Человек, который натягивает для меня струны на ракетках, является представителем старой школы, Старого Мира, я бы даже сказал. Его зовут Роман и он профессиональный артист, чех по национальности. Он лучший в этом деле, он обязан быть лучшим.
Гил сидит на переднем сидении машины. Он одет, словно мачо. Черная рубашка, черный галстук, черная куртка. На каждую игру он одевается так, как будто идет на свидание в слепую или крутую вечеринку.
Штефани возвращается вместе с детьми. Пора делать Гил-Воду. Я очень обильно потею, обильнее других, поэтому мне нужно залить в себя как можно больше воды за пару часов до матча.
Бреясь, я даю себе строгие указания: бери одно очко за раз; заставь его вывернуться наизнанку; не смотря ни на что, не падай духом; и, ради бога, наслаждайся, или хотя бы пробуй наслаждаться игрой, даже болью, даже проигрышем, если такова судьба.
Теперь можно вздремнуть. В моем возрасте, чтобы полностью отыграть поздний матч, который может закончиться после полуночи, нужно обязательно поспать днем. Плюс, я уже примерно узнал, кем являюсь, и поэтому хочется закрыть глаза и спрятаться от этого.
После завтрака, после того, как Штефани и дети поцеловали меня на прощание, и пошли в музей, я безмолвно сижу за столом и разглядываю наш номер. Он такой же, как и все номера в которых я останавливался, только еще типичнее. Роскошный, чистый и комфортный – это Four Seasons.
Мои шумят все сильней. Я, прихрамывая, выхожу в гостинную нашего номера. Мой сын, Джейдэн, и моя дочка, Джэз, увидев меня начинают кричать: Папа, Папа!
Я открываю глаза и не знаю где я или кто я. Не удивительно - я провел полжизни не зная этого. И все же это странно. Это замешательство пугает все больше. Всеобьемлюще.
