«У каждого ролика в среднем по 50 млн просмотров»: Basi Pro был тренером-звездой в Китае, а сейчас развивает игроков МБА

От редакции: вы читаете пользовательский блог, в котором разговаривают с интересными представителями российского баскетбола. Подписывайтесь, чтобы знать их всех.

МБА – главный сюрприз первого круга чемпионата Единой лиги, сразу несколько игроков команды значительно прибавили всего лишь за одно межсезонье. За этим стоит грамотная работа тренерского штаба, но не только. Летом клуб подписывал не только игроков, но и пригласил на должность тренера по индивидуальной подготовке Василия Прокофьева, больше известного под никнеймом BasiPro.

При этом сам Василий – не только сильный тренер, но и человек с интересной баскетбольной судьбой. Окончив дипломатическую академию при МИДе, он отправился в американские колледжи, не смог закрепиться ни в одном, провалил первую часть сезона в чемпионате Беларуси и уехал в Латинскую Америку – в лигу, где матчи могли проходить на центральных площадях и прерываться из-за мимо проходящих похоронных процессий.

Кажется, что это тупик карьеры, но Прокофьев – неисправимый оптимист и смотрел на это совершенно по-другому. С помощью спортивного психолога он вырулил свою карьеру так, что его видео собирали десятки миллионов просмотров в Китае, с ним восстанавливался Антон Понкрашов, поработать с ним хотели игроки НБА, а женская сборная Китая была готова взять в штаб.

«Перехват» обсудил с Василием Прокофьевым его путь в профессии и особенности этой работы. В первой части интервью мы поговорили о попытках Basi Pro стать игроком и этапе карьеры в Беларуси и Мексике. Во второй обсудим, как уехать в Китай и собирать по 50 млн просмотров на баскетбольных туториалах, какой подход нужен, чтобы с тобой захотели работать профессиональные игроки, как попасть в G League и чем отличается работа индивидуального тренера без клуба от работы такого же тренера в структуре команды.

Сейчас вы читаете вторую часть интервью. Первую можно прочитать здесь, третья выйдет через неделю. Приятного прочтения!

- Давай вернемся к твоей спортивной карьере. Из Мексики ты поехал в Эквадор, поиграл там и в какой-то момент стал тренером по индивидуальной подготовке. Что это был за момент? Как пришло понимание?

- Я понимал, что буду тренировать, еще когда учился в колледже, а начал делать это по той же причине, по которой стал работать в колледже ассистентом тренера. Я просил денег у родителей на два года. Как сейчас помню, говорил маме, что, когда окончу Дипломатическую академию, мне нужно только два года, а на третий год в колледже я не буду просить помощи, сам за пару лет найду возможность, как сделать так, чтобы я мог что-то оплатить.

На третий год мне дали частичную стипендию в колледже. Я в тот момент начал думать, что делать летом, как я могу что-то заработать, чтобы у меня был свой минимальный заработок. И я перебирал варианты: идти на стройку, идти еще куда-нибудь раздавать флайеры, что-то такое делать. Но я понимал, что не смогу от этого получить ничего для себя, получу какие-то деньги – и все.

- И ты пошел в тренеры?

- Мне нравилось тренировать. Я подумал: «Почему бы не провести какой-нибудь тренировочный лагерь? Сделать какую-нибудь минимальную плату, чтобы и я смог получить какой-то заработок за лето, чтобы покрыть, например, семестр и вообще провести время с пользой». Так у меня появилось мини-хобби на лето, я начал тренировать. Это сначала были просто дети, но скоро меня пригласили в Волгоград работать с ребятами из СШОР №13, старшая группа которых играла за ДЮБЛ «Красного Октября». Тогда я уже понял, что буду тренировать, но я не знал, когда именно это случится. Мне хотелось именно поиграть…

В конце июля 2016 мы начали встречаться с моей на тот момент девушкой, сейчас уже женой Юлей. Я понимал, что она та самая, что у нас все серьезно. После Эквадора был выбор: можно было дальше продолжить играть в Белизе, Сальвадоре, Боливии, Перу… Ну то есть понимаешь – это не те места, куда тебе можно и нужно поехать с девушкой. Да, я сам всегда хотел побывать в этих странах, вот так просто прокатиться, попасть в это отсутствие цивилизации, где у тебя телефон не ловит. Но полноценно ехать туда с близким тебе человеком было бы не очень правильно с моей стороны. Особенно когда ты не знаешь, в каких условиях ты будешь там.

Поэтому я подумал, почему бы не попробовать найти что-то по тренерству. Вернулся из Эквадора и практически сразу получил сообщение от Антона Понкрашова, который искал человека, кто поможет восстановиться после операции на передней крестообразной связке колена. Параллельно с этим я искал варианты заграницей. Я понимал, что в России для меня вряд ли будет какой-то действительно интересный вариант.

- Поэтому ты нашел такой вариант в Китае?

- Да. Первая работа была – это просто тренер в детской баскетбольной академии, где тебе параллельно с тренировками нужно было проводить мастер-классы или обучающие уроки для учителей в школах. Мы согласились на это. Юля на тот момент работала в БК «Нижний Новгород», но она уволилась с работы, продала машину, и мы вместе поехали в Китай. Я понимал, что это будет лучшим вариантом для нас: мы сможем быть вместе и можно было продолжать развиваться.

Но мне все еще хотелось играть. В Китае есть Лига NBL, это такая Летняя лига, которая обычно начинается с марта. Через знакомых китайцев, с кем я играл в баскетбол, я договорился о просмотре в одну из команд NBL, которая базировалась рядом с нами в провинции Цзянсу. Мне казалось, что у меня есть небольшой шанс, и почему бы не попробовать. Потому что за сезон до этого они взяли иностранцем парня, черногорца, который раньше чуть-чуть играл в Черногории, потом приехал в Китай работать учителем английского языка, поехал поиграть на товарищеских турнирах, где-то выдал хорошую игру, и его взяли в эту команду. Я подумал: «Ну блин! Вот же, шансы есть». 

Я готовился к этому просмотру. Но у меня за четыре месяца два раза были такие ситуации, когда я набирал форму и случалась какая-нибудь маленькая травма. Потом нужно было 2–3 недели, чтобы восстановиться. Это был такой звонок, что, наверное, хватит уже, наигрался. Потому что это не очень-то целесообразно с точки зрения твоего существования, когда у тебя маленькая зарплата, а тут ты еще не можешь играть по месяцу, по два месяца, потому что у тебя что-то болит.

Так что решение стать тренером было гармоничное, это не так, что я начал тренировать, потому что это было лучшим для моей карьеры как тренера, а так, что я начал тренировать, потому что почувствовал, что да, все, тело мне не позволяет играть и тренироваться дважды в день. Плюс, по сути, я закрыл свои цели, что раз мне платили деньги за то, что я играл в баскетбол, значит, я играл профессионально. Переход к карьере тренера был простым, безболезненным и осознанным шагом.

- В Китае вы жили два года?

- Получается, да. Мы первый раз поехали 16 февраля 2017 года, вернулись из Китая в конце апреля-2019. Мы периодически возвращались в Россию на лето, на короткие сроки. Но да, грубо говоря, вышло 2 года и 2 месяца.

- Ты же в Китае работал с Аароном Джексоном. Как ты на него вышел?

- Как я уже сказал, моей первой работой была детская академия. Но я понимал, что все же хочу работать с профессионалами. Дети — это абсолютно другая профессия. Да, мне интересно провести несколько тренировок для детей, заинтересовать и воодушевить их, но это не то, от чего я получаю максимальное удовольствие. Мы приняли эту работу, потому что те американские знакомые, которые работали в Китае, говорили, что нужно сначала просто приехать в страну, чтобы тебя узнали, и у тебя рано или поздно появятся другие варианты, если ты хорошо проявляешь себя.

Через четыре месяца такой работы у меня был просмотр в OneBall. Его помог организовать Гэнон Бейкер, с кем на тот момент лично мы не были знакомы. Я только писал и надоедал ему вопросами про тренировки, как подбирать упражнения. Всё, как обычно.

OneBall – это компания, которая делала сюжеты на четыре минуты — разбор из серии, как Джеймс Харден делает стэпбек и какие нужно делать упражнения, чтобы делать стэпбек как Харден. Я, конечно, утрирую, но смысл был таким. Я был тем тренером, который отвечает за вот такие разборы. Мы поехали в Пекин, у меня было три пробных дня, мы сняли пять роликов, после которых они должны были мне сказать, подхожу я или нет. Я тогда не знал, но потом увидел – там у каждого ролика в среднем по 50 млн просмотров. И я такой: «Ничего себе! Ладно, я понял».

Матчи НБА там транслировала только одна компания, и в перерыве она показывала ролик со мной. В большом перерыве у меня на WeChat приходит 10 сообщений: «А мы тебя видели! Поздравляем». Потом еще 10 сообщений: «Хэлло, Баси, можете приехать проводить тренировки? Туда-то». Буквально через неделю компания сказала, что они хотят видеть меня основным тренером.

- Вот это рост!

- Да! В июле 2017 года мы переехали в Пекин, а в конце июля или в начале августа Аарон Джексон подписывает контракт с Beijing Ducks. Я тогда общался с [бывшим ведущим студии ПБК ЦСКА] Женей Седых, и он поддерживал то, что я делал. Я понимал, что он общается с Аароном, и я спросил, есть ли у него возможность дать мне номер Аарона, связать нас. Сказал, что я бы хотел с ним поработать, хотел бы ему помочь.

У меня нет цели поработать с кем-то только для того, чтобы я мог сказать, что я работал с таким-то игроком. Я всегда хочу работать с игроками, чтобы что-то привнести в их карьеру, чтобы они достигли чего-то большего. У меня было искреннее желание помочь Аарону.

Женя дал мне номер, мы с ним списались, Аарон сказал: «Я приеду в сентябре, готов с тобой встретиться, готов потренироваться». Когда мы встретились, я уже подготовился, естественно, я посмотрел много видео, сделал для себя заметки. И у меня прямо прописано: «Цели баскетбольные» и «Цели по физподготовке». Мы собираемся, начинаем общаться, и я говорю: «Вот посмотри, я тут набросал цели на этот сезон», и вот так ему даю. И у него такое лицо: «Какие цели?! Я просто пришел побросать». Это ведь была первая тренировка. Он этого не говорил, но во взгляде было что-то подобное.

- Я бы тоже на тебя так посмотрел…

- Да, вот такая ситуация. Я продолжал работать в компании, с Аароном мы стабильно занимались раз в 2–3 дня. Они сыграли первый товарищеский матч, и я попросил его прислать мне запись матча, чтобы я разобрал видео. Он меня не просил ничего разбирать, это была моя инициатива. Я разобрал видео и отослал ему.

Ты разбираешь видео, пишешь вот это все, присылаешь ему, и первый месяц его ответы были — ok, thank you. Ну, то есть, из вежливости. Недели через 3-4 его ответы были: «О’кей, а вот это вот да, интересно». Потом – уже какие-то обсуждения. Это был, наверное, декабрь 2017-го, месяца через два с половиной после того как мы начали работать, от него приходит сообщение: «Я тут подумал… Ты бы не хотел стать моим личным тренером? Я чувствую, что мне это помогает. И, конечно, пока у тебя есть контракт с компанией, мы что-то придумаем, но как только он закончится, я бы хотел, чтобы ты полностью работал со мной. Летом в Штатах, в сезон – там, где я буду играть». И вот тогда все началось.

- Круто. А когда закончилось?

- Мы отработали два года, пока он играл за «уток» – это с 2017 по 2019 годы. Там был момент, когда он в конце первого сезона подписался в «Хьюстон Рокетс»… У меня было ощущение, что я сам подписал этот контракт!

Во второй год в «утках» в гонке за MVP всей лиги CBA он стал третьим. А на следующий год план был такой, что я жил в России и просто к нему прилетал на две недели – то есть, две недели с ним, две недели дома, и так по кругу. Но в декабре он ушел из команды и перешел в «Маккаби». Там в этом плане все было довольно жестко, клуб не разрешал привезти тренера.

Тот сезон вообще для меня был переломным. В какой-то момент я понял, что у меня нестабильная работа, и мне нужно уметь параллельно на ходу находить другие варианты, где я смогу что-то зарабатывать и быть полезен большему количеству людей. Тот сезон мы начинали между Нижним Новгородом и Китаем, потом переехали в Майами, а затем началась пандемия, и мы вернулись в Сызрань.

- Надолго?

- Еще когда мы жили между Нижним и Китаем, у меня была возможность путешествовать, то есть, я мог сказать Аарону: «Можно мы поедем на 10 дней в Лос-Анжелес?», и он просто был без меня, а я посещал тренировки «Лейкерс». Я понимал: чтобы расти как тренеру, мне нужно смотреть больше на то, как работают люди, которые уровнем выше, чем я. В этом плане мне импонировала НБА, потому что это открытая лига. Европейские команды для меня выглядели более закрытыми. Мне было проще через кого-то из знакомых найти какие-то возможности приехать посмотреть тренировки в НБА, чем в Европе. Так было с «Лейкерс» в 2018, Андрей Геннадьевич Кириленко помог с тренировками в «Бруклине» в 2016, я сам договаривался в «Майами» в 2020, вариантов было много.

А после пандемии, в сезоне-2020/21, мы жили в Питере. Я тренировал индивидуально, ездил по России абсолютно везде, где только можно было проводить тренировки, работать с профессиональными игроками, с теми, с кем я работал уже и в сезоне до этого, и в межсезонье. График был достаточно активный, у меня было по 4-5 тренировок в день. Я мог быть в Питере, а потом на 3 дня поехать в Курск, затем еще на 2 дня в Москву и так далее.

Ну и все, в конце того сезона мы поехали в Штаты, потому что целью было работать в НБА. Я понял: для того, чтобы приблизиться к этому, мне нужно быть ближе к НБА.

- И ты решил попасть туда через G League?

Я начал рассматривать варианты в университетах, потому что на G League сразу претендовать было трудно из-за рабочей визы, которую сложно было оформить. Так я нашел университет Angelo State в Техасе. Нашел его крайне поздно, в середине августа, в это время поступить в университет практически невозможно. Но главное слово здесь — практически. Мы поехали с Юлей в Румынию и сделали студенческую визу. То есть, я учился в магистратуре Angelo State и параллельно был ассистентом главного тренера в мужской и женской баскетбольных командах. Помимо этого, был ассистентом тренера по физподготовке сборной по американскому футболу и отвечал за подготовку женского тенниса.

Кстати, тогда даже сделал серию видео о том сезоне. Есть даже ещё пара проектов в черновиках.

Так вот, мы приехали в университет, и уже буквально через 1-2 недели мне позвонил генеральный менеджер Capitanes de Ciudad de Mexico. Еще когда я приезжал на тренировки в Лос-Анджелес, он был директором по баскетбольным операциям в фарм-команде Лейкерс, мы сдружились, стали хорошо общаться. Через несколько лет его назначили генеральным менеджером новой команды G League. Он мне говорил, что хотел бы видеть меня в клубе, но тогда он не понимал, какой будет бюджет и так далее. Поэтому мы поехали в Angelo State. 

А тут он позвонил и сказал: «У нас решилось, мы будем базироваться в Далласе, это 4 часа от тебя, у нас есть одна позиция, ты будешь ответственным за всю физподготовку и будешь заниматься индивидуальной баскетбольной подготовкой игроков. Тебе было бы интересно совмещать? Я понимаю, что ты не сможешь уйти из университета, но что-то можно придумать».

Я ему сразу сказал: «Естественно, это не обсуждается, надо просто обсудить с главным тренером в университете». И надо сказать, что главный тренер мужской баскетбольной команды с пониманием отнесся. Он понимал, что я приехал в этот университет не для того, чтобы остаться там до конца своей жизни, а чтобы просто использовать это как ступеньку, чтобы подняться выше, это нормальная практика. Мы разработали расписание, где я бы в течение нашего короткого трехмесячного сезона G League захватывал все тренировочные дни дома и отдельные выезды. В итоге я ездил на выездную игру против Austin Spurs, выездную игру против Rio Grande Vipers, это фарм-команда Рокетс и на NBA G-League Showcase в Вегасе. Крупный турнир на 4–5 дней, куда съезжаются все команды лиги. На остальные выезды, когда команда уезжала, я возвращался в университет, работал в там 3–5 дней, потом опять ехал на 5 дней в G League, потом на 2 дня ехал в университет – и вот так.

Там были такие интересные моменты, когда ты приезжаешь в 5 утра на машине, в 6 утра тебе уже на тренировку, и ты в таком ритме работаешь. Я учился в магистратуре – во вторник, среду, у меня были занятия с 6 до 9 вечера; помимо этого – тренировки, я работал с мужской и женской баскетбольными командами как тренер по развитию, как тренер по физподготовке. Как сказал ранее, параллельно с этим я был ассистентом главного тренера по физподготовке в команде по американскому футболу и тренером по физподотовке в женской сборной по теннису. То есть, мне нужно было совмещать не одну позицию.

- Ого. Тяжело переключаться с командных тренировок на индивидуальные?

- Ты знаешь, для меня это одинаковая работа. Я не вижу больших отличий. Когда ты работаешь с игроками индивидуально, ты не привязан к клубу, тебе, чтобы быть максимально полезным для игрока, нужно понимать, что от него требуют на площадке, какие у него есть опции, каких опций нет. Например, с моей стороны было бы нелогично, если я работаю, например, с кем-то, кому запрещают бросать трехочковый, а мы с ним тренируем только дальние броски.

Безусловно, это может быть частью нашей работы – если ты, например, «четверка», 18 лет, можешь водить мяч, но не очень хорошо, можешь бросать, но не дальше пяти метров. Тренер использует тебя на позиции «четверки», но ты понимаешь, что во взрослом баскетболе позиция будет «тройка». Если ты будешь играть четвертым, то это в лучшем случае Суперлига. При работе с тобой первое, что я должен сделать, это работать над твоими качествами, которые требует тренер сейчас, чтобы ты получал какие-то минуты, чтобы этих минут было больше, чтобы ты качественно делал свою работу и тренер был тобой доволен. Плюс, параллельно с этим мы должны делать что-то на перспективу, где через год или через два ты сможешь быть не только «четверкой», но во взрослом баскетболе сможешь выходить и с «тройки». Мы заранее закладываем этот фундамент за несколько лет, чтобы не было так, что ты пришел, тебя поставили третьим, ты никогда там не играл, для тебя это все в новинку, тебе 20–21 год и нужно перестраиваться.

Работа в клубной системе и в системе, когда ты просто индивидуально работаешь, она для меня не сильно отличается. Единственная разница, пожалуй, заключается в том, что, когда ты работаешь индивидуально, не все тренеры в клубах положительно относятся к кому-то извне. В таких ситуациях худшее, что я могу сказать – главный тренер тебя не ценит, неправильно использует. Если я скажу что-то подобное, то это в первую очередь может негативно повлиять на эмоциональное состояние игрока.

Моя задача – понимать, какие у меня есть условия для работы, то есть условия, когда я не могу получить консультацию от главного тренера и возможно вообще будет лучше, если про меня не будут знать. Учитывая это, я пытаюсь найти возможность быть максимально полезным для игрока, чтобы он мог развиваться непосредственно в клубной системе, а я буду невидимкой. То есть, такое можно сравнить с походом к врачу, где всё конфиденциально. Если для игрока будет лучше, чтобы никто не узнал о нашей работе, то никто не узнает. Цель здесь всегда одна — стимулировать рост игрока.

- Так это, выходит, большое отличие от работы в клубе. А ты говоришь, что разница небольшая…

- Ну, если я работаю в клубе, то у меня есть полный доступ к игроку, есть доступ к тренеру, я могу подойти к главному тренеру и спросить, чего он ожидает от игрока. Главный плюс заключается в том, что, помимо индивидуальной работы я могу делать какие-то коррекции на командных тренировках. То есть, те мелочи, над которыми мы работаем, я могу на них периодически делать акценты или просто напоминать человеку во время командной тренировки, что он должен делать. То есть, например, когда ты крутишь какие-то комбинации пять в ноль без защиты, то ты должен помнить, что тебе при получении нужно успеть глазами посмотреть на кольцо. Это не нарушит ритм комбинации, но напомнит тебе о том, что всегда нужно быть агрессивным.

Наверное, вот только в этих моментах и различие. А так для меня что одна позиция, что другая подразумевают умение найти общий язык с человеком. Просто, если ты индивидуальный тренер, то к тебе приходит уже мотивированный игрок, он знает, что хочет прогрессировать. Если же это работа в системе клуба, то здесь иногда нужно искать способы мотивировать игрока.

- Такое бывает? Игроки в профессиональных клубах не мотивированы?

- Ну да. Но я в этом плане возможно живу в немного идеальном мире и считаю, что есть ленивые игроки, но, если ты будешь говорить, что этот игрок лентяй, он не ходит, это не совсем правильно. Понятно, что везде есть предел, но вместо этого я могу посмотреть на ту же самую ситуацию под другим углом и сказать: «Этот игрок ленивый, потому что это я не смог его заинтересовать». Нужно найти что-то, из-за чего он сам придет к тебе – это покажет и мой уровень как тренера. Работать с каким-то талантливыми игроком, который сам готов 24 часа быть в зале, легко; гораздо сложнее работать с теми, кто не хочет, ну или хочет, но не так чтобы очень заинтересован. Я как будто играю в компьютерную игру, мне нужно пройти уровень, и сегодня уровень – вот этот ленивый игрок, который не очень мотивирован, и ты сидишь и думаешь: «Так, какой у него любимый игрок, Кевин Дюрэнт или Никола Милутинов? Какой бы момент ему показать? Против кого он не любит защищаться?» и так далее. Чтобы у него щелкнуло в какой-то момент: «Ну все, я иду тренироваться».

Каким бы ни был ваш любимый игрок, не забудьте подписаться на телеграм-канал «Перехват» - тогда вы точно не пропустите третью (и последнюю) часть интервью с Василием и узнаете что-то новое о российском баскетболе.

Фото: Единая лига ВТБ; личный архив