Последний воин. Почему нужно болеть за Чудова в новом сезоне

Весна 2011-го. Югорские олени деловито шевелили ушами. Свенсен, Устюгов и Хофер – призеры завершенного масс-старта – ерзали в санях перед помпезным выкатом на ханты-мансийскую трассу. К десятому дню чемпионата мира ритуал наскучил почти всем журналистам, и они равнодушно покидали микст-зону.

По деревянной дорожке стучал ботинками Максим Чудов, финишировавший тридцатым – стало быть, последним – третий раз подряд. С гигантским отставанием от первого и даже от предпоследнего места, при восьми промахах и девяти штраф-кругах, один из которых ему просто привиделся.

Надо признать, набор позорных фактов меня развеселил – иначе, ободряемый смешками оставшихся на морозе коллег, я не взялся бы рассуждать о возможной полезности Максима в оленьей упряжке. Это было меньше двух лет назад, но чисто по ощущениям, очень давно. Мерзкая шутка казалось мне удачной, а сам Чудов – воинственным безумцем.

Целый сезон он делал глупости: выступал с травмой позвоночника, яростно оправдывал слабые результаты, часто ныл

Целый сезон он делал глупости: выступал с травмой позвоночника, яростно оправдывал свои слабые результаты (травму при этом скрывая), часто ныл. Эмоциональный финал угадывался задолго до нелепого масс-старта: все эти мучения могли бы закончиться бесшумно у кого-нибудь поскромнее, но никак не у Максима.

Оказавшись вне эстафетного состава ЧМ-2011, он не пожалел энергии на истеричный монолог, посвященный тренерам. После таких психозов рабочие контакты не могут не прерваться хотя бы на время. Максу повезло – тренеров и так вскоре уволили, но факт есть факт: за неполный год Чудов разругался с двумя старшими и их помощниками.

С тех пор у него не случилось ни единого снежного старта. Занявшись, наконец, лечением, уфимец потерял место в команде и вообще пропал. Его почти никто и не искал. Весной Чудов скупо делился планами реабилитации, ставил задачи на годы вперед и грустил о падении болельщицкого интереса к самому себе. А я, слушая, понимал, что в тот хантовский вечер смеха и грязных шуток не ошибался по крайней мере насчет воинственности.

Пожалуй, тогда она стоила Максу полного сезона, зато во многом благодаря ей он снова со сборной.

Нет, он точно не безумец, он воин – и похоже, чуть ли не единственный на всю команду.

Фото: Fotobank/Getty Images/Agence Zoom

Это вовсе не упрек заслуженному Черезову или олимпийскому чемпиону Устюгову, не упрек Шипулину или Гараничеву, которые, допускаю, превосходят Чудова по таланту. Просто в своем отношении к биатлону они – не такие, как Максим.

Для них гонки – главное хобби, способ самореализации, ну и заработка, конечно, тоже. Но не больше. Они молчат, когда лишняя реплика сулит шумиху, и не конфликтуют с тренерами в открытую, выгодно разрешая проблемы где-то вдали от стадионов. (Если что, не ищите тут русофобства – крутые норвежские парни вон тоже избавлялись от Лефгрена через кабинеты).

Такая линия поведения удобна и для ребят, и для нового биатлона, где страсть подавлена расчетом. Она, в общем, должна была стать удобной и для их современника Чудова, но вот он почему-то другой. Для него гонки – война. Знаю, на слух – пафосно и, чего уж, глуповато, но исполнители такой идеологии всегда дико привлекательны. Навскидку: Макс выражал готовность порвать всех (какая разница, что не порвал?), публично собачился с Бьорндаленом из-за «судейского» золота ЧМ-2009 и искал драки с болтливым Пихлером.

Нет, он точно не безумец, он воин – и похоже, чуть ли не единственный на всю команду

Кто-нибудь представляет в любом из подобных амплуа, скажем, Антона Шипулина?

Чудову на днях исполнилось лишь тридцать, однако он производит впечатление абсолютно олдскульного персонажа, промахнувшегося вдобавок с эпохой. Максу стоило бы родиться лет на пятнадцать раньше и выступать в девяностые. Время Драчева и Тарасова – дерзких и по-настояшему несгибаемых, иногда даже в шаге от смерти.

Чудов такой же – дерзкий. Первую за четыре года значимую (пусть и летнюю) победу он одержал, как и все предыдущие – с выпученными от азарта глазами. Его не остужает ни возраст, ни семья, ни накопленный опыт, хотя почему бы не успокоиться? Но в Максе нет ни капли рационального – сплошные порывы, стремления, инстинкты, вот почему его гораздо легче принять за безумца, чем за героя.

Не все фанаты дотянут с Чудовым до финиша, и уж, конечно, мало кто захочет присоединиться к нему прямо сейчас – на сложнейшем участке пути. Но я ведь все-таки буду не один?