Ягодка опять

Tennis Magazin: 21 год назад началась Ваша профессиональная карьера на корте. Вы дважды покидали Тур и дважды возвращались, а сегодня Вы — одна из лучших теннисисток мира в парном разряде. В Уимблдоне Вы одержали победы в паре и миксте. Похоже, что сейчас Вы наслаждаетесь игрой даже больше, чем раньше...

Мартина Хингис: Сегодня у меня совершенно другие ощущения. Когда я играла только одиночку, я тренировала пару столько же, что и сейчас. Теперь я наслаждаюсь жизнью в Туре совершенно иначе: исчезло давление. Вечером я спокойно могу выйти в город, чтобы выпить бокал вина. А успехи, которые приходят, я рассматриваю как бонус. А победить в Уимблдоне через 17 лет после моей победы в одиночке — это, конечно, было что-то невероятное.

ТМ: А что побудило Вас вернуться в Тур, когда Вам было уже немного за 30?

М. Х.: Это произошло, когда я работала с Сабиной Лисицки. Правда, я уже играла пару до того — с Даниэлой Хантуховой, но без особого успеха. Когда же мы с Сабиной совершенно спонтанно выступили в паре в Майами и победили, это было просто великолепно, ведь успех пришел как бы из ниоткуда. Тогда я поняла, что можно попробовать еще.

ТМ: А в одиночке выступать не планировали?

М. Х.: Нет. Я должна была бы тренироваться гораздо больше. Прежде всего, подтягивать «физику». Мне важно выиграть не один-два матча — я все еще хочу выигрывать турниры. Чемпионские титулы — вот что главное! Лучше я прибавлю в паре, чем буду обретаться где-нибудь между 20-м и 50-м местом в одиночном рейтинге. Если ты однажды была 1-й ракеткой мира, то у тебя высокие запросы.

ТМ: Сегодня Вы играете пару лучше, чем раньше одиночку?

М. Х.: Если верить цифрам, то да. Я выиграла 10 чемпионских титулов «Большого шлема» в парном разряде. В парной игре гораздо больше стратегии и тактики, а это по мне, даже если сегодня игра стала быстрее. Теннисистки лучше подают, отвечают агрессивнее. Но сама игра не стала умнее, поэтому я еще могу держаться среди лучших.

ТМ: Кимико Датэ-Крумм в 44 года по-прежнему играет в паре и миксте. А Вы не видите себя в Туре лет через восемь-девять?

М. Х.: Не думаю! (Смеется.) Как говорится, никогда не говори «никогда». Но я не могу себе представить такого. Об уходе я еще тоже не думала, пока все так хорошо получается.

ТМ: А не жалеете после стольких лет о том, что у Вас практически не было нормальной частной жизни?

М. Х.: Один раз я уже уходила из тенниса на три года, во второй раз — на семь лет. Играла тогда время от времени показательные турниры и в командной Лиге в США. Тогда у меня было достаточно времени для других вещей. Но теннис все равно оставался моей жизнью. Мне ничего больше не надо.

ТМ: В 1994 году, когда Вам было всего 14 лет, Вы начали профессиональную карьеру. Решили бы так же, если бы Вам пришлось выбирать снова?

М. Х.: Разумеется! Мне жаль, что сегодня у девочек так поздно появляется шанс играть с взрослыми. Когда ты молод, то быстрее и лучше учишься. По-моему, теннисистки должны пробовать себя во взрослом Туре самое позднее в 16 лет. Понятно, что побед при этом становится меньше, поскольку уровень выше, чем в юниорском теннисе. Но чем быстрее вы получите этот опыт, тем лучше.

ТМ: Когда-либо жалели, что у Вас не было нормального детства?

М. Х.: А кто сказал, что у меня его не было? Я росла на корте со многими детьми — сначала в Чехии, потом в Швейцарии. Нас было человек 14 на кортах, и там мы провели наше детство. Это было прекрасное время, которое я с удовольствием вспоминаю. Это было нормальное детство.

ТМ: Что изменилось в Туре после завершения Вашей одиночной карьеры?

М. Х.: Трудно сравнивать разные времена. Раньше первая «десятка» играла как бы сама для себя, в собственном мире: сестры Уильямс, Дженнифер Каприати, Мари Пьерс, Моника Селеш... Сегодня уровень игры в первых кругах турниров выше, чем 10 или 20 лет назад.

ТМ: Вам не хватает тактически умного, интеллектуального тенниса?

М. Х.: Да, жаль, что сегодня редко увидишь теннис «с головой». Но это зависит не только от теннисисток...

ТМ: А от кого еще?

М. Х.: Прежде всего, от тренеров! Большинство тренеров учат молодых теннисисток уже с ранних лет играть только в силовой манере с задней линии. Если сегодня сыграешь пять раз подряд с лета, возникают проблемы с кистью. Нужно с детского возраста учить вариативной игре...

ТМ: В этом году на Уимблдоне — впервые на чемпионате «Большого шлема» — в одной восьмой финала играли четверо швейцарцев. Как Вы можете объяснить это «швейцарское чудо»?

М. Х.: Думаю, что нет какого-то одного объяснения. Это чисто индивидуальные достижения. Что отличает Швейцарию от других маленьких государств, так это наличие возможностей для тренировок. В каждой деревне есть открытые корты или теннисные залы. Теннис по-прежнему элитарный вид спорта, но условия для юниоров идеальные.

ТМ: Чего можно ожидать от Белинды Бенчич? Вы хорошо ее знаете, поскольку она с детства тренируется у Вашей мамы...

М. Х.: Да, Белинда — «продукт» моей мамы. И я могу этим тоже гордиться. Все, что она умеет на корте, она приобрела за 12 лет тренировок с мамой. Если она будет и дальше так прогрессировать, то скоро может оказаться и в топ-10.

ТМ: Может ли она стать такой же успешной, как и Вы?

М. Х.: У нее прекрасная базовая подготовка и все возможности. Почему бы ей не стать первой ракеткой мира и не выиграть чемпионат «Большого шлема»?! Чтобы быть успешным в этом спорте, нужно уважать соперниц и привыкнуть к победам. Победы должны стать чем-то самим собой разумеющимся. На корт нужно выходить без лишнего внутреннего трепета — важнее внутренняя уверенность в себе и понимание, на что ты способна. Эту ментальность необходимо воспитывать в себе уже в первые годы тренировок. Белинда заложила основу для такой внутренней уверенности в себе недавней победой в Истборне (этот титул Белинда завоевала в июне, а в августе первенствовала на турнире в Торонто — прим. ред.).

ТМ: Хотели бы по завершении спортивной карьеры снова заняться тренерской работой?

М. Х.: Вполне вероятно. Во всяком случае, теннис останется значительной частью моей жизни.

Перевод Виталия Яковенко