22 мин.

Леброн боялся возвращаться в Кливленд, когда ушел оттуда впервые

1 k

Сегодня он едет туда с «Лейкерс».

Отрывок из книги «Душа баскетбола: эпическая битва между Леброном, Кобе, Доком и Дирком, которая спасла баскетбол»

Майами, 22 ноября 2010-го

Майами оставался чужим для Леброна Джеймса. Там было неестественно жарко, когда он каждое утро ехал на велосипеде на работу из района Coconut Grove.

Тренировки «Хит» проходили в центре в одном из залов огромной арены American Airlines, которая возвышается на побережье залива Бискейн. Проходили так, как того требовал президент клуба Пэт Райли. Каждый день Леброну приходилось заправлять майку, так как помощник тренера Кит Аскинс внимательно осматривал каждого и выискивал минимальный недостаток в экипировке. На тренировку нужно было обязательно надевать наколенники – это побуждало игроков выкладываться по полной, но при этом помогало минимизировать риск травм. Каждый день они погружались в рутину – монотонный бег вокруг площадки и хлопки над головой. Процент жира измерялся по понедельникам, даже во время плей-офф.

«В первом сезоне здесь он весил около 120 килограммов и имел около 8-9 процентов жира, – рассказывает о Леброне Пэт Райли. – Мне казалось, что это многовато, и я попросил его: «Давай мы сбросим до 113 килограммов? Подумай об этом. Всего 8 килограммов. Попробуй прямо сейчас – надень на себя 8 килограммов и пробегись по площадке». Мне кажется, что в какой-то момент мы надели на него утяжелители, где-то 4-6 килограммов, и заставили его так бегать. «Что если бы ты сбросил до 113 и имел порядка 6 процентов подкожного жира? Это бы повлияло на скорость и резкость, помогло бы твоим коленям, ты бы смог прыгать выше». Он только улыбнулся и ответил: «Тренер, я в порядке. Я в отличной форме».

Райли не стал спорить с ним. На протяжении первых восьми сезонов, включая первый с «Хит», Леброн провел 627 матчей из 656 командных (при этом в среднем проводя на площадке 40,1 минуты) и добавил к ним 92 матча плей-офф.

Ко второму сезону в «Майами» он похудел до 115 килограммов, а к концу карьеры – как считает Райли – дошел до 113.

«Его вес сейчас – это нижняя часть тела, – поясняет Райли. – У него задница лайнбекера и бедра фулбэка. Его резкость определяется коленями и мышцами кора. Он может себе позволить быть худым в области грудной клетки, живота, плеч и рук – там можно сбросить 4-5 килограммов».

Одержимость Райли весом связана не только с желанием получить от Леброна максимум. Он также хотел создать такую атмосферу, в которой бы его звезда добилась успеха.

«Я никогда не забуду то, что мне сказал Карим Абдул-Джаббар перед моим первым матчем в качестве тренера «Лейкерс», – вспоминает Райли. Он возглавил клуб в начале сезона-1981/82 и был старше Джаббара всего на два года – они даже играли друг против друга в школе. «Я начал подбадривать его, говорить ему, что он должен проявить лидерские качества, а он меня огорошил: «Послушай, Пэт, ты меня знаешь. Я выхожу и выкладываюсь на паркете в каждом матче, так, как только могу, отдаюсь игре полностью, потому что у меня есть гордость. Я знаю, какой у меня статус в этой лиге. Я хочу, чтобы ты заставлял всех быть в лучшей форме, не терять концентрации и рубиться в каждой игре. И тогда мне не надо будет об этом волноваться».

Я никогда не забуду эти слова. Поэтому, когда к нам пришел Леброн, я понимал, что нужно сделать для него. Хотя у него может быть свой подход к тренировкам, я должен был заставить остальных рубиться в каждом матче и быть в лучшей форме. Возможно, у них не хватало таланта для того, чтобы он их уважал, и для того, чтобы помочь ему победить. Но он понимал, что они будут в оптимальных кондициях, что они будут психологически готовы, что они будут органичной частью команды, что они помогут ему сражаться за чемпионство. Именно этого хотят суперзвезды. Им не нужен хаос. Им не нужен негатив в раздевалке. Им не нужны постоянные скандалы. Им не нужно, чтобы игроки постоянно ныли об игровом времени. Им нужно, чтобы обо всем этом позаботились без их участия. Они не хотят тратить время и терять сезон, потому что клуб не спрашивает с игроков и не помогает им быть успешными».

Но Леброн не мог стать успешным в одночасье. В тренажерном зале он получал список с заданиями – там было прописано, что именно и сколько раз он должен поднять в течение каждой сессии, и когда он заканчивал, то шел работать дальше. Никакой вальяжности, никакого хаоса. Здесь все было всерьез.

«Игроки должны хотеть, чтобы каждый день был расписан, – считает Райли. – Никакого хаоса. Чтобы не было так, что двадцать пять каких-то людей болтаются в тренажерном зале, в раздевалке, в комнате отдыха игроков. У баскетболистов есть лишь два часа на тренировку, и все должно быть сделано правильно. Сейчас мы не накладываем какие-то особые ограничения, даем много поблажек. Что было бы, если бы я тренировал? Забудьте обо всем – все было бы устроено так, как в армии. Но я не тренирую. И я не могу навязывать такие вещи Споэльстре. Требования к Леброну не были какими-то жесткими. Но они отличались.

Поначалу он с большим трудом адаптировался к нашим правилам. Помню, как я говорил ему: «Возможно, именно этого тебе и не хватало. Возможно, у тебя просто не было этого в Кливленде. Возможно, именно это тебе и нужно. Ты просто попробуй».

Жизнь Леброна, которая в Кливленде основывалась на его личных вкусах и капризах, изменилась – Райли настаивал на том, чтобы он развивал в себе привычки победителя. Цель для Леброна в нашем тысячелетии нисколько не отличалась от того, что делал Мэджик Джонсон в 80-е. «Ты тренируешься каждый день через повторения, – говорит Райли. – Те же слова, те же термины, то же время, то же место, те же вещи. Повторение, повторение, повторение. Процесс, процесс, процесс – чтобы все делалось правильно. И когда все отработано до деталей, это превращается в настоящий прорыв для всех пятнадцати парней – они начинают гордиться тем, что вместе осуществили что-то, что для них было немного сложным и неприятным. И затем ты понимаешь, что стал частью чего-то большего, что ты чему-то научился».

Отличия для Леброна встречались везде.

Его советники – ближайшие друзья детства – больше не сопровождали его на выездные матчи. В Кливленде было иначе: «Кэвз» боялись сделать хоть что-то, из-за чего он может расстроиться. «Это деловая поездка, – говорит Райли. – В 80-х игроки подходили ко мне и говорили: «Мы не хотим, чтобы с нами летали наши семьи». Если ты сделаешь одно, два исключения, то потом будут в клубном самолете летать друзья, родственники, родители. Это больше не беспощадная команда, которая едет в другой город, чтобы надрать всем задницы. Это превращается в туристическую поездку».

Леброн поменял и игровой номер – без сомнения, под влиянием Райли, уверенного, что номер Джордана должен быть выведен из обращения во всех клубах НБА. Теперь он играл под номером 6 – из уважения к другому любимому игроку, к Джулиусу Ирвингу.

Игрокам «Майами» приходилось гораздо чаще участвовать в благотворительных мероприятиях, чем это было в Кливленде. Леброн понимал, что ему необходимо соблюдать дисциплину и клубные правила, но ему было совсем непросто подчиняться всем требованиям Райли, присутствовать на публичных мероприятиях и светских вечеринках на фоне всего негатива, который спровоцировало «Решение».

Принципы «Хит», с трудом воспринимаемые Леброном, полностью поддерживал Дуэйн Уэйд. Он принял рутинность и полную вовлеченность в жизнь команды как своеобразную плату, необходимую для того, чтобы быть членом элитарного клуба чемпионов. За восемь лет он с помощью Райли уже взял один титул и своим примером показывал Леброну, как можно добиться гораздо большего. Штука заключалась в том, что лидером команды являлся именно Уэйд, и Леброну нужно было принимать и эту очень странную на тот момент парадигму.  

На протяжении сезона-2010/11 Леброн проводил на тренировочной базе Майами гораздо меньше времени, чем в Кливленде. Там он приезжал заранее и чувствовал себя как дома. В Майами же ему было неуютно: он приезжал точно по расписанию и уходил, когда выполнял все задания. «Ни разу он не подошел ко мне, чтобы сказать хоть что-то по поводу тренировок, работы тренеров или других вещей», – подтверждает Райли. Он ни разу не нарушил правила, ни разу не показал, какой властью обладает. Леброн делал то, что ему говорят, и в этом было еще одно отличие: здесь он перестал быть главным. Как будто его неудачи в «Кливленде» лишили его каких-либо привилегий, лишили его статуса.

В первом месяце сезона игроки «Хит» вместе посмотрели документальный фильм ESPN о печально известной футбольной программе университета Майами. Подтекст был очевиден для всех. «Майами Харрикейнс» смогли выиграть несколько титулов в NCAA, несмотря на противоречивое поведение и негативное отношение к ним по всей стране – игроки приняли роль отрицательных героев. Проблема заключалась в том, что Леброн, как бы он ни был виноват в демонизации «Хит», совершенно не хотел принимать на себя роль отрицательного героя. Его популярность резко снизилась: лишь 14 процентов американцев продолжали видеть его в позитивном ключе, а среди самых ненавидимых игроков НБА Леброн финишировал вторым, сразу за Кобе Брайантом. Все воспринимали это как эгоистичный поступок, а не переход в клуб, где он имеет больше шансов на победу.

Леброн не потерял ни одного спонсора в результате «Решения» – его 34 миллиона заработков за пределами лиги по-прежнему оставались лучшим показателем для игрока НБА. И в то же время ненависть, которую он чувствовал, не стимулировала его на то, чтобы доказать всеобщую неправоту, но как будто бы ослабляла его. Вопрос о том, герой он или злодей, отвлекал и мучил его. Посмотрев документалку, «Хит» вышли на матч с «Пэйсерс» и были разгромлены – 77:93.

Они проиграли опять на той же неделе – теперь «Далласу» – начали сезон с 9 победами при 8 поражениях. Именно тогда, во время четвертого поражения в пяти матчах Леброн толкнул плечом Эрика Споэльстру и попал в новости. «Майами» взял тайм-аут, Споэльстра вышел на паркет и смотрел в другую сторону, и в этот момент Леброн врезался в него по дороге на скамейку. И Леброн, и Споэльстра были расстроены, и Леброн, и Споэльстра ужасно упрямы, оба хотели, чтобы другой уступил дорогу. «По мне, это вообще ни о чем, – говорит Райли. – Ну то есть я в свое время выбегал на площадку, хватал игроков за грудки, за майку».

Леброн находился под сильным давлением медиа – к радости болельщиков, радующихся каждому его провалу и каждому его конфузу. После поражения от «Далласа» игроки «Хит» провели длительное собрание в гостевой раздевалке, и через два дня ESPN сообщил о том, что они недовольны Споэльстрой. «Помимо всего прочего, он очень жестко себя ведет с ними, – сообщал один из источников на условиях анонимности. – Все знают, что Леброн любит пошутить и подурачиться. А Споэльстра перед всей командой сказал, чтобы тот вел себя посерьезнее. В это никто не мог поверить. Им кажется, что он не дает им быть самими собой».

Источник сообщения явно жаловался от имени самого Леброна.

«Тот из его «семьи», кто предъявлял тогда обвинения в самом начале процесса – еще до того, как мы провели двадцать матчей – просто не понимал, какую динамику внутри команды мы хотим построить», – говорит Райли.

Через день после поражения от «Далласа» Райли попросил Леброна, Уэйда и Боша зайти к нему в офис на 10 минут. Он спросил, как у них успехи. «Они просто сказали: «Мы не можем найти ритм» или что-то вроде, – вспоминает Райли. – Мы обсуждали какие-то банальные вещи, которые нужно делать, то, что нужно набраться терпения, и все такое. И я помню, как Леброн посмотрел на меня и спросил: «Разве у вас никогда не бывает зуда?». Я сказал: «Что еще за зуда?». Он сказал: «Желания снова тренировать?». Я ответил: «Нет, у меня нет зуда». Никаких вопросов он больше не задавал, а я не давал никаких ответов. Но я понял, что он имел в виду, и я часто возвращаюсь к тому моменту и тому, о чем он думал в тот момент. Он выходил и чесал себе ногу, как будто она зудела».

Когда «Хит» боролись за Леброна в Кливленде, обсуждался тот же самый вопрос. «Они хотели знать, что будет с Эриком, – говорит Райли. – Они спрашивали, вернусь ли я на пост тренера. Я сказал: «Послушайте, Эрик – главный тренер, вопрос закрыт. Я полностью его поддерживаю. Я не собираюсь сам тренировать». В их головах засело, что, возможно, я вернусь и буду тренировать. Но я уже не мог, я не хотел возвращаться к этому, а Эрик офигенный тренер. Он провел два отличных года и выходил в плей-офф, но никогда не работал с тремя суперзвездами. А затем со всей этой ситуацией вокруг Леброна перестроиться было бы очень сложно любому тренеру».

Леброн сам усугублял свое положение в то время. На протяжении всей карьеры в НБА его представляли в качестве протагониста, в качестве новой звезды, ратующей за командную игру, но в тот момент он превратился в антагониста. Он стал антигероем, одиозной личностью, негативной силой, которая провоцировала циничную реакцию. И он позволил всей этой атмосфере влиять на себя, хотя должно было быть иначе.

«В нем много уязвимых сторон, – объясняет Райли. – Много человеческих качеств. Он старается показать силу и выглядеть сильнее, чем на самом деле. Им довольно сложно управлять. Но в остальном у него есть все, что требуется тренеру. Он нацелен на борьбу. Он в отличной форме. Он невероятно талантлив. Он хочет побеждать.

В своем мире небожителей он обладает всем. Но больше всего он хочет побеждать. Ему необходимо побеждать».

Странно было видеть полное бессилие этого феномена, который мог обращаться с мячом лучше, чем кто-либо еще в истории американского баскетбола. Леброн превратился в субъект действия разнообразных сил, в жертву, хотя от него ждали, что он сам будет этими силами управлять. У него все складывалось отлично: у него были талант, деньги, слава, молодость – но у него не было дома.

Первые шесть недель сезона-2010/11 он ездил по всей стране, в слегка хаотичном и бесцельном состоянии, и вот после легкой победы над «Детройтом» вернулся в раздевалку «Майами». На доске было написано предупреждение:

«Снег, -6».

Это была игра, которую Леброн так опасался. Он и его новые партнеры помылись в душе, оделись и отправились в аэропорт для того, чтобы вылететь в Кливленд. Он возвращался в свой бывший дом, без надежды на то, что что-то можно поправить.

Лучшая команда Леброна Джеймса. «Хит»-2013

Кливленд, 2 декабря 2010-го

Когда самолет подлетел к Кливленду, разговоры постепенно замолкли. Игроки, тренеры и персонал «Хит» – все почувствовали серьезность ситуации, в которой оказались. Они понимали, что Леброн достоин того, чтобы они приложили усилия и помогли ему – что они все добьются успеха, только если он сам раскроется. «Это семья, это его новая семья, мы его поддерживаем и искренне любим», – сказал Уэйд в раздевалке «Майами» перед вылетом. Он подчеркнул, что каждый должен показать свое отношение к Леброну и свое доверие к нему на площадке. «Это особенная игра для нашего брата».

«Хит» понимали, что ненависть на других аренах была безобидной по сравнению с тем, что их ждало в Кливленде. Даже в Бостоне можно было найти что-то забавное: болельщики освистывали соперников и издевались над ними на протяжении трех часов, а затем спокойно шли домой и забывали о существовании Леброна до следующего раза. В Кливленде его и его партнеров ждало что-то совсем другое.

Леброна любили в Кливленде. И он использовал эту любовь, чтобы привлечь внимание к своему шоу (к «Решению»). На протяжении семи сезонов он призывал их верить в него – до того момента, когда в определенный миг не решил, что больше они ему не нужны. Он заставил людей в Северо-восточном Огайо почувствовать себя идиотами за то, что они поддерживали его все это время.

Когда Леброн не слышал, игроки обсуждали между собой, с какой неприязнью их встречали в Кливленде. Они чувствовали это даже со стороны работников гостиницы. Сам Леброн не поехал вместе со всеми. «В аэропорту его ждала машина, которая увезла его в Акрон, – объяснил Райли. – Он не поехал вместе с командой».

Накануне игры вечером журналисты узнали о том, что друзьям Леброна запретили парковаться на прежних местах у Quicken Loans Arena. Так начинался день обид.

В гостевой раздевалке «Хит» могли слышать, как враги Леброна вопят на своих местах, как будто вызывают его выйти и показать лицо. Райли остался дома, посчитав, что его присутствие их еще больше разъярит. Перед поездкой он обсудил с Леброном собственное возвращение в Нью-Йорк через полгода после ухода из «Никс», которым он прислал уведомление об отставке по факсу – в том сезоне он выиграл 55 матчей и проиграл во втором раунде. На следующий день New York Post вышла с заголовком «Слабак» на первой странице.

«Я был «крысой Пэтом», «Бенедиктом Арнольдом» – воплощением зла, – говорит Райли. – Они посылали письма моей жене, оскорбляли моих детей в школе. Угрозы пугали, они были вполне настоящими. Когда я ехал в Нью-Йорк, то испытывал страх. Я шел по коридору в Мэдисон-Сквер-Гарден, и на арене показывали меня в этот момент, так что я слышал улюлюканье еще до того, как добрался до паркета.  

Они видели, что я иду по коридору, они ждали, когда могут наброситься на меня. Я тогда немного переиграл – я вышел в центр площадки и помахал всем рукой. На самом деле мне не терпелось убраться оттуда».

То же самое теперь было и в Кливленде. Шум проникал сквозь толщину стен, а затем все нарастал и нарастал, когда Леброн и его партнеры выбежали все вместе на паркет. Леброн старался скрывать свои эмоции, но у него плохо получалось. Искусственная улыбка застыла на лице, пока он разминался. Он хотел казаться расслабленным, но мышцы вокруг глаз его выдавали. Во время «Решения» он выглядел встревоженным, теперь – испуганным. Между собой партнеры договорились, что бросятся и сметут всякого, кто подойдет к Леброну и будет ему угрожать. Уэйд был прав: они должны были держаться друг друга.

Угроза физической расправы отошла на второй план. Почти комическим образом: прибыли местные знаменитости, и телевизионщики начали показывать их на экране. Актер Дрю Кэйси, который вырос в Кливленде, хиттер «Индианс» Трэвис Хэфнер и бывший квотербек «Браунс» Берни Косар, многие действующие игроки «Браунс». Громче всех зрители приветствовали Дэна Гилберта – он критиковал Леброна и обвинил его в том, что тот предал команду и болельщиков.

Когда Леброн играл на этой арене, он всегда определял атмосферу внутри – жизнерадостную, когда команда побеждала, разочаровывающую, когда проигрывала. Теперь он был ответственен за эту ненависть, вытекающую из раскаленного вулкана. В других городах у него получалось игнорировать воинственную толпу и не принимать их оскорбления всерьез, но на этот раз ему пришлось сконцентрироваться на врагах, чтобы защититься от них. Он не мог им позволить сломать и победить себя. В 95-м перестраивающиеся «Хит» влетели 70:89 в игре с «Никс», но на тренере это никак не отразилось. Но с Леброном было иначе. Он не мог позволить «Кливленду» определить себя как слабохарактерного неудачника. Болельщики лезли из кожи, чтобы унизить его, и он обязан был ударить в ответ.

Именно тогда Леброн начал понимать, что он не изолирован от остального мира. Он и его партнеры подошли к скамейке, чтобы получить последние советы от Споэльстры. Было так громко, что тренера никто не слышал. Они столпились вокруг него, и тогда он что-то начал писать на планшете. Он повернул планшет, там было написано: «Братья по оружию».

Именно это было написано и на большой доске в гостевой раздевалке тем вечером. Это название книги о второй мировой войне, рассказывающей о солдатах 101-й воздушно-десантной дивизии США. Ее автор Стивен Амброуз заимствовал название из речи короля в пьесе Шекспира «Генрих V»: «Отныне до скончания веков; / С ним сохранится память и о нас – /О нас, о горсточке счастливцев, братьев».

Позже, по ходу того сезона, когда Леброн и его партнеры вернулись в Майами после Матча всех звезд, они обнаружили цитаты из книги «Братья по оружию» на стенах раздевалки. Это другая сторона Райли: дисциплина, концентрация и изматывающая работа должны были сплотить команду.

Теперь же Леброн подошел к судейскому столику за мгновенья до начала матча – и имитируя драматическое возвращение Райли – подбросил вверх тальк, чтобы на секунду создать белое облако, этот финт в течение многих лет заставлял болельщиков аплодировать ему. Показалось, или его пальцы действительно дрожали?

Главная цель партнеров и тренеров состояла в том, чтобы Леброн не проиграл. Как бы хорошо или как бы плохо он ни выглядел, в этом матче они должны оказаться сильнее. «Хит» решили сконцентрировать атаку на Мо Уильямсе, разыгрывающем «Кэвз», их самом важном и самом эмоциональном игроке. Сразу же после спорного Уэйд промелькнул мимо Уильямса и забил сверху, тут же «Хит» сыграли пик-н-ролл и отсекли Уильямса – первый тайм-аут «Кэвз». Когда игра возобновилась, «Хит» отошли от Уильямса и провоцировали его совершать дальние двухочковые. Игра только началась, а Уильямс уже шел к провалу – 2 из 8 с игры, 4 потери.

На другой половине Леброн попал с игры. Затем он отдал несколько передач под проходы Уэйда, заблокировал семифутера Райана Холлинза и был причастен ко всем 16 очкам, которые закрыли первую четверть. «Кэвз» повели 31:23. К большому перерыву «Майами» имел преимущество в 19 очков, а к третьей четверти нервозность Леброна перешла в эйфорию. Он попал 10 из 12 с игры, 24 очка, только за эту четверть – в целом набрал 38 очков и 8 передач, при этом обойдясь без потерь.

Это был первый признак того, какой звездой он может стать через процесс постоянного повторения. «Не думаю, что можно провести подобный матч, если только внутри вас не найдется сгусток настоящего спокойствия, – утверждает Райли. – Это показало, насколько хорошо он может отсекать все лишнее и просто играть».

Но затем возникла еще одна сторона Леброна. Забивая один мяч за другим, он проносился мимо скамейки «Кэвз», выкрикивал оскорбления в адрес бывших партнеров и дергал свою майку, которую он предпочел майке «Кливленда». До того матча, кроме ряда исключений, игроки «Кливленда» отказывались признавать Леброна, но теперь вместо того чтобы игнорировать их в ответ, он начал доводить их.

Центровой «Кливленда» Андерсон Варежао, молодой бразилец, так любивший Леброна, был настолько разочарован, что после одной из перебранок содрал с него повязку и выбросил ее в толпу, как будто откинул корону короля, которого больше не признает. Пассивно-агрессивное поведение будет нормой для Леброна по ходу всего первого сезона с «Майами», не только в Кливленде: он будет самоутверждаться за счет тех оппонентов, которых может пересилить, но сильные команды не позволят ему ничего подобного.

Страхи Леброна перед встречей с последствием «Решения» привели к убедительной победе – 118:90. Сам результат и показатели 19-63, с которыми безнадежные «Кэвз»  завершат тот сезон, подтвердят, что он сделал правильный выбор. В том декабре «Кэвз» начнут серию из 26 поражений подряд, она будет длиться до февраля. «За год до этого у них были лучшие показатели в лиге, – сказал Док Риверс. – Подумайте об этом. У них были лучшие показатели в лиге, а затем он уходит, все остальные остаются, и они оказываются худшей командой в лиге. Удивительная штука. Люди не осознают, насколько он велик».

Но его талант не был проблемой. Проблемой были его поведение и его предпочтения. Именно за это его пытались проучить болельщики.

В четвертой четверти он устроил насквозь фальшивое шоу на скамейке – болтал с партнерами так, как будто ничего необычного не происходит, показывал пальцем на трибуны, как будто рад тому, что вернулся. Тем временем на паркет бросили батарейку, тридцать шесть плакатов и маек были конфискованы, четырех болельщиков изгнали из зала, еще одного арестовали, четырнадцать секьюрити были задействованы при охране скамейки «Майами». После матча они образовали туннель, чтобы команда могла покинуть арену. К тому времени, естественно, большинство болельщиков, в том числе и Дэн Гилберт, уже ушли.

«У меня огромное уважение к клубу, – сказал Леброн после. – Огромное уважение к болельщикам».

И это было правдой – в тот момент. Он уважал их тогда, когда понял, какой силой они обладают, уже после того, как его отношение к ним спровоцировало ненависть по всей стране. Но теперь уже было слишком поздно.

Матчи «Лейкерс» Леброна нельзя пропускать. Это наибодрейшее шоу в спорте

Фото: REUTERS/Andrew Innerarity; Gettyimages.ru/Jamie Squire, Doug Benc; globallookpress.com/Sun-Sentinel/ZUMApress.com; Gettyimages.ru/Chris Chambers, Marc Serota, Gregory Shamus (7-9,11-14); REUTERS/Aaron Josefczyk

logoКливленд
logoПэт Райли
logoМайами
logoЛеброн Джеймс
logoНБА