Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День второй
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Сентябрь 1965 года. Отель «Чейз», Йорк. Пять пинт и пять порций виски, играющих в прятки в твоих кишках. Безработный и пьяный, толстый и испорченный, ты в аду. Ты сыграешь еще один матч за «Сандерленд». Твой прощальный матч перед 31 тысячью фанатами. Десять кусков в твоем кармане. Но они не долго там пробудут. Безработный и пьяный. Не такими темпами. Толстый и испорченный. Не такой, пока Питер не скажет «да» —
Питер Тейлор. Единственный друг, который у тебя когда-либо был. Питер Тейлор —
Он был перспективным игроком, а ты был возможным игроком «Мидлсбро» еще в 1955 году. Их второй вратарь и четвертый нападающий —
Но тогда ты ему понравился. Тогда он поверил в тебя. Он говорил с тобой о футболе. Утром, днем и ночью. Научил тебя футболу. Он пробудил в тебе все лучшее. Моральное мужество. Физическую храбрость. Силу пробегать сквозь кирпичные стены. Он вывел самое худшее. Высокомерие. Эгоизм. Грубость. Но ты все еще нравился ему, когда стал капитаном клуба. Верил в тебя, когда остальная команда тебя презирала, когда они строили заговоры и обращались в клуб с просьбой избавиться от тебя —
И он нужен тебе сейчас. Это убеждение. Эта вера. Больше, чем когда-либо —
— Мне предложили должность главного тренера в "Хартлпулс Юнайтед", — говоришь ты Питеру. — И мне не очень нравится это место, клуб или человек, который предложил мне эту чертову работу, но, если ты приедешь, я приму ее.
Но Питер — главный тренер «Бертон Альбион». «Бертон Альбион» занимает первое место в Южной лиге. У Питера свое новое бунгало. Его жена и дети устроились. Питер получает £41 в неделю и у него трехлетний контракт. Его жена качает головой. Его дети качают головами —
Но Питер смотрит на тебя. Питер пристально смотрит в эти глаза —
Это желание и амбиции. Эта решимость и высокомерие —
Питер видит то, что хочет увидеть. Питер слышит то, что хочет услышать —
— Ты будешь моей правой рукой, моим помощником. Не помощник главного тренера, скорее роль совместного главного тренера. За исключением того, что в «Хартлпулсе» не борются за титулы, так что нам придется замаскировать тебя, замаскировать под тренера.
— Тренера? — спрашивает он. — Я превращусь из главного тренера в тренера?
— Ага, — говоришь ты ему. — И еще одна плохая новость заключается в том, что они не могут позволить себе платить тебе больше £24 в неделю.
— £24 в неделю, — повторяет он. — Это значит, что я потеряю £17.
— Но ты будешь в лиге, — говоришь ты ему. — И ты будешь работать со мной.
— Но £17 — это £17.
Пять пинт находят пять виски. Пять пинт ловят пять виски —
Ты кладешь £200 на стол и говоришь ему: «Ты мне нужен. Я не хочу быть один».
Тебя стошнит, если он откажется. Ты умрешь, если Пит скажет «нет».
— Тогда я приеду, — говорит он. — Но только из-за тебя.
Питер Тейлор. Единственный мужчина, которому ты когда-либо нравился. Когда-либо ладил с тобой —
Твой единственный друг. Твоя правая рука. Твоя тень.
* * *
Они снова ждут нас. Моего младшего сына и меня. Вороны вокруг прожекторов. Собаки у ворот. Они ждут нас, потому что мы снова опаздываем, мой младший сын и я —
Четверг, 1 августа 1974 года.
Плохая ночь, поздние сны; безликие, безымянные мужчины; красные глаза и заточенные зубы.
Полчаса спорил со своими мальчиками за завтраком; они не хотят идти со мной сегодня на работу. Вчера им там не понравилось. Но младший меня жалеет. Младший сдается. Моя жена берет старшего и дочку в Дерби за новой школьной обувью. Я ем кусочек тоста и не отвечаю на телефонные звонки. Затем мы с младшим садимся в машину и едем по автостраде —
Бутсы и шипы, которые маршировали туда-сюда по этому маршруту…
Вороны вокруг прожекторов. Собаки у ворот —
Римские легионы и орды викингов. Нормандские сучки и роялистские шлюхи...
Пресса. Болельщики. Непрерывный серый дождь. Бескрайнее, серое небо —
Императоры и короли. Оливер Кромвель и Брайан Клаф.
Я паркую машину. Вылезаю. Застегиваю манжеты. Не смотрю на часы. Достаю куртку с заднего сиденья. Надеваю ее и ерошу волосы своему младшему. Он смотрит через автостоянку —
По виражу. На тренировочную площадку —
Руки на бедрах в своих фиолетовых спортивных костюмах, ждут. Их фамилии на спинах, шепчут, шепчут, шепчут —
Ублюдки. Ублюдки. Ублюдки.
Джимми Гордон спускается по ступенькам. Джимми говорит: «Можно тебя на пару слов, босс?»
Я знаю Джимми Гордона с тех пор, как я был игроком «Мидлсбро». Недостаточно усердно работает на поле, как он однажды написал обо мне в отчете. Джимми я тогда не очень-то нравился. Он меня ненавидел. Думал, что я настоящий чертов задавала. Заносчивый. Эгоистичный. Однажды он сказал мне: вместо того, чтобы забивать тридцать голов за сезон, почему бы тебе не забить двадцать пять и не помочь кому-нибудь другому забить пятнадцать? Таким образом, команда забьет на десять мячей больше. Я его не слушал. Мне было неинтересно. Но мне стало, когда я пошел в «Хартлпулс». Первая моя работа, я попытался уговорить Джимми приехать и тренировать за нас. Но Джимми было неинтересно. Все изменилось, когда мы добрались до Дерби. Я провел пять часов у его дома —
Он сказал: «Почему я? Мы только и делаем, что спорим».
— Вот почему я и хочу тебя, — сказал я ему.
Пять часов спустя я все еще не нравился Джимми. Но у него была своя цена. У каждого она есть. И вот я нашел ему дом и заставил председателя внести за него беспроцентный депозит в размере £1 тыс. —
Но я все еще не очень нравился Джимми тогда. Я все еще не очень нравлюсь Джимми сейчас. Джимми оглядывает комнату —
— Какого хрена, черт возьми, мы здесь делаем? — он спрашивает меня —
Я сижу в этом кабинете. В кабинете Дона. В этом чертовом кресле. В кресле Дона. За этим гребаным столом. Столом Дона. Мой младший у меня на коленях. Чтобы подбодрить меня. Бренди в моей руке. Чтобы согреть меня —
— Они никогда тебя не простят, — говорит Джимми. — Только не после всего, что ты наговорил. Они никогда не забывают. Только не здесь.
— Все верно, не так ли? — я смеюсь. — Так почему же тогда ты согласился приехать и присоединиться ко мне?
— Как бы ты мне ни не нравился, — улыбается он, — мне не нравится думать, что у тебя неприятности.
Я допиваю свой бренди. Спрашиваю его: «Хочешь подхвачу тебя завтра утром?»
— Чтобы я мог отвезти тебя обратно?
Я поднимаю своего парня с колен. Опускаю его на землю. Подмигиваю Джимми —
— Лучше не заставлять их дольше ждать, — говорю я им обоим.
* * *
Добро пожаловать на край света. В «Хартлпулс» —
В «Хартлпулс» ты можешь спрыгнуть с края света. С пляжа в Ситон-Кэрью. На дно всея Футбольной лиги и снова наверх, для перевыбора —
Многие никогда не узнают. Многие никогда не поймут —
Рай здесь. Здесь, где стадион «Виктория» был проклят бомбой Цеппелина, здесь, где крыши нынче текут, а в зале заседаний стоят ведра, собирающие дождь, где сидячая трибуна сделана из дерева, а стоячие трибуны покрыты куриными перьями, где председатель — миллионер ростом чуть больше полутора метров, который заработал свои деньги продавая кредитные билеты и который прослушивает твой кабинет и твой дом, и где игроки — прелюбодеи, пьяницы, воры и картежники, которые играют в обычных носках. Здесь настоящий рай —
Для тебя и Пита, снова вместе и снова в работе —
Самый молодой главный тренер в Футбольной лиге —
Ты на £40 в неделю, Пит на £24 —
Человек с ведром и губкой —
— Мы по уши в дерьме, не сомневайся, — говорит Пит. — Мы будем просить о перевыборе в конце сезона. Привязанные к дну таблицы. Еще ниже, если бы могли. С этим нужно что-то делать, и делать чертовски быстро.
Но это ты красишь трибуну. Чистишь канализацию. Стрижешь траву. Выливаешь дождевую воду из ведер. Ходишь по клубам угольщиков. Сидишь в залах комитетов и стоишь на сценах, прося пожертвования. Одалживает поношенные тренировочные комплекты из «Шеффилд Уэнсдей». Чья жена печатает на машинке. Получаешь права на вождение общественным транспортом, чтобы управлять командным автобусом. Организуешь такси до Барнсли, когда не можешь позволить себе автобус. Покупаешь команде рыбу с жареной картошкой. Остаешься без зарплаты на два месяца —
Газеты, фотографы и телекамеры — все здесь, чтобы засвидетельствовать и записать все это чертово шоу. Ручки, магнитофоны и микрофоны — все это для твоего большого открытого рта, черт возьми:
«Возраст не в счет. Важно то, что ты знаешь о футболе. Я знаю, что я лучше, чем пятьсот с лишним тренеров, уволенных после войны. Если бы они знали что-нибудь об игре, они бы не потеряли работу. В этом бизнесе ты должен быть диктатором, иначе у тебя нет шансов, потому что для маленького клуба есть только один выход: хорошие результаты, а затем еще больше хороших результатов —
«Мало кто когда-либо узнает насколько трудно добиться таких результатов».
Должен ли я говорить так, как вы хотите, чтобы я говорил?
Чертовы микрофоны и твой чертов рот —
Сказать то, что вы хотите услышать?
Заражая прессу. Вдохновляя игроков. Приводя в бешенство председателя —
Это начало всего. Вот где все это начинается —
Этот новый акцент. Это новое произношение —
«Хартлпулс», 1965.
* * *
Предсезонка. Веселье и игры. Сезон 1974/75 по-настоящему начинается через шестнадцать дней. До этого «Лидс Юнайтед», чемпион лиги, сыграет в трех товарищеских матчах и в Комьюнити Шилд на «Уэмбли» против «Ливерпуля», обладателя Кубка Англии. Первый товарищеский матч состоится против «Хаддерсфилд Таун» на выезде в субботу, послезавтра —
— Хватит валять дурака, — говорю я им. — Давайте проведем пару игр. Семь-на-семь.
Руки на бедрах, игроки первой команды переносят вес своего тела с ноги на ногу.
— Черт возьми, пошевеливайтесь, — говорю я им. — Давайте, двигайтесь, черт вас дери.
Команда поворачивается, чтобы посмотреть на стоявшего сзади Сида Оуэна, уперевшего руки в бедра —
Сид пожимает плечами. Сид плюет. Сид говорит: «Надеюсь, никто не пострадает».
— Спасибо, Сидни, — кричу ему в ответ. — А теперь давайте! Две команды.
Они убирают руки с бедер, но все еще не двигаются.
— Ради всего святого, — кричу я. — Харви туда, Стюарт сюда. Рини туда, Купер сюда. Маккуин туда, Хантер сюда. Бремнер туда, Черри сюда. Лоример туда, Джайлс сюда. Бейтс туда, Кларк сюда. Мэйдели прямо туда, а я буду здесь. Джимми берет свисток. А теперь давайте, черт возьми, начнем...
Они бродят туда-сюда, натягивая манишки, отбрасывая мячи, почесывая мячики у себя между ног.
Джимми кладет мяч в центральный круг тренировочного поля.
— Мы начнем, — говорю я ему, говорю им всем.
И вот Джимми свистит в свисток, и мы начинаем —
Часами, часами и часами я бегаю и кричу, но никто не разговаривает, и никто не пасует, никто не пасует, пока я, наконец, не получаю мяч и не собираюсь повернуться, повернуться влево с мячом под правую ногу, под правую ногу, когда кто-то сбивает меня и я оказываюсь на заднице —
Лежу на заднице, как мешок с картошкой, охаю и ахаю в грязи.
Я поднимаю глаза и вижу своего младшего, своего младшего сына, который смотрит и переживает. Я встаю и вижу, что они смотрят, смотрят и шепчутся —
— Я же говорил тебе, что кто-то пострадает, — улыбается Сид. — Черт возьми, говорил же.
Никто не смеется. Но они это сделают позже. В раздевалке и в ванной. В их машинах и в их домах, когда меня там не будет.
* * *
Ты начинаешь с того, чтобы сохранить свои ворота в неприкосновенности. Ты начинаешь развивать свою атаку от вратаря. Даже побеждать на выезде. В своем первом сезоне 1965/66 ты заканчиваешь седьмым с конца таблицы Четвертого дивизиона, и вот как твой председатель тебя благодарит —
— Я больше не могу позволить, чтобы двое мужчин выполняли работу одного.
Ты открываешь автобиографию Лена Шеклтона, принца-клоуна футбола, на странице 78. Показываешь пустую страницу мистеру Эрнесту Орду, миллионеру, председателю правления «Хартлпулс Юнайтед»:
Рядовое знания директора о футболе.
— Отвали, — говоришь ты ему. — Пит никуда не уедет.
— Ты получаешь слишком много огласки и все такое, — говорит Орд. — Тебе придется это прекратить.
— Отвали, — снова говоришь ты ему. — Городу это нравится. Я ему нравлюсь.
— Мой сын займется рекламой, — говорит Орд. — Ты просто будешь управлять командой. И управлять в одиночку и все.
— Пит остается, — говоришь ты ему. — И я буду говорить то, что хочу и когда хочу.
— Тогда ладно, — говорит Орд. — Тогда вы оба уволены.
— Никуда мы не уйдем, — говоришь ты ему —
Это твоя первая битва. Первая из многих —
Ты идешь к консервативному советнику Карри. Ходишь по клубам. Заполучаете поддержку верфей и пивоварней для выплаты заработной платы игрокам. Собираешь £7 тыс., которые клуб должен председателю. Не сходишь со страниц местных газет. С экранов местного телевидения —
— Либо он, либо я, — говоришь ты совету директоров. Прессе. Болельщикам. — Он или я.
Мистер Эрнест Орд, миллионер, председатель правления «Хартлпулс Юнайтед», уходит в отставку —
Твой первый удачный ход. Твоя первая кровь —
1:0.
* * *
Я принимаю душ, хорошенько отмокаю и одеваюсь один. Там только мой младший сын. Потом по коридорам, за углы, обратно в кабинет, его кабинет, чтобы дождаться Джимми; жду Джимми, сука, целую вечность. Я смотрю на свои часы. Их нет. Роюсь в карманах. Но они, черт возьми, пропали —
Морис Линдли просовывает голову в дверь. Без стука —
Морис Линдли, помощник главного тренера «Лидс Юнайтед», правая рука Дона, еще один из закулисных парней Дона вместе с Лесом Кокером и Сидом Оуэном, Бобом Инглишем и Сирилом Партриджем, еще одним человеком, которого Дон оставил после себя...
Морис Линдли кладет толстую папку с пометкой «Совершенно секретно» на этот стол, его стол. Морис говорит: «Я думал, вы захотите это увидеть».
Морис Линдли, главный футбольный шпион, в своем плаще и маскировке.
Я смотрю на папку на этом столе. «Совершенно секретно». Я спрашиваю его: «Что это, черт возьми?»
— Досье на «Хаддерсфилд Таун», — говорит Морис. — Кровная работа.
— Ты шутишь? — я cпрашиваю его. — Это чертова контрольная встреча. Гребаный дружеский матч.
— Ничего подобного, — говорит Морис. — Только не здесь. Дон не верил в товарищеские матчи. Дон верил в победу в каждой нашей игре. Дон верил —
Раздается стук в дверь кабинета. Мой младший сын отрывает взгляд от своих ручек —
— Кто это? — кричу я.
— Это я, босс, — говорит Джимми. — Я достал.
Я встаю с этого чертового кресла. Из-за этого гребаного стола.
Входит Джимми с коричневым свертком в руках. Он передает его мне. «Вот держи».
— А как насчет бензина? — я cпрашиваю его.
— Он в багажнике машины.
— Молоток, — говорю я и разворачиваю сверток из коричневой бумаги —
Разворачиваю сверток и достаю топор —
— Отойдите подальше, - говорю я им. — Берегись, Морис!
И я опускаю топор на этот стол, его стол, стол Дона…
Я опускаю его вниз, а затем вверх, выше, а затем снова опускаю —
На его стол и его кресло. На его фотографии и папки…
Снова и снова и снова.
Затем я останавливаюсь и стою в центре того, что осталось от этого кабинета, тяжело дыша и потея, как большая жирная черная гребаная собака. Морис Линдли исчез. Джин Рид тоже. Джимми чертов Гордон и мой младший сынишка прижались к одной из стен —
Я торговец динамитом, ждущий, чтобы взорвать это место к чертям собачьим…
Затем Джимми и мой младший помогают мне собрать все куски стола и кресла, все фотографии и папки, все чертовы досье и все остальные чертовы вещи в этом кабинете, и мы выносим все это на улицу и складываем в кучу в дальнем углу автостоянки, а затем я подхожу к багажнику машины Джимми, достаю канистру «Кастрол» и выливаю ее на кучу, затем зажигаю сигарету и делаю пару затяжек, прежде чем бросить ее в кучу и смотреть, как все это, черт возьми, горит. —
К гребаным чертям собачьим —
Гори. Гори. Гори.
* * *
В своем первом сезоне ты спас «Хартлпулс» от перевыбора. Теперь в своем втором ты поднял команду на восьмое место. У тебя также родился третий ребенок, девочка —
Но это не то, что ты запомнишь о «Хартлпулс Юнайтед».
Ты услышишь эту историю лишь десять лет спустя, но она тебя преследует; она преследует тебя здесь и преследует тебя сейчас —
Эрнест Орд появился у дверей дома Питера Тейлора на своем «Роллс-ройсе» и сказал Питеру: «Я пришел предупредить тебя. Твой приятель прикончил меня, и однажды он то же самое сделает и с тобой. Помяни мое слово, Тейлор. Запомни, что я тебе сказал».
Преследует тебя здесь. Преследует тебя сейчас.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
