2 мин.

Почему никогда не надо париться

11 k

Главный материал сегодняшнего дня – интервью Дениса Романцова с олимпийским чемпионом Мельбурна, футболистом московского «Спартака» Алексеем Парамоновым. Пономареву, если что, 88; его милые байки обязательны к прочтению. Это интервью продолжило сериал Дениса, который у нас в редакции называют «Супердеды». Две предыдущие серии – интервью с прославленным динамовцем Виктором Кесаревым и знаменитым защитником ЦСКА Владимиром Пономаревым.

Вообще, рассказы старейшин – одна из самых прекрасных вещей, которые сопровождали лично меня на этой неделе. Наши коллеги и друзья из журнала «Афиша» (если кто не помнит, летом у нас вышел совместный проект «История русского футбола»), как и 12 месяц назад, начали год общением с великими людьми, прожившими большую жизнь. Актеры, режиссеры, музыканты, журналисты – те, кого мы уважаем и ценим, – рассказывают о временах – своем и нашем.

В этом году, например, есть непримиримая Лия Ахеджакова и совершенно очаровательный Вахтанг Кикабидзе, который - я не знал - не появляется в России с 2008 года. Но меня больше всего впечатлило интервью 87-летнего режиссера Петра Тодоровского. Его ответы, часто страшные и пускающие ледяную струю по спине, – это, в общем, учебное пособие для тех, кто слишком ворчливо и жалостливо воспринимает нынешнюю жизнь.

Три отрывка:

«Мы очень тяжело перенесли голод 1933 года. Мы с моим старшим братом и сестрой ходили по сараям и искали использованные веники, отмывали их до белизны, нарезали мелко и варили суп. Когда мне не было еще и восьми лет, я видел одну из самых страшных картин в своей жизни: у забора сидела женщина, вся одежда нараспашку, ребра торчат, жара стояла жуткая, а на коленях у нее лежала девочка в демисезонном пальто и белой завязанной косынке на голове. Непонятно — мертвая или живая, а мать сидит, безучастно смотрит вперед и ест крысу, жадно так впиваясь в нее зубами. Для меня это был апофеоз голода и ужаса».

«В 43-м. Я к тому времени был уже далеко от родного города, мы бежали от немцев. Ничего не успели взять с собой, потому что десант выбросили совсем рядом с нами. Родная сестра отца с мужем и тремя детьми бежали по дороге, растерялись ненадолго — и танк их просто расплющил».

«Так что на фронт некоторые ребята бежали просто от голодухи. Потому что они понимали, что там кормят лучше, а здесь ты все время живешь с ощущением, что у тебя сосет под ложечкой. Главным поощрением, например, было поехать с буфетчицей на хлебозавод. Через окно подают по две буханки, мы складываем их в машину, а она орет: «Если кто хоть крошку отколупнет, гауптвахту устрою». И на обратном пути сидишь на хлебе и шаришь руками: нет ли где пупырышка, который можно было бы сковырнуть незаметно».

Понятно, что многие из нашей уважаемой аудитории в этом не нуждаются, но для кого-то это интервью станет небольшой, но очень нужной инъекцией разума. Если вдруг после вчерашнего трансферного дедлайна, после сегодняшней поездки сквозь снега на работу и обратно, после какой угодно еще неприятности, вы думаете, что у вас есть проблемы, бросьте. У нас – фигня; проблемы были у наших дедов и прадедов.

Всем из них, кто еще с нами – здоровья и долгих лет.