Ефим Геллер. Король анализа
Всех крупных шахматистов делят на две категории – на тех кто встал и тех кто не стал чемпионами мира. Но и среди последних была особая каста, знавших о шахматах что-то такое, что не было доступно простым смертным, которым Каисса шепнула на ушко. Ефим Геллер принадлежал именно к ней, – к касте открывших шахматный Грааль.
На самом деле, все это было достигнуто трудом… Огромным каждодневным трудом и невероятной любовью к анализу, которому одессит мог предаваться бесконечно. Но у каждой палки есть два конца, и Геллер-аналитик нередко оказывался в противоречии Геллеру-практику, который чисто физически не мог сделать первый попавшийся ход в позиции, продолжал думать и искать, и попадал в жуткие цейтноты, лишившись из-за них массы очков, – и не дотянувшись до тех высот, для которых он был рожден…
Ефим родился 8 марта 1925 года в Одессе, и шахматный мир никогда не узнал бы о нем, если бы не его отец, большой любитель шахмат. Тот был учеником чемпиона СССР 1929 года, первого советского гроссмейстера Верлинского, – и как только его сыну стукнуло три, он усадил его за доску. Но… наследник только смахивал рукой фигуры противника, ему были интересны подвижные игры. И до войны ничто не предвещало блистательной карьеры Геллера-младшего. Шахматы долго шли в арьергарде его увлечений: он сходил с ума от футбола, а по возвращении из эвакуации, в институте увлекся баскетболом. Да так, что при своем низком росте и телосложении пробился аж в сборную города!
Однако когда великого шутера из него не получилось, он вспомнил про шахматы… Ефим был одним из лучших в одесском Дворце пионеров, да и домашние университеты, когда его отец собирал у себя фанатов шахмат, не прошли даром. А шахматную литературу он стал осваивать еще в тяжелые годы войны, когда служил механиком на аэродроме.
То, что с шахматным талантом у Геллера все в порядке, показал уже первый чемпионат Украины 1946 года, в котором он шахматист 1-й категории сходу разделил 4-6-е места. Через год он подтвердил свое высокое место как в республике, так и в Союзе, выиграв четвертьфинал и едва не прорвавшись на самый верх через полуфинал, где растерял на финише очки, – и заняв первое не выходящее место. Но он «исправился» в 1949-м.
Это было по-настоящему триумфальное шествие, точнее восшествие! Геллер разделил 2-3-е места в домашнем чемпионате Украины (победил Липницкий), затем уверенно с отрывом в очко выиграл Союзный полуфинал Союза, и вихрем ворвался в святая святых – чемпионат СССР, проходивший в Москве. Одессит, который еще не был мастером, без страха и сомнений бросился в схватку с лучшими шахматистами страны – не было лишь Ботвинника, который став чемпионом мира, на три года добровольно ушел из шахмат, – за тур до финиша единолично возглавляя турнирную таблицу! Он блистательно обыграл Болеславского, Флора, Котова, Фурмана и такого же как он дебютанта Петросяна…
Ему оставался последний противник – Холмов, да еще белыми. Ефим с первых же ходов ринулся в атаку, пожертвовал фигуру, но… нарвался на холодное спокойствие. Ратмир с присущей ему рассудительностью выдержал давление, а затем и перешел в контратаку. Партию Геллер проиграл, а его конкуренты, Бронштейн со Смысловым, выиграли, – ему досталась только «бронза», а придачу еще восторженные комментарии от прессы.
Словно в компенсацию за эту неудачу он с блеском стал чемпионом Украины в 1950-м, и по-свойски вышел в высшую лигу чемпионата СССР, которая стала для него уже чем-то само собой разумеющимся. Впрочем, на этот раз к нему относились уже серьезней, – и он занял место в середине таблицы. Зато в следующем, в 1951 году – который был, к тому же, отборочным к межзональному турниру, Геллер уверенно вошел в пятерку… Да что там в пятерку, он до последнего момента бился с Кересом за победу, – и несмотря на четыре поражения от Бронштейна, Смыслова, Флора и самого Пауля, отстал от него всего на пол-очка. Но зато одержал 10 побед – больше, чем кто-либо в чемпионате.
В тот момент сложился его уникальный стиль игры. Геллер одновременно был солиден и агрессивен, был силен в позиционном маневрировании и обладал высокой техникой. Но его главным коньком считалась способность глубоко погрузиться в позицию, суметь не только «уловить», но и оформить в конкретных ходах ее нюансы… Особенно сильно она проявлялась в дебютах. В его репертуаре были как классические, так и те, которые только пробивали дорогу на большую сцену. Прежде всего – староиндийская защита, в которой он обнаружил массу динамических возможностей за черных. Не удивительно, что сам Ботвинник сказал, что «до Геллера мы староиндийскую и не понимали…» Ефим превратил ее из «дебюта на одну партию» в полноценное оружие на каждый день.
Кстати, Ботвинник не просто так похвалил Геллера, как не поступал почти никогда… Тот разгромил его черными на турнире в Будапеште в 1952-м, лишил победы, – и это имело далеко идущие последствия. После Венгрии члены сборной СССР общим голосованием вывели чемпиона мира из состава, – и взяли на его место 27-летнего дебютанта. Ефим в первой для Советов олимпиаде не подвел, – он заработал на 4-й доске 10,5 из 14.
Геллер потом еще на протяжении двух десятков лет побеждал вместе со сборной СССР, а в 1962 году, когда поехал с командой не игроком, а тренером, «вернул долг» Михаилу Моисеевичу. Именно он нашел в анализе этюдное спасение в партии с Фишером.
А сразу же после Хельсинки-1952 Геллер отправился на межзональный в Сальтшебаден, где вместе с пятеркой других советских шахматистов получил звание гроссмейстера, а также – место в турнире претендентов. Впрочем, первый «блин» в Цюрихе-1953 вышел для него откровенным комом. Он то взлетал, то падал, и завершил турнир в дележе 6-7-го мест с Найдорфом. Одессит закончил в «плюсе», но далеко от победителя Смыслова и его преследователей Кереса, Решевского и Бронштейна, – хоть и обыграл последнего за 5 туров до финиша, лишив Давида реального шанса снова выйти на Ботвинника.
Геллер тяжело переживал неуспех в Цюрихе, – он рассчитывал явно на большее, – и два года провел в серьезной работе над своей игрой. И она дала блестящий результат! Если в 1954 году он в процессе перестройки закончил чемпионат СССР аж с восемью нулями (но, к слову, и с восемью победами), то в следующем впервые завоевал «золото».
В яростной гонке с Ботвинником, Спасским и Смысловым он за тур до финиша – как и в 1949-м был единоличным лидером, – он снова проиграл, на этот раз Антошину. Но лишь позволил догнать себя Смыслову. А затем победил его в дополнительном матче. Шесть основных партий завершились вничью, а в «армагеддоне» ему улыбнулась удача.
На состоявшемся через несколько месяцев межзональном в Гетеборге Геллер выиграл в первых 10 турах только одну партию, но сильно проведенная вторая половина позволила ему снова попасть в турнир претендентов: 5-6 место с Сабо при девяти выводящих.
В Амстердаме-1956 все было с точностью до наоборот… Геллер блестяще стартовал – 6 из 9. На поражение от Смыслова во 2-м туре он ответил сразу четырьмя победами: над Петросяном, Филиппом, Спасским и Пильником. На пол-очка меньше имели Бронштейн и Керес, на очко – Смыслов. Но на второй круг у Ефима, увы, просто не хватило сил.
Он черными играл резко на победу против Петросяна, но проиграл… А потом получил от Смыслова, – и поплыл. Его обыграли еще Бронштейн и Сабо, и Геллер закончил турнир в дележе 3-7-го мест. От победителя, Василия Васильевича, который снова ушел на новое свидание с Ботвинником, его отделило два очка. А не случись этих двух поражений, – на его месте мог бы оказаться и Ефим. Тогда, в 31 он уже созрел для большой борьбы.
И вновь, как в 1953-м его не оставляли кошмары о неиспользованных возможностях, не реализованных шансах. Но если в тот раз Геллер смог прилично прибавить, – то на этот раз его спад затянулся почти на четыре года. Стабильно хорошо одессит играл только в чемпионатах Украины, где три раза стал чемпионом. На всесоюзной арене его не было ни видно, ни слышно. Ефим провалил ряд чемпионатов СССР, в том числе и – зональный в 1959-м. Ему было уже 34, многие заговорили о том, что его звезда закатывается.
Не тут-то было! Геллер провел еще одну «работу над ошибками», смог разогнать тоску и сон, – и выдал впечатляющее трехлетие. Он оказался в полушаге от очередной победы в чемпионате СССР в 1960-м – его буквально «на ленточке», выдав победный хет-трик в заключительных турах опередил Корчной. И уверенно вышел в межзональный, поделив 3-4-е места со Штейном (впереди оказались те же Петросян и Корчной) в 1961-м.
Ну а межзональный стал для него «легкой прогулкой». Несмотря на тяжело объяснимые поражения от Помара и Куэллара, на закрытии турнира Геллер вместе с Петросяном, не стесняясь, покровительственно хлопали по плечу победителя Фишера, который «зачем-то» оторвался на никому не нужные 2,5 очка: «До встречи на Кюрасао, Бобби!»
Фишер приехал на турнир претендентов явным фаворитом, но… очень скоро обнаружил, что Геллер, Петросян и Керес не играют друг с другом! Эти трое сделали друг с другом 12 коротких ничьих, что при тропическом климате и невероятно длинной дистанции в 28 туров давало им колоссальный перевес над конкурентами. Сразу по окончании турнира американец написал обличительную статью в Sport Illustrated, и сообщил, что больше он в таком балагане принимать участие не будет, – и ФИДЕ, чтобы исключить сговор между участниками вскоре заменила длинные турниры претендентов – системой матчей.
Впрочем, Фишер внес свой существенный вклад в распределение мест в турнире. Если бы не поражение от Бобби, не Петросян, а Геллер вышел бы на Ботвинника в 1963 году… Ефим поймал американца на разработку, и до победы ему оставалось сделать простой ход, сплетая надежную сеть вокруг белого ферзя. Однако он ошибся, сразу понял свою оплошность и, ужасно расстроившись, не то что не выиграл – он проиграл… А Петросян в том же 23-м туре легко выиграл у Корчного, – и оказался на пол-очка впереди.
Нельзя сказать, что такой исход был несправедливым, Петросян в те годы играл просто превосходно, и через год уверенно победил Ботвинника. Но… не оставляет сомнений, в своей лучшей форме находился и Геллер, – и он тоже мог бы обыграть Патриарха.
Увы, кому-то надо было остаться за бортом. Прыгнуть выше головы Геллер не смог.
Тремя годами позже он в претендентском матче вынес Смыслова – 5,5:2,5. Но попал на Спасского, которого тогда не мог остановить никто! Кроме того, Борис интуитивно смог использовать все плюсы Геллера себе во благо. Играл с листа, блефовал и заставлял его искать в комнате черную кошку, которой, конечно, там не было, а потом, – добивал его в жесточайших цейтнотах тактическими ударами. Как только же тот поплыл, – бил его уже наотмашь, четко понимая, что у Ефима «стеклянная челюсть», и после поражения он не может до конца контролировать свои эмоции, играет заметно слабее, чем до того.
А в 1968-м Борис, которому снова предстояло играть с Ефимом, провернул с ним тот же фокус, полностью сменив свой стиль и… направление удара. Геллер готовился к одному Спасскому, а получил совершенно другого. Исход был тем же – поражение 2,5:5,5.
После этого Ефим Петрович понял, что если у него был шанс стать чемпионом мира, то он уже упущен, – и он перестал принимать участие в гонке за титулом. Но не в гонке за шахматной истиной, которая всегда являлась предметом его живейшего интереса.
Перешагнув 40-летнюю черту, одессит явно снизил свою практическую активность, – и уделял значительную часть своего времени тренерской работе. Геллер оказался одним из тех, кто принес победу сборной СССР над сборной мира в «Матче века» 1970 года. И не только благодаря его победе над Глигоричем – 2,5:1,5, сколько плодотворной работе про анализе отложенных позиций, в которых он спас несколько тяжелых позиций…
В 1971 году он привел юного Ваганяна к победе в юношеском чемпионате мира, а потом был главным аналитиком Спасского на его матче с Фишером. И, такое чувство, что если бы Ефима в какой-то момент выпустили вместо Бориса, он смял бы Бобби, с которым он имел сильно положительный счет, и вообще не понимал, как тот ему проигрывает?
Кстати, о личном счете против чемпионов мира. Геллер – единственный гроссмейстер в мире (из не чемпионов мира), который мог похвастать: +4–1=5 с Ботвинником, +10–8=37 со Смысловым, +4–3=35 с Петросяном, +5–3=2 с Фишером. Один только Спасский бил Геллера +9–6=22, хотя если убрать «-6» из их претендентских матчей, то и с ним Ефим стоял бы в солидном плюсе. Стоит добавить, что он побеждал и Анатолия Карпова.
С ним он провел в творческом союзе больше десяти лет, консультируя прежде всего по дебюту. Даже знаменитая 16-я партия Карпова с Каспаровым в 1985-м шла по лекалам Геллера, пусть закончилась для тогдашнего чемпиона мира тяжелым поражением.
«Больше всего мне нравится логика шахмат, возможность анализировать и творить», – не скрывал своего творческого кредо в шахматах одессит. Не стоит сомневаться, что он ставил поиск шахматной истины выше практических результатов. Хотя они у него были у него на поистине чемпионском уровне, – разве что чемпионом мира он не был…
Но это, как уже сто раз повторялось, – дано не всем!
