24 мин.

Михаил Кержаков хочет сказать нам кое-что важное – через письмо себе молодому

175

Записала Любовь Курчавова.

Михаил Кержаков – самый опытный игрок нынешнего «Зенита».

И самый титулованный – 17 трофеев с клубом: 7 чемпионств, 7 Суперкубков и 3 Кубка.

Сложно это осмыслить, особенно когда речь об игроке, который только в 21 дебютировал на взрослом уровне, в 25 играл за нижегородскую «Волгу», а в 28 выбирался из Первой лиги с «Анжи».

Теперь Михаил обращается к себе 24-летнему.

И хочет рассказать вам кое-что важное.

***

Привет.

Я – это ты, только 38-летний.

Хорошо тебя помню: импульсивный, хочешь впечатлять окружающих, заявлять о себе. Наивно рассуждаешь об устройстве мира и отношениях между людьми. Совершаешь много неправильных поступков. Ты очень категоричен к людям, много осуждаешь их. Никаких полутонов – только черное и белое.

Вот совет: не стоит судить. У людей есть причины поступать так, как они поступают. Ты это еще почувствуешь на себе.

Честно, ты был бы в шоке, если бы узнал, каким стал – так сильно изменился.

А сейчас вспоминаю тебя – и хочется таких лещей надавать. Отцовских, хороших.

Ты очень изменишься в 32, когда родится сын. Начнешь «одомашниваться»: хоть и не был тусовщиком, но любил с кем-то посидеть, куда-то сходить. А теперь много времени проводишь дома – и кайфуешь. Представляешь?

Но давай вернемся назад.

Про брата

У тебя было счастливое детство, хоть ты и рос в маленьком городке в 90-е. Родителям было тяжело: и без того мизерную зарплату на заводе задерживали, но они делали все, чтобы вы с братом этого не ощущали. На столе появлялась и бутылка кока-колы. Правда, только по праздникам.

Все жили одинаково и другой жизни не знали. Нынешние дети, наверное, многого не поймут из тех времен. И слава богу. Тогда материального было мало. Например, тебе доставались джинсы, из которых вырос старший брат. И только попробуй порвать – сразу получишь. Зато, переехав в интернат, ты мог сам постирать, подшить.

Самое большое счастье детства – поездки на турниры из Кингисеппа. Садились в ПАЗик, гоняли по области. В футболе атмосфера тебе всегда нравилась больше всего остального: в раздевалке все летает, движуха. Класс.

Ты пришел в футбол из-за отца и брата – будь они хоккеистами, пошел бы в хоккей. С Сашей не сравнить: он был заточен, тренировался с отцом, любил возиться с мячом, все время рисовал таблицы, вклеивал в большие тетрадки вырезки из «Спорт-Экспресса». Жил этим. Вы почти воевали за телевизор: он был за «Футбольное обозрение», ты – за мультики. И мама говорила: «Саш, он младше, пусть смотрит».

Мечта о профессиональном футболе у тебя появилась только лет в 15 – после первых результатов понял, что можешь чего-то достичь. Но влиял и ориентир в виде брата. Ты понимал: он уехал в Санкт-Петербург, попал в «Зенит». И думал: мне тоже нужно туда.

Кстати, о брате.

Может, это и плохо, но ты никогда не хотел поддерживать его реноме – не только в футболе. Хотя тебя всегда окружала его слава. Когда мать пришла подавать заявление в первый класс, завуч прочитала фамилию и сказала: «Если он хотя бы на один процент похож на старшего, с руками оторвем». Возможно, и стоило стараться соответствовать. А, может, это надломило бы. Не знаю. Мать, наверное, за тебя болела сильнее – ты только начинал, а Саша уже был звездой. Когда забил тебе на «Петровском» и побежал к местам, где сидели родители, мама показала ему кулак.

Тебе 24 – и вы с братом почти не общаетесь. Большая часть вины за это на тебе.

Ты не был подарком. Приехал в интернат в 13. Ему было 17. Вас поселили вместе – пришлось за тобой следить. Наверное, старшего ребенка всегда немножко раздражает младший. Из-за ответственности: косячит младший – получает старший. Так младший становится обузой: старшему-то хочется побольше свободы.

А у тебя тогда как раз началось: проблемы в школе, драки, за которые легко могли отчислить. И нафига ему это? А помнишь, как ты чуть ли не единственный раз в жизни напился? Брат был на сборах, старшие привезли какой-то крепкий алкоголь, а тебе так хотелось показать себя…

Естественно, за это тоже отчисляли.

Господи, о чем ты тогда только не мечтал. Помнишь, фанател от Limp Bizkit и хотел рукава, как у Фреда Дерста? А помнишь, как брат сказал: «Если сделаешь, выжгу все паяльником»?

От брата ты всегда получал. И обижался – не понимал, за что ругает. Например, ты подрался. Это ж хорошо – показал себя. А он ругает.

Конечно, это было глупо.

Конечно, стоило вести себя по-другому. 

Удивляюсь, когда люди говорят, что ничего не меняли бы в прошлом. Это же просто глупо. Как бы ты ничего не менял? Ты же с высоты лет понимаешь, что ошибался: например, бросил что-то в сердцах и обидел человека. И что, вернувшись назад, снова сделал бы это? Конечно, нет.

Да, я был таким.

В 38 все это выглядит смешно и глупо. Сейчас понимаю, что стоило иначе относиться и к футболу, и к жизни, и к учебе. Но главное, что я вообще это понял. Есть люди, которые и в 40 не понимают своих ошибок. Понятно, жаль упущенного, потраченного впустую времени. Но не знаю, где был бы сейчас, если бы тогда вел себя иначе.

Про самое страшное наказание

Меня никогда не били – даже ремнем. Самое суровое наказание – слезы или обида матери.

Однажды она пришла с родительского собрания и сказала: «Я больше никогда туда не пойду. Не могу».

Дело в том, что я напоил весь класс, и мы пошли в школу в таком состоянии.

Я уже ездил в сборную. Выдавали суточные – сто долларов на неделю. На две недели уезжаешь – двести долларов. Ты же их там не тратишь. Копишь. Потом возвращаешься – и ведешь парней в кино, платишь за всех, что-то покупаешь.

Однажды я так вернулся перед днем рождения – исполнялось 15. После утренней тренировки мы должны были пойти в школу, а я сказал: «Пацаны, у меня днюха. Будет простава. Кто что хочет?» Накупили всякой отвратной выпивки и пошли в подъезд всей командой. 20 человек. Вмазали хорошенько.

А потом у кого-то появилась идея пойти в школу, хотя я говорил: «Давайте лучше прогуляем». Но меня убедили, что не спалимся.

Естественно, спалились. Одному парню даже скорую вызывали.

А мать не знала. Я очень просил классную не говорить об этом на собрании, она сказала: «Посмотрим».

Оказалось, не знала только моя мама. Естественно, на собрании все стали это обсуждать. Она пришла домой и сказала: «Одна я не понимала, о чем они вообще говорят. А потом узнала, что зачинщиком был ты».

Теперь, бывает, обсуждаю с ней сына, а она говорит:

– Себя-то вспомни, а от него что-то требуешь.

Про звездную болезнь

Когда тебя стали вызывать в юношескую сборную, ты зазнался.

Возвращался со сборов – и прогуливал школу. Думал: «Какая вообще учеба? Я тут на сборы вообще-то уезжаю». Сейчас стыдно вспоминать, как ты задирал нос в отношении товарищей по команде. Постоянно надевал экипировку – и ходил такой типа «я из сборной», «мне звонят клубы из Москвы». Вообще смешно.

Конечно, от брата за это тоже получал.

В «Зените» ты стал третьим вратарем после Славы [Малафеева] и Камила [Чонтофальского] и думал: здесь в ближайшее время не получится, но в другой команде – сто процентов. Ты засиделся на молодежном уровне и в 21 осознал: нужно во взрослый футбол. Ты хотел этого, искал, ждал. И первое же предложение – из ульяновской «Волги» – принял, не думая. Даже не спрашивал про место и деньги, не узнавал, что там вообще происходит. Чрезмерное желание заявить о себе.

Пошел в Первую лигу с гонором «да я из «Зенита». И не сложилось: там мужики рубятся, а ты такой плюшевый.

Потом было время без команды – ты просто бегал по базе месяца полтора. Вообще никому не нужен. Вот это быстро отрезвило. Поставило на место: ты понял, кто ты есть на самом деле, и осознал свое место в футболе.

Это очень больно, но что сделать? Через боль надо расти.

Про непрофессионализм в молодости

Все аренды – это правильно и круто. И сейчас так бы сделал. Тогда думал: «Либо выдерживаю все это и иду наверх, либо – нет». Этот опыт помог перестать воспринимать футбол по-юношески – и погрузиться во взрослый котел со всеми проблемами: задержками зарплат, перелетами и так далее.

Была четкая цель: попасть в премьерку. Но сначала хотелось в самый-самый котел прыгнуть – и выплыть оттуда.

Я бы и сейчас советовал пройти через аренды, но с поправкой: более профессионально относиться к делу.

Многое сейчас вспоминаю – и это кошмар.

Бывало, не стоило играть – из-за здоровья. А мне казалось: «Ну как это я не буду играть? Делайте укол – и выхожу». Выходил, проваливался, все портил себе и команде, а потом думал: лучше бы этого не делал. Но мне было страшно: а что подумают партнеры по команде? Я же ничего не сломал – просто сильный ушиб. Ну как с этим не выйти? Еще подумают, что трус. Это сейчас понимаю, что так не надо.

Дальше.

Миша, ну не может профессиональный спортсмен каждый вечер есть пельмени. Не может. А ты каждый вечер дома их ел.

Алкоголя это тоже касается. Тебе это казалось правильным, чтобы побыстрее влиться в мужской коллектив. В Ульяновск ты приехал за два дня до первой игры и вообще никого не знал: сидел в раздевалке с программкой и заучивал для подсказа. Вечером спустился за водой, а в лобби сидят старожилы с выпивкой – все как надо. Говорят: «Давай к нам». Ну, давайте, конечно.

Теперь могу с полной ответственностью сказать: алкоголь и профессиональный спорт несовместимы.

Недавно думал: почему раньше мы так часто употребляли? В юношеские годы нам казалось, что дать пивка – это как-то брутально. Понятно, ты сам – всегда главная причина, но еще одна из них – футбольный фольклор. «Кто не курит и не пьет, тот в состав не попадет», «водочки для обводочки, пивка для рывка» и так далее. Мы росли на этих рассказах предыдущего поколения и думали: «Почему нет? Я же люблю футбол за все, что происходит после него».

А по факту у этого ничего общего со спортом. «Пивка для рывка» и восстановление пивом – вообще не вариант. Даже недавно в подкастах и интервью ты шутил об этом, а после чемпионской игры против «Ростова» на вопрос «что сейчас будешь делать?» на эмоциях ответил «пойду бухать».

Так вот, я об этом жалею. Даже не потому, что кто-то, услышав меня, пойдет пить, а потому, что на подкорке отложится, что это нормально.

Про трофеи

Ты и не мечтал вернуться в «Зенит».

О трофеях даже не думал.

Хотел просто попасть в Премьер-лигу, построить карьеру и жизнь.

Ты думал, что Премьер-лига – это другие финансовые возможности.

Так что если я расскажу, сколько у тебя будет трофеев, ты покрутишь пальцем у виска и скажешь: «С ума сошел?»

Честно, меня это и сейчас удивляет.

Правда, больше половины медалей и трофеев я не считаю на сто процентов своими. 2007-й – вообще. 2019-й – тоже: одна игра, и то уже после чемпионства. Конечно, я радовался со всеми, но не считал себя частью этого. Честно, есть более сильные игроки, у которых так и не получилось стать чемпионами.

Но, Миша, сбылось все, о чем ты мечтал. После возвращения в «Зенит» ты всегда записывал цели на бумажке, а в конце года вычеркивал.

«Хочу стать чемпионом», «Хочу сыграть столько-то матчей в чемпионском сезоне», «Хочу вызов в сборную».

Все сбывалось.

Другой вопрос: может, стоило ставить более высокие цели?

Про Лигу чемпионов

Когда ты играл в «Анжи», вы смотрели какой-то лигочемпионский матч и обсуждали: «Вот бы послушать этот гимн хоть раз».

Спустя полгода ты сыграл за «Зенит» против «Гента». Ты запомнишь этот матч чуть ли не по минутам. Фантастические ощущения. Выходя на поле, вспоминал детство: времена «Аякса» 1996-го, «Ювентус», как смотрел эти игры по телевизору, видел этот мячик со звездами. А этот гимн…

Перед игрой понимал, что могу выйти, и надеялся лишь на одно: пусть скажут в день матча. Думал, не усну.

И вечером – стук в дверь.

Там Боаш.

– Ты как, нормально завтра?

– Да.

– Ну давай, отдыхай.

Удивительно, но спал я очень сладко.

Не поверишь, но это не самый эмоциональный матч в твоей карьере. Эмоциональнее был тот, в котором ты даже не сыграл – против «Ростова» в последнем туре прошлого сезона.

Кажется, в тот день я потратил столько же энергии, сколько обычно – на поле.

Тогда мало кто верил в нас. Мы рассчитывали победить «Ростов», но думали, что все сложится в пользу «Динамо». Вышли на поле, плохо играли, пропустили. А потом узнали, что «Краснодар» повел.

Тогда пришлось все резервы доставать и показывать ребятам, что происходит в том матче. Это даже попало на видео. Ребята подкалывали потом, что я работал на камеру, но, честно, нет. Даже не думал.

Из-за морального истощения практически не праздновал чемпионство в двух предыдущих сезонах. Час посидел – и домой. Перед последними турами прошлого думал: «Вот дурак – теперь, может, уже и не будет такого шанса. Надо было вовсю жечь, ведь такие моменты могут не повториться». Посыпал голову пеплом.

Поэтому, когда все свершилось, я оторвался.

Про самокопание

Ты много копаешься в себе. И это мешало карьере.

Есть вратари, которые такие: «Я не виноват – сами даете бить». Честно, завидую им. Я мог каждый гол пересматривать и прокручивать-прокручивать-прокручивать – на видео, в голове. Даже если явной ошибки нет. Ночь не спишь – и смотришь: почему двинулся сюда? почему сыграл так?

После каждой ошибки было ощущение, что я просто хочу нафиг все закончить. Два-три дня – и отходил. А вот первые дни – это ужас. Бывало, две ночи не спал.

Для меня в таком состоянии очень важны дом и семья. Если я один – это сразу бессонница, бесконечное лежание в кровати, мысли до изнеможения.

Как с пенальти.

Ты так и не взял пенальти за «Зенит» в официальной игре РПЛ.

Думаю, это наказание от футбольного бога.

В первом сезоне за «Аланию» ты взял два из трех пенальти.

И тогда закралась мысль про рекорд Березовского (14 отраженных пенальти в чемпионатах России, в ноябре 2020-го этот рекорд побил Игорь Акинфеев – Спортс’’). Я увидел цифру и подумал: «Пфф, перебью через 3-4 года». После этого еще за «Волгу» тащил, а потом – как отрезало.

Это очень расстраивало – что только ни делал, чтобы исправить. В начале карьеры использовал интуицию и язык тела бьющего. Когда пришел Луческу, он задавил статистикой: «С левой человек бьет вот туда, с правой – туда. Прыгайте сюда». И я отталкивался от этого. Не его вина, а моя – в том, что он меня продавил.

Так у меня перестало получаться.

Интуиция пропала. Пытался ее вернуть – не получилось. Постоянно думал, загонялся. Изучал пенальтистов, хотя раньше этого никогда не делал: смотрел видео, загружался информацией. Не помогло.

Перестал это делать – все равно не получается. Потом попытался выводить бьющих из себя – тоже не помогло.

Утратил нить, и все – уже тяжело вернуться.

В Суперкубке были иные ощущения: пять пенальти – больше шансов. Это дает уверенность и спокойствие: хоть один-то потащу.

Про конкуренцию и недостатки

Лишь один раз я надолго поймал негатив, когда не выпускали.

Когда пришел Стас Крицюк – и сразу стал играть. А мне казалось, что я неплохо начал чемпионат.

Когда под тебя кого-то везут, ничего хорошего не чувствуешь. Но иногда это необходимо – просто чтобы тебя немного приземлило. Дает возможность подумать.

Сейчас понимаю, что был не прав.

Отчасти это произошло от недостатка класса. Никто бы меня не сажал на скамейку, будь я на голову сильнее. Если мы играем через короткий и средний пас, нужен двуногий вратарь.

Поэтому, Миша, учись играть ногами. Но делать это надо не в 24, а раньше.

Дело в том, что я всегда хотел быть только вратарем. Мне вообще не нравилось в поле. Я не сразу оказался в воротах – отец запрещал. Может, он этого даже не помнит, но я помню. Наверное, боялся, что не вырасту: отец, мать и брат – невысокие. Но меня всегда тянуло в ворота. И, когда я в них встал, уже было не выгнать.

В «Зените» наш тренер Алексей Анатольевич Поликанов всегда говорил: «Ребят, старайтесь как можно больше играть в поле». А я думал: «С какого черта? Я оттуда ушел, потому что мне там не нравится, а вы меня обратно тащите».

Не понимал же ничего.

Да и у вратаря тогда в принципе была другая роль. Считалось, что ногами лучше играет тот, кто дальше выбьет. Мы ничего не наигрывали, не переводили с фланга на фланг, не отдавали опорнику, не делали разрезающих передач. Шлепнул щекой – и все. Тренер просил попроще – естественно, ты думал «зачем мне эти ноги».

Теперь вообще считаю, что дети лет до 10-11 должны бегать в поле. Чтобы был навык той же игры ногами, развивалась координация.

Про статус в «Зените»

Бывало, ты думал об уходе из «Зенита».

Когда пришел Манчини, повредил заднюю крестообразную связку – и выбыл на четыре-пять месяцев. Звонили из нескольких команд, но я говорил: «Не могу, у меня колено». Ну серьезно – куда я пойду?

Зимой мистер Манчини что-то себе придумал и отправил нас с Дзюбой, Шатовым и Анюковым в «Зенит-2». Мне тогда сказали: «Пойдешь в хабаровский СКА?» Я такой: «Да нет, наверное».

Я отыграл за «Зенит-2» конец сезона. Когда он завершился, пришел Сергей Богданович [Семак]. Мы тогда общались с Виталием Витальевичем Кафановым на тему «Рубина» – и я действительно думал об этом варианте. Но вроде как Юра Лодыгин захотел уйти, и мне сказали: «Никуда не отпускаем».

После этого – наверное, все. Больше об уходе не думал. А потом родился сын, и это тормозило любые подобные мысли. Не хотел оставлять жену одну с ребенком, говорил: «Если есть вариант остаться, я останусь».

Но, Миша, ты еще почувствуешь себя основным – в сезоне-2022/23.

Я начал его запасным, но Даньку [Одоевского] удалили в четвертом туре. Так я вернулся в рамку.

В предыдущем сезоне у меня было несколько прямо печальных ошибок, поэтому тогда вбил себе в голову, что должен отплатить ребятам и провести максимально ровный, качественный сезон.

Так и получилось.

Совет молодым игрокам

Я получал много советов, которые всегда игнорировал. Говорил: «Сам разберусь».

Так что мой совет молодым игрокам будет бесполезным. Но если все-таки его давать… 

Не терять зря времени, относиться к себе более профессионально, чем в свое время я. Вы не заметите, как пролетят эти 15-20 лет. Так что постарайтесь не откладывать на потом то, что можно сделать сейчас.

Но вообще, я вижу, что они другие. Не такие, как мы в юношестве. Не знаю, плохо это или хорошо. У них свои загоны – у нас они тоже были. В чем-то они лучше нас, более разносторонние – языки знают, свободно говорят. Я в их возрасте двух слов связать не мог.

Сейчас знаю английский базово – не могу включить фильм и смотреть его, как носитель, но могу в путешествии объясниться, с ребятами поговорить. Раньше не мог. Очень от этого страдал. Каждый раз в отпуске краснел от стыда и после возвращения говорил себе: «Начинаю». А потом откладывал. Но во время локдауна жестко за это сел. Сказал себе: «Давай – чтобы мозг не раскисал».

Сейчас борюсь с испанским. Очень нравится – любимый язык по звучанию. Но как же он перемешивается с английским!

Новое дается мне тяжело – нутро прямо на дыбы встает. «Что-то учить?» – «Не-не-не». Приходится себя переламывать. Но я считаю, что изучение языков расширяет границы. Например, 49 минут смотрел дискуссию с Трампом – и все понял. Это круто. Своего рода защита от дезинформации.

Про счастье

Кажется, счастье – переменчивая величина. Бывают дни, когда я счастлив, бывают, когда несчастен.

Сейчас, наверное, больше счастлив, чем нет.

Семья – самое важное, что у меня есть. Ради нее я готов поступиться принципами и нарушить слово. Счастливым меня делают простые вещи: посмотреть сериал с женой, поиграть с сыном или хорошо поспать. Как человек, который не раз страдал бессонницей, знаю, как это страшно и тяжело.

Счастлив, когда голова не забита проблемами.

Что еще сказать?

Миша, не старайся исполнять мечты окружающих. Не бойся разочаровать, не оправдать их надежд. Больше фокусируйся на себе.

Ты же очень боялся отказывать.

Даже я сильно переживаю, когда это делаю. Помню первый раз: человек обратился за финансовой помощью, а я отказал. Меня прямо ломало, крутило внутри: «Что про меня подумают? Он в беде, а я вот так». Не бойся учиться отказывать. Сразу сузится круг людей, которые звонят и пишут.

Меня уже не так, как тебя, волнует мысль о том, что все подумают. Это приятно.

Кое-что важное

Открою тебе секрет, наверное. Велика вероятность, что это последний сезон.

Иногда – очень редко и буквально на пять секунд – накрывает, словно волной, и я думаю: «Ужас, уже все. Все закончилось. Пара месяцев осталась». И я такой: блин, как так пролетело все? Мгновенье, щелчок, вспышка.

В 24 и 38 ты по-разному относишься ко времени.

В 24 ты о нем вообще не думаешь. Вообще. Рассуждаешь: как бы убить время?

В 38 таких мыслей нет. Бывает, задумываешься: как бы сделать так, чтобы день прошел помедленнее?

В 38 уже уходят близкие. Из-за этого больше думаешь о том, как быстро летит жизнь, начинаешь по-другому относиться к родителям и дорогим людям. Не покидает острое ощущение, что с каждым годом жизнь все быстрее, быстрее и быстрее. Думаешь: только был сентябрь, а сейчас уже март. Когда все это произошло?

Наверное, я пока не до конца верю, что закончу.

В голове идет обратный отсчет, но никаких особых ощущений: сборы как сборы, тренировки как тренировки. Нет такого, чтобы я наслаждался, когда в тридцатый раз лечу за мячом через барьеры.

И нет цели, чтобы обо мне помнили. Может, поэтому не стал более классным футболистом? Ведь мне плевать на цифры и рекорды – просто нравился процесс.

Надеюсь – хотя и не могу ручаться, – что во время карьеры я никому не причинил боли. Никогда не строил козни, ничего не изобретал. Но вот в сердцах мог что-то бросить – надеюсь, это ни на кого не повлияло. Надеюсь, плохого обо мне не скажут.

Миша, у тебя получилась интересная карьера. Но самое важное – путь и люди. Это ценнее всего. Понятно, легко так говорить, когда есть титулы, но это правда так. «Друг» – очень серьезное слово, но вот товарищей у меня очень много по всей России. Знаю: в городах, где я играл, меня примут как дома.

Ты никогда не ходил к тренерам и ни о чем не просил – кстати, не знаю, правильно ли это. Раньше считалось, что не по-пацански. Сейчас думаю, что ничего уж такого в этом нет. Но этому принципу я все-таки не изменил.

К конкурентам всегда относился доброжелательно, никогда не пытался подвинуть их не по-футбольному. И это не значит, что не переживал, когда не играл.

Рад, что ты смог пройти этот путь так.

***

Пока не представляю первый день без футбола.

Это должно быть в мае, да? Зависит от того, что это будет за день, что ему будет предшествовать.

Если самый обычный, то все как обычно: проснусь, позавтракаю, отвезу сына в садик, а потом… Ха-ха, кстати, а что потом? Обычно-то на тренировку еду. Наверное, займусь какими-то бытовыми вещами.

А если, дай бог, мы станем чемпионами, то, наверное, жена поведет сына в садик.

А я буду спать.

***

В воскресенье пройдет, возможно, главный матч сезона: «Зенит» примет «Краснодар». Билеты на игру можно купить здесь.

Телеграм-канал Любы Курчавовой

Фото: РИА Новости/Алексей Даничев, Григорий Соколов, Алексей Куденко, Антон Денисов, Анатолий Медведь, Александр Вильф, Вячеслав Евдокимов, ФК «Зенит»; личный архив семьи Кержаковых; Maksim Konstantinov/Global Look Press, Panoramic/Keystone Press Agency/Global Look Press; East News/Anthony Pidgeon/MediaPunch/IPX

logoМихаил Кержаков
logoЗенит
logoпремьер-лига Россия
logoАлександр Кержаков