Зумбабве
Ноющая боль в правом ухе. У Джеймса она имеется , и он полагает , что у него ушная болезнь , которая потребует удаления зараженного уха. Самому , не дожидаясь осложнений , мне ухо отрезать? Кровь я остановить не сумею , на глазах у Денниса Родмана истеку…
Ухо у тебя , Джеймс , не прошло? – спросил у него Деннис Родман.
А откуда тебе про ухо известно? – с подозрением спросил Джеймс.
Тебе же , - сказал Деннис Родман , - центровой «Голден-Стейт» при всех по уху лупанул.
Было , - промолвил Джеймс Эдвардс. – Ты мне напомнил , и я уверен , что было. Со мной и хорошее было , потолочный вентилятор в Сиэтле не на голову , а на ноги мне упал.
***
Балтазар Тингл ошеломлен. Его привычная картина включает в себя телевизор , застилаемый дымом экран , но сегодня никто не курит , и не попахивает ли бедой…
Трава у нас не закончилась? – поинтересовался он у Патрисии.
Кинчаро обещал принести , - «Эр» за нее ответил. К латиносам он пошел , у своих он скорее добудет.
Латиносы весьма разношерстны , - промолвил Эндрю Мактонник. – Боливиец венесуэльца по физиономии , а аргентинец руку ему для дружбы. У колумбийцев товара немерено.
Труп Кинчаро сюда не доставят , - холодно изрек Дэвид Дурский. – Кинчаро пропадает , и нам домысливать, воображать – он уехал в Висконсин за сыром. Нырнув за чем-то блестящим , обратно не вынырнул. Сыра хотите? Меня , я говорю о себя , сыр дожидаться его возвращения не заставляет.
***
Подходящие и подползающие к Джеймсу тусовщики внушают ему , что своеобразие у него не в усах , и с потерей усов своеобразие он не утратит.
Заговор , думает Джеймс. Усов меня здесь лишить запланировали , организованной группой стараются , чтобы собственного отражения я пугался. Не смотри на меня! Не смотри , ведь ты – не я… рот я ладонью прикрою. И в зеркале я – мои волосы, мои глаза , но для полного узнавания чего-то не достает. Моего подбородка? Не подбородка! Наверное , моих губ… выше губ! Джеймс , да побойся ты бога… не сдвигайся ты на усах. Я , не чужой тебе Джеймс Эдвардс , тебе говорю!
***
Тощий , как спичка мужчина , доставленный к поклонникам Джеймса Эдвардса упоротым Эндрю Мактонником , замахивался на телевизор , на лампу , на высасываемую Акрийоном пивную бутылку ; из-за чего он на взводе? – спросил у Мактонника «Эр».
Это его типичное повседневное поведение , - ответил , запинаясь , Мактонник. – Стилю «Поршней» оно соответствует.
Въезжаю , - сказала Патрисия , - почему на трансляцию матча ты данного Тома Пинстона притащил. Оценим. Подойдет – будем звать.
***
Набегавший Джеймс Эдвардс стоит , он не падает , и он думает , что стоять , а не падать – американская норма жизни , и мы стоим , я стою , среди соперников команды у нас сплошь из Америки , и их побеждать трудновато. Нам бы с кем-нибудь из Зумбабве сыграть.
Зумбабве , - поинтересовался он у Джо Думарса , - на карте ты обнаружишь?
Зимбабве , - поправил Джо.
Между Зумбабве и Зимбабве , - удрученно промолвил Джеймс , - расстояния нет. Потому что Зумбабве нет. Словно на моих глазах Зумбабве погибло , слеза у меня появится на щеке.
