Дмитрий Хомуха: «Когда молодые жалуются на что-то, я вспоминаю Читу 94-го – без электричества, горячей воды и отопления»

- Вы играли элитный раунд в Англии примерно в то же время, когда взрослая сборная томилась в Белфасте. Вам больше повезло с погодой?

– Погода та же, что и в Северной Ирландии: снег с дождем, сильный ветер. Тяжело пришлось – первую игру вообще провели в метель. Ветер очень мешал.

- Как вышло, что решающая игра с Португалией завершилась схваткой стенка на стенку?

– Предупреждали ребят: то, что сходит с рук на первенстве Москвы, очень жестко карается на международном уровне. Но, сколько ни говорили, что португальцы отличаются провокациями, после финального свистка перепалка переросла в борьбу. В итоге заработали дисквалификации. Я в этот момент общался с португальским тренером. Вмешались с ним уже в конце потасовки.

- Чем еще запомнился тот вечер?

– Одним из первых поздравил Писарев, приехавший на игру. Но возникла путаница: официальный сайт УЕФА поставил на первое место Англию. Нужно было дождаться официального делегата, чтобы получить разъяснение, но он в это время находился на игре Словения – Англия. Мы были уверены, что опередили англичан за счет победы в личной встрече, но все равно пришлось понервничать. Прошел час, пока УЕФА исправил ошибку.

- У Англии сильная сборная?

– В предматчевой программке одного из английских игроков оценили в полтора миллиона фунтов – для их возраста это внушительные деньги.

- Какой интерес вызвал в Англии элитный раунд юношеского Евро?

– Приличный ажиотаж был в Бертон-апон-Тренте на матче с хозяевами. Одну из трибун – ту, что наиболее комфортна и находится под козырьком, болельщики заняли полностью.

- В России есть стадион, который ваша сборная может назвать домашним?

– К сожалению, нет. Сборы проводили в Новогорске, а московские турниры – на стадионе Игоря Нетто. На матчи приходили в основном родственники игроков и специалисты. Юношеский футбол интересует немногих.

- Как происходит селекция в юношеской сборной?

– Я сам смотрю много матчей первенства России, обязательно езжу на все финалы межрегиональных объединений. Плюс – информацию мне поставляют еще два селекционера, которые работают в РФС и просматривают игроков.

- В основе вашей сборной 9 человек из московских команд, 2 – из «Зенита». Как получилось, что из провинции – никого, кроме Каусарова из Академии Коноплева?

– Дело в том, что селекционные службы московских клубов и «Зенита» находятся на таком уровне, что к ним стекаются лучшие футболисты со всех регионов страны.

- У вас 4 игрока из «Чертаново». Мощная школа?

– «Чертаново» три года подряд становится чемпионом России и среди профессиональных клубов, и среди межрегиональных объединений. Показывает зрелищный, комбинационный футбол, игроки качественные. Сразу после элитного раунда они выиграли международный турнир Mondial Montaigu, где участвовали клубы из Франции, Японии и Саудовской Аравии.

- Проблема переделанных паспортов все еще злободневна?

– Эта проблема существует в России, но актуальна и для наших соперников по элитному раунду – Португалии и Англии. Помню, показывают мне на темнокожего футболиста и говорят, что он 1997 года, а я вижу, что там и 96-м не пахнет.

- Так это проблема или данность?

– Ситуация предельно простая – мы берем футболистов из клубов, которые и несут всю ответственность. Если клубы, приглашая новых игроков, не всегда озадачиваются проверкой документов, нам сложно контролировать эту ситуацию. Мы просто выбираем лучших.

- Берт ван Линген настаивал, чтобы все сборные России действовали по схеме 4-3-3. Как вы играете сейчас?

– В институте сборных используется модель 4-2-3-1: два опорника, три атакующих полузащитника и выдвинутый центрфорвард.

- Золотые юноши Колыванова, выигравшие Евро-2006, играют сейчас в Смоленске, Сызрани и Таганроге. Вы учитесь на их ошибках?

– Нам повезло в этом смысле – есть негативный пример, который можем предъявлять своим игрокам. Говорим им: «Смотрите, команда выиграла чемпионат Европы, но футболисты снизили требования к себе, не нашли свою команду и потерялись. Вас ждет то же самое, если не будете относиться к профессии серьезно». Ведь чемпионы-2006 толком и не шагнули в большой футбол, особенно если учесть, кого они в том турнире превзошли: тех же Крооса, Пьянича, Кркича, Карселу Гонсалеса, Нецида, Бендеров.

- А конкретно с Колывановым и Никоновым планируете посоветоваться перед финальным раундом?

– Сейчас все поменялось. Турнир стал более жестким. На данный момент специально консультироваться с ними не собираюсь.

- Зачем вы приглашали в сборную психолога?

– Он составлял психологический портрет футболистов – кто обладает лидерскими качествами, кто нет. Больших расхождений с оценкой тренерского штаба не было, но характеристики психолога нам все равно пригодились.

- Юные футболисты обращаются к вам по бытовым вопросам?

– Сегодня у них есть гораздо более авторитетные советчики в лице агентов. Информация от них для футболистов более важна. А вот когда я работал в ЦСКА, и клуб привлекал 12-летних игроков из других городов, ребята часто начинали скучать по дому. Тогда я объяснял им, что нужно потерпеть, адаптироваться, но в то же время как можно чаще отпускал их домой.

- Как происходило ваше расставание с ЦСКА после 5 лет работы в школе?

– Сначала Писарев с Гинером пообщались между собой, без моего участия. Потом меня вызвал Евгений Леннорович и спросил: «Что, хочешь уйти?» – «Да, хочу попробовать свои силы в сборной». Стал работать с тем же возрастом, что и в ЦСКА – 1996-м. Три человека из тех, кого я тренировал в армейской школе, принимали сейчас участие в элитном раунде Евро.

- Самые интересные стажировки в вашей тренерской карьере?

– По линии ЦСКА знакомился с немецким футболом – ездил в «Баварию», «Нюрнберг». От РФС побывал на знаменитой французской базе Клерфонтен.

- Лицензию категории А вы получали вместе с Арсеном Акаевым. Он и в учебе так же эмоционален, как на бровке?

– Это его менталитет. Он же не может себя перестроить, если в нем заложена эта эмоциональная составляющая. Просто иногда нужно уметь себя контролировать. Вместе с нами, кстати, учились еще Радимов, Маминов и Волчек, с которым «Локомотив» выиграл турнир молодежных команд.

- Начинать взрослую карьеру вам посчастливилось у Арсена Найденова. Мы наслаждались его творчеством в середине девяностых, а чем он вам запомнился десятью годами ранее?

– Эмоциональный человек – открытый, доброжелательный. Здорово поддерживал молодых футболистов. Уехав из Ашхабада, Найденов долго звал меня к себе в Новороссийск, но я уже принял решение играть за «Металлист». В Харькове я поработал с Евгением Лемешко и Леонидом Ткаченко – они не уступали Найденову в эмоциональности. В «Металлисте» стаканы в стену раздевалки прилетали нередко.

- В каких условиях начинали заниматься футболом в Ашхабаде?

– С нынешними московскими не сравнить – у нас был дефицит формы и мячей, тренировались на не самых лучших полях. Затем, когда я выступал за юношескую сборную СССР, нескольких игроков из нашей команды призвали в армию. Ребята из московского и киевского «Динамо» проходили службу в своих клубах, а всех остальных пригласили в ЦСКА.

- Что из себя представлял ЦСКА-2, где вы оказались?

– Мы базировались в спортроте на Ленинградском проспекте, а, когда начинались сборы, нас увозили в Сочи или в московский манеж. Потом играли во второй лиге. Тренировали нас Назаренко и Штромбергер. Вместе со мной играли вратарь Михаил Еремин, который погиб после победы в Кубке-1991, и Валерий Карпин. В следующем призыве в ЦСКА-2 попал Олег Веретенников.

- Вы ведь с Карпиным на одной позиции играли?

– В то время я играл в центре полузащиты, а иногда вообще в обороне, так что с Карпиным мы друг другу не мешали. Карпин приехал из Таллина на заключительном этапе службы в армии, поэтому провел в ЦСКА только полгода и уехал в Воронеж.

- Как вы выбирали сборную после распада СССР?

– Два последних чемпионата СССР я провел в Харькове, а потом там же участвовал в первых чемпионатах Украины. Тогда у меня было украинское гражданство, но я уже был заигран за сборную Туркменистана. Ее возглавлял мой детский тренер – человек, который меня воспитал, – поэтому по его просьбе я провел за Туркменистан несколько международных встреч. Съездил на Универсиаду в Таиланд, но после того, как мой тренер ушел, я в сборную не ездил.

- Почему уехали из Харькова?

– У меня появились дети. Экономическая ситуация в Украине была сложной, зарплату выдавали в купонах и кормить на эти деньги семью было невозможно. Перешел в грозненский «Эрзу», который предложил более солидные условия.

- Семью взяли с собой?

– Я поехал один. Отыграли первый круг, но, когда пошла информация, что войска подтягиваются к границе, некоторые команды перестали ездить в Чечню. Затем начались военные действия и «Эрзу» закрыли.

- Чеченцам в 1994-м было до футбола?

– В Грозном всегда любили футбол – когда приезжали «Зенит» или «Черноморец», собирался полный Центральный стадион. Мы жили в гостинице, а тренировались в комплексе из двух полей. «Эрзу» был частным клубом. Им управлял бизнесмен Русланбек Лорсанов, но Джохар Дудаев несколько раз заходил в раздевалку, поздравлял с победой.

- Самое экстремальное путешествие в составе «Эрзу»?

– Приехали как-то в Читу – а там отключили и электричество, и горячую воду, и отопление. Температура в комнате та же, что и на улице. К тому же в столовой ничего нельзя было приготовить. Когда сейчас какой-то молодой футболист жалуется, что автобус не тот или форму не постирали, я улыбаюсь. Ничего ему не говорю, но сам вспоминаю свой выезд с «Эрзу» в Сибирь.

- Ощущали приближение войны?

– Вооруженные люди на улицах Грозного были в порядке вещей. Регулярно останавливали, проверяли документы. Буквально через неделю после того, как команду сняли с розыгрыша первой лиги и я уехал, в Чечне начались боевые действия. Местные ребята с большим трудом вывозили семьи из Грозного.

- Как сложилась их судьба?

– На полгода оказались без дела. Зимой Дени Гайсумова, например, Тарханов взял в ЦСКА, а меня и Сергея Зирченко Садырин позвал в «Зенит». Два сбора меня просматривали и в итоге предложили контракт. В Питер тогда вернулся Сергей Дмитриев, из ЦСКА пришли Быстров и Брошин. Они были самыми авторитетными в команде. Тогда же в «Зените» оказался Игорь Захаров, в будущем – лучший судья страны. Достаточно жесткий, уверенный в себе футболист. В больших клубах не поиграл, но цену себе знал. Играя вместе, мы не обсуждали планы на будущее, но, когда Захаров стал судьей, я с интересом следил за его карьерой.

- Сразу прониклись обаянием Садырина?

– Павел Федорович отдавался без остатка любой работе, за которую брался. Видя, как он переживает и выкладывается, лично я просто не мог оставаться равнодушным на поле. После сборной «Зенит» стал для него дополнительным вызовом – тем более его позвали в город, в котором он впервые стал чемпионом. В клуб, который нужно было возрождать, возвращать в высшую лигу.

- Как «Зенит» существовал в первой лиге?

– Первые матчи проводили на стадионе имени Кирова, но, так как посещаемость была не очень, перебрались на «Петровский» – там как раз поле привели в порядок. Люди потянулись на стадион уже в высшей лиге. В 1995-м Садырин пообещал вернуть клуб в элиту и обыграть «Спартак» – и сдержал слово следующим летом в Черкизове. Для Садырина «Спартак» всю жизнь был самым принципиальным соперником. Это еще с советских времен пошло. А в первой лиге самым ожесточенным получалось дерби с «Сатурном-1991» – была тогда в Питере такая альтернативная команда. Над нашими матчами всегда витала напряженность. И в высшую лигу мы пробились именно после победы над «Сатурном» в предпоследнем туре. Все наши матчи посещал Кирилл Лавров, а затем приглашал на свои постановки в БДТ. На вечере в честь выхода в высшую лигу выступили еще и Илья Олейников с Юрием Стояновым.

- После одного из заключительных матчей сезона-1996 Садырин выпалил: «В «Факеле» игроки получают 2000 долларов, а в «Зените» – 500». Он ничего не перепутал?

– Садырин слов на ветер не бросал. Раз сказал – значит, так и было. К сожалению, громкое название клуба не всегда означает серьезное финансовое положение. Но – что платили, за то и играли. В тот момент страна находилась в экономическом кризисе и перебои с зарплатами случались во многих командах.

- Татьяна Садырина рассказывала, что ее муж пережил сердечный приступ, узнав, что «Зенит» не продлил с ним контракт.

– Садырин и правда очень тяжело переживал то, что ему пришлось покинуть свой любимый город, но у него появилась возможность возглавить ЦСКА, и я поехал вслед. ЦСКА тогда разбился на две команды, одну из которых продолжал тренировать Тарханов, но меня эта неразбериха не отпугивала. Меня ведь звал в ЦСКА лично Садырин, с которым мы к тому моменту уже прошли довольно долгий путь. И так получилось, что именно в ЦСКА я провел лучшие годы своей карьеры.

- Самая забавная история, приключившаяся с вами в садыринском ЦСКА?

– В игре с «Торпедо» пришлось встать в ворота после удаления Новосадова. Навыки у меня сохранились – мой старший брат был вратарем, раньше мы вместе тренировались. Брат на серьезный уровень не вышел, просто позанимался в секции. Зато я могу гордиться, что несколько минут отстоял на ноль. Хотя, как только я надел вратарский свитер, «Торпедо» исполнило штрафной удар. Слава богу, мимо ворот.

- Садырин оставил ЦСКА в конце таблицы, а через полгода вы примерили серебряную медаль. Что изменилось с приходом Долматова, кроме схемы игры в обороне?

– Подбор игроков и так был неплохой, но улучшилась экономическая ситуация в клубе. Победы шли одна за другой, что только наращивало уверенность. Коллектив сложился очень дружный. Летом собирались семьями – устраивали пикники на берегу водоема, жарили шашлыки. Наши жены и дети знакомились между собой и до сих пор поддерживают отношения. Продолжаем часто встречаться тем составом и сейчас. В футбол не играем, чаще обсуждаем житейские вопросы.

- В «Зените» такого коллектива не было?

– Там была другая ситуация. Местные относились к нам, приезжим, довольно ревностно, так что с цээсковской обстановку в «Зените» не сравнить.

- За победу над «Спартаком» со счетом 4:1 полагались какие-то особые премиальные?

– Нет, дополнительное премирование обещали только за попадание в Лигу чемпионов. Ждали, что с нами рассчитаются, когда мы выполним задачу, но так и не дождались.

- Как стал возможен кошмар в Мельде?

– Мы провели восемь матчей за короткий промежуток времени. Перед вылетом в Англию на товарищеский матч с «Дерби Каунти» сыграли в Элисте в 40-градусную жару. В итоге не смогли подготовиться к «Мельде» чисто функционально. После поражения болельщики пришли в нашу гостиницу. Их эмоции можно было понять – после 2:0 дома проиграли 0:4 в гостях – это серьезное разочарование. Но мы объяснили, что огорчены не меньше, чем они.

– Напоследок вы пошумели с «Тереком» – выиграли Кубок, вышли в премьер-лигу. Чем запомнились последние два года игровой карьеры?

– В «Терек» меня позвал Ваит Талгаев – тренер, у которого я играл в «Эрзу». Больше всего как будущий тренер я почерпнул именно у Талгаева – и в тактическом смысле, и в психологическом. Помню, когда вышли с «Тереком» в премьер-лигу, мы приехали на чествование в Грозный. Город был разрушен почти целиком. Было видно, насколько серьезные боевые действия там шли.

- Чем тогда награждал Рамзан Кадыров?

– После победы в Кубке нам сделали именные значки с драгоценными камнями. Кадыров буквально горел командой. Посещал все домашние матчи, иногда выездные, приходил на тренировки. «Терек» для него – память об отце, который уделял клубу очень много внимания. Команда у нас тогда собралась возрастная, тем не менее нам удалось пробиться в первый раунд Кубка УЕФА. Но совмещать еврокубки с первым дивизионом нам, ветеранам, было очень непросто. Не хватило ресурсов.

- Самое тяжелое поле, на котором пришлось играть в России?

– В Ярославле, где я играл после ЦСКА, в начале весны вместо газона была неровная земля. Это сейчас к полям строго относятся, а раньше чемпионат постоянно приходилось начинать на огородах.

- Проявления судейской несправедливости, которые не выветриваются из памяти?

– До сих пор помню, как в финале Кубка-2000 Левников удалил Бокова на 12-й минуте. Спорная ситуация, можно было ограничиться и желтой карточкой. Но я ведь еще застал известную девятую зону второй союзной лиги – когда мы с ашхабадским «Колхозчи» ездили играть в Грузию. Вот там до смешного доходило: нам забивают рукой, бежим всей командой к арбитру: «Ты видел, он правой рукой забил?!» Судья парирует: «А правая рука не считается».

- В своем предыдущем интервью Sports.ru вы говорили, что предложение вернуться в ЦСКА тренером получили, зайдя на тренировку к сыну. Какова футбольная судьба ваших детей?

– Сыновья начинали в ЦСКА, но когда настала пора расставлять приоритеты решили получать хорошее образование. Бегают для себя за вузовские команды, но в большой футбол не пошли.

- В ЦСКА работает много игроков именно той, долматовской команды – Варламов, Боков, Корнаухов, Первушин. Это совпадение или часть клубной стратегии?

– Игроки сами проявляли инициативу и устраивались в футбольную школу. А политика ЦСКА заточена под то, чтобы игроки, многое отдавшие клубу, получали возможность проявить себя как тренеры.

Фото: rfs.ru, cskamoskva.ru

Вячеслав Чанов: «В Донецке спускался в забой на 600 метров»

Владимир Кулик: «Я убедился, что жизнь есть не только в футболе»

Сергей Семак: «ЦСКА не стал меня покупать – гораздо проще было призвать в армию»