Создание легенды. Часть вторая. «Чёрная совесть»
У Либерман было удивительное для всего год назад закончившей университет двадцатидвухлетней женщины чутьё по поводу того, что делает атлетов великими. Её пронициальность в отношении Навратиловой и того что она должна сделать, чтобы соперничать с Эверт кажутся ещё более удивительными по прошествию времени, учитывая каких высот достигла Мартина.
В дополнение к знакомымым ей баскетбольным тренировкам Либерман взяла на вооружение простой армейский подход. Нэнси пыталась разрушить сложившиеся привычки Мартины, а затем воссоздать её заново. «Ты пытаешься подтолкнуть кого-то на физическом, психологическом и эмоциональном уровне к тому, что этот человек и не мыслит добиться. Но ты-то знаешь, что он это может», объясняет Либерман. «На психологическом уровне Мартина не представляла, что может достичь физически».
Несмотря на всю язвительность и колкость Либерман, для Навратиловой много значило то, что все упражнения на тренировках они выполняли вместе. И Мартина видела результат. Они усиленно тренировались бок о бок и подробно обсуждали тренировки. Навратилова считала рассуждения Либерман разумными.
Либерман говорила, что самые успешные атлеты всегда искали нечто, в чём они имели бы преимущество над своими конкурентами и особенно это важно на самом высоком соревновательном уровне. «Твоё преимущество – это твоё тело, твой атлетизм», убеждала Либерман Навратилову. Нэнси предлагала Мартине представить как она будет выглядеть, проделав ту тяжёлую работу, которую не сделали другие теннисистки, и какой психологический эффект это окажет и на них и на неё саму.
Либерман предлагала Навратиловой представить как уверенно та себя будет чувствовать после того как отзанимается с весами пять дней в неделю, лёгкой атлетикой три дня в неделю, баскетболом для улучшения работы ног и чисто теннисом три часа в день. «И тогда ты выйдешь играть на Открытом чемпиоате США или в зале в Филадельфии в полной готовности. Ты хорошо поработала. Даже в худщий свой день когда ты себя неважно чувствуешь, или дома всё не поймёшь как, или просто звёзды не так сложились - в худщий свой день – ты должна быть способна победить соперницу. Вот к чему тебе надо стремиться. Ты знаешь, что победишь».
Эверт, которая всегда понимала как физическая готовность влияет на уверенность в собственных силах, утверждает: «Вы можете говорить всё, что угодно, но Нэнси была весьма эффективна. Думаю, что она дала понять Мартине примерно следующее:’Сейчас ты ничто, но через шесть месяцев я приведу тебя в форму и ты сможешь победить Крис’. На психологическом уровне это означало, что сейчас Мартина нытик, но Нэнси займётся её закалкой. И это сработало».
Наряду с физическим преображением Навратиловой психологические изменения были столь же разительны. Как и многие другие великие баскетболисты Либерман чувствовала психологические спады и подъёмы в игре. Она объясняла Навратиловой как использовать эмоциональную «волну» с выгодой для себя.
«В баскетболе если ты идёшь на меня к кольцу чтобы забросить мяч, моя задача состоит в том, чтобы припечатать твою задницу к паркету. И тогда посмотрим захочешь ли ты снова проделать тот же фокус». Применительно к теннису Нэнси призывала Мартину ошеломить соперницу своим атлетизмом. «Важно не просто выиграть, а то как ты это сделаешь. Ты должна быть убедительной. Ты проделала огромный объём работы – так дай им это понять. Отныне ты устанавливаешь планку. На тебя будут равняться».
Тот факт, что Либерман сама никогда не играла в теннис не имел никакого значения. Её философия сформировалась на тех безжалостных баскетбольных площадках где прошло её детство. Это было сродни тому как вызывающе выходит на корт игрок в уличный баскетбол, небрежно спрашивая собравшихся: «Ну что, кто на новенького?»
Если Эверт была первой – а быть первой это единственное, что тогда имело значение для Либерман – Навратиловой надо было пойти прямиком на неё, чтобы сбросить.
«Знаменитой фразой Либерман стало: ’Крис хочет то же самое, что и ты и тебе надо отобрать это у неё’», говорит журналист Стив Флинк из Уорлд Теннис.
«Не знаю думала ли так Мартина, но я была в этом твёрдо убеждена», признаётся Либерман. «Крис не давала мне покоя. Крис была первой. У меня всегда был пунктик на предмет первенства и Мартина была настолько любезна или настолько мне доверяла, чтобы сделать это частью своей личности. Я не хотела, чтобы она довольствовалась ролью посредственности, даже если посредственность в теннисе и означала пару миллионов долларов в год и кучу побед на разных турнирах. Для меня существовало только одно: чемпионство. Только это имело значение».
«Откровенно говоря, я не знала как можно по-другому»
И Навратилова ей поверила. Практически во всём. Чем больше Либерман описывала различные сценарии тем больше Навратилова делала открытий для себя лично. Навратилова испытывала сочувствие к соперницам, которых она обыгрывала, а Эверт – нет. Навратилова всегда хотела нравиться другим людям. Либерман к этому не стремилась. И Навратилова этим качеством восхищалась. Либерман вспоминает: «В то время я пыталась стать чем-то вроде совести для Мартины. Представьте, что есть ‘хорошая’ совесть, человечек, одетый во всё белое, который сидит на плече у Мартины и говорит: ‘Да ладно. Просто играй’. А на другом плече сидит другой человечек, весь в чёрном, говорящий: ‘Просто надери ей задницу. Просто выиграй!’»
«Я была этим самым вторым советчиком», говорит Либерман.
Примерно в это же время Навратилова стала тренироваться под руководством Рене Ричардс. Если вы интересуетесь историей тенниса и давно читаете материалы сайта, то конечно же видели заметку «Рене Ричардс. Жизнь со второй подачи». Поэтому я не буду ещё раз пересказывать уже известные вам факты и останавлюсь только лишь на роли Ричардс в команде Навратиловой.
Навратилова хорошо знала Ричардс и её не заботило, что подумают другие если та будет её тренировать. Мартина чувствовала, что Рене может улучшить её игру. В конце концов Крис Эверт помогали Деннис Ральстон и Джон Ллойд, Бьорн Борг работал с Леннартом Бергелином, Трейси Остин с Марти Риссеном, а Пэм Шрайвер с Доном Кэнди. Так почему бы ей прямо сейчас не взять в команду Ричардс? Открытый чемпионат США был местом наиболее чувствительных поражений Навратиловой: от Джанет Ньюберри в 1976, Венди Тернбулл в 1977, Пэм Шрайвер в 1978 и Трейси Остин в 1979...
Ричардс, как и поначалу Либерман, была просто поражена.
«Я просто не могла поверить насколько мало Мартина знала об игре в теннис и о проблемах с техникой своих ударов. Временами меня это просто бесило. Для меня стратегия была чем-то естественным и я думала, что уж Мартина-то, будучи чемпионкой Уимблдона, знает что к чему. Но она была всего-навсего Мартиной: очень умна, но у неё напрочь отсутствовало абстрактное мышление. Она играла исключительно на таланте и интуиции».
Навратилова призналась, что продумывание стратегии матча до его начала стало для неё откровением. Ричардс скрупулёзно вела записи и составляла план игры, которые они вместе с Навратиловой обсуждали вечером накануне матча, а затем и следующим утром. Ричардс также подмечала тенденции и слабости соперниц, которые раньше проходили мимо Мартины.
Зная что Навратилова практически наверняка сыграет с Эверт в полуфинале Открытого чемпионата США, Ричардс две недели специально готовила Мартину к матчу против Крис. И к началу поединка Навратилова чувствовала, что готова.
Полуфинал Открытого чемпионата США стал первым поендинком между Навратиловой и Эверт со дня позорного поражения Навратиловой 6–0, 6–0 шестью месяцами раньше на турнире в Амелиа Айленд. Эверт немедленно отметила физические изменения, произошедшие с Навратиловой после тренировок под руководством Либерман. «Она выглядела похудевшей и в то же время более сильной», говорит Крисси.
До начала матча Навратиловой с Эверт пресса усиленно муссировала тему неспособности Навратиловой (равно как и Бьорна Борга в мужской сетке) победить на Открытом чемпионате США. Отвечая на подобные вопросы, Мартина стандартно жаловалась на порывистый ветер, жуткую летнюю влажность, грязные корты и шум от самолётов с близлежащего аэропорта Ле Гардиа.
Но на корте ей не мешало ничего.
Не стану здесь описывать все перипетии этого захватывающего матча. Скажу лишь, что Навратилова победила 7:5, 4:6, 6:4 и впервые в жизни – с девятой попытки - вышла в финал Открытого чемпионата США.
«Я не теряла веру в себя», сказала она по завершению матча.
И когда она проиграла финал Трейси Остин в третьем сете – на сей раз после череды собственных ошибок с кульминацией в виде двойной на матчболе – Навратилова сказала, что ей просто хотелось «заползти в какую-нибудь дыру». Итоговый счёт был 1:6, 7:6, 7:6 в пользу Остин. Навратилова так хотела выиграть этот матч, что смазала штук пять форхендов с лёта. «Никогда не забуду этот (последний) тай-брейк. Я так хотела выиграть и сбросить груз со своих плечей», сказала потом Мартина.
Навратилова сражалась изо всех сил, страстно спорила с линейными судьями, снова и снова отыгрываясь после очередной ужасной ошибки, отказываясь сдаться. Всем было очевидно как отчаянно она хотела победить. Она выиграла последний гейм третьего сета на подаче соперницы, отыгрв три матчбола и переведя матч в решающий тай-брейк, который проиграла на той самой, ставшей роковой, двойной ошибке.
На награждении зрители встретили Мартину такой бурной и продолжительной овацией, что та не смогла сдержать слёз. Она наконец-то получила признание в Америке, что так много для неё значило.
После того поражения Либерман стала втайне считать месяцы с момента начала их отношений до первого титула Мартины.
«Я уже начала сомневаться: может проблема во мне?», признаётся Нэнси.
Пока Навратилова не выиграла что-то значительное всегда оставалось сомнение, что «новая» Мартина, это просто подправленная «старая», неспособная показывать стабильные результаты.
Первые три Шлема 1981 года взяли Хана Мандликова, Крис Эверт и Трейси Остин.
С момента же последней подобной победы Навратиловой прошло уже двадцать восемь месяцев.
Но когда Навратилова и Эверт ступили на корты стадиона Куйонг в Мельбурне в финале Открытого чемпионата Австралии 1981 года Эверт почувствовала, что «Мартина на подъёме», что было странно учитывая, что до финала Крис не проиграла ни сета. Но Эверт заметила, что Мартина гораздо уверенней чем раньше шла по сетке к финалу.
Порой Эверт наносила неберущиеся удары – «Против другой соперницы это было бы верное очко» - только лишь для того, чтобы увидеть как Навратилова, дотянувшись до мяча гасила его с лёта. «Она так быстро выходила к сетке, что мои обводящие удары должны были быть идеальными», признавалась потом Эверт.
Крис приняла вызов, но Мартина выиграла их очередной драматичный поединок - 6:7, 6:4, 7:5. Счёт её побед на турнирах Большого Шлема в конце концов вырос до трёх.
На заключительном турнире года, проводившемся спустя две недели в Ист-Рутерфорде, штат Нью-Джерси, на кону стояла первая строчка по итогам года. Претендентками были Эверт, Навратилова и Остин. Но Навратилова снова дрогнула и проиграла в финале Остин, ведя 2-0 в третьем решающем сете.
Поражение Навратиловой означало возврат к привычному положению вещей: Эверт признали лучшей в седьмой раз за последние восемь лет, Остин стала второй, а Навратилова, несмотря на десять титулов, завоёванных в 1981 году, - третьей.
Несмотря на то, что зрители аплодировали проигравшей в финале Навратиловой так же горячо как и три месяца ранее на Открытом чемпионате США, в этот раз она не испытывала благодарности.
«Я не расстроилась, я была в бешенстве», сказала она.
И всему теннисному миру предстояло за это поплатиться.
При поддержке Либерман, своей чёрной совести, с помощью Ричардс, помогавшей ей улучшить стратегию и технику ударов, Навратиловой предстояло совершить то, что теннисный мир ещё никогда до этого не видел.
В период с 1982 по 1986 год Мартина добилась выдающихся результатов: 90–3, 86–1, 78–2, 84–5 и 89–3. За этот отрезок времени она победила в двенадцати одиночных финалах турниров Большого Шлема и выиграла 70 из 84 турниров, в которых приняла участие. Позже этот период стали называть «неуязвимыми годами» Навратиловой.
Когда Эверт в то время спросили знает ли она какую-нибудь другую теннисистку кроме себя самой, у которой был бы сколько-нибудь реальный шанс победить Навратилову, она ответила: «Извините. Я не знаю».
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Догадки подтверждаются с катастрофической быстротой.. :)
Где я был раньше ?
Есть материалы про то, как Рафик подтянул игру Монако?