20 мин.

«Сказал агенту, что не уйду из «Марселя», даже если «Челси» удвоит мне зарплату». Глава 6

Глава 6. И как она закончилась…

Итак, мы вылетели из Лиги чемпионов, но попали в Кубок УЕФА и хотели показать новому тренеру, владельцу клуба и болельщиков, что можем хорошо выступить там. Новым капитаном стал алжирец Брахим Хемдани. Меня начали привлекать к организации разминки перед тренировками, а я сам продолжал попытки объединить команду. Учитывая, что этот сезон был для меня первым в клубе, казалось странным, что мне в команде уже отводили столь значимую роль. У меня не было опыта игры в топ-клубах, чтобы я мог просто сказать: «Парни, слушай сюда, в «Ювентусе», или в «Барселоне», или в ПСЖ мы делали так». Я стал тем, кто выступал на командных собраниях, к кому обращались остальные и кого спрашивали, если игра не складывалась: «Что теперь делать?» Даже более опытные футболисты начали искать у меня помощи и совета. На поле моё влияние достигло такой стадии, что один из партнёров, Филипп Кристанваль, в один день подошёл ко мне и прямым текстом заявил: мол, я держу команду на себе и, если я играю хорошо, все остальные тоже. Ха, никакого давления!

Я проводил много времени на базе, где регулярно общался со всеми, кто работал в клубе, чтобы они чувствовали сопричастность к общему процессу, чтобы дать им чувство принадлежности к большой семье. Для меня это было и остаётся важным фактором. Мы, игроки, имеем честь играть за великие клубы, поэтому демонстрировать любовь и всячески помогать тем, кто в них работает, – наш долг. Их редко благодарят и не всегда замечают, но их вклад очень велик.

Моя роль в клубе – как и старания на поле, где мой голевой счёт продолжал расти – не осталась незамеченной со стороны фанатов, и к 2004-ому году моя популярность выросла настолько, что я не мог сделать шага за пределами дома, не собрав вокруг себя толпы. Каждая попытка прогуляться до булочной рядом с домом, чтобы купить багет для завтрака, растягивалась на полчаса. Болельщики кайфовали от возможности поскандировать моё имя, взять автограф или сделать фото – ещё на старые телефоны с плохими камерами, не сэлфи. Всё это было абсолютно новым для меня. Сперва нравилось, я наслаждался вниманием, но со временем я дошёл до точки, когда подумал: «Стоп. Хватит. Это не для меня, не хочу больше. Не хочу, чтобы моя семья регулярно проходила через это. Почему люди вопят, кричат при моём виде, чуть ли не попадают в аварии (были близки к этому несколько раз), когда видят меня, едущего параллельным курсом с ними?» Ситуация выходила из-под контроля, а мне так жить не хотелось. Ещё я чувствовал, что мне хотелось им сказать: «Я не тот человек, которого вы видите во мне. На самом деле я простой парень. Обычный человек из Кот-д’Ивуара. Я не заслуживаю вашего низкопоклонства».

В клубе работал спортивный психолог, и я решил к нему обратиться. Рассказал, что происходит и как это начинает на меня влиять. Он объяснил, мне нужно найти способ поглощать всё это внимание, принять его; и ещё дал понять, что это не просто часть ответственности за возможность играть в большом клубе вроде «Марселя» – это неизбежный побочный эффект от того, что ты добиваешься успеха здесь или в любой другой команде. Я не мог прожить остаток жизни, устраняясь от этого, закрываясь в скорлупе. Моя жизнь менялась, и нужно было принять сей факт. Главное, следовало сосредоточиться на собственной игре, поскольку в этом случае результаты бы не заставили себя ждать, голы бы пришли, и болельщики были бы счастливы. Это оставалось приоритетом – выступать хорошо, чтобы все остальные тоже оставались довольны. Мне понадобилось определённое время, чтобы переварить сказанное психологом, но, в конечном счёте, я понял, что он пытался донести, и стал привыкать и уживаться с мыслью, что успех ведёт за собой ответственность по отношению к другим и к самому себе. Не всегда это было легко, но, по крайней мере, я получил определённые сведения на сей счёт, и это стало первым шагом на пути к примирению с той жизнью, которая у меня началась.

В «Марселе» мне было суждено провести всего сезон, но я был настолько предан клубу и болельщикам, что впоследствии, когда люди узнавали, что я провёл там так мало времени, их охватывало удивление. «Всего год? Казалось, что ты был там лет пять!» Значит, я что-то оставил там после себя. Я получил много от фанатов, и сам, будучи фаном «Марселя», хотел дать им в отвёт всё что мог. Я забивал за «Генгам» и высоко ценился там и партнёрами, и зрителями, но в «Марселе» всё было совершенно иначе. Здесь мне помогли вырасти над собой. «Марсель» – клуб, где я наконец-то стал мужчиной и лидером.

Но чтобы было понятно: я был не единственным лидером. Фабьен Бартез, как только вернулся назад, тоже вжился в эту роль. Фабьена подписали в октябре, однако до января ему нельзя было играть. У него была колоссальная репутация. Чемпион мира 1998, чемпион Европы 2000, только что помог «Манчестер Юнайтед» выиграть Премьер-лигу. Он сразу стал любимцев болельщиков, тем более что это пришествие в «Марсель» было для него не первым – он уже играл здесь, причём успешно, в 90-е годы. Фабьен не из тех, кто говорит от нечего делать. На собраниях он сидел и прислушивался к мнениям остальных. Подобно Крёстному отцу, сперва выжидал, пока выскажется каждый, затем произносил всего несколько слов, а остальные ему внимали. Иногда я записывал то, что он говорил или делал во время собраний, чтобы потом мы могли обсудить проблему вместе. Фабьен никогда не стремился стать центром внимания, но всё равно каким-то образом умудрялся управлять коллективом. На меня он серьёзно повлиял, и я многому научился за те несколько месяцев, что мы провели в одном клубе.

Жеребьёвка определила нам в соперники по 1/8 финала Кубка УЕФА «Ливерпуль», возглавляемый тогда Жераром Улье. Меня и так не особо-то надо было мотивировать, но мысль об игре на «Энфилде», на глазах у «Копа» да в мой 26-й день рождения (11 марта) заставил отнестись к первой игре как к чему-то особенному. И о каком же подарке я мог больше всего мечтать? Забить гол конечно же, что я, собственно, и сделал. Тот мяч стал первым забитым французской командой в Ливерпуле за предыдущие 27 лет, с тех пор как это удалось в марте 1977-го «Сент-Этьену». Тогда менеджером был Боб Пэйсли, а за команду выступали легендарные Кевин Киган и Эмлин Хьюз. Так что мне довелось быть первым из нового поколения, кто забил там в футболке французской команды. После матча, завершившегося вничью – 1:1, вся раздевалка наполнилась эхом от громких распеваний хриплыми голосами «Happy Birthday». Этот момент Улье и его парни не смогли оценить или разделить вместе со мной. Но неважно, в моей памяти от того дня остались положительные воспоминания, как и от многих других, когда приходилось играть против «Ливерпуля».

Благодаря победе (2:1) в ответной встрече мы прошли в следующий раунд, где переиграли миланский «Интер». В обоих матчах мы выиграли, я забил важный гол, единственный в домашней игре. Нам снова удалось пройти одну из топовых европейских команд, за которую тогда выступали Фабио Каннаваро и Кристиан Вьери.

Теперь между нами и финалом встал «Ньюкасл», и мы знали, что их талисман Алан Ширер, бог Таунсайда, сделает всё, чтобы его команда нас обыграла. Ему было 33, но он оставался невероятно эффективным и сильным футболистом. В гостях нам удалось сдержать их и добыть нулевую ничью, ставшую личным разочарованием для меня: попал в перекладину, не смог использовать пару отличных моментов. Что ж, зато мы сохранили хорошие шансы.

В преддверии домашнего поединка, несмотря на небольшую боль в паху, я чувствовал в себе необычайное спокойствие и решимость. Я знал, что нужно делать. Я взвалил на себя большую ответственность, однако понимал, как сильно остальные рассчитывают на то, что я выступлю хорошо и принесу клубу столь желанную победу.

Мои молитвы были услышаны, и я забил два очень важных гола, по одному в каждом тайме – то, о чём мечтал ещё ребёнком. Нам удалось пробиться в финал на глазах у безумно довольных болельщиков. Тысячи и тысячи людей наводнили улицы Марселя той ночью, вовсю гудели машины, все размахивали флагами, танцы и песнопения продолжались до утра, многие местные жители исполняли мой коронный танец.

Через три дням нам предстоял выезд к «Монако». Тренер решил предоставить отдых, потому что до финала оставалось всего 10 дней, но уже через 15 минут после старта мы проигрывали 0:1, и он выпустил меня в надежде (зря, как оказалось), что я переверну игру. Мы защищались от углового у своих ворот, я выпрыгнул, и тут же защитник сильно, пусть и неумышленно, воткнулся коленом мне в бедро. Я сразу же почувствовал безумную боль и, как только приземлился на газон, понял, что дела плохи. В глазах даже замелькали звёздочки, я не мог двигаться, а ногу на какое-то время буквально парализовало.

Меня сразу отвезли в больницу, однако снимки и рентген ничего не показали. Тем не менее, пять дней я не мог ходить. Чтобы заглушить боль, мне регулярно делали противовоспалительные инъекции. Началась гонка со временем.

Чтобы дать понять, насколько важен был тот финал не только для клуба, но и для всего города, скажу, что на утро перед отъездом команды на игру в Гётеборг, где нас ждал испанский чемпион «Валенсия», несколько человек из нас посетили католическую базилику Марселя, Нотр-Дам-де-ла-Гард. Это одна из главных достопримечательностей города, расположенная высоко на холме и видимая в окрестностях отовсюду. Считается, что она стоит на страже города и его жителей, поэтому я пришёл, чтобы подарить в качестве подношения одну из своих игровых футболок, надеясь, что это даст нам немного божественной помощи в грядущем матче. Этот визит не был первым в своём роде. В 1993 году команда сделала то же самое перед мюнхенским финалом Лиги чемпионов против «Милана». Мою футболку охотно приняли, и сейчас она висит рядом с вымпелом «Марселя» справа от входа в базилику. К слову, достаточно высоко, чтобы удержать всех желающих её оттуда сорвать!

Я неплохо начал финал, несмотря на боль при каждом рывке и игру на 50% от своих возможностей. Довольно скоро мне прилетело локтём от Роберто Айялы. Мы действовали лучше в дебюте матча, но «Валенсия» успешно отбивалась, и игра выровнялась. Вдруг на исходе первого тайма Фабьен Бартез сбивает форварда соперника Мисту в штрафной. Судья Пьерлуиджи Коллина решил, что нога Фабьена была поднята слишком высоко, и удалил его с поля. На мой взгляд, то единоборство не было столь уж грубым, и, учитывая важность матча и тот факт, что не закончилась ещё даже половина, на мой взгляд, Коллина показал красную карточку ошибочно и тем самым убил игру. Но Коллина являлся наиболее авторитетным судьёй в мире, и он был непреклонен в ответ на мои жалобы, заявив, что у него не было другого выбора, кроме как следовать правилам. Так или иначе, «Валенсия» забила с пенальти, и игра, по сути, была сделана. В течение 15 минут после начала второго тайма они забили повторно. У нас были возможности забить тоже, мы боролись до полусмерти, но так и не смогли отыграться.

Надо признать, что та «Валенсия» под руководством Рафы Бенитеса, проводившего последний сезон перед уходом в «Ливерпуль», была хороша. Хотя по итогу они выглядели лучше, мы чувствовали, что могли бы их обыграть, будь я в лучшей форме и сложись ряд обстоятельств в нашу пользу. Нашей мечте завоевать трофей пришёл конец, и это стало большим разочарованием для игроков и болельщиков.

В том сезоне оставалось сыграть один матч, последний тур Лиги 1. Мы находились на седьмом месте, гораздо ниже желаемого, зато решительно настроились на заключительную игру. Им нужно было побеждать, чтобы спастись от вылета. С кем нам предстояло играть? С «Генгамом». Полное совпадение. Я играл против них не только в своём первом матче за «Марсель», но также и в последнем. И моей новой команде предстояло вершить судьбу старой. Мягко говоря, не самая комфортная ситуация для меня, но нужно было оставаться профессионалом и играть так, словно меня не волновало название соперника. Я не забил, но мы обыграли их 2:1, отправив в Лигу 2 на следующий сезон. После матча я обнял бывших партнёров, у некоторых по щекам катились слёзы. Я вспомнил, как двумя годами ранее, в конце моего первого сезона в «Генгами», нам тоже пришлось сражаться за вживание до последнего тура. Тогда мы победили, сейчас им не повезло, и я реально сочувствовал парням – в конце концов, такое вполне могло произойти со мной.

По итогам года меня назвали лучшим футболистом сезона по версии французского аналога ассоциации профессиональных футболистов – UNFP. Это стало для меня огромной честью, и я был удивлён, когда услышал эту новость. Снова казалось, что только вчера я сидел на скамейке в «Ле-Мане», и оттого получение такой награды сбивало с толком. Хотя да, я правда забил 32 гола в том сезоне, стал третьим бомбардиром лиги (первое место занял Джибриль Сиссе из «Осера»). Думаю, отчасти награда досталась именно мне, поскольку я был относительно новым лицом для французского футбола. Плюс сказалось то, что я внёс большой вклад в выступление своего клуба в еврокубках: забил шесть голов в Лиге чемпионов (несмотря на вылет «Марселя» после группового этапа) и пять в Кубке УЕФА, в котором я отличался в каждом раунде, кроме финала.

Эта награда грела душу, учитывая, что я, 26-летний, уже был далеко не юношей. Но я никогда не забывал, что остаюсь частью команды и своим успехом обязан партнёрам. Ни один игрок не может быть больше или значимей, чем его команда. Произошедшее позже показало мне, что как бы ни был игрок успешен, лоялен и привязан к команде, ни один клуб не поставит эти качества между собой и предложением, от которого нельзя отказаться.

Впервые об интересе со стороны других клубов я услышал то ли в марте, то ли в апреле 2004-го. Дело было после пресс-конференции, – не помню, по какому случаю – когда один французский журналист подошёл переговорить со мной.

– До меня тут дошли кое-какие слухи. Очевидно, один английский клуб сделал предложение на твой счёт.

– Серьёзно?

– Да, и на очень серьёзную сумму! И клуб готов тебя отпустить.

– Ай, да ладно, я никуда не собираюсь. Никуда, – ответил я в шутку. – Даю тебе слово.

Я просто не воспринял сказанное тем парнем всерьёз. Я просто пошёл дальше по делам и даже не задумывался на сей счёт. Когда всё вскрылось, я мысленно возвращался к тому короткому и разговору и думал… может, уже тогда клубы обсуждали детали моего трансфера. Жозе Моуринью ещё не возглавил «Челси», но вполне возможно, помня о его интересе, он уже тогда сообщил клубу о желании меня подписать. Не в качестве непреложного условия, при выполнении которого он готов присоединиться к «Челси», а скорее как одно из первых пожеланий по укреплению состава. Кто знает?

В конце сезона я продлил контракт с «Марселем». Когда я делаю это, то чувствую себя обязанным клубу. Не так, что подписал и потом отправился, куда захотел. В начале июля я находился в Камеруне, где у нас намечался важный матч отборочный матч к чемпионату мира, и давал интервью, обсуждая связанные с «Марселем» планы на грядущий сезон: чего я хотел достичь; как сильно желал побить рекорд Жан-Пьера Папена, забившего за один чемпионат 33 гола; как мне хотелось стать величайшим игроком в истории клуба, помочь ему выиграть лигу и так далее.

После матча, выигранного Камеруном со счётом 2:0, в мой гостиничный номер зашёл Папе Диуф. Он теперь работал в должности генерального менеджера «Марселя» и не мог более оставаться моим агентом. Его визит изрядно меня удивил, так как обычно он никогда не посещал моих игр за сборную.

– Нужно поговорить, – сходу объявил он.  Я понятия не имел, почему вдруг так срочно ему понадобился. – Одна команда сделала предложение по твоей покупке, и «Марсель» готов его принять. Это будет означать очень хорошую зарплату для тебя.

– Нет, я не хочу уходить. Я только что подписал новый контракт, и для меня подписал значит подписал. Я не собираюсь пудрить людям мозги.

– Ну, тебе придётся уйти, потому что клуб этого тоже хочет.

– Что за команда?

– «Челси».

– Я не хочу уходить. Я дал слово, поэтому никуда не собираюсь.

– Да, но президент уже готов принять решение сегодня.

– Меня это не волнует. Дело даже не в деньгах. Я не хочу никуда переходить. Можешь сказать президенту, что, даже если «Челси» удвоит мою зарплату в сравнении с сегодняшней, я всё равно не собираюсь уходить. Я не хочу!

И на этом я ушёл от него. Что касается меня, то разговор окончен.

Я был сильно взволнован и очень зол. Чувствовал себя прижатым к стенке, пойманным в ловушку и преданным одновременно. Эта новость просто огорошила меня. Я попросту не мог поверить в то, что мне только что сказали, не мог переварить эту информацию.

На следующий день я улетел в Париж. Приземляюсь и сразу же иду в ближайший газетный киоск купить l’Equipe, ежедневную спортивную газету. На передовице заголовок: «Дидье Дрогба, он уходит», или что-то типа этого. «Я явно что-то пропустил!», – думаю про себя.

Когда я снова разговаривал с Папе, он убедил меня принять предложение, поскольку возможность была слишком хороша, чтобы отказываться. Это обеспечило бы меня и мою семью на всю жизнь финансово. Для меня быть частью семьи, которой являлся наш клуб, было важнее, чем зарабатывать баснословные суммы. В уме я держал мысль о том, чтобы стать игроком одного клуба, кем-то вроде Паоло Мальдини для «Марселя». Пожалуй, из-за того, что на протяжении всего детства я регулярно переезжал и жил в отрыве от родителей, моим самым главным желанием стал поиск стабильности, и в семье «Марселя», я думал, она наконец-то была найдена. Но теперь – в очередной уже раз – приходится срываться с места. Я позвонил Жозе Аниго, нашему тренеру.

– Что происходит, Жозе?

– Боюсь, мне нечего сказать.

Очевидно, ему дали инструкцию не говорить ни слова, хотя я был абсолютно уверен, что потеря ключевого центрфорварда перед новым сезоном всерьёз его расстроила.

Я не мог толком обсудить это с женой, потому что был уверен, что не смогу объективно оценить преимущества и недостатки сложившейся ситуации. Когда мы обсуждали мои трансферы в прошлом, решение всегда было простым и давалось легко. Каждый раз, покидая клубы, – «Леваллуа», «Ле-Ман», «Генгам» – я грустил от того, что приходится уходить, но чувствовал готовность к переходу на новый уровень. Теперь, когда мы окончательно обустроились, – у нас был уютный домик с видом на море, дети были счастливы, климат шикарный – я предлагал всем уехать с насиженного места и отправиться в неизвестность. Нам предстояло переехать в другую страну, на языке которой никто из нас не разговаривал, не имея ни малейшего понятия, как всё сложится. Жена всегда поддерживала меня, но я знал, что она не сильно обрадуется, когда узнает. В конце концов, она никогда не бывала в Англии, и для неё эта перемена будет крайне ощутимой.

Как только я вернулся в Марсель, прямиком направился на встречу с президентом клуба Кристофом Буше и ещё раз объявил, что не хочу никуда переходить.

– Через два-три сезона – да, возможно, но сейчас я не готов.

– Да, хорошо, но, видишь ли, мы не уверены, получим ли через год или два такое же предложение, – отметил он. Теперь мне всё стало ясно.

– То есть вы считаете, что я не в состоянии показывать в дальнейшем то же самое, что делал в этом сезоне? Думаете, что мне разок повезло, и хотите на этом теперь заработать? ОК, если вы думаете так, тогда, я полагаю, ваше решение принято окончательно, и я перехожу в другой клуб.

Одним предложением он выдал всю подноготную. Для меня этого было достаточно. Он дал понять, что на самом деле не верил в меня. Психологически мне всегда было важно чувствовать, что те, для кого я играю, правда в меня верят. В том случае у меня не оставалось иных вариантов, кроме как уйти. Не имело значение, какой клуб желал меня приобрести. «Челси», «Милан», «Ювентус», «Реал Мадрид» – всё равно. Я почувствовал себя преданным, словно получил удар в спину, когда услышал, как Буше преподносит всю эту ситуацию.

Сделка была практически оформлена к тому моменту, оставалось уладить только мелкие детали. Сумма трансфера – 37 миллионов евро, примерно 24 миллиона фунтов стерлингов по курсу того дня. Тогда Жозе Моуринью раскритиковали за то, что он потратил такую сумму на неизвестного нападающего из Франции, но он просто ответил: «Судите меня, когда он будет покидать клуб». Некоторые из моих бывших команд получили от трансфера определённые проценты. «Леваллуа», к примеру, досталась весьма внушительная по их меркам сумма – около 675 тысяч евро, что помогло им, среди прочего, построить новый стадион, в котором клуб остро нуждался.

В качестве отступления скажу, что был польщён, когда они назвали его в мою честь. В октябре 2010 года мне было приятно туда вернуться и поучаствовать в церемонии открытия, а также сыграть против некоторых из ребят, которые теперь там занимаются. Ещё я случайно пересёкся там с одним из моих бывших тренеров, Сребренко Репчичем, который ощутимо помог мне в футбольном развитии оказывал поддержку, когда моя жизнь складывалась тяжело. Очень важно, что любительские клубы живы, именно там получаешь важные уроки – как по части футбола, так и жизни в целом. Учишься делиться, быть частью коллектива, уважать партнёров и полагаться на них. Иногда в профессиональном спорте эти ценности утрачиваются.

Вскоре на «Велодроме» была организована пресс-конференция, на которой мне нужно было попрощаться с клубом. Всё время я с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться. Я с трудом выдержал посещение собственной пресс-конференции и всё попытался осознать, что произошло в последние 24 часа. Я бормотал традиционные банальности о том, какой прекрасный шанс мне выпал, однако язык моего тела явно расходился со сказанным, учитывая, что я переходил в более сильный клуб с лучшими перспективами и на большие деньги. Я должен был улыбаться, но вместо этого сидел ссутуленный, опустив голову, не желая ни с кем общаться и вообще недовольный из-за этой пресс-конференции.

Потом я зашёл в раздевалку и от боли начал плакать. Было ощущение, словно меня оттолкнули от себя. Клуб действительно сказал мне: «Тебе нужно уходить». Имея выбор между деньгами и мною, они выбрали деньги. Одни мысли об этом были крайне мучительны. Я в последний раз вышел на поле. Там не было ни одного фаната, скандировавшего моё имя. Вместо этого – невыносимая тишина. Я развернулся и, по-прежнему весь в слезах, покинул столь обожаемый мною клуб. Я не мог возвращаться в таком состоянии домой, поэтому сел в машину и просто поехал. Проехал вдоль красивейшего берега, добрался до пляжа и уселся там прямо на песок как будто бы на целые годы. Я пытался понять, что же со мной произошло. Всё случилось слишком быстро. Пресс-конференцию назначили, когда ещё не были улажены все нюансы контракта и о моём подписании даже не успели объявить официально. Но сделка уже считалась завершённой, так что о моём уходе решили сообщить. Футбол – это бизнес, начал понимать я, и нет смысла этому противиться. Мне пришлось попросту принять неизбежное.

Я вернулся в машину. Когда вернулся домой, уже был вечер. Мой агент Тьерно Сейди как раз приехал и решил остаться на ночь, так как рано утром мы вылетали в Англию для подписания контракта. Самому мне не хватало моральных сил на сбор вещей, так что жена сделала это за меня. Посреди ночи, так и не сумев заснуть, я неожиданно встал и спустился к нему вниз. «Я не собираюсь уезжать, не вижу в этом ничего хорошего. Поговори с моей женой, я не собираюсь уезжать!» Внутренне я понимал, что уже слишком поздно отступать, но меня бесило чувство, что я утратил контроль над собственной судьбой. Это и вызвало вспышку гнева, плюс какая-то часть меня цеплялась к мысли о том, что я стал свободным агентом. Я больше не принадлежал «Марселю», но не принадлежал и «Челси». Может, я смогу подписать контракт с кем-то ещё? Правда заключалась в том, что тогда «Челси» не значил для меня ничего. Конечно, я знал, что это большой клуб, что туда только что перебрался Жозе Моуринью, отчего все пребывали в восторге, и что у них большие амбиции. Но для всех живущих и играющих во Франции главной английской командой, за которой все следили, был «Арсенал»: много французов или франкоговорящих игроков, тренер Арсен Венгер. Их иногда называли двадцать первой командой Лиги 1. Они только что прошли сезон 2003/04 без единого поражения в чемпионате. Пусть и «Челси» и пришёл к финишу вторым, этот клуб не значил ничего особого для большинства футболистов из Франции.

Моя последняя истерика была недолгой. Я спокойно вылетел рано утром и прибыл в аэропорт Фарнборо на частном самолете Романа Абрамовича. Он был уже там, чтобы поприветствовать меня, вместе с Жозе Моуринью, который сразу же дал мне почувствовать себя комфортно, обратившись на французском – одном из многих языков, которыми он владеет.

– Как ты, мой друг? Ты отличный игрок. Но если ты хочешь стать великим, тебе нужно играть у меня. «Марсель» – хороший клуб, но чтобы стать лучше, тебе нужно играть за топовую команду, как «Челси», поэтому ты должен играть у меня!»

Он ясно дал понять, что видел во мне потенциал и хотел меня приобрести. Я чувствовал, что могу ему верить, так что моя первая реакция была: «ОК, думаю, я нашёл того, кто меня понимает». Его доверие было тем, что я желал увидеть. Поэтому я был готов к подписанию контракта. 

ОГЛАВЛЕНИЕ