Исповедь еретика или манифест «секты шанса»
В различных спорах, что в злачных, что в не очень злачных уголках нашего хоккейного микромира, мне доводилось не раз и не два формулировать тезисы своего отношения к действиям Жюльена Брисбуа в частности и менеджмента (вместе с тренерским штабом) в целом. Это отношение стало причиной целого ряда конфликтов, о которых я сейчас, пожалуй, вспоминать не стану – и без того планирую написать немало, а перегружать текст лишним не хочется.
Знаю, правда, от добрых людей, что некоторые мои оппоненты дали этим самым тезисам весьма колкое и запоминающееся название – «Секта Шанса». Поскольку сам я до такого ярлыка не додумался, смиренно приму его и воспользуюсь. У меня самого фантазия, оттоптана с самого детства.
Так или иначе, я решил потратить время и феерично, с пристрастием, расставить все точки над «Ё». Постараться объяснить раз и, хочется верить, навсегда, что же такое эта пресловутая «Секта Шанса», как сию концепцию следует понимать и, главное, – почему я в этой секте состою и даже, если хотите, являюсь одним из ее главных адептов.
Текст, что последует ниже, – это попытка объяснить всё. Со свойственной мне, как многие возможно замечали, дотошностью. Начиная с того, что «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду…» – ну, вы поняли. Чтобы у вас сложилось не просто поверхностное мнение, а глубинное понимание ПОЧЕМУ я думаю (и, чего уж греха таить, во многом – чувствую) именно так, а не как-то иначе.
Я не ставлю себе целью кого-то в чём-то переубедить (хотя, если кому-то западут в душу эти аргументы, и я кого-то заманю в сети нашей «секты» – что ж, мне от этого хуже точно не станет). Я пишу это в первую очередь для себя – чтобы впредь иметь возможность отсылать к этому тексту, а не пояснять каждый раз с чистого листа все причинно-следственные связи. Хотя, я знаю, некоторые трактуют мои отсылки к собственным, написанным ранее мыслям, как нечто иное – особенно в тех (нередких, да) случаях, когда эти мысли оказываются правильными. При этом, разумеется, утверждая, будто я никогда не рассказываю о случаях, когда я оказывался неправ.
Сразу дам спойлер: в этом тексте я буду рассказывать как раз в том числе о том, в чём и когда я ошибался. Как, впрочем, делаю это и в других случаях – достаточно вспомнить мою первоначальную, ошибочную оценку трейда Кори Конахера на Бена Бишопа, о чём я уже неоднократно упоминал.
Ладно, хватит предисловий. Как бы то ни было, перейдём непосредственно к делу.
Давайте для начала я попробую сформулировать главный постулат «секты шанса» который,, для многих прозвучит как откровенная крамола, порождение циничного и беспринципного ума. Пусть будет так (пишу как на ум приходит, может кто-то сформулирует удачнее: «Та команда, которая есть сейчас – это всё, что имеет смысл сейчас. Будущее – туманно и неопределенно. Прошлое – это то, что надо помнить и знать; это то что являет собой этот клуб, что является предметом гордости и сборником травматических воспоминаний. Но это то, что уже никак и никогда не изменится . И поэтому единственно верная стратегия – выжимать из текущего состава всё до капли, не оглядываясь на последствия, не жалея пиков, не строя воздушных замков на костях грядущих драфтов». Если прям совсем грубо, то «после нас – хоть потоп».
Прежде чем вы кинетесь в комментарии с криками «да как ты вообще смеешь, предатель, короткоживущий маньяк, разрушающий наследие!», я хочу, чтобы вы на секунду забыли о сегодняшнем дне. Забудьте о трёх Финалах Кубка Стэнли подряд. Забудьте о двух подряд завоеванных Кубках (да и о трех всего тоже забудьте). Забудьте о Стэмкосе, Кучерове, Василевском и Хедмане в их нынешнем, блистательном амплуа суперзвезд и лидеров. Забудьте о том, что «Тампа» – это в блоге Никиты Петухова — синоним хоккейного величия, эталон ума, тактики и результата.
Я хочу, чтобы вы представили себе нечто совершенно иное. Нечто, что я помню до сих пор, и в чём, честно говоря, я не уверен, что многие из вас действительно отдают себе отчет. Потому что болеть за «Тампу» сегодня – это одно. А болеть за «Тампу» тогда – это не просто другое, это занятие для маргиналов, упрямцев и людей с извращенным чувством юмора, но именно это позволит вам во многом понять меня (мы договорились, что я излагаю свои мысли и чувства, а не ваши).
Вернемся в конец девяностых. В момент, когда я только начал свой путь болельщика этого клуба. И это был откровенно, тотально, беспросветно худший клуб всей Национальной Хоккейной Лиги. Мы не говорим о «середняке, которому не везет». Мы не говорим о «молодой команде, переживающей становление». Нет. Мы говорим о дне. Самом днищенском дне, которое только могло быть.
Давайте просто обратимся к сухим, беспристрастным цифрам, которые кричат громче любых слов:
1998 год – последнее, 26-е место в НХЛ.
1999 год – снова последнее, 27-е место (Лига расширилась).
2000 год – предпоследнее, 26-е место.
2001 год – снова предпоследнее, 28-е место (ещё одно расширение).
2002 год – четвертое место с конца. Прогресс, черт возьми!
Это не просто неудачная пятилетка. Это тотальный провал, аутсайдерство в чистейшем виде. Это команда, которую на бумаге должны были «разрывать как Тузик грелку» не только «Филадельфии» или «Детройты», но и, прости господи, «Нэшвиллы» и «Атланты», только-только пришедшие в лигу. Это команда, про которую в российских СМИ если и писали, то в контексте «а вот Петр Свобода сегодня получил 12 минут штрафа», и то лишь потому, что фамилия была на слуху после его победного гола в Финале Олимпиады 1998 в ворота сборной России.
Информационный вакуум вокруг клуба был настолько плотным, что порождал настоящие курьезы. Я, например, свято верил, что главным проспектом «Тампы» с драфта-1997 был не Пол Мара (седьмой номер, будущий весьма неплохой защитник, чью карьеру загубили травмы, вынудив закончить молодым), а Кайл Кос, выбранный во втором раунде. Откуда эта уверенная, но абсолютно ошибочная информация попала ко мне в папку «Дело №» с пожелтевшими вырезками из «Спорт-Экспресса» – загадка. То ли Ларин с Рабинером перепутали, то ли я сам, в попытках расшифровать телеграфный стиль коротких газетных заметок (да, ещё раз — про «Тампу» тогда в прессе не писали примерно ничего, она была вообще не интересна отечественным СМИ), что-то не так понял. Но факт остается фактом: мы жили в мире, где даже базовая, статистическая правда о твоей команде была сродни шпионской шифровке.
Не было ни интернета в его нынешнем понимании, ни тем более трансляций. Был жужжащий модем на 126 кбит/с, группы Usenet с протоколами матчей, выглядящими как абракадабра, и священная видеокассета, на которую я с религиозным рвением переписывал десятисекундные сюжеты о пропущенных «Тампой» шайбах из программы «NHL Power Week» (забитых было мало, и их не показывали, потому что опять же — «кто такая «Тампа» и кому она нужна?»). Помню, как в марте 98-го, посмотрев сюжет о Винни Лекавалье, я, не мешкая, пошел и вручную создал его в NHL 98 от EA Sports – это был единственный способ хоть как-то «увидеть» то самое будущее своей команды.
И вот, на фоне этого тотального дна, случилось кое-что интересное, хотя все подробности я узнал только позже. В 1999 году клуб купил Билл Дэвидсон – человек с деньгами и, в целом -с амбициями. А на пост генерального менеджера был назначен Рик Дадли.
И вот тут, друзья мои, начался тот самый цирк, который довел меня, двадцатилетнего поклонника Тампы, до белого каления. Я постараюсь изложить своё восприятие ситуации в тот момент. То самое, анонсированное: «Челя был неправ, чертовски неправ».
Вы только вдумайтесь в контекст: команда – абсолютный аутсайдер, дно лиги, пустое место. И у этого дилетанта Дадли в руках оказывается величайший актив, шанс, который выпадает раз в поколение (ну, хорошо, годом ранее тоже был, но это был ещё Фил Эспозито, вообще другая эпоха и все такое) – общий первый номер драфта 1999 года. Шанс выбрать того, вокруг кого можно строить команду на десятилетия вперед (ну, вместе с моим любимым уже тогда игроком — Винни Лекавалье).
И что же делает этот мудрец? Он обменивает его. Просто берет и обменивает. Потому что хороший человек Брайан Бурк попросил, желая получить братьев Сединов (там очень сложная схема была, мы ее сейчас не будем полностью расписывать, дабы не засорять эфир). А через год, словно в насмешку, отправляет в чужие руки ещё и общий пятый номер драфта. В команде-то, напомню, пустота, дыра на дне хоккейного мира, а он с легкостью необыкновенной раздает драфт-пики из топ-десять, будто это не золотой запас, а конфетти.
Можете представить мой праведный гнев? Я, собирающий по крупицам информацию о своей команде, видящий в каждом драфте надежду на светлое будущее, я, который в NHL 98 вручную создавал Лекавалье, чтобы хоть как-то приблизить это будущее – я наблюдал за этим безумием и не верил своим глазам. Мой лексикон, и без того не отличавшийся пуританской чистотой в те годы, обогатился такими тирадами в адрес Рика Дадли, что их и сейчас, спустя четверть века, стыдно цитировать в приличном обществе. Рунет тогда был диким полем, и мои комментарии были соответствующего, предельно экспрессивного толка.
Моя радость не знала границ, когда этого, с позволения сказать, стратега, наконец-то отстранили, заменив его ассистентом – Джейем Фистером. Ну, думал я, сейчас-то начнется нормальная, плановая работа по построению команды через драфт! Ан нет. Фистер, будто унаследовав вирус безумия от своего предшественника, практически сразу влезает в очередной грабительский обмен, разменивая общий четвертый номер драфта на Руслана Федоренко и Брэда Луковича в рамках обменов с «Филадельфией» и «Далласом».
Нет, ну вы представьте какие вредители?! Раздали все драфт-пики. Ведь уже можно было вокруг Лекавалье из этих драфт-пиков… Ууууууух!!!!!
И вот тут наступает самый, пожалуй, ироничный поворот во всей этой истории. Проходит буквально год. Один единственный год. И та самая «разваленная» Дадли и «добитая» Фистером команда, та самая, за которую я готов был проливать кровь на форумах, вдруг… вдруг легко и непринужденно выигрывает Юго-Восточный дивизион и уверенно выходит в плей-офф, где уступает будущему обладателю Кубка Стэнли во втором раунде.
А еще через год Фистер несколькими точечными приобретениями (Кори Стиллман, Дэррил Сидор — за которого отдали не кого-то там, а главного топ-проспекта команды, выбранного под общим третьим номером — Александра Свитова) доводит конструкцию до ума. И мы все помним, чем это закончилось весной 2004-го.
Ой! Так может Фистер и, в особенности Дадли не такие уж и…. ээээ…. судаки белоглазые, как я про них писал?
Правду о том, какую именно роль в построении того, первого чемпионского состава сыграл Рик Дадли, я, если честно, в полной мере осознал и признал лишь спустя лет десять, когда сам немного поумнел и стал смотреть на хоккей менее эмоционально.
А вот теперь, если отбросить мои тогдашние юношеские эмоции (которые как это часто — почти всегда — происходит с эмоциями, привели в ровно противоположную от правильной сторону), суть заключается в следующем: Дадли и Фистер, находясь у руля команды-аутсайдера, действовали с абсолютно четкой, хоть и неочевидной для внешнего юного наблюдателя с другой стороны Атлантического океана логикой. Они не копили пики. Они не строили долгосрочные планы. Они видели то самое зарождающееся ядро – Лекавалье (первый номер, который им, кстати, достался по наследству — просто отметим это для некоторых будущих сравнений), Кубину (находка седьмого раунда), Ричардса (удачливый выбор в третьем раунде), Дэна Бойла (не задрафтованного, полученного из «Флориды» за пятый пик) и, конечно, Мартина Сан-Луи (вообще подобранного на свалке свободных агентов после выкупа контракта «Калгари» за копейки). И они делали единственно верную в той ситуации вещь: они без сожалений «разбазаривали будущее» в лице драфт-пиков, чтобы максимально быстро и эффективно усилить это самое ядро и построить вокруг него конкурентноспособную команду. И ещё раз повторим, что из этого самого ядра только Лекавалье был выбран в первом раунде.
А потом случился локаут. Помните тот самый, 2004-2005? Мы лишились целого сезона, а с ним – и той самой магии, того чемпионского флера, что окутывал «Тампу». Команда, которая перед началом сезона 2004-05 имела все тот же состав на контрактах, в одночасье потеряла его значительную часть. Но это оказалось лишь началом долгого спуска.
На смену эйфории пришло медленное, почти неощутимое на первых порах угасание. Исходило оно сверху. Билл Дэвидсон начал постепенно отдаляться от дел – возраст и болезни штука весьма неприятная, даже для миллиардеров. И клуб, словно корабль без капитана, начало медленно разворачивать в сторону самой мрачной гавани – экономии.
Рон Кэмбелл и Том Уилсон (не тот), оставшиеся у руля, ввели свой, внутренний «потолок зарплат». Это сейчас, в эпоху жесткого кэпа НХЛ, такие вещи кажутся дикостью для команды — контендера, для действующего обладателя Кубка Стэнли, черт подери! Это-ж не Чикаго в ребилде! А тогда это была наша суровая реальность. Наш потолок был чуть выше «пола» зарплат. Представьте себе: ты – чемпион, но у тебя в кармане дыра, и ты не можешь платить игрокам рыночные цены.
И понеслось. Начался тот самый болезненный распад. Первым большим ударом стал уход Николая Хабибулина – скалы в воротах, одного из столпов чемпионского состава. За ним потянулись другие. Оборона, та самая, что была не самым сильным, но надежным щитом в 2004-м, начала сыпаться. Лукович, Каллимор – эти имена, может, и не гремели на всю лигу, но они были тем самым цементом, той самой «поддержкой снизу», без которой любое здание рушится. Треть, если не половина, нашего «миддл-шесть» и «боттом-шесть» – тех самых рабочих лошадок, что тащат на себе всю черновую работу в плей-офф – разбежались кто куда в поисках нормальных контрактов. Ушел Стиллман, став следующим после Клода Лемьё (1995, 996) игроком, выигравшим два подряд Кубка Стэнли с разными командами (Пэтти Марун, снимай маску, мы тебя узнали!)
Ядро, да, осталось. Лекавалье, Сан-Луи, Бойл, Ричардс, Кубина – они все еще были здесь. Болельщики цеплялись за них как за последний якорь спасения. Смотрите, мол, они же еще здесь! Всё не пропало!
Но футболка тянется за рукав. Без надежной обороны за пределами первой пары Кубина-Бойл, со стареющим Сидором, и, уж извините за правду-матку, но сыпящего песком дедушку Дэйва Андрейчука, без той самой глубины состава, команда превратилась в уязвимого однобокого гиганта. Мы еще по инерции, на одном лишь классе и таланте нашего ядра, выкарабкивались в плей-офф. Но это было уже не то. Это была не уверенная поступь чемпиона, а мучительная, с кровью и потом, попытка вцепиться в обрывки былой славы. И каждый раз весна заканчивалась быстро и предсказуемо – унизительным, безвольным вылетом в первом же раунде. «Тампа» была тенью самих себя, коллекцией звезд, обреченных тащить на себе неподъемную ношу урезанного, обескровленного клуба.
А потом наступила настоящая тьма. Умирающий Дэвидсон продал команду. И новыми владельцами стали тот самый тандем, чьи имена до сих пор вызывают у болельщиков той эпохи содрогание – Орен Коулс и Лен Бэрри. Два клоуна на словах пришедшие спасать, а, на деле, как выяснилось — добивать.
Их условием покупки – был… развал того самого ядра. Условием стал обмен кого-то из двух высокооплачиваемых центрфорвардов — Лекавалье или Ричардса. Джей Фистер выбрал Брэда — героя плей-офф, обладателя Conn Smythe Trophy. Они не просто не собирались его сохранять, они методично, с тупым упрямством, принялись его демонтировать. Под нож пошли не просто игроки, а столпы, душа той команды. Затем, уже после покупки клуба, в одном из самых позорных и болезненных обменов в истории клуба, был отправлен в «Сан-Хосе» Дэн Бойл. Более-менее успешно заменившего Павла Кубину Филиппа Кубу тоже отправили на убой, обменяв в Оттаву. Команду, еще недавно бывшую чемпионом, целенаправленно, по прихоти новых хозяев, оперативно разобрали на запчасти.
Результат был закономерным и пугающе быстрым. Команда рухнула. Свободное падение на самое дно лиги. То самое дно, с которого мы когда-то начинали. Только на этот раз падение было результатом целенаправленных действий сверху. Целенаправленного ребилда. Когда вместо того, чтобы достроить команду, имеющую очень мощный фундамент и требующую точечных и продуманных усилений нижних звеньев, просто сносят до основания, чтобы новый мир построить.
К счастью, вторая часть плана тоже удалась. У этого дна, как известно, есть и своя светлая сторона. Самое дно – это всегда самые высокие драфт-пики. И вот он, общий первый номер драфта 2008 – Стивен Стэмкос. А через год – общий второй номер драфта 2009 – Виктор Хедман. Сейчас, оглядываясь, это кажется блестящим успехом, законной наградой за все страдания. И, возможно, так оно и есть, но с некоторыми оговорками. Уж простите за то, что это будет некоторым отвлечением от основной темы, но просто для общего развития.
О чем не принято вспоминать в парадных официальных биографиях. Лен Бэрри, наш «прогрессивный» владелец согласовал обмен Стэмкоса, прямо по ходу его первого сезона, в «Рейнджерс» на трех игроков из пяти на выбор (Майкл Дель Зотто, Брэндон Дубински, Райан Кэллахэн, Евгений Грачёв, Дэн Жирарди — что самое забавное Кэллахэн и Жирарди в итоге все равно оказались в «Тампе»). А тогдашний формальный генеральный менеджер Брайан Лоутон почти согласился на предложение по обмену второго общего пика (того самого, что стал Хедманом) на Люка Шенна, Томаша Кабеле и пик «Торонто» – общий седьмой номер.
Мы стояли в одном шаге от того, чтобы навсегда лишиться двух столпов будущей «почти династии» еще до того, как они надели нашу форму. Просто представьте себе эту альтернативную реальность.
И прежде чем мы двинемся дальше, просто зафиксируем один сухой факт, к которому мы еще вернемся чуть позже. Возраст игроков на момент описываемых событий. Посмотрите на то ядро, которое у нас было тогда, в начале первого постлокаутного сезона и на старте этого вынужденного ребилда:
Мартин Сан-Луи и Дэн Бойл – им было по 28 лет в локаут, и по 31 – когда начался настоящий развал в сезоне 2007-2008-м.
Павел Кубина – 27 и 30 лет соответственно.
Брэд Ричардс и Винсент Лекавалье – 24 и 27 лет соответственно.
В одной из своих предыдущих текстовых простыней я, кажется, уже вспоминал один голливудский фильм, поэтому, быть может, его упоминание покажется некоторым из читателей несколько заезженным. Что поделать, если сцена из фильма «Время убивать» с Мэттью Макконахи — та самая, где он просит присяжных представить изнасилованную чернокожую девочку, а затем бросает: «А теперь представьте, что она белая» — вновь всплывает в моем сознании, когда речь заходит о сослагательном наклонении, особенно в контексте «Тампы».
Вот этот фрагмент на ютубе, если кто его не помнит (для просмотра вам потребуется знание заклинания из трех волшебных букв и это VPN, а не то, что вы подумали):
Посмотрели? Вспомнили? Продолжаем.
Перед нами невысокий хоккеист. Ему 27 лет. Он — действующий обладатель «Арт Росс Трофи», «Харт Мемориал Трофи» и приза лучшему игроку по версии игроков. Лучший игрок не только «Тампы», но и всей НХЛ. Он только что доказал всем, что его преждевременно списали со счетов и многие слишком зря в него не верили. Рядом с ним в звене — 24-летний центрфорвард, идеально завершающий его передачи. За спиной — надежные защитники, образующие костяк обороны. На последнем рубеже — один из сильнейших голкиперов лиги. Он хочет большего. Он хочет выигрывать Кубки. Он ждет от клуба всего лишь одного: поддержки. Усиления нижних звеньев, которые позволят снять нагрузку с «ядра». Которое позволит «перемалывать» соперников в изматывающих матчах плей-офф.
Но ему говорят «нет». Менеджмент разводит руками: мы не будем тратить драгоценные ресурсы (деньги) на качественный «боттом-сикс». Справляйтесь тем, что есть. Этой одной фразой они перечёркивают все его надежды на новое чемпионство.
А теперь представьте, что этот игрок — Никита Кучеров.
Альтернативный февраль 2020 года.
Перед нами Никита Кучеров. Ему 27 лет, как было Мартину Сан Луи после выигрыша Кубка Стэнли. Он — действующий обладатель «Арт Росс Трофи», «Харт Мемориал Трофи» и «Тед Линдси Аворд» (приза лучшему игроку по версии игроков, который назывался «Лестер Б. Пирсон Аворд», когда его брал Сан Луи в 2004). Лучший игрок не только «Тампы», но и всей НХЛ. Он только что доказал всем, что его преждевременно списали со счетов и многие слишком зря в него не верили. Рядом с ним — 24-летний Брэйден Пойнт, идеально завершающий его передачи, как это делал Лекавалье с передач Сан Луи. За спиной — Виктор Хедман и Райан Макдона (как Павел Кубина и Дэн Бойл у Сан Луи). На последнем рубеже — Андрей Василевский (ну, вы поняли — Николай Хабибулин). Он хочет большего. Он хочет выигрывать Кубки. У него для этого есть всё. Он ждет от клуба всего лишь одного: поддержки. Усиления нижних звеньев, которые позволят снять нагрузку с «ядра». Которое позволит «перемалывать» соперников в изматывающих матчах плей-офф.
Но Жюльен Брисбуа говорит ему «нет». Он не будет тратить драгоценные ресурсы (драфт-пики) на качественный «боттом-сикс». Справляйтесь тем, что есть. И вместо того, чтобы отдать царскую цену за Блейка Коулмана и Барклая Гудроу, «Тампа» оставляет себе проспекта Нолана Фута (где он там сейчас? В Шарлотт? АХЛ? а, ну-ну) и несколько пиков в конце первого раунда.
А теперь представьте, что происходит дальше в этой реальности. Проходит два года. Ядро, так и не получившее поддержки «гнусл-лайн», не выигрывает ни одного Кубка. Не играет в трёх Финалах подряд. В конце сезона 2021-22 им говорят: «Ребята, за последние три года потолок зарплат не вырос ни на цент. Вы ничего не выиграли. Мы начинаем ребилд. У нас для этого есть куча сохраненных пиков». Никите Кучерову в этот момент — 31 год. Ровно столько же, сколько было Мартину Сан-Луи, когда решение о ребилде и продаже команды было окончательно принято.
Слишком много общего, не находите? Возраст, амбиции, состав ядра, кризис поддержки и, в итоге, — преждевременный и горький финал, который наступает ровно в тот момент, когда великие игроки должны пожинать плоды своего величия. Только в одной реальности это — горькая история прошлого (да-да, я в самом начале говорил про прошлое, которе надо знать), а в другой — лишь упражнение в сослагательном наклонении, кошмарное будущее, которого нам удалось избежать.
А теперь давайте зададимся простым, почти детским вопросом, на который, однако, никто тогда не мог дать ответа. Знал ли хоть один человек на планете – от самого проницательного аналитика до Жюльена Брисбуа, совершающего те обменах – что эти самые отданные драфт-пики гарантированно, стопроцентно принесут два Кубка Стэнли?
Нет. Конечно, нет. Абсолютно никто.
Был ли это чудовищный, сумасшедший риск? Еще бы. Можно было запросто остаться и без пиков, и без Кубка. Вылететь, как это бывало и раньше, в первом раунде. Или во втором. Или в Финале Конференции, уперевшись в ту самую стену, которую не могли пробить годами. Или, что было бы особенно жестоко, дойти до самого Финала Кубка и проиграть там. Тогда эти отданные активы выглядели бы самой чудовищной растратой в истории клуба.
Это сейчас мы (я), сидя в уютном кресле заднего ума, с апломбом заявляем: «А я же говорил!». Это сейчас действия Брисбуа кажутся гениальным, выверенным ходом, заключительным кирпичиком в стене почти Династии. А тогда? А тогда я, если помните, был одним из очень немногих, кто пытался объяснить в своих статьях железную, пусть и неочевидную, логику этих «переплат». А подавляющее и самое громкое большинство… большинство сравнивало Брисбуа с землей. И самым мягким, самым цензурным словом в том потоке экспертного мнения было, пожалуй, «вредитель».
И знаете, что самое главное? Они были бы правы. Они могли быть правы. Они почти были правы. Не будь этих двух Кубков, не окажись «гнус-лайн» тем самым недостающим элементов, что переломило ход истории, – именно это большинство, а не я, стояло бы на трибуне и с умным видом доказывало: «Мы же предупреждали! Он развалил наследие Айзермана! Он просрал всё будущее команды!». И их было бы не переубедить. Они были бы правы. Они почти были правы.
И вот тут мы подходим к одной философской заморочке. Вот наше мысленное путешествие, это сослагательное наклонение, где мы сравнивали судьбу Мартина Сан-Луи и альтернативную судьбу Никиты Кучерова? Это и было оно – сослагательное наклонение. Удобный, но коварный инструмент. Мы рассуждали о том, что мого бы случиться, но не случилось, потому что Брисбуа совершил свои трейды, и «Тампа» выиграла свои Кубки.
Но есть и другое, двойное дно. Альтернативное альтернативному. Что, если бы он эти трейды совершил… а команда всё равно не выиграла? Вот он, тот самый мир, в котором победило «большинство». Мир, где Брисбуа – не гений, достроивший династию на фундаменте Айзермана (как когда-то Фистер достраивал чемпиона на фундаменте Дадли), а бездарный менеджер-авантюрист, пустивший будущее клуба на ветер. Мир, в котором «Тампа» так и остается прекрасным, но безрезультатным коллекционером разбитых надежд.
Оба этих мира – сослагательные. Оба – лишь умозрительные конструкции. Но именно они с пугающей ясностью показывают, насколько хрупка грань между гением и безумием в большом спорте, и как сильно наше восприятие истины зависит от единственного, слепого случая – заброшенной шайбы, не состоявшегося гола, не свиснутого оффсайда, пропущенного нарушения или… не отданного вовремя драфт-пика.
И вот здесь на ум приходит та самая, заезженная до дыр, но оттого не теряющая своей жёсткой, прагматичной правоты, фраза. Кажется, её приписывают Гёте, и с тех пор её вовсю используют все кому не лень – от серьёзных бизнес-тренеров до бесчисленных шарлатанов, которых, разумеется, ещё больше. Звучит она так: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть всю жизнь».
Были ли все обмены Брисбуа стопроцентно успешны? Или, если поставить планку ещё выше, гарантированно ли каждый из них приносил Кубок? Разумеется, нет. Взять тот же дедлайн-2022.
Помните ту отчаянную попытку заново собрать свой «гнус-лайн», найти новые жернова для мельницы плей-офф? Она наткнулась на жестокую реальность в лице разрыва четырёхглавой мышцы Брэйдена Пойнта, сломанной стопы Брэндона Хэйгла – одного из этих самых приобретений, – раздробленных пальцев Райана Макдона и далее по всему списку тогдашнего лазарета. В итоге династия так и осталась с приставкой «почти», уперевшись в высокогорье «Колорадо» в Финале. Но были ли эти обмены провальными?
Если по гамбургскому счёту, то, возможно, они были даже удачнее тех самых, хрестоматийных сделок по Коулману и Гудроу. Хэйгла и Ника Пола брали как раз для третьего звена, чтобы создать этот самый «изматывающий» эшелон – большой, силовой (Пол) и быстрый (Хэйгл). И если сейчас, оглядываясь из 2025 года, мы видим, что Брэндон Хэйгл стал незаменимой частью аж пресловутого «ядра», – разве можно ли назвать отданные за него пики в первом раунде неудачей?
И вот тут, под одобрительные крики скептиков: «Ну, вот же! Вот оно!», – на сцену с тяжёлой поступью выходит главный аргумент «секты неприкасаемого драфт-пика» (ну, надо же дать какое-то название оппонентам). Таннер «пять пиков» Жанно.
Ну, хорошо. Таннер Жанно. Всё ли было так катастрофически плохо?
Я бы так не сказал. Я по-прежнему считаю этот обмен вполне нормальным. Если, конечно, не измерять его полезность исключительно столбцом «голы-очки», который в принципе не особо применим к игрокам боттом-лайн. Когда он играл – он был полезен. Он лидировал в команде по силовой борьбе. Был на уровне таких эталонов «грязной работы», как Тони Сирелли или Люк Гленденинг, по проценту заблокированных бросков (5,5% всех попыток бросков соперников в тот момент, когда Жанно был на льду, приходились в него. У лучших «блокираторов» бросков «Тампы» в лице Эрика Черняка и Райана МакДоны этот показатель в среднем за сезон на уровне 8-9%). Его Corsi For% был выше 50% – то есть, при нём на льду «Тампа» чаще атаковала, чем оборонялась, что для игрока боттом-шесть – редкая и ценная птица. И, конечно, то самое устрашение, которое он поселял в умах соперников (шесть выигранных драк из семи в сезоне 2023-24, 3,85 силовых приема за матч — топ-5 во всей НХЛ в том сезоне). Никакие Дагласы и Сабурины рядом не стояли. И всё это – вкупе с вполне измеримой игровой пользой.
Главная трагедия Жанно в «Тампе» укладывается в сухую строчку медицинского протокола: 55 игр в сезоне, из которых добрых пару десятков – на обезболивающих уколах. Сейчас в «Бостоне» он здоров – и смотрится более чем годно. Надолго ли хватит без травм – вопрос открытый.
Если чуть короче. Во-первых, полезность Жанно – не в голах, а в том, чтобы создавать хаос, ломать планы соперника и физически перемалывать соперников. Роль, которую он с успехом исполняет сейчас в том же «Бостоне». Во-вторых, в той роли, в которой его использовал Купер и брал Брисбуа, – а именно для усиления боттома, для попытки воссоздать ту самую «гнус-лайн» в связке с Майки Эйссимонтом, – он был вполне полезен. И самое забавно, что пока так выходит, что «гнус-лайн» в составе Эйссимонта и Жанно воссоздать удалось. Но… Для «Бостона», где сейчас эта связка демонстрирует именно то, что ждали от них в «Тампе» в надежде на здорового Жанно. И в-третьих, главная его беда – это не отсутствие умений, а хроническая травматичность. Был ли это злой рок, последствие того, как его использовали или его врожденная предрасположенность – покажет время в «Бостоне».
Повторю крамолу: я бы и сейчас не отказался видеть здорового Жанно в составе. Это было бы однозначное усиление для нашего третьего-четвертого звена.
А цена? Пять пиков? «У вас товар – у нас купец». «Нэшвилл» не горел желанием его трейдить, а Брисбуа видел в нём конкретного игрока под конкретные задачи. Не абстрактного рентала на несколько месяцев, а именно того, кто должен был стать недостающим элементом на несколько сезонов вперед. В рамках концепции «Секты Шанса» – логика железная. И лично у меня этот трейд до сих пор не вызывает того вселенского отторжения, которое ему приписывают.
Жаль только, что сломался он почти сразу после приезда и так и не смог вылезти из цепких ладушек Фортуны. Но это уже, как говорится, совсем другая история.
Теперь мы возвращаемся к той самой концепции, которую я озвучил где-то в 2016-17 годах. «Тампагеддон». Ужас (но такой, приятный), осознать, что с тех пор прошло почти десять лет, а команда не просто всё ещё на плаву – она до сих пор считается одним из претендентов на Кубок Стэнли. Пусть и не самым главным фаворитом, но – в обойме. Опять же повторю — я ошибался. Я не думал, что менеджмент клуба сумеет в условиях трех сезонов подряд, когда потолок зарплат не поднимался ни на цент, сумеет сохранить команду, которая все ещё является контендером.
Суть «Тампагеддона» проста и неумолима, как закон физики. Потолок зарплат, естественное старение игроков, неизбежный откат статистики и прочие сопутствующие ништяки неумолимо текущего времени рано или поздно приведут к утрате командой её текущей боеспособности. А вместе с этим – отправят её в тот самый ребилд, глубокую перестройку.
Я не отказываюсь от этой концепции. Ни капли. Напротив, я продолжаю утверждать: «Тампагеддон» неизбежен. Как мировая революция. Вся история НХЛ – это история циклов. Ни одной команде не удавалось вечно оставаться на вершине, не пережив периода падения и перезагрузки. Кучеров, Пойнт, Хедман, Василевский – всё это величайшие имена, но они не вечны. Рано или поздно они достигнут того возраста, когда простое естественное старение не позволит им тащить на себе всю команду. Заменить их «на лету», вырастив таких же по уровню звезд, – фантастика. «Купить» им замену на рынке свободных агентов – не позволит тот самый потолок зарплат.
Рано или поздно «Тампа» снова опустится туда, где она была в 2008-2009 годах. Или даже туда, где она была тогда, когда я начинал за неё болеть. На самое дно лиги. И никто, абсолютно никто не возьмется предсказать, сколько она там пробудет. Годы? Десятилетие? Всякое может быть. Вплоть до такого же глубокого и затяжного падения, в котором вот уже полтора десятилетия пребывает «Баффало», вечно строящий и вечно начинающий с начала.
Никто не знает. И я не берусь это предсказать.
А теперь давайте вернемся к нашему ядру. К тому, что действительно имеет значение сейчас. Я понимаю, что многих русскоязычных болельщиков «Тампы» в настоящий момент волнуют, по большому счету, лишь две фамилии: Кучеров и Василевский.
Но давайте смотреть на вещи трезво. Никите – 32. Андрею – 31. Это не критика, это хронология. Задайте себе честный вопрос: сколько у них впереди сезонов, когда они будут по-настоящему доминировать, таща на себе всю конструкцию? Три? Четыре? Пять?
А теперь другой, куда более неприятный вопрос: сколько времени осталось до того, как наступит естественный спад? Или до того, как с ними поступят так же, как со Стэмкосом, вежливо, но твердо заявив: «Либо соглашаешься на 3 миллиона в год, либо ищешь себе место на рынке» (ни у кого же не возникает сомнений в том, что в соответствующей ситуации Брисбуа поступит именно так)?
В любом случае, к окончанию даже самого стремительного ребилда, если его начать хоть завтра, они уже будут не теми, кем являются сегодня. А учитывая, что мы говорим о ребилде, с большой долей вероятности они уже будут играть в другой форме. Вы точно именно этого для них хотите? Вы хотите, один из величайших российских бомбардиров и один из лучших вратарей своего поколения доживали свои звездные годы в каком-нибудь «Коламбусе» или «Ванкувере», пока мы будем с надеждой вглядываться в таблицы статистики фарм-клуба?
А если не этого … то зачем вам тогда сейчас эти самые пики в первом раунде?
Шакир Мухамадуллин, который был выбран в первом раунде на том самом пике, что отдали за Блейка Коулмана, до сих порне стал стопроцентным основным игроком даже в «Сан-Хосе», одной из худших команд лиги. А Оззи Уайзблатт, выбранный на пике, ушедшем за Барклая Гудроу, лишь в этом сезоне, спустя пять (!) лет, начал постоянно играть в четвертом звене «Нэшвилла». А у «Тампы» благодаря ним — два Кубка Стэнли и три Финала.
Пять лет. Вы хотите сохранить пики на драфте, чтобы через пять лет, когда Кучерову будет 36, а Василевскому – 35, какие-то игроки, наконец-то, только-только начали стучаться в дверь основного состава?
Серьезно?
И вот мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я пережил с этой командой уже два полноценных ребилда. Оба длились около пети лет. С первого, растянувшегося с 1997 по 2003 год, и началось мое боление. Второй официально закончился одиннадцать лет назад, когда дебютировал Никита Кучеров, и он длился шесть долгих лет.
И поверьте мне на слово – там нет ничего приятного. Абсолютно. Ты радуешься редким, случайным победам даже не над фаворитами, а над таким же днищем, как великому достижению. Ты пытаешься верить в свою команду, но эта вера с каждым сезоном становится все более абстрактной. И ты наивно надеешься на этих самых проспектов, выбранных на различной вышины номерах в первом раунде — Джонатан Друэн (общий 3-й номер), Слейтер Кукку (10-й), Кэл Фут (14-й), Бретт Коннолли (6-й), а в итоге, как назло, выстреливает Кучеров из второго раунда, Палат из седьмого, Пойнт и Киллорн — из третьего и не задрафтованный Джонсон.
И знаете что? Многих из тех, кто начал читать эту статью, но не смог добраться до этого момента, в том самом будущем «ребилде» уже не будет рядом с командой. Они исчезнут. Растворятся. А из тех, кто добрался, останутся, как всегда, лишь самые преданные, самые упрямые, самые… ну, вы поняли. Останемся мы. Без побед. Без Кучерова. Без Василевского. Без того, что делает просмотр хоккея праздником.
Спросите себя честно, глядя в зеркало: сколько процентов из сегодняшних, таких громких и уверенных болельщиков, останется с командой в тот самый момент? А он будет. Он неизбежен, как смена времен года.
И теперь ответьте себе на самый главный, самый простой и самый страшный вопрос: вы действительно хотите, чтобы этот момент наступил пораньше?
Я-то про себя знаю точно. Я с командой останусь. Это как в той клятве: «В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в печали и в радости, пока смерть не разлучит нас». Я свой выбор сделал давно. И именно потому я знаю наверняка: я хочу, чтобы этот момент наступил как можно позже.
Я там уже был. Поверьте, это такое себе удовольствие.
И именно поэтому мне не жалко ни пиков, ни проспектов, ни каких бы то ни было других ресурсов. Я готов разбазаривать их все направо и налево, лишь бы продлить тот самый момент, когда я все еще думаю о противостоянии с «Флоридой» в первом раунде плей-офф, а не рэнкингах проспектов в первом раунде драфта.
Потому что будущее – это туманная абстракция. Прошлое — это повод для гордости. А настоящее – это всё, что у нас есть сейчас.
И чтобы резюмировать, я снова вернусь к «кинематографической» теме и сравнению. Прекрасный трагичный фильм Леонида Быкова «Аты-баты, шли солдаты». Когда герой Владимира Конкина в эпизоде с украденным мылом, получает от героя Владимира Герасимова простой, но исчерпывающий ответ: «не голодали вы, товарищ младший лейтенант».
Так вот это, возможно, то самое сложно формулируемое ощущение. Почему я лично хочу, чтобы менеджмент максимально и любой ценой отстрочил этот самый уход в ребилд. Ну, как объяснить человеку, который это не застал, что ты чувствуешь, когда твоя команда за один регулярный чемпионат дважды выдает серии поражений из девяти матчей и по одной серии из десяти и тринадцати матчей? А если с учетом существовавших тогда ничьих, то две сери по шестнадцать игр без побед и одну серию из пятнадцати матчей без побед. Вы это либо помните, либо не помните. Зато куча драфт-пиков. И да, построенная потом на этих драфт-пиках (точнее опять же преимущественно за счет обмена этих драфт-пиков и проспектов, о чем я говорил в начале) чемпионская команда. И да. Это, или что-то подобное, неизбежно.
Но прямо сейчас есть все ещё боеспособная команда. Какой ребилд? Какие драфт-пики? Сохраните ее, пока она есть. Дайте ей максимум возможностей добиться своей цели, пока она есть. Отдайте эти драфт пики, чтобы дать этому «ядру» возможность ещё несколько лет претендовать на Кубок. Пусть даже не выиграть. Но не опускать руки со словами «наше окно закрывается, пора перестраиваться». Никто не может гарантировать вам Кубок, когда команда выходит в плей-офф. Иначе это бы не был столь ценный трофей. Но и никто не может вам гарантировать, что ваша перестройка с высокими пиками даст быстрый результат, зато все смогут гарантировать, что претендовать на что-то кроме рекордной длины серий без побед вы в этот период не будете.
Примерно так. Думаю, что я сумел изложить свои мысли и чувства по поводу «секты шанса». Вы можете быть согласны со мной. Можете быть не согласны со мной. Это неважно. Я не ставил целью вас убедить. Я просто хотел изложить свое мнение. Если мне и этого не удалось. Ну, что ж… Значит пора мне на курсы писательского мастерства.
