Андрей Николаев: «В «Зените» получал 30 тысяч рублей, ездил на «Ладе» 99-й модели. Отчего тут зазвездишься?»
– Как вышло, что к 30 годам ты уже закончил с профессиональным футболом? Все-таки возраст совсем не ветеранский.
– Последним моим клубом был ФК «Нижний Новгород». Там я порвал передние связки колена. У президента клуба был знакомый доктор в Москве, и меня уговорили сделать операцию у него. Сделали – начал курс реабилитации, а колено все опухает и опухает. Через год контракт с «Нижним Новгородом» закончился, а вылечиться так и не удалось. Поехал на обследование в Германию, там выяснили, что когда в Москве делали операцию, оставили в колене кусочек металла. Его удалили, но после этого снова требовалась реабилитация. Спустя полтора года без игровой практики попасть в команду было делом проблематичным. Надо ехать на просмотр и кому-то что-то доказывать. Была пара вариантов из первого дивизиона, но до конкретики не дошло. Ну, я и подумал, что пора заканчивать с футболом.
– Что тебе запомнилось из серебряного сезона «Зенита» в 2003 году? Как по-твоему, были шансы взять золото?
– Сложно сказать. Сейчас, вспоминая тот сезон, понимаешь, что в некоторых матчах с сильными соперниками мы, возможно, недобрали очков. С другой стороны, в играх с более слабыми командами нам иногда улыбалась удача. В тот сезон, кстати, в первый и последний раз проводился Кубок премьер-лиги. Тогда «Зенит» выиграл этот трофей, а мне удалось поучаствовать во многих матчах и забить несколько голов. Это был очень интересный турнир, особенно для тех футболистов, которые не попадали в основной состав и могли проявить себя в интересном соревновании.
– Какие впечатления у тебя остались от работы с Петржелой?
– После ухода Морозова в команде выстроилась некая субординация между молодыми футболистами и опытными игроками – Лепехиным, Горовым, Овсепяном. А когда пришел Петржела, все кардинально поменялось. Он привнес в клуб европейскую изюминку, что проявилось уже на первых сборах в Чехии. Тогда команда могла вечером почти в полном составе крутить рулетку в казино. У него был чисто европейский подход. Отдыхай, как хочешь – главное, чтобы это не мешало тебе на 100% отработать на тренировках и в играх. Петржела в корне поменял отношения в команде, все стали общаться на равных. От тех, кто на сборах плохо проявил себя в тестах, в будущем решили отказаться. А это были как раз опытные игроки.
– Вспомни знаменитое поражение от «Динамо» со счетом 1:7. Как команда восприняла тот провал?
– Я в том матче не участвовал, так как получил травму в предыдущей игре с «Ротором». Меня пригласили прокомментировать матч в прямом эфире. Первый тайм мы еще покомментировали, но после 0:4 решили прекратить это грустное мероприятие. Такие поражения могут случиться, особенно на стадии становления. А команда у Петржелы в тот момент только строилась.
– Вместе с Петржелой в «Зените» появилась целая колония чехов…
– Мареш, Горак, Ширл старались держаться вместе, и это вполне объяснимо. Вообще они нормальные ребята, особых проблем с ними не было. Помню, забавную историю про Радека Ширла. У «Зенита» был спонсорский контракт с «Маздой», так чехи долго не могли поделить между собой машины. Заполучив «Мазду 323», Ширл настолько вольготно себя почувствовал, что как-то решил этой машиной открыть ворота базы, взяв их на таран. В итоге Петржеле пришлось серьезно с ним поговорить, и своей «Мазды» Радек лишился.
– Зависимость от азартных игр у Петржелы проявилась сразу? Футболисты видели проблемы тренера?
– Сложно сказать, на первых порах мы не придавали этому особого значения. Только потом начали замечать. На «Пионерской» в 2001 году работало неприметное казино, название точно не вспомню. Так вот через пару лет его здорово отстроили, сделали красивым и респектабельным. Поговаривали, что все это сделано за счет проигрышей Петржелы. Что касается тренировок, у него вообще была своеобразная манера. Весь тренировочный процесс вел Боровичка, а сам Петржела только наблюдал со стороны. А потом вообще перестал из номера на базе выходить. В итоге ребята как-то пошутили, подарив ему бинокль.
– Риксен в недавнем интервью голландским СМИ охотно рассказывал о совместных загулах с Аршавиным…
– Да разных ситуаций хватало, все мы люди. С тем же Володей Быстровым была история, когда они вместе с резервным вратарем Сергеем Ивановым перегоняли из Москвы «Ауди А8» самой последней модели. Выехав из Москвы вечером, они без проблем доехали в Питер, до метро «Пионерская», что в пяти минутах от базы «Зенита». Там они пошли на рискованный обгон и умудрились врезаться в фуру. В итоге на базу приехала не машина, а груда металлолома. В каком состоянии они ехали за рулем – это вопрос. Что касается слов Риксена, то я думаю, что в каждой команде существуют подобные загулы. Главное, чтобы на следующий день футболист пришел на тренировку и выложился на 100%.
– Как ты можешь охарактеризовать Мутко, в бытность его президентом клуба?
– Очень вдумчивый человек, взвешенно ко всему подходит. Он часто любил повторять, что «Зенит» будет суперклубом, но тогда в это не особо верилось. У него было еще одно хорошее качество: он старался делать ставку на местных воспитанников. Поэтому в команде тогда заиграло много питерских ребят. Сейчас же ради достижения результата закупаются футболисты, которые не всегда оказываются сильнее своих. Я не знаю, какого уровня должен быть игрок в Академии «Зенита», чтобы получить шанс. Такой, как, например, был у Кержакова, которого Морозов ставил чуть ли не десять игр подряд, пока он, наконец, не забил.
– В «Зените» в те времена тоже попадались легионеры, мягко говоря, среднего уровня. Те же Лукаш Гартиг, Ян Флахбарт. Как в команде относились к подобным новичкам?
– У каждого клуба есть приоритетные отношения с агентами, но не всегда эти отношения приводят к притоку квалифицированных футболистов. А бывали и противоположные случаи. Как-то на просмотр в «Зенит» приехал ганский форвард Гьян. Человек сыграл в двухстороннем матче, отгрузил три гола, его команда победила 4:0. Но «Зенит» в итоге контракт с ним не подписал. Мне даже сложно представить с какой формулировкой ему отказали. Тогда еще никаких «манифестов» от фанатов не было, но, видимо, уже существовало негласное вето на темнокожих игроков.
– Твой уход из «Зенита» многие называли преждевременным. Согласен?
– Тогда моим агентом был Олег Еремин, который говорил, что будущего в «Зените» у меня нет. Еремин помог мне со знаком «минус» – перейти в «Торпедо-Металлург». Хоть я в «Зените» и забил голов пять, но положение в команде было таковым, что на поле меня выпускали только, когда были травмированы или дисквалифицированы Кержаков или Аршавин. Они были железными игроками основы. Меня на тот момент все устраивало. А в конце года, когда закончился контракт, Еремин уговорил меня на переход в «Торпедо-Металлург», тем более Петраков проявил во мне личную заинтересованность. Возможно, тогда во мне взыграл юношеский максимализм, и с этим переходом стоило повременить... Но в то же время в «Зенит» по просьбе Петржелы перешел Кинцл, и мои шансы заиграть в основе стали еще ниже. Не буду лукавить, что не последнюю роль в моем переходе сыграли и финансовые условия, которые мне предложили москвичи.
– Заработок футболистов за последние годы существенно вырос. А в твое время игроки могли заработать себе на будущее?
– В мое время в «Зените» максимальная зарплата была 150 тысяч долларов в год. Я получал 30 тысяч рублей в месяц. Правда, были еще премиальные, которые можно было заработать за победу в основном составе. По-моему, 1800 долларов. Конечно, это не сравнится с нынешними премиальными, когда за победу в «Зените» могут платить по 20 тысяч евро. Такие цифры еще при Адвокате были. Тогда, кстати, сделали так, что премиальные за победу получали все игроки – и попавшие в заявку на матч, и даже те, кто за день до этого тренировался с основным составом. Молодые пацаны, сидевшие на лавке (например, Илья Максимов), вполне могли в те победные времена стать евровыми миллионерами. При этом даже не выходя на поле.
– Звездной болезнью в молодые годы не доводилось переболеть?
– Да нет, я совершенно адекватный человек и подобные проблемы меня не касались. Да и отчего звездиться? В «Зените» зарплата была 30 тысяч, ездил на «Ладе» 99-й модели. В Москве я отыграл максимум 10 матчей, забил пару голов. Я думаю, эта проблема больше касается нынешних молодых футболистов, которые после первой большой зарплаты уже сидят в клубе с девочками, ездят на хороших машинах. Это для них является приоритетным.
– Вспомни самые интересные сборы с профессиональным клубом.
– Для меня серьезные нагрузки начались уже в первом профессиональном клубе, в Череповце. Представь себе, зима, градусов 15 мороза, нас вывозят в какой-то лес. Автобус нас высаживал, и мы километров двадцать бежали за ним до нашей базы. У Морозова были другие тренировки – интенсивные отрезки по 40-45 минут. Но после них ты не мог не то, что бегать, а даже на мяч смотреть. Петржела на первом сборе вообще проводил по четыре тренировки в день. После такого мне уже ничего не было страшно. В Латвии, где я играл одно время, наоборот все было очень расслабленно. Иной раз казалось, что футболисты приезжают на тренировку прямо с пляжа.
Кстати, в «Северстали» после ухода Бориса Рапопорта, перешедшего на должность спортивного директора «Зенита», на сборы нас повез президент хоккейной «Северстали» Голев. И тогда мы почувствовали все «прелести» подготовки хоккейной команды. Это и беготня по череповецким лестницам с разного рода утяжелителями, и, конечно, игра в хоккей. Сам Голев часто оговаривался и называл поле площадкой. Было забавно.
– Во время выступлений в первом дивизионе приходилось сталкиваться с «негативными явлениями» нашего футбола?
– Такие «моменты» еще 3-4 года назад были и в премьер-лиге. В первом же дивизионе это происходит сплошь и рядом. Была ситуация, когда я выступал за новокузнецкий «Металлург» и мы играли со «Спортакадемклубом», который тогда тренировал Константин Сарсания. Шансы на то, чтобы остаться в первом дивизионе, у них были только на бумаге. Играли в Москве, и кто-то из нашего руководства разговаривал с их руководителями. Договориться не удалось, и мы обыграли их в Москве со счетом 4:3. Правда, по итогам чемпионата «Спортакадемклуб» все равно спасся, а мы вылетели из первого дивизиона. Таких моментов было полно, и я уверен, что их и сейчас много.
– Кто из попадавшихся тебе легионеров был самым чудаковатым?
– По внешнему виду Бракамонте. Вообще не скажешь, что он футболист. На сборах он в основном сидел в номере и пел под гитару аргентинские песни. Сначала над ним все смеялись, но затем он заставил себя уважать.
– Каким был самый большой штраф в твоей карьере?
– Самый серьезный штраф я получил, выступая за ФК «Москва». Играли в Ростове, зрители весь матч провоцировали. Ну я и не выдержал, показав им «жест Эффенберга». Как итог: красная карточка и штраф в размере месячной зарплаты – 12 тысяч долларов. Это был самый грозный, но и самый дорогой палец в моей карьере.
– А на какие глупые штрафы попадали партнеры по команде?
– Я помню, что Валерий Петраков, тренер «Торпедо-Металлурга», очень не любил красный цвет. Видимо, из-за прошлых баталий со «Спартаком». А в команде тогда играл камерунец Тчуйсе, которому было тяжело объяснить, что на тренировку в красном ходить нельзя. Они много ругались, но до штрафа дело, по-моему, не дошло. Кстати, у Анатолия Давыдова этот цвет формы тоже был не в почете. В квадрате мог жестко подкатиться под футболиста в красном.
– Тчуйсе ведь был очень заметным персонажем в нашем футболе.
– Ни для кого не секрет, что он начал играть в футбол в 14-15 лет. Техники у него не было, но мог без проблем обогнать любого. Он не знал, что такое удар с подъема или щечкой. Всегда бил с «пыра». Зато он мог выключить любого скоростного игрока на своем фланге. Вообще это был очень добрый и компанейский парень. А когда в аэропорту он подавал на контроль красный российский паспорт, многие смотрели на него с удивлением. (У Тчуйсе было российское гражданство. – Прим. К.С. )
– Почему не удалось проявить себя в «Москве»?
– Помню, играли мы тогда на ужасном поле стадиона имени Стрельцова. Забил я «Крыльям Советов», выйдя на замену в середине тайма, и больше отличиться мне не удалось. Потом был полуфинальный матч на Кубок, где мы проиграли, и Петраков меня и еще несколько человек отправил в дубль. Петраков боялся, что его подсидит Слуцкий, который тогда тренировал дублирующий состав. В итоге Слуцкого все-таки назначили главным. Он хотел оставить меня в команде, но видел меня не нападающим, а крайним полузащитником. В линии нападения тогда была большая конкуренция – Кириченко, Бракамонте, Будунов. Меня это не устраивало, и я отправился к Анатолию Давыдову в «Сибирь». С этого момента я начал колесить по первой лиге.
– Если сейчас тебе предложит контракт амбициозный клуб из второго дивизиона, ты задумаешься о возвращении в профессиональный футбол?
– Если бы был тренер, который смог дать мне 2-3 месяца, чтобы я набрал форму и сбросил лишние килограммы, то, возможно, согласился бы. Но это было бы очень взвешенное решение, которое я приму вместе со своей семьей.
– В «Спортинг-лиге» ты поиграл уже за две команды. Какое впечатление у тебя сложилось о турнире?
– Конечно, участвовать в «Спортинг-лиге» интересно и, прежде всего, тем, что уровень команд здесь высокий. Я вижу ребят, с которыми когда-то пересекался на поле. С тем же Вадиком Классом мы играли вместе. Андрей Пушкарев, Кирилл Подпружников, Максим Аврамов – всех этих ребят хорошо знаю и интересно с ними встретиться вновь.
– Ты выступаешь за «Росдиагностику», команду второго дивизиона. Для такого опытного футболисту интересно играть не в премьер-лиге?
– Год назад я разговаривал с Максом Аврамовым, который звал меня в «Ганзакомбанк». Но мне по работе сложно было вырваться, поэтому я отказался. Потом время появилось, и я захотел попробовать, что это за турнир с таким необычным форматом. Я хорошо дружу с Антоном Яскевичем, который выступает за «Прогресс», и он позвал меня поиграть. А перед этим сезоном уже Максим Аврамов пригласил меня в «Росдиагностику». Я не стремлюсь сейчас на какой-то высокий уровень, для меня главное поддерживать хорошую физическую форму. Да и с посещением игр у меня сейчас не очень. Из-за работы не могу присутствовать на всех матчах.
– А как ты оценишь уровень второго дивизиона?
– Дивизион не самый сильный, но я бы не сказал, что есть большое различие между ним и премьер-лигой. Да, в сильнейшем дивизионе играют более мастеровитые игроки, способные быстро принять правильное решение на поле. Но всегда можно нивелировать мастерство командной игрой и самоотдачей.
– Насколько внимательно ты следишь за турниром?
– Честно говоря, уделяю внимание в основном нашей группе и выступлениям «Росдиагностики», у которой есть вполне определенные задачи. Но еще больше слежу за премьер-лигой, где играет много знакомых мне ребят.
– В твоем недавнем интервью я прочитал, что любительские турниры тебя не впечатляют. Твое мнение не изменилось?
– Я участвовал в разных турнирах формата «8 на 8», играя за «Лифтовой завод». Там есть по две-три команды, с которыми действительно интересно соперничать. Все остальные – это ребята со двора, против которых тяжело настроиться играть в футбол. Получается, что турнир теряет соревновательный смысл. Людям надо объединяться, делать что-то новое, может, более затратное по финансам. Сейчас призом в виде комплекта формы уже не удивишь, как и фотоотчетами с игр. Нужен качественный скачок, но для этого все организаторы должны сесть за стол переговоров и сделать какое-то общее соревнование. Я считаю, что сейчас самый интересный турнир – это «Спортинг-лига». Потому что здесь уровень соревнования выше во всем.
Кирилл Сухоруков, sporting-spb.ru
