Вальекас и Райо Вальекано. Падре Льянос

Несмотря на то, что он принадлежал к семье потомственных военных (его отец был генералом пехоты, а его брат капитаном) Хосе Мария Льянос вступил в орден иезуитов, в котором получил сан после окончания химического факультета в Университете дал Мовимьенто.

Яростный фалангист в голубой рубашке, с поднятым кулаком и пистолетом на ремне стал капелланом Молодежного Фронта [исп. - Frente de Juventudes], служба в котором включала в себя религиозные практики с Франко, советником и исповедником которого он впоследствии стал. Но Бог приготовил ему другую дорогу и вера, приведшая его к встрече с главой государства, его семьей и всей верхушкой власти, превратила его в пастора и защитника нуждающихся в Посо дель Тио Раймундо в Вальекасе.

Устав находиться в Пардо, дворце генералиссимуса, в качестве каменного гостя, он понял, что его место среди бедных, страдающих от голода и преследований диктаторского режима, победившего в братоубийственной войне.

Никто не понимал историю этого «красного» священника, который сумел избежать тюрьмы, в отличии от множество таких же как он, например, священника-коммуниста Гарсия Сальвы, кроме того Генералиссимус исполнял его просьбы о помощи тем, кто, как бы то ни было, были по мнению Хефе врагами родины. Ярким примером такого была постройка железнодорожного переезда в Энтревиас на месте где раньше местные жители были вынуждены пересекать железнодорожные пути без каких-либо мер предосторожности, наконец-то объединившего Посо,. Устав от фальшивого блеска власти, падре Льянос решил начать пасторскую жизнь в качестве голоса бедняков и выбрал для этого Вальекас, чтобы быть ближе к людям, которые нуждались даже в самых необходимых вещах.

Приходской священник церкви Святого Рауймунда Ноннато, считая церковь матерью Пуенте де Вальекас, говорит, что Льяносу удалось добиться почти невозможного, проповедуя в рабочем районе с названием Посо дель Тио Раймундо, поскольку он уделял достаточно много внимания прихожанам своего прихода и его помощь была неоценима для жителей района. Приход, которым он управлял, рассматривался в качестве места для ссылки. Монсеньор Казимиро Гарсия Морсильо, архиепископ Мадрида, в официальном документе разрешил Льяносу открыть ораторий для проведения причастий и отмечать там другие религиозные праздники.

Переезд падре Льяонеса на новое место жительства в этот район в сентябре 1955 года был встречен не очень дружелюбно. В скромном доме, где он обосновался, кроме квартиры где он проживал, жили два студена, врача и профессор и была ещё одна комната, использовавшаяся в качестве импровизированного оратория. Уже после первого дня новом месте он увидел на стенах надписи: «Зачем приехал?», «Мы не хотим здесь священников», «Священники, убирайтесь из Посо!». Это его очень задело.

Прошло некоторое время, пока его дом превратился в место, куда приходили отчаявшиеся матери, чтобы попросить продукты для своих голодающих детей. Чтобы удовлетворить их нужды, Хосе Мария Льянос использовал все свои связи в высших слоях общества. Он начал привозить сухое молоко, сыр, сахар и хлеб и доставал деньги и кирпичи для ремонта домов, а так же известь, гипс и т.д.… и то, что начиналось как работа проповедника закончилось борьбой за свои права и его направляющей ролью в превращении Посо дель Тио Раймундо, маргинального района, в наиболее борющейся за свои права район среди всех мадридских окраин.

Несмотря на свою работу в качестве приходского священника, падре Льянос никогда не думал, что однажды его могут сантифицировать (причислить к лику мученников). Его сильный, бунтарский и достаточно тяжелый характер не приближали его к святости. Франциско Умбраль, его близкий друг, писал: «Он единственный из всех святых носит берет и поэтому не попадет в рай».

Льянос выступил против Гражданской Гвардии в дверях своего собственного дома, чтобы предотвратить его снос, и собрал свою собственную «преторианскую гвардию мальчиков и девочек».

Для Льяноса, района от которого рукой подать до Пуерты дель Соль, нулевого километра Мадрида, района который в середине XX века все еще освещался карбидными лампами, где зимними холодами грелись с помощью угольного шлака, не подходившего для топки паровозов, где не знали водопровода, где дети не могли ходить в школы, где у молодежи не было перспектив, где большинство не умело ни читать, ни писать, стал районом требовавшим немедленных изменений.

Чтобы узнать больше истоки истории Льяноса я взяла большое интервью у Игнасио Пи, иезуита-исповедника Посо, которые отметил не только труд Льяноса, но и других иезуитов, вовлеченных в его проекты. Он пояснил: «Необходимо понимать, что они создали школу и профессиональный центр в качестве места для рабочей молодежи, приходившей туда и получавшей поденную работы в пансионах, мастерских, охране, типографиях, часовне, а для всего этого требовались наставники и учителя и т.д. Вся волонтерская деятельность была бесплатной. Льянос был большим универсалистом [универсализм – направлений в религии в рамках которого считается, что Бог распространяет свою милость на всех людей, без исключения], считал себя гражданином мира и хотел, чтобы его ученики изучали мир за пределами Испании. В его профессиональной школе они говорили о других странах, Франции, Италии, Англии, Португалии и т.д. Он ходил в посольства и там просил флаги и пластинки с гимнами. Но когда пришел черед России, случилось неизбежное. До чего мы могли дойти! Падре Льянос вывесил флаг СССР и включил Интернационал, после чего в школу ворвалась полиция и реквизировала запрещенные материалы: флаг и пластинку.

После этого очень раздражённый Льянос отправился в Главное Управление Государственной Безопасности и не уходил оттуда пока все материалы ему не вернули.

Он был хорошим писателем, но, к сожалению, сохранились лишь немногие из его рассказов и стихов, поскольку, за исключением тех записей он подарил двум своим ближайшим друзьям, все остальные он сжег перед смертью, как и обещал Римскому Папе Пию XII.

Стела в память о падре Льяносе

10 февраля 1992 года Хосе Мария Льянос умер в иезуитском доме престарелых в Алькале де Энарес и был похоронен в пантеоне нашего ордена на кладбище Сан Исидоро в Мадриде».