«Самое тяжелое после хоккея – иллюзия, что вы кому-то нужны». Гончаров, Потапов и Филатов травят байки
Первый выпуск нового подкаста «Полный контракт».
«Скользкий лед» представляет! Это первый выпуск нового подкаста, который получил название «Полный контракт»: Алексей Потапов и Максим Гончаров душевно и без цензуры пообщались с Никитой Филатовым. Целый час разговоров про сложности завершения карьеры, деньги, Америку, ошибки молодости и странных тренеров. Спойлер: пару фамилий тренеров есть в тексте, а еще одну вы легко угадаете.
Мы приводим практически полную расшифровку подкаста, потому что каждая история – кайфовая.
Потапов: Прикольно, что собрались. Долго вынашивал эту тему, чтобы встретиться. Я играл в Омске, и там есть парень, который отвечает за медийку, его в простонародье зовут Верстиг, а так он Серега Колмагоров. Я как-то в интервью ему разочек сказал, что хочу сделать что-то такое помимо хоккея, чтобы какие-то свои мысли выразить. И прошел ровно год, мы с Максом как раз были в одной команде, и с нами еще был Иржи Секач – чех, который вообще не чех, абсолютно русский. И мы встречались, даже встречались на выездах где-то в номерах, и сидели обсуждали какие-то темы. Разгон всех тем начался с того, что «представляете, если бы люди перестали врать, они бы не дожили до конца дня».
– Интересно, как я тут оказался.
Потапов: И мы с Максом думали, что мы можем сделать такое, абсолютно ненавязчивое, и разъехались по разным командам, думали, кто же может составить команду. Ты тоже можешь составить нам компанию.
– Сколько человек отказалось до меня?
Потапов: Был очень жесткий кастинг-отбор. Один парень уехал отдыхать в Турцию, собственно, поэтому ты здесь.
– По крайне мере, честно.
Потапов: Абсолютно.
– У нас же честный подкаст.
Потапов: Да-да. Тогда, если честно, еще один на Кипре.
– И в Дубае третий.
Потапов: Немножко приоткрою занавес, вчера мы встречались, вчера мы разговаривали. Я с ним не виделся год. С Никитой, наверное, лет шесть.
Гончаров: Мы с тобой в Челябинске виделись.
Потапов: Ну да. Получается, что уже не такой уж и честный подкаст.
– На пятаке?
Гончаров: Нет, просто в подтрибунном помещении.
– В запасе оба были?
Гончаров: Я – да, а он… Что у тебя было? Ты сломан был?
Потапов: А ты полтора года был в запасе, по-моему?
Гончаров: Я же этот… офицер запаса.
Потапов: С Никитой я виделся лет пять назад, но с того момента вообще ничего не поменялось. Такой же суперинтересный парень, юморной, откровенный. И поэтому здесь не хотелось видеть кого бы то ни было, а хотелось видеть ребят, которые близки по духу, близки по пониманию каких-то жизненных позиций. И, собственно, хотелось показать себя чуть-чуть с другой стороны.
– Еще один плюс этого подкаста.
Завершение карьеры, непонятный обмен, защищенность игроков
Потапов: Хотелось бы пообсуждать, может, и свою карьеру, чем мы сегодня и займемся, может быть, в дальнейшем, если нам понравится это делать, и люди это оценят, обсуждать какие-то другие темы.
Гончаров: В общем, Лешка, ну молодец! Ну классно. Можно мы просто будем тебя слушать и все?
– Ну все, пускай помолчит теперь. Погнали?
Гончаров: Да, куда?
– Сколько лет-то вам? Вы заканчивать надумали или что?
Гончаров: Кстати, мы все одного года же почти.
– Могу рассказать вам, как заканчивать.
Гончаров: Я, кстати, начал об этом думать только в этом сезоне, когда получил травму в Новосибе.
Потапов: На самом деле, я тоже получил травму и такой: «Блин, сейчас вот я получил травму, допустим, у меня нет контракта. Слава Богу, что у меня есть контракт и на следующий год, и что делать?»
– Ты знаешь, что в этой лиге он особо ничего не значит – что он у тебя есть, что его нет. Один провальный сезон в возрасте после 31-32 лет – и ты сразу под ударом. Это реальный факт. Тебя выкупят или обменяют, или еще что-то сделают. Скажут, что он сломался раз, сломался два – и ты никому не нужен.
Гончаров: Я специально на себя примерил эту роль, травму получил и говорю: «Все, с этого дня хоккея нет»
– И как тебе стало? Не очень?
Гончаров: Да слушай, в первый месяц ты даже не понимаешь, что что-то поменялось, потому что мы считай с пяти лет в одном графике: утром проснулся – тренировка, игра там в какой-то день, сборы, отпуск. По сути, у тебя все расписано, ты знаешь далеко вперед, что будет. А тут 24 часа ты сам, и что ты будешь делать?
– Честно, я думаю, что реально пока по-настоящему это не случится, примерить невозможно. Слушай, заканчивать можно по-разному. Тяжелая травма и все – закончил, или нет предложений, просто нет. У меня не так было, у меня были 2-3 предложения. И вот у меня тянулось в течении 3-4-5 месяцев. Даже одно время была идея, что, может быть, я пропущу этот сезон, но вернусь. Тяжело.
Потапов: То есть, эти 3-4 месяца ты готовился?
– 3-4 месяца я готовился, поддерживал форму, ждал. Дальше наложилось на ряд семейных моментов: жена рожала, нежелание уезжать в Хабаровск – это одно из предложений, которое было. Предложение было от Риги – ребенок уже родился, соответственно, там практически не состыковывалось с семейными моментами. И все, вот так сезон оказался пропущен, где-то в ноябре я перестал вообще тренироваться и что-либо делать, и понял, что, естественно, я не поеду никуда в декабре, в январе, в вышку, условно. Потому что, например, в декабре в вышке мне предложила одна команда, но никакого желания уже не было. И все. А полное осознание пришло в апреле, когда надо уже готовиться к следующему сезону, и по идее куда-то подписываться. Там я уже понял, что, наверное…
Гончаров: Нет смысла дальше.
– Не надо, да. Я понимал, что я еще не на том этапе, где я за три месяца не наберу кондиции. Я, конечно, ощущал, что если я сейчас прям начинаю, то я буду готов к сборам, но уже голова была подготовлена.
Потапов: А как ты закончил тот сезон, после которого не смог найти работу?
– Работу мог найти, не нашел подходящую по моим ожиданиям и моим амбициям. Я начал неплохо в «Спартаке» 15 игр – 8 очков, перешел в Уфу непонятно для чего.
Гончаров: Так тебя что, обменяли?
– Да, меня обменяли на Тему Федорова, меня хотел видеть… Это классическая история, чаще всего российского хоккея, когда тебя хочет видеть, например, генеральный менеджер, но не видит в составе главный тренер.
Гончаров: Это прикольная штука, да.
– Ты приходишь в такую команду и, собственно, начинаешь сначала чуть-чуть так удивляться. Потом разводить руки и потом ругаться, и спрашивать: «А зачем, собственно говоря, вы меня взяли оттуда, где я по крайне мере был дома?» То есть в «Спартаке» я тоже играл либо во втором звене, первом-втором, либо не играл вообще. Идеально. То есть использовать меня в 3-4 звене глупо. Но перейти в Уфу, где главный тренер фактически в лицо мне говорил: «А я не знаю, зачем тебя взяли», – это вообще гениально.
Потапов: Ты сказал в этой лиге. А в Америке не так?
– Я считаю и убежден, там гораздо все более профессионально. Там не бывает таких нюансов, что игрока берут непонятно для чего и непонятно куда. У нас действительно топ-клуб может сделать не то, что одно, а ряд каких-то непонятных приобретений просто потому, что не согласована работа клуба, вертикали. Потому что мой пример, я считаю, он действительно показательный. Это может случиться с абсолютно любым игроком.
Потапов: Ты здорово сказал, что контракт на следующий год не гарантирует тебе ничего.
– В нашей лиге нет. Он тебе максимум гарантирует какую-то компенсацию.
Гончаров: Слушай, а ты вот готовился, тебя эта неопределенность не бесила? Потому что у меня сейчас нет контракта.
– Тогда я могу тебе сказать, я и готовился не лучшим образом. Пару месяцев у тебя хватает этого бензина, ты держишься, потом, грубо говоря, тебя начинают обстоятельства успокаивать, что-то еще, и ты начинаешь отвлекаться. Это даже близко не то же самое, когда ты готовишься, когда у тебя все подписано, и ты готовишься вот туда. Это очень тяжело.
Потапов: Точно так же, это такой мини-срез того, что ты в состав не проходишь неделю, вторую, третью, месяц не проходишь, у тебя есть силы, у тебя есть какая-то моральная составляющая, и потом ты потихонечку понимаешь, что ты не хочешь приходить, ты на тренировках уже делаешь не то.
– Ты понимаешь, что все уже бесполезно, плюс/минус бесполезно, на тебя не рассчитывают, тебе не верят.
Потапов: И вот эти вот разговоры: «Мы на тебя рассчитывали»…
– И еще хуже становится, да?
Потапов: Ну заче-е-ем? Не надо было. У нас парень был в Омске, его подписали, тренером был Роберт Хартли, и была такая шутка, что он просто не знает, что он в команде. Он не играл месяца 3-4.
– А ты думаешь все те, кто нас слушает… Нас вообще кто-то будет слушать?
Гончаров: Нет, мы для себя.
– Это закрытый подкаст? Все, думаешь, на самом деле знают, что его зовут Роберт, а не Боб?
Режим дня, травмы, жизнь после карьеры
Гончаров: Когда ты полностью осознал, что закончил, как перестраивался? Потому что и режим, и вот эта смс-ка с зарплатой два раза в месяц. Мы тренируемся, с пяти лет этим занимаемся, и ты к этому не относишься как к чему-то особенному. Тренируешься и тренируешься, а за это еще и деньги охренеть какие платят.
Потапов: Согласен.
– Смотри, ты затронул два момента, и оба неприятные. Первое: ты затронул про смс-ку, которая приходит по-разному – где один раз, где два. Что самое удивительное, приходит эта смс вне зависимости от того, играешь ты плохо или хорошо. Начать зарабатывать без хоккея – это тяжело, особенно когда ты привык, что приходит стабильно 10 месяцев одно и то же, но это отдельная тема. По поводу режима – гораздо проще могу тебе сказать. В плане распорядка ты просто оказываешься в каком-то раю, потому что ты не понимаешь, почему не надо никуда вставать, ты не понимаешь, почему ты не летишь никуда и не едешь посреди ночи в автобусе. Мужчины со свистком почему-то нет, никто тебя почему-то не обзывает.
Потапов: У меня тоже долгая травма была в этом году, получил я ее вообще на предсезонке. Первая неделя – такой рай, свобода, здоровье не берем в расчет, берем моральную составляющую.
– Да, голова отдыхает.
Потапов: То есть прикольно, захотел – в 11:00 встал, лег – в 2:00, досмотрел свой любимый сериал. А потом приходишь в раздевалку, там какая-то варка, ребята что-то делают, какие-то тренировки, какой-то позитив, ты пришел, как в фильме, как приведение прошел и тебя нет. Ты такой: «Ребята, я здесь. Я все такой же». Вылетаешь из живого организма. И вот это долгое восстановление после тяжелой травмы, ты приходишь и начинаешь заниматься рутиной. То есть ты приходишь и делаешь то, что может быть, тебе не нравится, тебе там руку поднимать или ногу разгибать, и ты вообще понимаешь, что коллектив зародился, а ты как инородное тело. Я до определенного момента всегда был таким идейным, спортивным человеком. И тут понимаю, что коллектив сформировался, а я вне этого, и меня это вообще так убивало.
Гончаров: Вот эта, кстати, есть тема. За неделю вылетаешь вообще.
– Так это то, что я хотел сказать. Например, крутые истории когда 1-2 года играешь с кем-то в команде, семьями, дети, все – просто чуть ли не братья родные. Команду сменил и все – даже номера телефона нет. Чего? Это же реально так и есть, и куча таких примеров.
Потапов: Я могу сказать как я с этим познакомился. У меня в команде играл Войтек Вольски, и иностранцы там классные ребята были. И мы с Войтеком…
Гончаров: Ты с ним общался?
Потапов: Да.
Гончаров: А ты же не общаешься на…
Потапов: Я по-польски лупил. Он его не знал, и я его не знал, и мы общались.
– Дай угадаю, еще был Салминен, Иммонен и Хиетанен.
Потапов: Да. А ты был, да?
– Ага.
Гончаров: Нормально, ты с ним тоже общался, получается.
Потапов: И Войтек Вольски – мы общаемся так же прям, как русские парни. Я считал, что он сядет с нами за стол и мы всегда найдем, о чем пообщаться, я ему помог в некоторых житейских жестких вопросах.
– Типа где пиво дешевле взять?
Гончаров: СНИЛС оформить.
Потапов: Вот что-то из этой темы. Я ему помог, никто не брался ни в Москве, ни в Нижнем Новгороде ему помогать. И просто он переезжает в Магнитку и все. И я ему такой, знаешь…
– Хи-хи, ха-ха.
Потапов: Да, он отвечает и прекращает, я раз написал, два.
– Такое чувство, что навязываешься.
Гончаров: Он тебя использовал может просто.
Потапов: Скорее всего, да. Нет, ну невозможно же сойтись по интересам, тебе прикольно и тебя используют. Нет, мы сошлись действительно на том, что нам было реально интересно.
Гончаров: Так и что дальше? Вот ты закончил и что? Я вот пока вообще не могу понять.
Потапов: У тебя начался такой мозговой штурм? Так, в семью нужно, я привык к какому-то достатку.
– Да, эта финансовая часть, она всех ждет, вне зависимости от того, закончил ты карьеру с кучей денег, с достаточным количеством денег или без денег. В любом случае они все имеют свойство заканчиваться. Правильно? Плюс есть момент такой, что любого нормального мужика будет волновать самореализация.
Потапов: Безусловно. Свои силы куда-то направить.
– Потому, что если у тебя даже мешки денег, понимаешь – пройдет определенное количество времени, и ты такой: я не готов тут сидеть пить пиво, смотреть футбол и даже играться с детьми пускай. Тебе нужно как-то себя реализовывать. Неважно один захочет стать ресторатором, второй в хоккее остаться. Вот это самое тяжелое, потому что, как я считаю, самое распространенное – иллюзия, что вы кому-то нужны после хоккея, что у вас куча друзей, что у вас куча знакомых или, не дай бог, вы будете думать, связей. Ребят, это такая ерунда. Это вообще бред.
Потапов: А вот когда ты хоккеем занимался, ты думаешь кому-то был нужен?
– Вот. Это, кстати, знаешь, в чем разница? В том, что финансовая составляющая она тебя в любом случае… Не буду скрывать, у меня не было мешков денег даже близко, и тебя немножко разрывает. Тебе нужно сейчас кормить семью и при этом ты хочешь заниматься тем, что тебе нравится и во что ты реально веришь, что можешь как-то расти. И чаще всего это вообще не стыкуется, потому что любой такой проект – долгосрочный, где ты растешь потихонечку, потому что все знают, что по щелчку ничего не бывает. Что ты оп, закончил, – и генеральный менеджер «Детройт Ред Уингз». Да вы что, прикалываетесь?
Потапов: Леха Сопин.
– Леха Сопин и то стал, если не ошибаюсь, после детской школы, потом то, се.
Потапов: Детская школа, я считаю, это тоже очень хорошо.
– Это очень хорошо. Но таких примеров мало, давай так говорить. И тебя начинает немного разрывать, потому что денежки нужны и при этом хочется совершенствоваться.
Деньги, своеобразные покупки, новогодние корпоративы
Потапов: Жестко поджался, когда закончил?
– В финансовом плане?
Потапов: В образе жизни.
– По сравнению как он был естественно. Мы же только что обсуждали смску 2 раза в месяц.
Гончаров: Ты начал считать расходы? Вот в этом месяце мы столько-то потратим, было такое?
– Слава Богу, у меня жена зарабатывала тоже и когда я играл, и сейчас.
Гончаров: А, ты альфонс получается?
*Все смеются*
– Да. Ну вот.
Потапов: А чего ты? Ну. молодец.
– А ты сейчас на его сторону перешел? Я думал, что мы сюда пришли с тобой в тандеме.
Гончаров: А что здесь такого? Это нормально.
Потапов: Вообще ничего стыдного, мы ж семья.
– Это не совсем так. Это нормально, когда жена работает, но это так тебе, образно говоря. Мы прикинули и не было никакого желания ехать в, условно, Хабаровск, потому что в таком случае она бы не смогла работать.
Гончаров: За эти деньги.
– Да. Примерно плюс-минус тоже самое мы зарабатывали дома в Москве, дети растут, все прекрасно и так далее.
Гончаров: Вы вообще о финансах по ходу карьеры задумывались?
Потапов: Я жесткий жид.
Гончаров: То, что жид – это понятно. Это не говорит о том, что финансовая грамотность какая-то есть.
Потапов: Я каждую зарплату задумываюсь о том, что будет с моими деньгами.
– Я – полная противоположность.
Потапов: Вот эти походы в ресторан я предпочитаю даже в том же Челябинске, там есть прекрасная гастрономия – столовая, я спокойно могу зайти после тренировки, покушаю, и меня вообще не обломает. Переведу деньги на счет, чтобы они работали, потому что я знаю, что все не за горами. Я ненавижу тратить деньги, вообще нафиг ненавижу тратить деньги. Разбитый экран [на телефоне] очень сильно меня раздражает, но блин, потратить 10 000 на это стекло.
– У меня разбитый экран, и я сегодня еду менять.
Потапов: Ну, тебя можно поздравить.
Гончаров: Ты короче не тратишь деньги.
Потапов: Я вообще не трачу деньги. Я неадекватный в плане затрат.
Гончаров: Я не разбрасывался никогда в жизни, у меня не было такой цели, экономил дофига. Но у меня такие покупки есть, прям они вот вообще.
– С Алиэкспресс что-то.
Гончаров: не-не-не, я вещи там… Знаешь, ребята модники бывают, куртки какие-то покупают, вещи дорогие покупают, красиво выглядят.
Потапов: А ты, кстати, относил себя к таким?
– Нет, я больше веселье, радость, гулянки, тупейшие траты типа каких-то вредных привычек и так далее. Я мог купить что-то дорогое, но не сказал бы, что я был какой-то супер-модник.
Потапов: А ты?
Гончаров: А я могу лопату за 50 тысяч купить, например, какую-нибудь саперную и пойти заняться… Вот мне одно лето придет какая-нибудь мысль. Например, я теперь занимаюсь походами и все, я рюкзаки какие-то лютые покупаю, походные.
– Велосипед, ты же там катался на велосипеде в горах. Они же тоже дорогие, наверное. Или ты их тогда арендовал?
Гончаров: Нет, я тогда зажопился и нашел.
– Подешевле.
Гончаров: Вообще супердешево, да.
Потапов: Меня прикололо, что у него есть машина, которая просто… То есть была машина, убрали все, остался только кузов, он ее напихал таким образом, что он может сейчас на кемпинги ездить, по грязи.
Гончаров: Вот такие траты у меня.
Потапов: И он мне это рассказывает, я вижу, что у него огонь. Блин, чувак, ты в своем уме или нет? Что происходит? И это наряду с тем, что у нас идет плей-офф, у нас сон час, надо отдать должное, что он не играет, он едет в магазин «Харлей Дэвидсон» и покупает себе шлем.
Гончаров: Ну да, это было, кстати, в Казани. А что?
Потапов: Не, он такой: вы давайте поешьте, я сейчас приеду. Я думал он там или прогуляться, или своими делами какими-то заняться. А он просто поехал в магазин «Харлей Дэвидсон». И приехал, стучит ко мне и говорит: «Смотри, какие перчатки купил». И у него вот такие именно…не спонтанные, а…
Гончаров: Они именно спонтанные. Они охренеть какие спонтанные. Могу жить жизнью обычного человека.
Потапов: Потом стать сомелье.
Гончаров: Такого не было. Сомелье не было у меня увлечений. Вот такие да, у меня.
Потапов: Ну не профессионально, просто пил много и все.
Гончаров: Это сомелье называется? Тогда мы тут все сомелье получается.
Потапов: Ты говоришь, в плане курток, в плане каких-то модных вещей.
Гончаров: Да, я никогда вообще за модой не следил. У меня есть джинсы одни единственные.
Потапов: У тебя больше нет джинсов?
Гончаров: Нет, я в них хожу пять лет. Но они «Dolce & Gabbana» надо отдать должное, типа хорошие.
– Кому отдаешь – Dolce или Gabbana?
Гончаров: Это, кстати, интеграция. Они у меня одни и у меня здесь между ног, где ляжки...
– Порвалось?
Гончаров: Мы же хоккеисты, ляжки большие.
Потапов: Ну ты прям хоккеист со своими ляжками.
Гончаров: Здесь не видно, но у меня большие ляжки.
Потапов: Покажи, чего ты.
Гончаров: Да нет, зачем. И они протерлись, там три заплатки уже стоит.
Потапов: Мне прикольно, знаешь.
Гончаров: Хорошая история, да?
Потапов: Да. Я в том плане, что у меня вот эти вот чехлы… я чехол только сменил, он весь потертый, растрепанный был, поцарапанные часы, разбитый телефон. В том плане, что рабочее, видно, что ты постоянно его используешь и телефон, и чехлы.
Гончаров: Ты какое-то удовольствие от этого получаешь?
Потапов: Да нет, стремно, конечно, что вот уже три заплатки. Не все магазины у нас закрыты, можно пойти и приобрести.
Гончаров: Что как-то не это. Будет интересней куда-то сходить, какую-нибудь херь купить.
Потапов: Я со временем понял, что мне жалко деньги на вещи тратить. Я считаю, что джинсы должны стоить 1299 почему-то, я как будто лет семь назад… Вот как они стоили, так и стоят. Маечка 480 рублей, хороший коттон, 100%, носочки можно. Лайфхак для всех хоккеистов. Не надо, куда я полез…
– Слушай, ну ты же абсолютно нестандартный хоккеист. Я думаю, абсолютное меньшинство, кто так очень трепетно относится к деньгам.
Гончаров: Слушай, это очень нормально на самом деле.
– Я не говорю, что это не нормально, но таких точно гораздо меньше.
Гончаров: Мне, например, ближе так, как он. Такое отношение к деньгам, потому что надо понять такую вещь: мы такие деньги за всю карьеру получаем, в обычной жизни их никогда не заработаешь. Представляешь, насколько сложно такую сумму зарабатывать?
– Вот это еще раз то, что я понял – цену этому рублю, когда заканчиваешь и сколько нужно предпринять усилий.
Гончаров: Чтобы просто приблизиться.
– Да куда приблизиться. Чтобы просто, когда ты получаешь реальным трудом каким-то, не тем, что ты играешь в любимую игру, в которую играешь с шести лет. И ты понимаешь, что вот на сборах тяжело, вот здесь попали в *****, образно, но ты занимаешься все равно любимым делом, тебе в кайф плюс-минус, практически всю карьеру тебе все нравится. А вот тут, когда ты закончил, 100 тысяч заработал – да нифига себе, ребят, очнитесь, в Москве 100-150 тысяч зарабатывают люди, которым пахать надо.
Потапов: Я вчера слышал разговор, с дочкой гулял, и какая-то родительница говорит: «Вот я заработала 140 000 рублей». И я думаю: «Блин, так это так дохрена, 140 000 рублей это очень много»
– Это очень много, даже для Москвы.
Гончаров: И поэтому смотришь на пацанов хоккеистов у тебя не возникало мысли: «Что вы творите?»
Потапов: 100% с точки зрения даже не того, что вы делаете со своим здоровьем, а нахрен это надо? 3-4 спорткара – ну, вы это продадите, но вы угорите.
Гончаров: У меня просто есть пример, у парня контракт на 20 миллионов, он покупает «гелик» за 18 миллионов и еще номера покупает за полтора миллиона, чтобы цифры были одинаковые. У тебя годовой контракт, и ты эти деньги спускаешь на хер знает… Это причем только у нас в России так, прикинь.
– Не прикинь, а это так и есть. В Америке нет и близко такого. Если в Америке есть хотя бы 1-2 человека таких, как у нас в команде 18, то это уже удивительно.
Потапов: То есть вот это интервью Постмы, который говорит: «Для меня было удивительно, что ребята, которые переходят из молодежки, и у них Dolce & Gabanna или Louis Vuitton» – это действительно удивительно для людей, это шок.
Гончаров: Да, это там шок для них.
Потапов: Единственный момент, который до сих пор меня убивает – это командные посиделки. Либо командой, либо в компании хоккеистов эти посиделки. Объясню, с чего все началось.
Гончаров: Тебя цены просто не устраивают по сколько собирают в команде.
Потапов: Почему ты забрал мою историю? Нет смысла ее рассказывать.
– Они бьют ему просто под дых.
Гончаров: Рассказывай, рассказывай.
Потапов: Я как-то пришел на командные мероприятия мне было лет 18, у меня зарплата 9600.
– В нормальном коллективе тебе вообще должны были запретить в кошелек даже лезть.
Потапов: Стоп-стоп-стоп. Ты тоже забираешь мою историю, дай закончу. В общем, приходим на новогодний корпоратив, я открываю меню, гляжу вино – 1200, 800 или 700 рублей за фужер, наверное. И я такой: «За 300 вот это из коробки я не буду брать, возьму это за 600, салат «Цезарь» и в 2000 укладываюсь». Посидел, посмотрел на это представление приглашенной, наверное, какой-то местной знаменитости, ухожу домой, просыпаюсь и в чате сообщение: «Ребят, все, кто вчера был – сдайте по 10 000».
– Бам, 400 не хватает.
*Все смеются*
Потапов: И я просто прихожу, играл у нас Алеш Пиша, тоже чех, и он говорит: «Для меня в России это вообще нонсенс, что этот пьет вино коллекционное, этот заказал салат, а скидываются все поровну. Я как только с этим познакомился – смотрю в самый низ, цену, и заказываю это, потому что все равно мы сдадим все поровну». И до сих пор, когда какие-то крупные посиделки, и ребята заказывают что-то американское, 30-летней выдержки, я сразу про себя: «Ага-а-а».
– Ты теперь с собой забираешь или что?
Гончаров: Прикинь, правда была такая тема, у нас на одном командном ужине люди с собой забирали. Мясо заказывали и уносили, заказывали стейки, но просили не готовить, в просто положить с собой в контейнер. Прикинь?
Потапов: Что смешного? Я займу сторону этого парня.
– Ты можешь еще успеть.
Потапов: Я займу сторону этого парня, потому что сначала я видел, как это делают другие люди, а потом думаю.
Гончаров: Наверное, я тоже буду так делать.
Потапов: Ну, хотя бы десертик.
Гончаров: Ну, это некрасиво, Леш.
Потапов: Я потом понял, что это не очень красиво и я просто перестал ходить. В Америке же такого нет или в Америке вообще все один человек закрывает?
Гончаров: В Америке в НХЛ там молодые платят большие деньги, когда вечеринка новичков.
– Слушай, это одна вечеринка за всю карьеру у тебя, а когда командные ужины – это другое.
Потапов: А ты в другую команду переходишь ты не новичок?
Гончаров: Нет, новичок в лиге.
Потапов: А в России прикольно, что ты перешел и ты везде новичок. Не помню фамилию, у нас играл парень, по-моему, за год три команды сменил и за год они три раза проставлялся. Просто командные вечеринки новичков попали в то время, когда он приходил.
Различия с американцами, покупка машины, отношение к работе
Гончаров: В Америке таких людей нет как у нас в России в плане зарплат и трат. Я себя помню в Америке, когда в 20 лет уехал. Сейчас смотрю на себя и думаю: «Что за дебил был такой?». Меня отправили в фарм-клуб после предсезонки, а до этого я как раз с «Финиксом» подписал первый контракт, был с первой командой, все вроде на тачках таких ездят. А там контракты подписываешь – и тебе дают подписной бонус, там достаточно большая цифра. Там почти годовая зарплата.
Потапов: Я не знаю, что такое подписной бонус.
– У тебя есть зарплата, а есть подписной бонус
Потапов: Разовый какой-то?
– Он там на две части делился, по-моему. Одну летом, а одну – во время сезона.
Потапов: Он на что распространяется? Ты должен что-то себе купить или снять квартиру? Или что?
– Да нет, ты можешь, что хочешь с ним делать.
Гончаров: Там почти годовая зарплата.
Потапов: Я про такое только в футболе у нас слышал.
Гончаров: И я просто весь этот бонус потратил, тачку себе купил BMW X6, он тогда только вышел, и приехал на ней в фарм-клуб.
– Он сейчас выйдет из-за стола.
Гончаров: Просто, понимаешь, люди – у кого-то машины нет, кто-то еще параллельно пожарником работает, кто-то учится. У них, знаешь, эта система образования. А я еще не понимал: почему так ребята относятся, типа: «О, русские приехали». Я думал это круто, офигенно, нихрена себе! Лохи, вы чего. У меня там тачка, а один приехал на разбитой, другие впятером ездят, их по городу собирают.
– Как строители у нас ездят.
Гончаров: И я просто приезжаю на стадион на X6.
Потапов: А ты уезжал туда и знал, что это нормально, потому что, если у тебя есть деньги – ты можешь купить.
Гончаров: Я смотрел на пацанов старших в команде и это, к слову, о моей подготовке в Америке, что если бы я вернул время, я бы так не делал, потому что в России я смотрел на старших ребят, как они себя ведут. Ну, по сути, на кого смотреть? Ты приходишь в первую команду и у тебя ориентиры какие? Правильно?
– Конечно, ты же все равно за кем-то не то, что тянешься, подсматриваешь и так далее. А там абсолютно другой менталитет, все другое, понимаешь? Склад [ума] какой-то вообще, люди могут отличаться, но основная идея – она другая. То есть никто не то, что не выпендривается, там просто это не принято.
Потапов: Я знаю одного хоккеиста, которому тренер сказал: «Ты уже месяц не выпиваешь, иди, пожалуйста, выпей». Он пошел, выпил, и в 10 матчах набрал около 8 или 10 очков.
– Сработало, да?
Потапов: Ну да.
Гончаров: Так в том-то и прикол, я так же смотрел на старших. И ты вот смотришь на них: человек в зал не ходит, пивка попить, но играет и хорошо играет.
– Значит, это работает.
Гончаров: И ты думаешь: «Видимо, так и надо». А смотришь были пацаны, которые работают в зале, он и играет херово. Ты как молодой игрок думаешь, что надо вот так. Я с такими же мыслями приехал в Америку. Какой зал, вы что? Люди в зале занимаются, а ты приходишь последний на тренировку, ничего не делаешь, потому что я лох какой-то и играю нормально.
Потапов: Это 100%. Даже вот когда люди летом гуляли, знаешь, была тема сидеть с девчонками общаться или в подъезде стоять, когда похолоднее становится. Я в это время сидел дома, крутил велосипед. Я знаю, что даже в компаниях такие фразы были: «А где Леха?» – «А он, наверное, тренируется». Я так оскорблялся этим. Я даже не знаю сейчас, спустя время, стоило ли обижаться на парней.
Гончаров: Они закончили все уже?
Потапов: Да-да, во многом и не начинали можно сказать, я не знаю. Интересно еще мысль продолжить, которую ты сказал, что я смотрел как ребята ничего не делают, выпивают, тусуются и у них получается. И ты такой: «Блин, а я летом крутил велосипед, бегал, а у меня не понятно, турбулентность такая, может просто бросить и отпустить». Ты начинаешь отпускать вожжи, начинаешь выпивать с ним на равных бутылочку пива, к концу дня ты понимаешь, что ты в такое пике вообще уходишь. Просто штурвал от себя – и ты тонешь.
– Да тут все разные. Элементарно у одного такой уровень таланта, у другого другой, это же куча всяких разных моментов и обстоятельств.
Гончаров: Сколько разных талантов из-за такой херни, таких примеров, что они загибались.
– Я имею в виду, что случай Лехи показателен тем, что чувак прогрыз, прорубил себе дорогу трудолюбием.
Потапов: Я не питаю иллюзий, что я талант какой-то, знаешь.
– А зачем питать, если так и есть. Тут очевидно, что ты за счет характера, отношения к делу пробил себе достаточно успешную долгую карьеру.
МЧМ-2009, байка про Майорова, алкоголь
Потапов: Как вы отнесетесь к тому, чтобы обсудить то, что мы были игроками одной команды?
– Сборной страны.
Гончаров: Да? Были? А что за команда была?
Потапов: Да. Это какой год? 2010-2011?
– Что за глупости? Какой 2010-2011, 2009-2010.
Гончаров: молодежный чемпионат мира ты имеешь в виду?
– Ваш последний.
Потапов: А у тебя еще потом провальный был?
– Я еще на один съездил, у меня один провальный был.
Потапов: С 1990 годом потом провальный был?
– Да. С вами был хороший.
Потапов: Ну, с нами был хороший почему? Потому что мы там были.
– Ну, ладно уж там. Хорошая сильная команда была.
Потапов: Столько зверей было. Я знаешь, попал на фотографию ребят, которые попали на концовку. Расскажу, я вообще не знаю, как я там оказался, просто не знаю.
– За счет трудолюбия.
Гончаров: Ты же велик крутил.
Потапов: Первые три звена были понятны и по парам, и по тройкам, нас оставалось человек пять на три места, и я помню Немчинов...
– По сути, на одно-два, ты же в центре играл, по-моему, или ты играл на краю?
Потапов: И в общем я расскажу свои ощущения – это одно из немногих, что я помню. Завтра заявка закрывается, и сегодня надо объявлять состав. Первое звено – понятно, второе, третье – понятно. И вот мы остаемся там впятером-вшестером, и я чувствую, как у меня очень сильно давит веки, но я не показываю вида, спокойно сижу.
Гончаров: А, и вам должны сказать.
– Кто домой.
Потапов: И я сижу и просто… Все усугубляется тем, что двоих уже назвали.
Гончаров: Одно место осталось.
Потапов: И я сижу, и просто говорят: «И Потапов». И я такой: «Ну, я так и думал». Звоню отцу и говорю, что меня взяли, он мне говорит: «Я в тебя всегда верил, но сейчас я верю в тебя еще больше». А позвонил своему тогдашнему агенту, он говорит: «Ну, ты выше собственной головы, конечно, прыгнул». И я такой: «Блин, а ты точно в меня верил?».
Гончаров: А ты помнишь, Майор приехал? Макс Майоров же приехал, по-моему? Кто-то в Америке приехал, мы уже приехали с ребятами готовиться… Я не могу вспомнить… Когда он приехал, а ему говорят: «А ты чего приехал? Я тебя вообще не вызывал».
Потапов: По-моему, Майор.
– Ему вроде кто-то из федерации позвонил, сказал приезжать, а главный тренер вообще был не в курсе, и он ему говорит: «А ты чего тут делаешь?»
Гончаров: Я, говорит, тебя не вызывал.
*Все смеются*
– Чувак полстраны проехал.
Гончаров: Нормально было. Не, молодежный чемпионат, на самом деле, одно из самых ярких по карьере воспоминаний. Ты реально так вспоминаешь, перебираешь, команды идут-идут, а такие турниры как молодежный чемпионат мира реально западают.
Потапов: Одно-единственное, что бы я изменил – это подготовка к этому молодежному чемпионату мира.
Гончаров: Почему? Ты про свою?
Потапов: Про свою, про свой подход.
Гончаров: А что у тебя случилось?
Потапов: Я…
– Выпил на 2 пива больше?
Потапов: Блин… Тогда я был…
– Супер-алкоголиком?
Гончаров: Супер-правильным?
Потапов: Нет, я тогда выпивал, но у меня предел, наверное, был бутылки четыре и все, я плыл.
Гончаров: Ты жестко пил.
Потапов: Мы тогда познакомились.
– Столько перед первым блюдом Максим выпивает, до салата в шестом классе выпивал.
Гончаров: Это правда.
Потапов: И я только тогда распробовал мне кажется. Сколько нам было? Лет 19? Не выпивал, когда ребята выпивали, и вот на этом рубеже 19-21 года, я попробовал, и блин, так прикольно выпивать, какое-то другое состояние. Забегая вперед, скажу, что с этого момента у меня начались травмы. И вот что касается того, что бы я изменил, я бы, наверное, уже зная сейчас… Это у меня от мамы передалось – я не получаю удовольствия от алкоголя вообще. У меня просто организм не принимает. Мне не нравится вкус ни одного напитка, я ж говорю, я четыре пива выпиваю – и мне плохо. И поэтому я уже около года не употребляю, и мне просто не вкусно.
– Сколько тебе пива надо выпить, чтобы плохо было?
Гончаров: Не знаю, парочку. Я тоже на самом деле алкоголь не пью, но не суть.
Потапов: Как мы резко перевели тему-то.
Драфт Гончарова, старт карьеры, командировки в фарм-клубы
Гончаров: Я сейчас вспомнил историю про драфт. Ты ездил на драфт же к себе?
– Конечно.
Гончаров: Когда на комбайн поехали, эта подготовка к драфту. Я вспоминаю, что было у нас по отношению к тому, что мы русские ребята, как мы готовимся. Мы прилетели, это было в Торонто, поселили всех в отель, пацаны все живут, с мира собрали всех ребят. Идем в тренажерный зал, и на следующий день у нас тесты. Я четко помню заходишь в зал в отеле, а дальше проходишь через зал, там козырек, где лежаки стоят, джакузи, какая-то канитель.
Потапов: Как будто бы я догадался.
Гончаров: И просто единственный кто…
Потапов: Воспользовался этой услугой…
Гончаров: Мы просто идем через зал, нас пять человек русских ездило или шесть, куча народу, все ребята тренируются, растягиваются, а мы просто в сланцах с полотенчиками. И вот эта мысль, что русские типа крутые. И мы идем, смотрим на них и такие: «Пфф, лохи, тренируются, какая тренировка? Полежим сейчас».
– У нас была похожая история. Перед сном пивка, на следующий день тесты, никто не ожидал, что будет так тяжело, но никто не жалел, что было пивко перед сном.
Потапов: Во сколько лет вы поехали туда, за речку?
Гончаров: Уехал в 21, подписал контракт.
Потапов: А ты?
– В 18.
Потапов: Я хотел спросить, вот этот переход из молодежного хоккея или из Высшей хоккейной лиги в первую команду, он у вас состоялся там или здесь?
Гончаров: Алешка, я в 21 уехал.
– У нас разное с ним. Он уехал, уже будучи основным игроком в Суперлиге, КХЛ, он играл там с 17 лет. А я-то уехал… У меня сезон как выглядел: вот эти все сборные, юниорские, молодежки. Тренировался я с первой в ЦСКА, достаточно много, а играл больше за вторую. Конечно, когда я уехал, переход был резкий туда. С уровня вторых команд, представляешь? Против мужиков играешь, но все равно это…
Гончаров: Смешные мужики.
– Конечно, я уезжал 35 игр – 70 очков, что это за мужики. А там сразу фарм-клуб, формально фарм-клуб, а потом уже и в НХЛ.
Гончаров: А у меня вообще перехода не было поэтапного. Молодежка закончилась – грубо говоря, мне 16 лет.
Потапов: У нас не было молодежки, СДЮШОР.
Гончаров: Да, ты идешь из СДЮШОР, выпуск я не помню, во сколько лет – в 15-16, наверное.
– Ну, он начал с того, что он габаритный, он начал сразу тренироваться.
Гончаров: В 16 лет меня на сборы взяли, и в 17 лет я уже в суперлиге начал. И у меня такого не было, я за ЦСКА-2, может быть, один раз съездил в поездку.
Потапов: Я во второй команде помню эти вот города, Воронеж, Липецк, Липецкий Бювет.
– Ты там как дома был?
Потапов: Я уже знал, где что и как.
Гончаров: По Золотому Кольцу проехал.
Потапов: И потом, когда организовалась Высшая хоккейная лига, это было в Нижнем Новгороде. Был фарм-клуб в Сарове, тяжелее был тот момент, что ты из Высшей хоккейной лиги стремишься попасть в первую команду. Ты туда попадаешь, там все быстрее, ты адаптируешься к этому и потом тебе говорят: «Лех, сейчас европауза, поезжай буквально на одну неделю в высшую лигу, у них сейчас поездочка, мы за тобой будем следить и тебя выдернем». И спустя два месяца тебе не звонят.
Гончаров: Длинная неделя получилась.
Потапов: И тяжело, когда ты возвращаешься в ВХЛ и думаешь: «Блин, но я ж там был наверху, я сейчас приеду и все как разъедутся в стороны». Или: «Я никогда не обыгрывал под клюшкой, сейчас как обыграю». А тебе по соплям дают, и ты думаешь: «Здесь, наверное, тоже мужики». У меня был обратный переход, тяжело на ментальном уровне. Я же круче, здесь мне что-то должны, и я на другом уровне совершенно. Мне было тяжело спускаться вниз. Когда ты играешь в первой команде, а тебя в молодежную спускают, на тебя рассчитывают, что ты поможешь, а ты такой: «Здесь дети вообще, здесь то уж…»
Гончаров: У меня такие же мысли были, Я, знаешь, еще что вспомнил про переезд в Америку и про отношение. Когда меня задрафтовали, я отдыхал в Майами как раз, мы с товарищем ездили, с родителями. И мне агент звонит и говорит: «Тебя «Финикс» задрафтовал». И у меня почему-то такое отношение: «Финикс»? Пф. Ладно, понятно, лохи». Они еще на тот момент плохо играли.
Потапов: А Шейн Доун там до сих пор играет или нет?
Гончаров: Нет, ну он на тот момент там играл. И у меня с какого-то хрена было вот это восприятие, типа легко, лохи вообще. А там Шейн Доун, который 20 лет в лиге отыграл, там защитник Джовановски, просто люди, которые вообще… И я когда приехал туда, я думал, я сейчас попаду в первую команду, вообще не проблема. По ходу сборов отправляют народ же, и в тот год были выставочные матчи в Европе, «Финикс» играли с «Бостоном» в Праге. И меня как раз в Праге генеральный позвал и говорит: «Мы отправляем в АХЛ». А я своим тупым мозгом и своим отношением думаю: «Все, для меня сезон закончился, в фарм отправили, что за херня».
– Обиделся?
Гончаров: Да. А я сейчас понимаю, что мне дали шанс, иди тренируйся, а я с этим российским отношением приехал в этот фарм. Там ребята ходят в зал занимаются, а я думаю: «Я что, лох какой-то, вы тут сидите в фарме, вас никогда не вызывают и вы еще в зале занимаетесь?».
Потапов: Тебя это как-то надломило? То, что тебя отправили?
Гончаров: Да. На тот момент как-то не было с кого пример брать, что надо правильно относиться, пахать. Я же еще ехал из ЦСКА, типа я в порядке, я в первой команде, у меня хороший сезон и с какого хрена я не попаду.
Обмен Потапова, странные тренеры, еще раз про Америку
Потапов: Тяжело. Когда спускают – очень тяжело морально. И особенно тяжелее, когда с ребятами, с которыми ты играешь, их оставляют, а тебя одного отправляют. Так стремно вообще на душе. Но меня это не надламывало. Приезжал в Саров, там доверия больше было, там я не играю в большинстве, здесь я могу в большинстве, например, поиграть. Находил какие-то плюсы… Со временем, не сразу. Потому что приезжаешь, и такой немного надломленный. Я вспоминаю, а были ли моменты, и единственный момент, который всплывает в голове – тяжелый такой в карьере, который не то, чтобы надломил, а который развернул вектор карьеры на 180 градусов. Это когда я долгое время играл за одну команду, всю карьеру просто играешь за одну команду, в шесть лет приходишь в хоккей.
– Дай угадаю – «Торпедо»?
Потапов: Да. И до 28 лет – 22 года ты просто в одном городе играешь, всю структуру знаешь, всех абсолютно знаешь. Проводишь отличный сезон, приходишь летом, здороваешься с тренером и после первого рукопожатия ты понимаешь, что что-то тут не так.
Гончаров: А что он? Плюнул в руку?
– Ладошка мокрая?
Потапов: Да лучше бы плюнул, знаешь. Тут на каком-то ментальном уровне. Я просто поздоровался с ним, и я понимаю, что грядут тяжелые времена.
Гончаров: А тренером был в тот момент кто?
Потапов: Иностранный специалист.
Гончаров: На «П» начинается?
Потапов: Да. Проходит предсезонка под таким лозунгом, что «я не возьму тебя на выезд, на сборы в одну страну», команда возвращается.
– А объяснял почему?
Потапов: Нет, вообще никакого контакта. Я из раздевалки переехал к видеооператору, раздевался в каморке.
Гончаров: Хороший переезд.
Потапов: Вообще не понимая, что, почему, для чего и как.
– Это новая вертикаль в КХЛ – можно в вышку уехать, а можно к видеооператору.
Гончаров: Были такие случаи, кстати, я знаю.
– Да ладно?
Гончаров: В ЦСКА, когда один тренер был, ребят переселял непонятно куда, где было свободное помещение. Он туда и отправлял, говорит: «Ты теперь туда отправляешься».
Потапов: И причем нельзя пересекаться с командой, пока команда тренируется нельзя. Тебе все-таки интересно, чтобы он продолжил?
– Хочу первую букву тренера.
Гончаров: Первая буква «К»
Потапов: Надо отдать должное, говорят он поразмыслил над своим отношением к людям и перестал так вести себя.
Гончаров: Возможно. Он будет в этом сезоне где-то работать?
Потапов: Не знаю.
Гончаров: Но не суть. И что у тебя там случилось?
Потапов: И будучи капитаном, проведшим лучший свой сезон в карьере.
Гончаров: Внутренне или по статистике?
Потапов: По статистике. Блин. Прикольная шуточка.
Гончаров: Нормально, ну.
Потапов: И я переезжаю, я не понимаю, они собираются в другую страну на предсезонку, мне уже опять никто ничего не говорит. И агент Юра Николаев говорит: «Лех, надо терпеть». Я терплю, меня все-таки берут на выезд, на меня не обращают никакого внимания.
– А что терпеть-то? Объясняют, что терпеть?
Потапов: Нет.
– Ты сейчас понимаешь, что он лукавил? Потому что на сколько я понимаю Петерис был клиентом Юры Николаева.
Потапов: Тогда еще нет.
– Абсолютно точно он понимал чуть больше, чем ты.
Гончаров: Вскрываем нормально все имена, фамилии, понеслась.
Потапов: Для меня было тяжело, потому что я впервые в этой ситуации. я всегда играл, выполнял какую-то роль, нес лозунг вот этот.
– Голос.
Потапов: Голос 100%, флаг Нижегородской области. И просто раз и меня отодвигают от всего этого. И я все-таки еду, начинается сезон, я начал сезон в обороне, собственно, как и заканчивал тот сезон
Гончаров: Какой тот?
– Который самый успешный, он говорил.
Потапов: Лучший сезон в моей карьере прошел, играя в обороне. Такой момент был: я не играю, не играю, не играю, потом ставят на игру и против меня играет лучшее на тот момент звено «Барыса».
Гончаров: Против тебя лично?
Потапов: Просто на передовую, я заканчиваю «минус 2», собрание: «Если ты хочешь играть – учись играть в обороне, в нападении тебе места нет». При всех ребятах… Мой дебютик такой состоялся, и тренер при всех такое говорит, и я еще раз говорю, делаю акцент на том, что я был капитаном в том сезоне, в этом я вообще никто – ни ассистент, ни капитан, в общем начинается сезон, я играю 18 матчей только в меньшинстве играю, у меня 0 +0 – 100, я просыпаюсь и мне говорят: «Мы тебя обмениваем». К чему была вся история: меня обменяли, ребята.
Гончаров: Ну, это твой переломный момент, самый тяжелый в карьере получается.
Потапов: В последствии получается, что это был самый лучший момент в моей жизни. на тот момент я просто не понимал, что делать. Я вообще не понимал.
Гончаров: И как ты справился с этим?
Потапов: Я помню, ехал в Казань, со мной администратор разговаривал, я просто позвонил другу и разговаривал о чем-нибудь, мне надо было куда-то этот негатив, адреналин девать. Я сейчас приеду, а там Зинэтула Хайдярович тренер. Я просто еду, а меня трясет, я увижу человека, который самый заслуженный, один из самых уважаемых.
– Да, топ.
Потапов: Да, в мире спорта, в мире хоккея. Вот я приеду и что я скажу? Просто что я скажу? Они были в поездке, я прихожу на утро, он говорит: «Зайди, поговорить надо». Я прихожу, он такой: «Ну как дела-то?». А я сижу, он смотрит на меня. А я как будто бы перед ним голый. Как будто бы, ты бы сейчас за это зацепился. Вот я сижу, а он внутрь как будто залез.
Гончаров: Но ты одетый был?
Потапов: Вот, пожалуйста. Я акценты расставил как будто. И он на абсолютно посторонние темы со мной разговаривает: «Как устроился, как доехал?».
– Короче, он успокоил тебя.
Потапов: «Меня в хоккее ничем не удивить. То, что ты можешь – мне этого будет достаточно». Я выхожу и у меня просто камень слетел. То есть от меня не требовалось в паре забивать по 30 голов. Он говорит: «Я знаю…»
– Что ты можешь, а что нет.
Потапов: Да.
Гончаров: Хотя бы одну воткни и будет нормально.
Потапов: Одну воткни. Ничего что я так долго про себя рассказываю?
Гончаров: Нет, интересная история. Мне главное, как ты справился с этим
Потапов: Считаю ли я себе таким легким на общение, легким на коммуникацию – наверное, нет, мне тяжело с людьми коммуницировать, я никого к себе не подпускаю. Я в отпуске ни с кем не знакомлюсь, есть некоторые ребята, которые в волейбол поиграли, а потом друг к другу в другие города ездят. А я ограждаюсь, никого к себе не подпускаю. И я приехал, я никого не знаю, общаться хочется, просто с кем-то разговаривать. Марков сидит, тут меня со Свитовым посадили, е-мое.
– В общем, скажем так, это производило на тебя какое-то… Это при том, что ты уже не молодой парень был.
Потапов: Не молодой, просто у меня опыта никакого не было абсолютно.
– Я просто думаю, мне почему это проще давалось всегда, потому что я сразу в 18 приехал. Не спорю, что в 18 было такое: «О, Рик Нэш и так далее».
Потапов: Тебе не кажется, что без разницы сколько лет.
– 100% разница есть.
Потапов: Что это опыт просто.
– Опыт да, но в любом случае одно дело, когда тебе 25, а другое дело, когда 18. С этим спорить трудно, это два разных человека. Может быть, в этом конкретном моменте опыт и у тебя, и у меня был одинаковый, но в любом случае к 25 годам ты по-другому должен был бы реагировать, потому что ты уже на семь лет старше. И у меня в 18 лет было такое, что я чуть-чуть обалдел, плюс это все еще не на родном языке и дело не в том, кто круче Марков, Свитов или Рик Нэш. Дело абсолютно не в этом, дело в том, что это совершенно новая обстановка, новые ощущения и тебе нужно попытаться чувствовать себя комфортно в этой новой теме. И, как мне кажется, все сводится к тому, как тебе какие-то люди помогут тут быстрей себя комфортно чувствовать. Как ты говоришь, пришел к Билялетдинову, и он тебе за 10 минут сказал то, что ты и не ожидал услышать, то, что помогло тебе камень сбросить или еще что-то. А представляешь если бы был тренер, который начал бы чертить, рисовать, ты бы вышел оттуда вот с такой башкой и сошел бы с ума.
Гончаров: Здесь надо отдать должное американцам. Я все вспоминаю, когда я пришел в новую команду в «Финиксе», все пытаются тебе помочь, там пытаются тебе помочь. Ты в тот момент это не понимаешь, а сейчас со стороны вспоминаешь как это все происходит, и ты понимаешь, что тебе все пытаются помочь.
– Игроки, тренеры, все вокруг.
Гончаров: генеральные менеджеры.
– От звезд лиги.
Потапов: Это не наигранно.
– Это не имеет значения наигранно или нет, они по факту пытаются тебе помочь. Может быть, кто-то наигранно, может быть, кому-то сказали помоги ему, ты догадываешься, что это может быть так, но по факту это не имеет значения, потому что тебе пытаются помочь все: во дворце, за пределами, где покушать, относительно всего, телефон в конце концов. У них там не так как у нас – симку вставил и работает, подпишешь договор и это все. Во всем тебе пытаются помочь и это честная абсолютно правда.
Потапов: Это очень круто.
Гончаров: Меня, когда первый раз спустили, я относился к этому как как будто меня душат, а там по факту люди просто пытались помочь. Приезжал генеральный менеджер, иногда периодически на игры они приезжают, он тебя постоянно на собрания вызывает, спрашивает, что и как, а ты думаешь: «Да вы гоните».
– Просто есть люди, которые относятся к этому профессионально, они это действительно воспринимают это как часть работы.
Потапов: А это не то, о чем мы говорили, когда ты не попадаешь два месяца в состав, а к тебе подъезжают и говорят: Ты нужен, мы на тебя рассчитываем.
Гончаров: В какой-то момент это тоже становится.
– Иногда тебе кажется, что это возможно такое. Но у нас в России ты очень часто теряешь эту суть и начинают всплывать какие-то моменты, где ты понимаешь, что это бесполезно или что… Как мой переход в Уфу. Ну как, если один человек говорит: «А я не понимаю зачем тебя руководство обменяло». Никто этого не скрывал. Там такое исключено, там не будет такой ситуации, где главный тренер скажет: «А я не знаю нахрен тебя обменял генеральный менеджер». То есть они по крайне мере будут… Даже если они признают, что это их ошибка, что они тебя взяли, допустим, в команду, они будут до конца рисовать это так, что это ничего страшного, ты свой шанс не использовал, ты должен чуть-чуть потерпеть или еще что-то, не будет этих абсурдных моментов, когда все друг на друга стрелки переводят и ты не можешь даже правду узнать, хотя очевидно, что она ясна.
Потапов: Я прям понимаю, о чем ты говоришь, когда тренер говорит: «Это не я, мне говорит руководитель тебя не ставить», к руководителю подходишь: «Это не я, тренер все говорит». И у тебя в один момент просто система ломается.
– Потом звонишь агенту и там вообще противоположно. И ты думаешь и зачем я два месяца разрываюсь тут, с ума схожу.
Гончаров: Зачем я вообще в хоккей пошел? Я сижу сейчас вот так думаю. Зачем это все вообще.
Потапов: На самом деле, мы когда шли в хоккей мы же не знали, что можно какие-то деньги сумасшедшие зарабатывать.
Гончаров: На тот момент то и не было, в 90-х начинали какие деньги, и то в НХЛ были какие-то карточки, но это НХЛ, там же трансляций не было по сути, была какая-то другая жизнь, точно не из-за денег шли. Ну нормально побазарили мы, да?
Потапов: А так и получается.
Гончаров: Получается, что нормально.
Потапов: Получилось хорошо.
– Я считаю, что супер.
Гончаров: Не, хороший разговор. Может быть его когда-то кто-то увидит в этой жизни, а может быть и нет.
– Только если ты потеряешь телефон?
Потапов: Почему ты смеешься над его не очень смешными шутками? Ради приличия?
Гончаров: Да.
– Мы с ним знакомы гораздо дольше, чем с тобой.
Гончаров: Мы только что говорили про Америку, ты помнишь?
Потапов: Это имеет роль.
– Это уважение.
Гончаров: Хоть он мне и не нравится, но я все равно смеюсь над его шутками, мне никто не нравится. Надеюсь, что это будет нашей хорошей традицией собираться.
Потапов: Да, есть еще много что обсудить.
Местами поржал.
Очень поучительно, особенно для молодых.