Вингер «Спартака» и сборной России Владимир Быстров – о старомодном Федотове, позитивном Черчесове, первых деньгах и зарвавшихся игроках в материале журнала PROСпорт.
Фото: Андрей Васильев
Знойный полдень ни на минуту не останавливает жизнь в подмосковном поселке Тарасовка. Пьяный в хлам мужичок с опухшим лицом блуждает по короткому лабиринту железнодорожного перехода и пытается заработать на продолжение банкета: «Парниш, помоги червонцем, не дай засохнуть, а?» Радостные студентки близлежащего университета сервиса поздравляют друг друга со сданной сессией, а одна из них уже прощупывает почву относительно причитающегося ей подарка. «Алло, это стоматология? – нарочито громко кричит она. – Скажите, вы бриллианты в зубы инкрустируете?» На доске объявлений, вбитой в землю у центрального продовольственного магазина, красуется важная афиша: в ближайшие выходные у станции состоится выставка-продажа кур, в том числе молодых несушек.
Кто будет выставлен на продажу в «Спартаке», спрятавшемся от тарасовской жизни за стенами своей легендарной базы, пока неизвестно. Однако скорое приближение выставки-продажи футболистов, в том числе молодых игроков, отрицать нельзя: вчера в команде появился новый главный тренер. Утренние газеты уже успели пустить слезу по Федотову, напомнить о тихом лакействе Шавло и вспомнить суровый нрав Черчесова, который должен навести порядок среди беспутных игроков-миллионеров.
Миллионеры
Владимир Быстров – один из тех, кому не грозит расставание со «Спартаком» в ближайшее время, – устраивается на лавочке и мотает головой по сторонам, пытаясь найти хотя бы одного миллионера:
– Где они видели миллионеров? Я не знаю таких контрактов у нас в команде, по крайней мере я столько не зарабатываю. Если один или два игрока «Спартака» получают столько же, сколько легионеры, это не значит, что все гребут деньги лопатой. Вот у нашей молодежи зарплаты не отличаются от тех, что получает средний класс, работающий на обычных, нефутбольных работах.
Едва Володя произносит эту фразу, ворота базы складываются в гармошку, запуская кого-то внутрь. Гигантский Land Rover – настоящая машина-зверь темной масти – принадлежит Роману Шишкину. 20-летний защитник управляет автомобилем с сосредоточенностью молодого водителя: выпрямив спину, аккуратно огибает углы и продвигается в глубь базы. Быстров приветственно поднимает руку и продолжает:
– Каждый хочет жить хорошо и для этого прикладывает максимум усилий. Я не считаю, что мы зарабатываем деньги незаслуженно. Если игроку поднимают контракт, то делают это за дело. К тому же надо учитывать, что мы должны зарабатывать на старость. Мы играем не в домино и не в городки. Я прекрасно понимаю, что через 10 лет нормально ходить уже не смогу: при ходьбе ноги будут сильно болеть. Да даже сейчас я после игр два дня хожу как на иголках. Если ты крайний полузащитник, значит, тебя всегда лупят. Удары, толчки в спину, прием на бедро и так довольно неприятная штука, а на искусственном поле – вдвойне. Поэтому сейчас я хочу честно заработать денег, при этом получая удовольствие от футбола.
«Я прекрасно понимаю, что через 10 лет нормально ходить уже не смогу: при ходьбе ноги будут сильно болеть».
– Помнишь, как подписывал свой первый взрослый контракт?
– Помню: это был последний год Виталия Мутко в «Зените» (2003 – PROспорт). Не сказал бы, что после той подписи моя жизнь как-то изменилась. Только машину купил, Mercedes SLK, двухместный.
– Деньги могут испортить людей?
– Да ну… Как они могут испортить? У меня есть семья, маленькая дочка. Я должен содержать ее, воспитывать. Возможности портиться у меня нет.
Маринад
Из жилого корпуса появляется одна из уборщиц базы, которой Быстров громко кричит фальцетом: «Здравствуйте!»
– Я вам там оставил вещи, они в краске все. Вы бы их могли постирать?
– В краске? – заботливо переспрашивает она. – Где ж ты вымазался так?
– На пейнтболе! – хихикает Быстров.
Ребячество – одна из главных составляющих образа Быстрова, сформировавшегося в зенитовские времена и ни капли не изменившегося даже спустя два года после переезда в Москву. Егор Титов в начале этого года по-ветерански удивился: как можно быть таким суетливым, как Быстров? Тем не менее именно нежелание расставаться с детством принесло нынешнему вингеру «Спартака» первый серьезный успех в карьере. Дружная молодежь «Зенита»-2003 выстригала ирокезы на головах, оттаскивала взбесившегося Сергея Овчинникова от тренера Боровички, устраивала атакующие карусели в штрафной соперника и в итоге закончила чемпионат на втором месте.
– Хорошие были времена, – на Быстрова накатывает ностальгия. – У нас не было реальных денег, зато все получали удовольствие от игры. От каждой тренировки мы получали настоящий кайф. Нас делили на стариков и молодых, и молодые давали бой. Страсти было столько, что иногда уходили с тренировки в бешенстве. Радимов, помню, заводился так, что мало не покажется. Все понимали: эта команда способна на многое. Но потом Петржела погнал почти всю молодежь, руководство его поддержало, а дальше ты и без меня знаешь.
– Хотел бы когда-нибудь вернуться в те времена? Полностью русскоязычная команда, без всяких переводчиков и португало-русских разговорников…
– Если ты про отношение к партнерам-легионерам, то мне все равно, с кем играть. Главное, чтобы он отдавался футболу, а у руководства ко всем было одинаковое отношение. А то у нас как получается: если у иностранного игрока что-то не получается, его ведь не маринуют в запасе. Его надо как-то устроить. Нашего игрока кормят обещаниями и боятся отдать в аренду, потому что он может усилить конкурента. Такое было и в «Спартаке», и в «Зените». Если бы такого не было, молодежь росла бы гораздо быстрее. Держать способного игрока на лавке – значит убивать его психологически.
– Кого ты причисляешь к спартаковским затворникам, понятно – Александра Павленко. Но ведь его этой весной одолжили «Шиннику», и сейчас все атаки команды Сергей Юран строит именно через него.
– А можно спросить, почему его отдали только тогда, когда дозаявки в премьер-лиге уже закончились? Я думаю, Павленко с руками взял бы любой клуб премьер-лиги. Но его отдали, когда можно было уйти только в первый дивизион.
Быстров говорит это в увлеченном напряжении, слегка повысив голос. Тем временем на базу подтягиваются еще два партнера – Баженов и Прудников. Последний после удачного старта был снова отправлен в дубль и только с приходом в команду Черчесова вернулся в основу. Увидев спартаковского акселерата, Быстров отбрасывает напряжение и возвращает в голос веселость.
– Ой, посмотрите, кто пришел! Засоленный в банке, – намекает Быстров на маринад в резервном составе. – Мы вчера в пейнтбол рубились, 4 на 3.
– А чего мне не позвонили?
– А чего тебе звонить? Ты ж в дубле! Сейчас в основу перейдешь – может, будем с собой брать.
Заводки
«В свой последний год в Питере я как-то даже с Радимовым сошелся. Тренировались на малом поле. Он в меня прыгнул, я ноги не убрал и задел его. Завелись, стали толкаться. Потом оба ушли с поля. Тренер сказал бегать по кругу и успокаиваться. Помогло».
– Быстров быстро заводится?
– Да, быстро. Причем я считаю это плюсом. Хотя… Смотря в какой ситуации.
– Скажем, этой зимой на тренировке в Тарасовке ты отвесил пару смачных пинков бедолаге Квинси, который и так никак не может заиграть в «Спартаке».
– Ну, это конец сезона, все устали друг от друга. После этого с Квинси мы в нормальных отношениях: и он и я понимаем, что это нормальная рабочая ситуация, эмоции. Эх, вот тогда эмоции были… Сейчас пропали: таких заводок на тренировках больше нет. Тогда и результат был.
– С кем-то из своих друзей тебе приходилось махаться? Денисовым? Аршавиным?
– Махаться – нет, мы на тренировках в одной и той же команде играли. А вот орать друг на друга и обижаться – не раз. Я ж говорю, в «Зените» заводки на тренировках часто бывали. В свой последний год в Питере я как-то даже с Радимовым сошелся. Тренировались на малом поле. Он в меня прыгнул, я ноги не убрал и задел его. Завелись, стали толкаться. Потом оба ушли с поля. Тренер сказал бегать по кругу и успокаиваться. Помогло.
– Тебе бывало стыдно за собственную горячность?
– Да. Матч молодежной сборной в Дании: мы показали не то, что должны были. И после матча, и во время него, и до него.
– До?
– Там была неприятная ситуация, когда доктора и тренеры старались нас как-то фанатично от всего оградить. Например, не разрешали есть картошку. Может, это и мелочи, но не для меня. Если я захотел поесть картошки, а не макарон, то я буду есть картошку, а не макароны. Мне играть, а не этим людям! Они говорят, что без макарон я не буду бегать так быстро. Если бы это было так, я бы, знаешь, сел в номер, заказал себе 10 порций и в каждом матче бегал бы еще быстрее.
– А за географическую ошибку, когда в послематчевом интервью ты назвал ирландского судью скандинавом, тоже стыдно?
– Хе, так я ведь ничего не перепутал! Перед игрой я спросил у администратора: «Кто судит?» Он сказал, финн. Оказалось, что главный арбитр из Ирландии, а из Финляндии – резервный. Но это я узнал намного позже. Поэтому я еще больше заводился, когда думал: как же игру с Данией может судить их сосед?
Безответственные
«Я ведь ничего не перепутал! Перед игрой я спросил у администратора: «Кто судит?» Он сказал, финн. Оказалось, что главный арбитр из Ирландии, а из Финляндии – резервный. Но это я узнал намного позже».
– «Богатые» не единственное определение, которое употребляют по отношению к твоему поколению игроков. «Безответственные» – тоже про вас. Перед кем ты несешь ответственность за свой талант?
– Хм… Перед родителями. Они меня выходили, и им приятно, когда у меня все получается. Еще перед болельщиками: мы играем не для себя, а для людей. То самое удовольствие от игры мне удается получать, только когда и я собой доволен, и они.
– Согласись, бывают моменты, когда ты реализуешь свой талант не полностью.
– Ну да, такое бывает. Только для этого есть объективные причины. Футболистов часто ругают. Но это часто делают скептики, которые много говорят о футболе, хотя ни разу в него не играли. Ну вот какой-нибудь артист говорит: наши футболисты бездарны, да как они играют? Я так же мог сказать: а что вы делаете, когда поете под фонограмму?
– Хорошо, а ветераны? Люди, которые выигрывали Олимпиады, чемпионат Европы и еврокубки, вами тоже часто недовольны.
– При всем уважении, они смотрят со своих времен. С тех пор многое поменялось – и в быту, и в менталитете. Мы, молодежь, адекватнее смотрим на вещи. Нам не надо говорить: «Ложись спать в 10 часов». Захочется – лягу. Не захочется – лягу в 12, и от этого ничего не изменится. Или постоянно говорить: ты играл в компьютер перед матчем и поэтому так плохо сыграл. Я играю в компьютер перед 30 матчами и в 10 из них забиваю. Почему говорят об этом только тогда, когда матч неудачный? От компьютера результат не зависит. Он зависит от того, как тренируешься и сколько эмоций получаешь от тренировок.
– Главное твое оружие, выходит, именно эмоции?
– Футбол без эмоций – это что-то очень скучное. Да и результата без него тяжело добиваться. Если в команде выходят на поле 11 человек, у которых горят глаза, то даже у лучших мастеров против них мало шансов. Большинство команд, которые играют с Бразилией, готовы жизнь отдать, чтобы успешно сыграть. Не всегда помогает, но в 2006 году французы сделали их уже в четвертьфинале. А мы куда бы ни приехали – начинается паника. Спать! Компьютеры выкинуть! Телевизоры выключить! Есть нельзя, пить тоже. Раньше на этом получался результат, сейчас такого уже не будет.
Свобода
– Странно: Федотов всеми считался чуть ли не символом тренерской свободы.
– Федотов был очень добр к нам, но не всегда приветствовал свободу. Допустим, тренировка у нас в пять часов – на базу мы заезжаем в час. Я не считаю это правильным. Мне как семейному человеку приятнее провести четыре часа дома с женой и дочкой, а не сидеть в этой комнате, где летом температура +35 градусов. Как я подготовлюсь к тренировке? Как я выдам на ней свои эмоции? Никак. Я выйду, вяленько побегаю и пойду обратно домой. Уставший. И ни тут, ни там не покажу нужного настроения.
– Никто из ветеранов не пробовал поговорить и подкорректировать такие порядки? Все-таки семьи есть почти у всех игроков «Спартака».
– Все так. Но как это объяснить человеку, который воспитывался в другое время?
– Ты понимаешь, что с приходом Черчесова все станет во много раз жестче? И строгости Федотова покажутся ягодками.
– Если будут жесткость и дисциплина, я только за. Строгость – это ведь не только сидение взаперти на базе.
– Чего ты ждешь от Черчесова-тренера?
– Прежде всего, что он зарядит всех положительными эмоциями. Докажет, что все равны и есть шансы у каждого. Тогда все будет супер.
– Раньше было не так?
– Раньше? Раньше было как-то непонятно.
Юрий ДУДЬ
Комментарии