Почему любой пилот «Ф-1» хочет в «Феррари»? Честный рассказ легендарного экс-пилота
От редакции: Привет! Вы в блоге «F1 – королева автоспорта!», здесь автор переводит интересные тексты о «Ф-1» и автоспорте. И сегодня вашему вниманию инсайды от австрийского гонщика Герхарда Бергера, который расскажет все про «Феррари». Такой контент заслуживает плюсов!
Австриец Герхард Бергер – человек, который знает все о том, как начать новую жизнь на борту гарцующего жеребца в Маранелло. Именно в «Феррари» у него был одни из лучших моментов долгой и успешной карьеры.
Первый из двух его периодов работы в «Феррари» пришелся на 1987 год после одного сезона в «Бенеттоне», откукуда его пригласил сам Энцо. Крупная авария в Имоле в 1989 году стала для него худшей за всю карьеру, и в конце сезона он ушел в «Макларен» к Айртону Сенне.
Возвращение в «Бенеттон» в 1996 году, когда Михаэль Шумахер перешел в «Феррари», позволило ему провести еще два сезона. Всего он выиграл 10 Гран-при и поднявлся на подиум 48 раз за свои 13 лет в «Формуле-1».
Известный чувством юмора и бесстрашным пилотажем, Герхард остается чрезвычайно популярной фигурой в паддоке «Формулы-1». Он вспоминает годы, проведенные в «Феррари», и оценивает положение итальянской команды перед приходом Льюиса Хэмилтона в предстоящем сезоне.
– «Феррари» сегодня, какие перспективы появления Льюиса Хэмилтона рядом с Шарлем Леклером?
– У Льюиса есть нечто, что может оказаться действительно ценным для «Феррари». Он семикратный чемпион мира, все еще очень конкурентоспособен и является сильнейшим среди всех пилотов с точки зрения маркетинга и имиджа, особенно в Северной Америке. Он принесет большой опыт, большой импульс, и, возможно, некоторые ребята перейдут из других команд, чтобы работать с ним. Инженеры любят работать с парнем, который семь раз становился чемпионом. Если он добьется успеха, если выиграет чемпионат, это будет самым большим событием в истории «Формулы-1».
На самом деле, не имеет значения: быстрее Леклера или нет. Важно то, сможет ли он набрать достаточно очков для чемпионства?
Он будет мотиватором, и это пойдет «Феррари» на пользу. Кроме того, для Леклера здорово иметь возможность соревноваться с семикратным чемпионом. Возможно, он немного быстрее, так что если он выступит лучше Хэмилтона, это отлично скажется на его резюме. Речь идет о том, кто лучше в целом, а не о том, кто быстрее, и Льюис знает, что делать, как побеждать.
– Что такого в «Феррари»? Почему так много гонщиков хотят туда попасть? Что это было для вас в самом начале вашей карьеры?
– Это было полностью эмоциональное решение. Я был одним из тех гонщиков, которых привлекала «Феррари», возможно, то же самое и с Льюисом. Это было имя, история, гоночные автомобили, дорожные автомобили 1960-х, 70-х и 80-х годов. «Феррари» была вершиной, отличной от любой другой команды, и сегодня такова. Может быть, в мое время это проявлялось сильнее, но и сейчас это ощущается. Я имею в виду, что они участвуют в «Формуле-1» с самого первого дня, и это просто особая атмосфера, особое чувство.
В «Бенеттоне» было очень хорошо. Я был там счастлив. Это была небольшая команда, как семья, с Рори Бирном и Питером Коллинзом.
Они поддерживали меня, и машина 1986 года была чертовски хороша, но «Феррари» – совсем другой уровень. Это не имело ничего общего с результатами: Рори великолепен, Питер Коллинз знал, как со мной работать, мне нравилось с ними сотрудничать, но все равно «Феррари» была особенной. Я не мог устоять перед такой возможностью. Кроме того, я знал, что туда переходит Джон Барнард. Он умный парень, и я подумал, что он разберется с любым беспорядком, который мог быть в «Феррари» в то время.
– Оправдала ли «Феррари» ваши ожидания?
– Да, это было прекрасное время, и это была моя первая топовая команда. Я никогда не занимался картингом, начал участвовать в гонках на автомобилях в 21 год, а к 24 годам оказался в «Формуле-1». Три года спустя я в Маранелло. Невероятно, они стали для меня почти семьей.
– Когда вы впервые приехали туда в 1987 году, вас пригласил сам Энцо. Как это произошло?
– В том году проходила гонка в Имоле и я обогнал «Феррари» Стефана Юханссона на траве. На следующий день Марко Пиччинини [руководитель команды] позвонил мне и сказал: «Мистер Феррари хотел бы встретиться с вами» – и спросил, не хочу ли я приехать в Маранелло? Ну, я жил в Австрии, поэтому сел в машину, и мы встретились на заправке недалеко от Маранелло. Он [Пиччинини] велел мне лечь на заднее сиденье его машины, накрыл меня одеялом и отвез меня в Фьорано, где у Энцо был офис.
Он сидел за своим столом, Пиччинини – с одной стороны, а Пьеро Ларди (он же Пьеро Феррари, сын Энцо) – с другой. Его первый вопрос был: есть ли у меня менеджер?
Я ответил, что нет, тогда он спросил, согласен ли я подписать контракт, и я сказал, что да. Мы говорили о деньгах, но, учитывая, откуда я пришел, я не знал, должен ли я платить ему или он мне. На тот момент я не привык брать деньги.
Честно говоря, если бы он попросил меня принести немного денег, я был бы рад пойти и найти их, чтобы получить место в «Феррари».
– Когда вы пришли туда в 1987 году, ощущалась ли разница по сравнению с другими командами? Пиччинини начал запрещать долгие обеды в паддоке, пасту и ламбруско?
– Ха! Да, но я думаю, это Джон [Барнард] хотел избавиться от всего этого. Он был очень организованным, и в некотором смысле я понимал, почему это было необходимо. Вино за обедом вызывает усталость, понимаете. Вечером – нормально, но у итальянцев свои правила. Забавно, мы до сих пор вспоминаем все это, когда речь заходит о «Феррари» того времени.
– Что еще более важно, Барнард среди прочих инноваций внедрил полуавтоматическую коробку передач в «Феррари» 640. Трудно ли было привыкнуть к этой системе после ручной коробки?
– Не очень. У людей были разные мнения о ее преимуществах. Когда я впервые тестировал машину во Фьорано, я пришел и сказал им, что никогда не захочу вернуться к механике. Это было такое явное преимущество – все время держать обе руки на руле, так лучше для реакции, особенно в таком месте, как Монако. Мой напарник Микеле [Альборето] считал иначе. Ему это не нравилось, он говорил, что предпочел бы ручную коробку.
У нас были хорошие отношения, но Микеле было трудно, когда появился этот молодой австриец, который оказался быстрее его, и теперь у него появилась оппозиция в команде. Он был итальянской суперзвездой, вторым после Алена Проста в чемпионате мира в 85 году, и итальянец всегда может иметь небольшое преимущество в Феррари. Это не было большой проблемой, но однажды, когда я посмотрел на телеметрию, мне не хватало мощности по сравнению с ним, поэтому, когда мы тестировали в Имоле, меня посадили в машину Микеле, что подтвердило, что его двигатель был мощнее. С тех пор у меня больше не возникало таких проблем. У нас было 10 или 12 двигателей в гоночные уик-энды, и, возможно, разница в мощности составляла 3 л.с. или что-то еще. Это не имеет значения, ведь не было хороших и плохих двигателей.
– Если тебе так нравилось работать в «Феррари», почему же ты перешел в «Макларен» в 1990 году?
– В 1988 году они выиграли много гонок. Мне нравилось, как Рон Деннис управлял командой, его стремление к совершенству, и меня не беспокоило, что моим напарником будет Айртон Сенна. После трех лет в «Феррари» пришло время для чего-то нового. У меня не было проблем с Роном, он всегда поддерживал меня. Он говорил: «Ты бриллиант, но нам нужно придать тебе форму. Ты слетаешь с бордюров, едешь боком, мчишься слишком быстро то тут, то там, посмотри на Проста, он не касается бордюров и не уходит в сторону». Я пытался измениться, но это не сработало. У меня был свой стиль, а когда я пытался быть похожим на Алена Проста, это только замедляло меня. Я также наблюдал за Айртоном, чтобы понять, почему он так быстр, и это сбивало меня с толку. В «Феррари» никто не указывал мне, как нужно ездить.
Было ли хорошо для меня работать в одной команде с Айртоном? И да, и нет. Сделал бы я это снова? Нет.
У меня всегда было одно и то же оборудование, один и тот же двигатель, но его было трудно победить. В «Феррари» у меня были отличные отношения с моим механиком Джорджо Асканелли. Он точно знал, что мне нужно. Инженеры «Макларена» были другими. Они работали с Лаудой, с Простом, с другим поколением. Они спрашивали меня: «Что вы хотите изменить: дугу безопасности, пружину, крыло?» Я отвечал: «Я не знаю, это ваша работа».
Тогда я пошел к Рону и рассказал ему об этом молодом инженере из «Феррари», Асканелли, и сказал, что мы должны попытаться заполучить его. Два месяца спустя он позвонил мне и говорит: «У меня есть хорошие новости и плохие новости. Что ты хочешь услышать сначала?» Он говорит: «Я заполучил твоего человека, Асканелли». Я подумал: «Отлично, а какие плохие новости?» – «Он говорит, что будет работать с Айртоном». Я понимал, что если бы я мог работать с Асканелли, то смог бы создать проблемы для Айртона.
У меня хорошее чувство юмора, но я все еще не могу над этим смеяться. Мне нужно было собраться, сделать свою работу.
– Почему ты вернулся в «Феррари» в 1993 году?
– Лука ди Монтедземоло и Ники Лауда настаивали на моем возвращении, и мне так нравилась команда, что я вернулся. Никогда не знаешь, насколько хороша будет машина перед началом сезона, а она оказалась не очень хорошей. Аэродинамика становилась все более важной, и мы изо всех сил пытались правильно соединить аэродинамику и механику.
В остальном у меня были хорошие отношения с Жаном Тодтом, Джон Барнард возвращался, и контракт был хорошим. Я и Жан Алези. Возможно, Жану немного не хватало концентрации, но он был быстр. Он должен был выиграть больше гонок.
Я любил его, и сегодня мы все еще друзья.
– Фред Вассер – подходящий человек, чтобы привести команду к еще одному чемпионству?
– Фред похож на Жана Тодта. Он не отвлекается на политику или прессу. Он спокойно делает свою работу, и я считаю, что он подходит «Феррари». Я бы поставил на них в 2025 году. Все говорят, что итальянские СМИ оказывают слишком большое давление, все чего-то ожидают, но в свое время у меня никогда не было проблем с журналистами. Иметь такую поддержку болельщиков было привилегией, а не бременем.
– Ты вернулся в «Бенеттон» в 1996 году, потому что в «Феррари» переходил Шумахер?
– Я знал о его переходе, но у меня был контракт с возможностью уйти. Я встретился с Жаном Тодтом и сказал: «Хорошо, Шумахер приходит, я принимаю вызов, но хочу, чтобы с моей машиной работал Асканелли». Жан ответил, что не может этого сделать, поэтому я ушел. Я не хотел повторять ошибки, которые совершил, когда был напарником Айртона. Вернулся в «Бенеттон», но все было уже не так. Росс Браун перешел в «Феррари» к Шумахеру, а я уже был не тем человеком. Я устал и приближался к концу карьеры.
– В 2006 году ты приобрел 50% акций «Торо Россо», это в некотором роде вернуло тебя к истокам?
– Да, и я взял с собой Асканелли, так что это тоже было возвращение к моим корням. Он был инженером на машине Феттеля. Феттель был умен, зрелый, полная противоположность мне в мои двадцать с небольшим. Он не смог выжать максимум из своего времени в «Феррари», как и Алонсо. Думаю, единственные два парня, которые действительно понимали, как получить максимум от «Феррари», – это Ники Лауда и Михаэль Шумахер. Они привлекли нужных людей, получили поддержку каждого, использовали все возможности, постоянно работали и тестировались во Фьорано, чтобы добиться лучших результатов».
– Гонки Гран-при были бы беднее без «Феррари» на стартовой решетке?
– Да, абсолютно, 100%. Никаких вопросов. «Феррари» – душа «Формулы-1». Это цвет, эмоции, итальянцы, история, победы, поражения, вся история. «Феррари» – это «Феррари».
Фото: Gettyimages; formula1.com
Если говорить про современную Феррари - потому что взять титул за неё, по сравнению с другими топ-командами - это как пройти Формулу-1 на повышенном уровнем сложности.
p.s. Не болельщик Феррари.
спасибо за статью!