Александр Алексеев: «Постараюсь, чтобы такого на ринге со мной больше не случалось»

- Саша, наверное, не самые приятные ощущения – впервые проиграть на профессиональном ринге?

– Да уж, хорошего мало. Но ведь одно поражение – это не конец карьеры, верно? Много ли было боксеров, не проигрывавших вообще? Даже Владимир Кличко, и тот несколько раз такие плюхи пропускал. Так что будем жить и работать дальше, буду стараться, чтобы такого на ринге со мной больше не случалось.

- Можешь объяснить, что вообще здесь, в Дюссельдорфе, произошло?

– Ну, по-русски-то объяснять проще, чем на немецком. Хотя настоящих объяснений у меня пока, по горячим следам у меня нет. Надо спокойно просмотреть бой – вместе с тренером, вместе со всей командой, посмотреть, в чем я ошибался, чтобы потом сделать правильные выводы. Ясно одно – сегодня был абсолютно не мой день, я был не в лучшей форме.

- Обидно, наверное: вести по очкам и сняться с боя из-за одного-двух пропущенных сильных ударов?

– Конечно, обидно. Тем более, что вел я в счете достаточно уверенно.

- Более того, в седьмом раунде ты мордовал соперника, как хотел. Но вместо того, чтобы добить соперника, вдруг остановился, дал ему прийти в себя, дотянуть, до гонга. Можешь объяснить, почему?

– Не могу! Ничего не могу объяснить. Я помню, попал несколько раз неплохо. Но то, что я хотел сделать, почему-то не получалось. Я не мог его заманить, я не мог его раскрыть так, как я хотел. Я умею это делать – но сегодня не смог. Почему? У меня пока нет ответа. Я могу, конечно, наговорить сейчас умных слов, но боюсь, это будет не совсем правдой. А зачем? Просто это был не мой день – других объяснений у меня пока нет.

- А потом Рамирес воспрянул духом, выиграл восьмой раунд, а потом в девятом нанес несколько мощнейших ударов...

– Да я бы не сказал, что пропустил какой-то суперудар. Бывает, в спаррингах получаешь куда сильнее.

- Так почему же после этого злосчастного 9-го раунда было принято решение отказаться от продолжения боя? И кто это решение принимал? Фриц Здунек?

– Это было общее решение нашей команды. Я не считаю, что оно было неправильным. Наверное, я смог бы продолжить бой. Но все эти «если бы» да «кабы» – это не мое. Раз не вышел на десятый раунд – значит, проиграл без вопросов. Все остальное – пустая болтовня.

- Может, соперник оказался неожиданно силен?

– Да нет – обычный боксер выше среднего. Рамирес ведь не показал ничего того, чего мы от него не ожидали. Он дрался точно так, как в своих предыдущих боях – что в тринадцатом, что в первом. Как почти все аргентинцы, да и в целом южноамериканцы, уперто пер вперед, как молодой бычок, изо всех сил размахивая руками. Как бороться с его манерой ведения бокса, я хорошо знал, мы с Фрицем Здунеком все отработали. Уверен, как боксер Рамирес ничего особенного за плечами не имеет. Я могу боксировать лучше. Но... Но стоит ли сегодня сотрясать словами небеса? Я допустил много ошибок, я проиграл. Значит, сегодня Рамирес был сильнее. Что я могу еще сказать? Что ж, надо извлечь из этого из этого поражения уроки, работать больше и лучше. Еще раз повторю: я могу боксировать лучше. И я буду боксировать лучше.

- В Германии?

– По большей части, конечно, в Германии. Так уж получается, что столица европейского профессионального бокса, да и мирового во многом – именно здесь. Поэтому месяцев девять в году провожу в Германии, в основном, в Гамбурге, где живу и тренируюсь. Чувствую себя здесь неплохо, стараюсь постоянно улучшать немецкий: без языка – никуда!

- Но на трусах у тебя, тем не менее, крупными буквами написано «SAMARA».

– А как же иначе! Самара – это родной, любимый город. Вот сейчас быстренько завершу все дела – и на родину, на Волгу, набираться сил для новых боев, новых побед. Верю, что их впереди у меня еще немало.