанмиле. К слову, спустя всего несколько минут сообщили, что последний мост закрыт. Мы оказались буквально последними, кто успел пробраться в главную берлинскую фан-зону.
На длинном полуторакилометровом бульваре, который вообще называется Улицей 17-го июня, толпы практически не было – люди рассредоточились между многочисленными телеэкранами, установленными через каждые сто метров. Разумеется, чем ближе к экрану, тем плотнее стояла толпа. Поэтому, выбрав себе местечко чуть позади большей части людей, мы решили не пытаться подойти ближе к Воротам. Здесь без помех было видно происходящее на экране, тогда как, чем ближе к началу фанмили, тем больше была бы толпа.
Дождь тем временем прекращаться даже не думал. Было, слава богу, не холодно, однако о том, чтобы посидеть на земле, можно было и не мечтать. Поэтому долгое время мы просто стояли под зонтами и болтали, чтобы скоротать время. Кирилл, к слову, за Германию особенно не болел и вообще дразнил нас, заявляя, что будет за Аргентину, но мы быстренько пресекли попытки бунта на корабле правильной фанатской раскраской.
Народ спасался от дождя как мог.
А кто-то проявлял особую смекалку. Честно говоря, наблюдай я такую сцену в России, совершенно не удивилась бы, но в Германии подобное умилило до невозможности. На фанмилю по видимости заранее пригнали уборочную технику, отгородив ее от толпы забором из мелкоячеистой сетки. А чтобы сетка не портила вид, на нее натянули рекламные баннеры из тяжелой материи. Однако вскоре один из зрителей, которого дождь явно доконал, подошел к ограде, попросту оторвал от нее материю, набросил себе на голову, завернувшись в нее как в кокон, и ушел. И не успели мы перестать смеяться, как следом за смекалистым зрителем соседние баннеры оторвали от забора еще двое, а на оголенную ограду кто-то, красоты ради, повесил немецкий флаг.
А третьи последователи решили проблему еще креативнее – оторвав нижние и боковые стороны и спрятавшись под материей как под крышей.
Тем временем стрелки часов медленно ползли к девяти, и где-то за пятнадцать минут до начала матча, словно сжалившись и решив, что с нас хватит, дождь наконец прекратился. Как нельзя вовремя, надо сказать – двадцать градусов или не двадцать, а мы уже даже под зонтами изрядно промокли. Раздумывая, с чем больше связана легкая дрожь – с холодом или с предматчевым мандражем, я взяла за капюшон мокрую насквозь ветровку, яростно встряхнула ее, и тяжелая железная «собачка» молнии ударила меня по руке с такой силой, что стесала кожу до крови. Фыркнув, я покачала головой, решив, что если платить за победу, то видимо по полной программе.
Знаете, когда-то раньше, размышляя о том, как сложится когда-нибудь тот самый, победный для Германии финал, я точно знала одно – что у нас никогда не будет того, что было на прошлом Евро у Испании. Никаких уверенных 4:0. Полуфинал мог быть таким (и был, как выяснилось), но не финал, потому что немцам, над чьими лбами уже занесено каленое железо со словом «вечновторые», в этом финале придется сражаться не только с соперником, но во многом и с собой.
Именно поэтому тяжело шедшей игре я не удивилась, хотя спокойнее от этого не стало. Слаженно спевшая гимн толпа вскоре притихла, словно придавленная напряженной атмосферой матча.
Скажу честно, я плохо помню игру. Не было в ней сотни голевых моментов или чего-то сверхэффектного, нейтральному зрителю этот матч, наверное, мог бы даже показаться скучным. И я, в общем, даже могу такую оценку понять.
Но очень, очень хорошо я помню секунду, когда забил Игуаин. Когда, увидев мяч в воротах и как фигуры в синем кинулись к трибунам, я закрыла глаза, опустила голову и могла поклясться, что чувствую, как одновременно со мной триста тысяч человек сделали то же самое. И краем сознания порадовалась тому, как хорошо в такой момент быть среди своих.
Это произошло очень быстро, а затем я подняла взгляд в тот момент, когда стоявшие ближе всех к экрану засвистели, увидев повтор. И едва на экране возник лайнсмен с поднятым флажком, по фанмиле пронесся облегченный вздох.
- Чистый офсайд. – Маша нервно кивнула, не отводя взгляда от экрана.
- Как же повезло…
Именно моментами я помню весь этот матч. Помню, как свистела толпа после выданных Хеведесу и Швайнштайгеру желтых карточек. Даже я, хотя предпочитаю никогда не ругаться на судейство, на этот раз была согласна с тем, что предупреждения были, по меньшей мере, неочевидными. В особенности с учетом дальнейших событий.
Перерыв прошел, половина второго тайма тоже. А где-то на семьдесят пятой минуте я почувствовала, что не могу больше стоять, отвернулась от экрана, отошла к обочине и села на узкий низкий заборчик, чувствуя, что меня трясет с головы до ног. Не от холода, к тому моменту я уже согрелась. Не знаю, кто из болельщиков поймет это состояние. Возможно, болельщики «Челси» после мюнхенского финала Лиги Чемпионов. Возможно, и болельщики Испании после финала прошлого Чемпионата Мира. Наверное, все те, чья команда на их глазах играла свой матч жизни и смерти.
Мне понабились оставшиеся пятнадцать минут основного и весь первый тайм дополнительного времени, чтобы вспомнить о том, что приходило мне в голову два года назад. Тем июльским самым темным часом ночи, что перед рассветом, когда после полуфинала Евро я искала причину очередного поражения. Не конкретную ошибку кого-то в обороне или Лева в тактике, а некую глобальную, общую причину. Ту, по которой высшие силы двенадцать лет раз за разом отвечают Германии «нет».
Я вспомнила, что тогда решила считать этой причиной перенастрой. Слишком сильное желание. И вспомнила о том, что от этого чемпионата я с самого его начала практически ничего не ждала – слишком уж много было проблем у бундестим, о которых мы в нашем блоге не раз говорили. Поэтому до сегодняшнего дня перед каждым матчем я была в какой-то мере готова к поражению.
Вспомнив обо всем этом, в начале второго дополнительного тайма я поднялась на ноги и снова стала смотреть игру. Следом за этими воспоминаниями пришла на ум и хорошая цитата: «Иногда нужно просто отпустить и поверить, что все будет хорошо».
И символично, наверное, что спустя три минуты был забит гол.
В первые секунды я честно не слышала ничего – от рева толпы заложило уши. С минуту я даже не могла понять, кто забил, но намек высших сил, разумеется, оценила. Марио Гетце, столь неоднозначный человек для фанатов и «Боруссии», и «Баварии», и вообще для многих любителей немецкого футбола. Наверное, именно он должен был забить в этом матче, чтобы все болельщики смогли заглянуть себе в душу и прочувствовать, рады ли они. И понять тем самым, действительно ли они по-настоящему болеют за сборную Германии.
Толпа тем временем вновь запела и зажгла файеры, которые в темноте смотрелись по-настоящему эпично. К последним минутам мы вместе со всеми стоящими рядом, срывая голос, кричали: «Aus!!!» («выбивай»), когда мяч оказывался в немецкой штрафной, и вместе со всеми неистово аплодировали Швайнштайгеру, возвращавшемуся на поле с разбитой скулой. Честно говоря, никогда еще я не чувствовала такой гордости за то, что пришла на игру в майке с его фамилией на спине.
Когда Месси готовился бить штрафной, многие, не скрывая, молитвенно сложили ладони и закрыли глаза. И когда Акелла промахнулся, восторженный вопль фанмили словно стал первым свистком судьи. А когда в очередной раз свалили на газон Швайнштайгера, не успела толпа возмутиться, как следом за первым настоящим свистком последовал второй и последний.
Мы пытались заснять те мгновения, но не зря говорят, что лучшая память – то, что у тебя в голове. Ничто не передаст безумия, которое в те секунды обрушилось на фанмилю. Мы кричали: «Weltmeister!!!», не слыша собственных голосов за голосами трехсот тысяч человек, обнимались все вместе и со всеми, кто оказался в тот момент рядом. И очень хорошо я помню, как сквозь слезы Аня сказала: «А я говорила».
Аня вообще единственная из нас, кто совершенно безоговорочно с самого начала и до самого конца верил в победу. Без каких-то глубокомысленных и важных причин, просто говорила: «Пусть что хотят, то и делают, но привозят этот чертов Кубок». Всегда, когда я в разговоре о каком-то матче говорила: «Если пройдем…», то запиналась под ее взглядом и со смехом поправлялась: «Хорошо, когда пройдем», и она с довольной улыбкой кивала. Ане надо давать медаль за веру, однозначно.
Эпический салют, кадры награждения, кадры, когда Лам поднимал над головой Кубок – все это тоже невозможно передать словами и фотографиями. Потом трансляцию отрубили, и мы пошли вперед по фанмиле, чтобы дойти до сцены возле Ворот, где начался концерт.
Часть людей шла вперед вместе с нами, видимо тоже не желая, чтобы эта ночь заканчивалась. Часть шла нам навстречу, и все протягивали нам руки в жесте «дай пять», кричали: «Wir sind Weltmeister!», обнимали нас и шли дальше. Мы же останавливались поплясать у каждого экрана, обнимались со всеми, кто плясал там с нами, и тоже шли дальше. Пусть банально, но все происходящее казалось фантастическим счастливым сном. Лишь какие-то мелочи – хруст пластиковых стаканов под ногами, боль в руке от той самой ссадины и холод влажного ночного воздуха давали временами понять, что это реальность.
Лишь когда мы дошли до Ворот, состояние безумия отпустило настолько, чтобы мы поняли, насколько устали. С одной стороны очень хотелось остаться здесь до утра или же пойти в центр, а с другой столько часов на ногах вкупе с эмоциональной перегрузкой все же давали о себе знать. Поэтому решив, что надо хотя бы заглянуть в отель, а потом, если будут силы пойти, куда-то еще, мы направились от Ворот к уже открытому мосту и вокзалу.
На парковых улицах по сравнению с фанмилей стояла удивительная тишина. Не спеша шагая по пустой дороге, мы чувствовали, как ноют челюсти от улыбок, не сходивших с губ последнюю пару часов.
- На самом деле сейчас самое оно случиться Концу Света, – глубокомысленно сказала Маша, и я с ней согласилась. Честно говоря, я до сих пор не могу привыкнуть к фразе «моя-команда-чемпион-мира», настолько за эти годы я привыкла к вторым и третьим местам. Казалось, что долгожданное золото должно стать каким-то красивым, голливудским финалом.
С такими мыслями мы попрощались с Машей и Леной, которые пошли к себе, сказав, что напишут нам, если соберутся еще куда-то, и вернулись в отель. И первым же делом увидели на стуле возле лифта самую раннюю газету уже наступившего дня. Совершенно непереводимый заголовок, сложенный из слов «Weltmeister» («чемпион мира») и «endlich» («наконец») по-настоящему задел за живое.
Оказавшись в номере, я нашла в себе силы порыться в рюкзаке и, достав то, что искала, позвала Катю с Аней.
- Эти магнитики я купила в Ганновере и решила, что отдам… если не сегодня, то когда-нибудь, когда мы все-таки станем наконец чемпионами. Ну вот… получилось сегодня.
Я взяла фломастер и написала на своем «2014», а потом мы втроем расписались на всех трех магнитах. Забегая вперед, скажу, что на моем небольшом и снизу доверху увешанном магнитами холодильнике этот висит в самом центре, и достаточно лишь взглянуть на него в плохой день, чтобы поднять себе настроение.
Сил куда-то идти ожидаемо не осталось. Поэтому засыпали мы под включенный телевизор, где на каждом канале шли репортажи с улиц самых разных городов страны.
Однако как бы не праздновал той ночью Берлин, немцы лучше многих знают поговорку «делу время, потехе час». Наутро о ночном безумии, охватившем город, напоминали лишь встречающиеся на людях майки с атрибутикой и пресса в газетных лотках.
И разумеется новостные стенды на вокзале, которые через каждые три минуты поздравляли страну.
Мы же с утра вновь направились к Воротам. На этот раз доехать туда мы предпочли на метро, о чем совершенно не пожалели – дизайн станции оказался вполне достоин визита.
На фанмилю пока не пускали – видимо, все еще убирали мусор. Маша с Леной с утра сообщили нам, что собираются днем сходить в зоопарк, поэтому мы доехали до станции Zoologischer Garten, чтобы, дожидаясь их, зайти в «Карштадт».
Магазины к тому моменту уже надоели даже нам, но я все-таки решила купить себе нынешнюю форму сборной. Странно, когда она только была представлена, то показалась как минимум странной, но сейчас глаза к ней уже присмотрелись. Да и более того – все-таки последняя форма с тремя звездами.
Вдобавок совсем неинтересным поход в магазин не стал – на первом этаже неизвестно откуда взялась небольшая выставка официальных мячей всех прошедших Чемпионатов Мира.
Мысли об исторической значимости явно пришли в голову не мне одной, ибо почти весь ассортимент формы уже смели с прилавков почти подчистую. Мне однако повезло найти свой размер, и пока я стояла в очереди к человеку, наносившему на майки номера, с интересом следила, чью фамилию просят чаще всего.
Догадались? А вот и нет. Гетце на втором месте после лучшего бомбардира всех мировых первенств – Мирослава Клозе.
Тем временем Маша с Леной сообщили, что ждут нас у входа в зоопарк, после чего мы долго пытались найти на улице этот самый вход. По карте сориентироваться было трудно, ибо зоопарк-то на ней наличествовал, а вот сам вход никак обозначен не был. Находился он, как выяснилось, на сотню шагов левее выхода из метро. Мы же пошли направо и долго бродили по соседним улицам, успев оценить замечательное соседство зоопарка с известным фармконцерном.
Берлинский зоопарк, по сути – вторая городская достопримечательность после телебашни. Как выяснилось, не просто так. Гуляли мы там почти до самого вечера, любуясь зверенышами и чувствуя, как невольно расслабляешься в этом тихом и уютном месте.
Кто найдет белого мишку, тому печенька. Вот вам даже фото в большом формате.
Различных скульптур и статуй в парке было много, и почти каждую мы беззастенчиво вербовали в сторонники.
В отдельном закрытом павильоне обитали разные мелкие грызуны и роскошные кошки.
Дожидаясь остальных на выходе из павильона, я никак не могла понять, что так взбудоражило симпатичного леопарда, и почему он неистово мечется у передней решетки клетки. И лишь выйдя на дорогу, увидела причину – прямо напротив клетки мальчик лет пяти играл с папой в мяч. Кошки все-таки всегда остаются кошками.
На каждой скамеечке в парке прибита табличка – как нам сказали, фамилия и имя человека, пожертвовавшего деньги на установку этой скамейки.
А знакомое несколько в другой ипостаси слово на указателе привлекло внимание ну совершенно непроизвольно.
В сторону вокзала мы на этот раз поехали на автобусе. В тот день передвигаться по центру города вообще было проблематично из-за того, что центральные станции S-Bahn’а неожиданно закрыли на какие-то профилактические работы. А третий и последний минус Берлина заключается в том, что из линий U-bahn’а (то бишь, метро) к вокзалу подходит только одна и та длиной всего в три станции. Поэтому, чтобы не ехать с десятью пересадками, мы предпочли сесть на автобус и вскоре уже были возле Бундестага.
Вчерашний дождь так и остался единственным дождем за все время нашего пребывания в Берлине. Сегодня вновь весь день сияло солнце, и на поле напротив правительственного здания отдыхал народ.
А мы тем временем наткнулись на то, что давно надеялись найти – развал с чемпионскими майками.
Пять евро за штуку, не задумываясь, отдали мы все. Заметив аншлаг возле фургончика, к нему подошли еще несколько человек. Один пожилой немец даже успел заговорить с нами, стандартно удивиться тому, что из нас лишь Маша говорит по-немецки, и по нашей просьбе сфотографировать нас на память о вчерашней победе.
Как назвала эту фотографию Аня: «14-го июля Берлин был тих и спокоен, но тут появились у Рейхстага мы». И правда, после того, как мы натянули на себя одинаковые майки и зашагали впятером по улице, все компании немцев, шедшие нам навстречу, начинали улыбаться и скандировать: «Deutschland! Deutschland Weltmeister!». Мы же хлопали в ответ, смеялись и мечтали о том, чтобы этот день не заканчивался.
А вечером, собирая вещи и ежеминутно отвлекаясь на какие-то более интересные дела, мы (а точнее, Аня) заодно разрисовали на память свои карты Берлина.
Ещё вечером Маша предупредила нас о том, что бундестим возвращается из Бразилии завтра утром. Мы должны были в этот день улетать (да, планируя поездку, мы понадеялись, что сборная в случае победы вернется 14-го, но как-то не учли, что лететь из Рио все-таки 11 часов), но Маша обнадежила нас, сообщив, что прилететь команда должна в девять, и если мы приедем в Тегель пораньше, то имеем все шансы застать их прилет в аэропорту. Рейс Ани и Кати вылетал лишь в 11:40, поэтому идея была одобрена. С утра правда мы получили от Маши смс о том, что самолет задерживается, поэтому выползли из отеля около лишь около восьми. Впоследствии, впрочем, об этом пожалели, потому что долго не могли найти, куда перенесли остановку автобусов, идущих в аэропорт. В то утро часть движения видимо перекрыли, ибо в городе вновь царил переполох в связи с ожидавшимся действом на фанмиле.
Сказать, что мы страшно завидовали всем, кто собирался в те часы возле вокзала, чтобы идти на встречу команды – это ничего не сказать. Я жалела о том, что у меня не хватило мозгов после полуфинала купить себе билеты на вечер, а вот Маша с Леной, как умные люди, должны были улетать именно вечером. Поэтому на фанмилю они попали, откуда любезно прислали нам фотографии.
Мы же в связи со всем этим безумием до аэропорта доехали лишь к девяти и были по-настоящему шокированы количеством народа, которое приехало туда встречать сборную. В Тегеле и так почти всегда многолюдно, а в тот день там было буквально некуда ступить, ибо все залы и переходы заполнили болельщики. Особенно восхитил вид на летное поле из переходного рукава, соединяющего два соседних терминала: сбоку от летной полосы располагался широкий холм, на котором собралась огромная толпа, развернувшая транспаранты и баннеры. Да и вообще весь аэропорт в тот день производил просто роскошное впечатление.
Если бы у нас не было с собой рюкзаков, мы бы наверное застали прилет. Однако, пока мы стояли в очереди на сдачу багажа, команду встретили и, погрузив в автобус, увезли на празднование. Мы же, вернувшись назад, успели лишь полюбоваться на сам чемпионский рейс.
Однако время бежало быстро, и вскоре, попрощавшись с Аней и Катей, я пошла обратно к автобусам. Мой рейс вылетал через несколько часов из другого аэропорта, расположенного, разумеется, в противоположном конце города. С учетом по-прежнему закрытых станций S-bahn’а, ехать обратно на вокзал мне пришлось на региональном экспрессе. А там, забрав рюкзак из камеры хранения, сесть в как всегда пустой пригородный поезд и отправиться к аэропорту Berlin-Schönefeld.
Вот так вот трогательно смотрелся этот маленький аэропорт со стороны пригородной станции. Оттуда я спокойно долетела до Минска, получила штамп в паспорт, жалея, что не знала о возможности выйти из транзитной зоны. Если бы знала, обязательно связалась бы с Ником, чтобы скоротать пару часов ожидания стыковочного рейса.
В зале ожидания был маленький бар, возле стойки которого у меня сперва полезли на лоб глаза при виде цен в меню, и лишь затем я вспомнила, что в Беларуси другая валюта. В переводе на рубли стоимость пары бутербродов и чашки кофе оказалась вполне щадящей, так что остаток времени я провела там. Телефон понемногу садился, надрываясь от входящих сообщений – в московском метро за две станции до той, где живу я, сошел с рельс поезд, и я уже потратила все деньги на счету, отвечая обеспокоенным друзьям и знакомым, что со мной все в порядке. Почти физически ощущалось, как коренные столичные жители Суета и Цейтнот жадно тянут ко мне руки из уже недалекой Москвы.
Когда нас наконец направили на посадку, дойдя по салону до своего места, я обнаружила, что мой сосед уже сидит на своем. Мужчина лет сорока поднялся, пропуская меня к окну. И взглянув на майку сборной, в которой я была, спросил:
- Болельщик Германии? – Я кивнула, и он, вновь садясь и разворачивая газету, добавил: – Поздравляю.
Я улыбнулась.
- Спасибо.
И, отвернувшись к окну, зажмурилась от удовольствия. Еще ни разу в жизни меня не поздравляли вот так.
Первый раз за долгое время о победе Германии знали действительно все. И несмотря на ненависть к этим каникулам за то, что они закончились, будущее в те минуты рисовалось вполне себе радужным. Поэтому игравшая в плейере песня не могла еще лучше подвести итог всей поездки и всему прошедшему Чемпионату Мира.
An Tagen wie diesen,
Wünscht man sich Unendlichkeit
An Tagen wie diesen,
Haben wir noch ewig Zeit
In dieser Nacht der Nächte
Die uns so viel verspricht
Erleben wir das Beste,
Kein Ende ist in Sicht
Die Toten Hosen «Tage wie dieser»
Медведя нашла ))