Вячеслав Чанов: «В Донецке спускался в забой на 600 метров»
- Лев Яшин всю карьеру провел с болью в правом колене и язвой желудка. Что приходилось переносить вам?
– Году в 1973-м мне шипом раздавили мизинец. Потом лепили его заново из кусочка моего же ребра. Взяли часть кости и вставили в палец – почти год пропустил. В составе «Нефтчи» играл против «Кайрата» – шел на прострел, и в меня влетели железными шипами. Доиграл матч, а после диагностировали перелом шести ребер.
- Как познакомились с Яшиным?
– Я еще успел сыграть против него – ему сорок, мне восемнадцать. Потом он часто ездил в составе делегации с разными сборными, за которые я играл. Я сломал как-то палец в матче с чехами. Яшин подходит: «Что с рукой?» – «По-моему, кранты». – «Ну ничего, ты молодец». Именно Яшин посодействовал тому, чтобы меня взяли на чемпионат мира в Испанию.
У нас дни рождения сходятся – у него 22 октября, у меня 23-го. Пришел я как-то к Яшину в больницу, когда ему ногу отняли. Яшин человек настолько сильной воли, что даже тогда заряжал меня уверенностью и спокойствием. Говорю ему: «Я заканчивать буду – 34 года уже». – «Не торопись. Ты последний из нашей школы». После этого я еще 10 лет откатал.
- Вы родились за год до расформирования «команды лейтенантов». Что ваш отец рассказывал о ЦДКА сороковых?
– Он дважды выиграл чемпионат, брал Кубок. В 1950 году, когда ЦДКА вернул себе золотые медали, отец играл поочередно с Никаноровым. На некоторые матчи Борис Аркадьев специально ставил Чанова – например, против «Спартака» – и эти матчи оказывались удачными. Я родился на Песчанке, так что Николаев, Гринин, Башашкин и Федотов знали меня с самого детства. Храню даже фотографию, где мы с маленьким Владимиром Федотовым сидим на одном дереве.
- Как Чанов-старший попал в ЦДКА?
– Отец прошел войну с Пятой ударной армией под командованием Жукова. Дошел до Берлина, а, когда его часть расквартировали в Потсдаме, стал играть за сборную группы войск. Как-то в Германию приехал играть ЦДКА, и по итогам этих матчей Анатолий Тарасов посоветовал Аркадьеву забрать в Москву пятерых – отца, Ныркова, Родионова, Крушенка и Почтовика. Когда я рос, кумиром для всех, конечно, был Яшин, но мне хотелось быть похожим именно на папу. Отец был смелым и трудолюбивым, и для меня высшей похвалой были слова: «Трудится, как отец».
- Отец участвовал в вашем футбольном воспитании?
– Отцам трудно тренировать сыновей, ведь порой нужно проявлять себя диктатором. Но если я просил помочь улучшить какой-то компонент игры, папа никогда не отказывался. Правда, маме приходилось собирать все вазы в доме и держать их в руках, чтобы мы их не побили. Еще отец возглавлял донецкий «Локомотив», и класса с восьмого я стал приходить на их тренировки. Взрослые мужики били мне, восьмикласснику, со всей мочи – если мяч отлетал, отец добивал. Иногда в лицо мне попадал: «Извини, сынок».
- Ваша мама ведь тоже была спортсменкой?
– Мама считалась достаточно сильной пятиборкой, входила в сборную СССР. Но когда встал вопрос о ее поездке на Олимпиаду в Хельсинки, они с отцом поженились, родился я. Отец сказал: «Кто-то должен сидеть дома». На него давили, уговаривали, чтобы мать все-таки поехала на Олимпиаду, но он был непреклонен. Когда мы уже переехали в Донецк, мать тайком брала меня, маленького, на стадион и занималась легкой атлетикой: поставила несколько рекордов Украины. Отец ничего этого не знал.
Вячеслав Чанов с младшим братом Виктором
- Вы сразу пошли в футбол?
– Начинал с легкой атлетики, дошел до звания кандидата. Занимался в баскетбольной секции, в гимнастической. Когда привели в футбольную школу, я особо интереса не проявил. Даже прогуливать начал. А тренер мой жил над нами и повстречал как-то мою маму: «Клава, не получается у нас с ним. Не хочет он футболом заниматься». Родители серьезно со мной поговорили, пригрозили отправкой в детский лагерь. Не знаю, из-за того ли разговора, но во мне вдруг проснулись отцовские гены и уже через год я был приглашен в юношескую сборную Союза – причем для игроков на два года старше меня.
- Солидно.
– Брал у отца кепку, набивал ее газетами, чтоб не спадала, и ходил на тренировки. Тогда считалось, что кепки для вратаря – святое. На физкультуру надевал шелковую футболку ЦДКА с вышитой звездой. Если раньше тренировки прогуливал, то теперь стал сбегать с уроков, чтобы потренироваться второй раз. А как-то раз я бросил в рюкзак форму вместо учебников и помчал на стадион – за полчаса до начала матчей «Шахтера» на поле выпускали детей. Мама туда не ходила, отец уже закончил играть – я был уверен, что про мой школьный прогул они не узнают. На следующий день идем с мамой, навстречу соседка: «Клав, Славка вчера так прилично стоял!» Думаю: «Е-е, мое».
- В «Шахтере» тогда сильное поколение выросло?
– Наша юношеская команда стала чемпионом Союза. Помню, два дня бились с киевским «Динамо», за которое Блохин играл. Прошли весь турнир без поражений. Меня признали лучшим вратарем страны 1951 года рождения. Шестерых человек из нашей команды взяли в основу «Шахтера» – Звягинцева, Дудинского, Пьяных, Яремченко, Дегтерева и меня. А в семидесятые годы «Шахтер» трижды завоевал медали чемпионата СССР. Основа команды состояла из местных, пропитанных шахтерским духом.
- Что такое шахтерский дух?
– Мои бабушка и дедушка работали в шахте. Я часто ездил к ним в детстве, так что мне эта атмосфера была знакома. Когда уже стал играть за «Шахтер», спускался в забой метров на 600. Перед сезоном и после команда встречалась с шахтерами. Да и по ходу чемпионата по три-четыре игрока регулярно ездили в отдаленные шахты – в 60-70 километрах от Донецка. Просто народ любил команду и просил встречи с футболистами. Общались постоянно.
- Именем Старухина назван террикон у донецкого стадиона. В чем уникальность этого нападающего?
– Виталик прекрасно играл головой. На тренировке смотришь: вроде в один угол бить собирается, а он раз – скрутился – и пробил в другой.
- Вам часто предлагали сменить клуб в семидесятые?
– Звали в «Зенит», «Спартак» и киевское «Динамо», но мне не хотелось уезжать из города, оставлять родителей. Еще и обкомовские товарищи припугивали: «Уйдешь – родителям плохо будет, из квартиры выселят». Я тянул до 27 лет, но, когда позвали в «Торпедо», все-таки решился уйти.
- Заново привыкали к родному городу?
– В Донецке меня все знали, а в Москве поначалу пришлось тяжело. Год притирался к новой команде. Считаю, первый сезон провел так себе, хотя говорят, что были и хорошие матчи. Спасибо Валентину Козьмичу Иванову за терпение. Через год меня признали лучшим вратарем чемпионата, а в 1982-м взяли на чемпионат мира.
- Торпедовским духом тоже прониклись?
– С автозаводцами мы встречались очень часто. И не просто встречались, но и сами работали на конвейере. Во время субботников – со значками, в заводской форме – часа два крутили гайки. Дурака не валяли – колесо не так установишь, оно потом отвалится. Нет слов, как приятно было смотреть на автомобили, которые сам собирал.
- Чем еще запомнились годы в Мячково?
– Тренера вратарей в «Торпедо» не было, и со мной занимался массажист Александр Капитонович Петров – он, кстати, и сейчас в «Торпедо» работает. Саша перворазрядник по футболу, умел бить – а больше ничего и не требовалось. Упражнения я сам придумывал. Раньше вратари до всего сами доходили – на каждой тренировке: удары, удары, удары. Сейчас все изменилось – итальянская школа, например, вообще практически не подразумевает ударов на тренировках. В России тренеры вратарей только в середине девяностых стали появляться. Когда меня Тарханов в ЦСКА позвал, я стал чуть ли не первым.
- Курьезов в «Торпедо» хватало?
– Приехали как-то в Мюнхен, играть на Кубок Кубков с «Баварией», а четырех сумок нет. Хорошо еще, что «Бавария» выдала Петракову, Шавейко, Суслопарову и мне костюмы для тренировки, но у тех-то хотя бы игровая форма осталась, а я и ее лишился. Пришлось администратору покупать майку с трусами и бутсы – вышел во всем новом. С иголочки. Сыграли там 0:0, а в Москве 1:1 и попали в кинематограф.
- Как это?
– В начале фильма «Блондинка за углом» по телевизору показывают, как Суслопаров не забивает на последних минутах нашего матча с «Баварией». Героиня Догилевой проспорила перстень и воскликнула: «Я не понимаю, почему наши все время проигрывают!»
- Помните свою первую зарубежную поездку?
– В 1966 году полетели на турнир в Ницце и Каннах. Представьте себе 15-летнего советского мальчика, который впервые в жизни летит в Париж. Смотрели выпученными глазами во все стороны. Форму тогда еще не выдавали и Михаил Булгаков, будущий спартаковец, отправился во Францию с авоськой – а в ней бутсы, завернутые в газету. Заняли там первое место.
- Вы же и на Олимпиаду должны были ехать.
– Я был капитаном олимпийской сборной, а тренировал нас Эдуард Малофеев. Команда мощная собралась: Федя Черенков, Валера Газзаев, Серега Алейников. Думал, что Олимпиада станет, как тогда говорили, моей лебединой песней. Возраст-то уже – за тридцать. Прошли болгар, греков и венгров, вышли на Игры напрямую с первого места. С венграми незабываемая битва вышла.
- Расскажите.
– В странах соцлагеря вообще тяжело было играть. Везде стояли советские войска, чувствовалось напряжение. Минут за 10 до конца я выгреб безнадежный мяч из дальнего угла, выбросил в поле, Федя Черенков убежал и забил. Выиграли 1:0 – так нас потом из гостиницы не выпускали. Болельщики, много поставившие на победу своих, крошили стекла камнями.
- В итоге вместо нас в Лос-Анджелес полетела Западная Германия.
– Уже выпустили книжки, предварявшие Олимпиаду, и опубликовали в ней состав нашей сборной с фотографиями всех игроков. Но правительство решило бойкотировать Олимпиаду. Нам-то, футболистам, было просто обидно, а некоторые спортсмены-одиночники кончали жизнь самоубийством. Для них та Олимпиада была делом всей жизни.
- Слышал, у вас фантастическая коллекция книг.
– Раньше объявления вешали: «Меняю библиотеку на квартиру». Я и поныне люблю читать. Не просто в гаджетах, а именно бумажные книги. Когда играл, из каждой поездки привозил книги. Что-то здесь по блату доставал. Фантастику, классику, когда ребенок появился – детские книги. Собрал три тысячи томов. Когда жили со сборной на чемпионате мира в Испании, нам привезли только-только вышедший первый сборник стихов Высоцкого «Нерв». Владимира Семеновича на ту пору не было с нами уже два года. Я познакомился с ним в Донецке, когда он приезжал туда выступать. Высоцкий приглашал меня на спектакли, а я его – на игры. Могли вечером посидеть.
- Первый тираж «Нерва» даже в продажу не поступал – сразу разошелся по руководителям страны. Откуда он взялся в Испании?
– Не помню точно, то ли он издавался в Испании, то ли кто-то из артистов вручил. В состав нашей делегации ведь входил тогда Евгений Павлович Леонов – он даже тренировки посещал, а вечерами развлекал нас. Кстати, раньше ЗИЛ шефствовал над Театром Сатиры и его актеры часто выступали прямо на базе в Мячково. Ширвиндт ведь давнишний болельщик «Торпедо». Недавно он как раз приглашал меня выступить в Театр Сатиры на 100-летие Георгия Менглета, болельщика ЦСКА. Менглет, великий театральный актер, знал еще моего отца, когда тот играл за команду лейтенантов, а когда я оказался в ЦСКА, познакомился и со мной.
Леонид Буряк, Евгений Леонов, Анатолий Демьяненко
- Главное впечатление от Азербайджана, где вы оказались после «Торпедо»?
– Болельщики в Баку темпераментные. Для них главный матч – с Ереваном. Я провел в «Нефтчи» два года, но азербайджанцы до сих кланяются, встречая меня. Я ведь все четыре матча с «Араратом» на ноль отстоял – для них это многое значило.
- Какой матч с «Араратом» засел в памяти?
– Тот, что догадались назначить на годовщину Шушинской резни. День вражды армян и азербайджанцев. Руководитель Баку Мусаев вызвал меня перед игрой: «Ну что, будем играть?» Отвечаю: «Да мы уже сидим на базе. Играем!» Вышли. Обстановка наэлектризованная – играли-то в районе Арменикенд, где жило много армян. Голов все нет и нет. По трибунам уже листовки пошли: «Вставайте громить азербайджанцев». И за пять минут до конца Машалла Ахмедов – бум – и 1:0. Выиграли. Помню, состояние в раздевалке было – будто десять вагонов разгрузили.
- Вы рекордсмен страны по числу отраженных пенальти. Самый задорный из них?
– Блохину оставалось несколько голов до 200-го мяча. Назначают пенальти, он устанавливает мяч со словами: «Сто девяносто восемь». Я ему: «Не торопись». Снимаю этот мяч и вижу: Блохина сразу меняют. «Теперь свободен», – кричу вслед. Мы с ним ровесники, дружим с юности.
- Как оказались в ЦСКА?
– После Баку собирался уже заканчивать, но позвонил Юрий Морозов: «Ты как, еще потянешь?» Я подумал: неплохо было бы завершить карьеру в родном городе. В общем, Морозов убедил: «Приходи, мне нужен твой опыт». Стал я батькой-атаманом для Фокина, Малюкова, Кузнецова, Татарчука, Брошина – ребят, что последними чемпионами СССР стали.
- Вы застали один из худших сезонов в истории ЦСКА, обернувшийся вылетом в первую лигу. Как так вышло?
– Морозов – хороший тактик, теоретик, но очень тяжело работал с людьми. Ребята собрались молодые, начали здорово, но после первой же неудачи Морозов стал резко менять состав. Потом признавал, что не стоило из одной крайности в другую кидаться. К тому же накачивали нас в Министерстве обороны, генералы постоянно заходили в раздевалку.
- И вы уехали в ГДР.
– В команду советской группы войск, но довольно быстро получил приглашение из Ратенау – от полупрофессиональной команды «Оптик». После объединения Германия мы за пару лет дошли до третьей лиги. Выступал там до 44 лет. Увидел страну другими глазами. Раньше приезжаешь в Берлин – город еще достраивается, да и времени на экскурсии нет. А когда поселился там, пригляделся к его красотам, которых раньше не видел. Бродишь по Унтер-дер-Линден, бульвару под липами, и видишь, что город чем-то похож на Рим. Те же фигуры, пантеоны.
- Как менялась ГДР после падения Берлинской стены?
– Молодежь поначалу обрадовалась – свобода, можно ехать куда угодно. А выяснилось, что рабочих мест на Западе не хватает. Восточная Германия оказалась неготова к Западной, стали ее подтягивать. Но в Восточную Германию неохотно субсидировали – в итоге закрывались предприятия, поддерживавшие футбольные команды.
- Прежде чем заняться вратарями ЦСКА вы работали и главным тренером. Как это получилось?
– Я был знаком с владельцем команды ТРАСКО. Он позвал меня начальником, а через год я стал главным тренером. ТРАСКО черпал кадры в ФШМ: у меня играли Андрей Соломатин и Денис Первушин, который потом выступал в ЦСКА, а теперь работает в нашей школе. Неплохая командочка получалась, но тоже не хватило финансирования. Тарханов пригласил в ЦСКА, где я работал с Плотниковым и Новосадовым, а через год мне указали на дверь – ничего не объяснив.
– А как вас потом в строительный бизнес затянуло?
– Работая в ТРАСКО, я познакомился с ребятами из «Лужники-Альянс». Когда остался безработным, они позвали меня заниматься строительством спортивных объектов: залов, кортов. Поработал несколько лет – и Павел Садырин снова пригласил в ЦСКА. Занимался Армишевым, Димой Гончаровым, Кутеповым, с Долматовым брали серебро, но после поражения от «Мельде» меня сделали крайним и снова уволили. Я не обижаюсь. Мой принцип: беру трудовую книжку и ухожу.
- Без работы снова не засиделись?
– Мой хороший друг Борис Алиферов предложил возглавить футбольную школу в Реутове. Приезжаю: там два тренера, три мяча и человек двадцать гоняет по гаревому полю. Ходил по подворотням, собирал ребят. В итоге у нас появилась полноценная школа – с искусственными полями и залами. Команда девочек нашей школы даже выиграла Кубок Евразии.
- А как вас в пляжный футбол занесло?
– Вагиз Хидиятуллин позвал. Кто-то из банкиров хотел раскрутить российский пляжный футбол так же, как мини-футбол. Поехали нашей командой ветеранов на чемпионат мира в Бразилию – Васильев из «Торпедо», Калайчев из «Локомотива». Мы и правил-то не знали, но Зико свозил в свою школу, показал, что да как.
– А вы что показали?
– Обыграли аргентинцев, так нас стали на улицах узнавать. Жара неимоверная – градусов 38. Ворота большие, прыгать на песке неудобно, но я что придумал – стал водичкой поливать места, от которых отталкиваюсь. В общем, заняли пятое место. Но после возвращения в Москву у меня примерно месяц песок отовсюду высыпался. Я еще удивлялся там поначалу – чего все вратари в очках играют.
- Ваш сын тоже собирался стать вратарем?
– Сын начинал в торпедовской школе, получалось неплохо, как и у всех Чановых, но за год зрение упало до «минус трех» и пришлось закончить. Это у него от матери, которая тоже очки носила. Она, к сожалению, погибла.
– Как это пережили?
– Еще не старый, остался один... Московские друзья пытались устроить мою личную жизнь, но я всегда говорил: «Нет, пока сердце не щелкнет…» И вот – щелкнуло. Привез ТРАСКО на сборы в Алушту. Девушка из газеты «Фаворит» пришла брать у меня интервью. Стали встречаться. Потом ездил к ней между матчами – на шесть часов до следующего поезда. Она долго сомневалась, я долго убеждал.
- И как в итоге убедили?
– В личной жизни «Лужники» помогли. Я был знаком с пресс-атташе стадиона Игорем Ивановым, а там как раз намечался матч «Спартака» в Лиге чемпионов. Звоню редактору газеты «Фаворит»: «Хотите я вашего корреспондента аккредитую на матч Лиги чемпионов?» – «Это было бы прекрасно!» – «Но корреспондентом должна быть девушка, бравшая у меня интервью». Отвечает: «Условие принято». В итоге во время пресс-конференции она сидела на первом ряду, а затем мы вдвоем писали отчет о матче – у меня же журналистское образование. Мы вместе уже 18 лет, у нас растут две дочери.
- Журналистское образование у вас – не единственное?
– Я закончил Донецкий институт торговли, затем Малаховку, а журналистику изучал в Донецком университете. Даже в «Советском спорте» публиковался.
- С приходом Гинера в ЦСКА вернулись и вы. Как это произошло?
– Когда Гинер объяснил, как хочет преобразовать ДЮСШ, я понял, что это будет школа моей мечты. То, что я сам хотел сделать в Реутове. Директор школы Дулык занимался хозяйственной частью, а я взял на себя спортивную деятельность. Возил детей на турниры. Проработал в школе до прихода Газзаева – он уже взял меня в штаб тренером вратарей. И вот уже 12-й год работаю тренером вратарей и очень этому рад. Сосредоточился на работе и спокойно делаю свое дело.
- Сегодня в тренировке ЦСКА принял участие сын Андрея Саморукова, в прошлом году в заявку попадал сын Александра Помазуна. Юные вратари ЦСКА чем-то походят на своих отцов?
– Только характером. По сравнению с девяностыми, когда их отцы играли, изменились требования к вратарям. Мой отец говорил нам с братом: «Когда играл, успевал бычок у штанги затушить, пока мяч летит – сейчас же скорости совсем другие». А теперь они еще во много раз убыстрились. Мы в ЦСКА создали пирамиду. В школе работают три вратаря, а в дубле – Андрей Ширяев. Я говорил Гинеру, когда он звал меня в ЦСКА: «Придет время, когда за российскими вратарями будут становиться в очередь, поэтому нужно заниматься ими с детских лет». Одного тренера вратарей на всю школу недостаточно. В школе нужно как минимум трое. Андрей Мирошниченко занимается в ЦСКА самыми маленькими: учит их кувыркаться – это самая трудная работа. Потом передает их дальше, а с самыми старшими работает Андрей Саморуков.
- Опишите ваши отношения с Игорем Акинфеевым.
– Мы оба вратари. Оба со сложными характерами, но у нас много сходств в мировоззрениях. Мы понимаем друг друга. Нуждаемся в помощи друг друга. Он сказал в недавнем интервью, что я даю ему советы по жизни. Но иной раз и я к нему обращаюсь за советом. У нас такие отношения, что их не хочется ни углублять, ни терять. Не становиться слишком холодными друг к другу, но и не доводить до панибратства. Мы дружим и нашли в нашей дружбе золотую середину.
- Следите за своими учениками, покинувшими ЦСКА?
– К Вене ездил в прошлом году, в этом график не позволял навестить, но созваниваемся регулярно. С Габуловым часто общаемся. Женя Помазан мне первому позвонил, когда у него дочка родилась. К Абакумову первым делом подошел после матча с «Мордовией». Нигматуллина после дисквалификации мы не бросили, следим за ним – Артур по глупости принял мочегонное, чтобы вес согнать, и попался. Я ведь был им учителем, а они мне – детьми. Они – часть меня, и уносят эту часть со мной. Когда ребята произносят где-то добрые слова в мой адрес, это лучшая награда для меня. Мне большего и не надо. Значит, я на правильном пути.
Фото: РИА Новости/Алексей Беликов
Спасибо
А про Олимпиаду даже не знал, что он должен был поехать.
Спасибо за интервью, как в детство вернулся
а Денису... за интервью
Вячеславу за Игоря
Можно подумать , что в прежние времена все заканчивали школы и учились в институтах. Восемь классов может и заканчивали все с натянутыми оценками , а потом в ПТУ шли, профессию осваивать. Систему эту отлично знаю, мама учительницей была.
Сразу оговорюсь, мне за 40. Почему- то мои ровесники и выше думают, что раньше трава была зеленее , солнце светило ярче , небо было голубее.
как все-таки здорово что наших армейских киперов воспитывает такой Человек!!!
Например настоящий маразматик Симонян,что то не был упомянут в твоем опусе.
А конфликт Азербайджана и Армении был в конце 80х годов.Просто ты мал еще и не можешь об этом ничего знать.
"Первой поведала советским читателям о событиях в Нагорном Карабахе газета «Известия». В вечернем выпуске от 23 февраля 1988 года была помещена корреспонденция из Баку под двусмысленным названием «Что имеем - сохранить!".
------------
Братья Чановы - это целая эпоха советском футболе в 1970-80 годах..Застал игру Вячеслава Чанова за Торпедо,Нефтчи и ЦСКА..А Виктора Чанова за Динамо Киев..Очень рад что Вячеслав Викторович работает в ЦСКА.Крепкого здоровья ветерану и долгой плодотворной работы на благо армейского клуба.Спасибо за всех воспитанников и главное конечно,за Игоря Акинфеева.
Против твоих фактов не попрешь -какие погромы в 1985 году?
Для меня тоже есть многие "сомнительные нюансы", которые я просто пропускаю мимо:(мама тайком от папы поставила несколько рекордов Украины, или отказать Спартаку и Динамо К (советским грандам) потому, что обкома боялся, а в Торпедо (середнячок) все таки поехал..).
Это все вполне безобидно и надо пробегать пробегать мимо, делая скидки и на возраст, и на творческую натуру имеющую склонность к художественной импровизации...Не более того.Данная рубрика (серия статей), очень интересна своим экскурсом в историю советского футбола, у многих вызывает ностальгию, другим просто очень интересно окунуться в ту
эпоху и познать в какой системе ценностей жили спортсмены (люди) в те годы.
Вроде по годам не сходится,могу ошибаться но конфликт начался в 87-88.Может был и раньше ,просто о нем не говорили.
И почему надо было громить азербайджанцев ,на их же поле.И ,как победа Нефтчи помогла остановить погром.Ведь по идее ,она должна была только усложнить ситуацию на стадионе.
Тут путаница какая та.Видимо автор напутал что то.
Вячеслава Викторовича помню с Торпедо,помню,что он поехал третьим на ЧМ-82.Огонек брал если не ошибаюсь.
Один из лучших вратарей своего времени.
Но и ученик его конечно ,однозначно один из лучших вратарей страны ,вообще за всю историю футбола.
Хорошо что такой человек в ЦСКА.
Команда конечно делает людей,но и люди делают команду.
"Команду,без которой нам не жить!"