Юрий Польский: «Как можно обижаться, что Казахстан помог Рыбакиной? Тарпищев в 2019 году сказал, что не видит в ней потенциал»
– В выборе ориентируетесь на русскоговорящих игроков?
– Были разные предложения, но зачастую именно недостаток финансирования больше чувствуется в странах СНГ. Наша тренерская команда ездит на турниры и видит хороших теннисистов. Многие просятся сами и заявки присылают. Мы рассматриваем их все. В этом году получили больше 120 заявок, но никто нас не заинтересовал. Потому что мы видим, что, в принципе, наши казахстанцы даже лучше по многим показателям. В целом нет потребности в усилении команды за счет иностранцев. Хотя президент федерации всегда говорит, что если мы видим хорошего игрока, у которого есть потенциал, но нет поддержки и он может закончить с теннисом, как было в ситуации с Бубликом и Рыбакиной, то в таких случаях мы с ним заключаем соглашение.
– Много ли в этом количестве заявок теннисистов из России? Стало ли их больше после февраля 2022 года?
– Да, очень много. Где-то процентов 80 заявок из России. Есть заявки с Украины, из Европы – из таких стран, как Сербия, Румыния, Чехия. Разные варианты. Но мы пока очень осторожно к этому подходим. Реальной потребности сейчас нет. Больше нужно с командой для Кубка Дэвиса провести переходный этап работы, когда «старички» ушли, а молодой состав должен взять на себя эту ответственность. Видим, что бывает сложновато в напряженных матчах выиграть решающее очко. Но тренерский штаб активно работает, психологи помогают. В принципе, основной акцент сейчас на Амире Омарханове, на Зангаре Нурланулы, если говорить про мальчиков. Если про девочек – Жибек Куламбаева, которая уже несколько лет находится со сборной, и есть подрастающее поколение, как Соня Жиенбаева, которое пробивается в команду. Мы на них ставим как на основных преемников.
– Сейчас в женском рейтинге много российских игроков находится в топ-100. Поступали ли за последние 3,5 года заявки от кого-то из них?
– Было достаточно много таких игроков. Мы договорились, что не будем называть их имена. Практически все.
– То есть много российских игроков из топ-100 хотели к вам перейти?
– Да, в свое время обращались такие люди.
– Не остается ли обид от других федераций, когда к вам переходят игроки?
– Знаете, их в принципе нет. Потому что к нам переходят игроки, которые не получили поддержки на месте. Как можно обижаться на нас, что мы помогли Лене Рыбакиной, когда Шамиль Анвярович Тарпищев в 2019 году сказал, что не видит в ней потенциал? Значит, там они были не нужны. Это вызвано тем, что в России много талантливых игроков, есть из кого выбирать. Она пригодилась больше здесь. Когда она переходила, у нее был стимул доказать, что стоит многого, что может. В конце концов, наша кооперация привела к хорошему результату – находится в топ-10 рейтинга, выиграла «Уимблдон» и высоко несет флаг Казахстана.
С точки зрения того, что какие-то федерации могли нести расходы на игроков, то у нас есть базовое джентельменское соглашение: если такое было – мы закрываем эти расходы. Но, как правило, это не топовые игроки, которых они считают самыми главными, а второй-третий эшелон. Суммы там не такие большие – несколько десятков тысяч долларов максимум, – сказал вице-президент Федерации тенниса Казахстана в интервью «Спорт-Экспрессу».
Босс российского тенниса сказал, что чемпионка «Уимблдона» Рыбакина – «наш продукт». Смешно
Россия – главный поставщик теннисистов для Казахстана. У нас нет денег на всех талантливых игроков
