Интервью Кержакова после увольнения из «Кайрата» на первом месте: что стряслось?
Поговорил Дорский.
На прошлой неделе Александр Кержаков внезапно ушел из «Кайрата». Кержаков приехал в Казахстан только в конце мая, в августе стал тренером месяца в лиге, а подал в отставку в момент, когда «Кайрат» шел на первом месте (правда, по потерянным очкам «Ордабасы» и «Астана» его опережают).
Сенсационный уход Кержакова сопровождался инсайдами в российских медиа: писали, что тренер не нашел контакта с командой (например, она не поняла расставания с Виктором Васиным) и мог разговаривать по телефону во время тренировок, а после поражения от «Астаны» (0:1) президент Кайрат Боранбаев ворвался в раздевалку и оскорбил Кержакова и его помощников.
Александр Дорский расспросил Кержакова об этом, деталях работы в «Кайрате» и «Спартаке» из Суботицы, а также возможном разочаровании в тренерстве после трех коротких рабочих отрезков подряд (о заезде Кержакова на Кипр читайте здесь).
Так почему Кержаков ушел из «Кайрата»?
– На прошлой неделе вы ушли из «Кайрата». Многие удивились: команда на первом месте – тренер подает в отставку.
– Да, действительно. Но обстоятельства сложились так, что я принял такое решение, пусть оно и было непростым для меня.
– Иван Карпов писал, что после поражения от «Астаны» президент «Кайрата» Боранбаев назвал вас «полным говном, а не тренером» и при футболистах кричал матом, что вы «##### (ничего – Спортс’’) не делаете», а ваш штаб «полная ##### (ерунда – Спортс’’). Правда ли это?
– По этому поводу я уже сказал все, что считал нужным. Для меня есть недопустимые вещи – и в жизни, и в работе. Когда грань перейдена, я делаю определенные выводы.
Я понимаю, что тебе нужно более детальное объяснение, но мне кажется, есть вещи, которые должны оставаться внутри.
– Как в целом оцениваете отношения с Боранбаевым?
– Во время моей работы в клубе их можно было назвать рабочими.
– Боранбаев подтвердил, что заходил в раздевалку после «Астаны». Насколько это нормально?
– Не вижу ничего плохого в том, что президент заходит в раздевалку – и после побед, и после поражений. Когда я был игроком, президенты тоже заходили в раздевалку после матчей. Естественно, после побед говорили пламенную речь.
После поражений не помню, чтобы кто-то из них выступал с какой-то речью.
– То есть сами по себе слова президента в раздевалке после поражения – это не переход грани?
– Нет, конечно. Если президент хочет что-то сказать команде, это вполне нормально.
– Могут ли слова быть причиной профессионального расставания?
– Могут, и в профессиональном спорте есть множество подобных примеров.
Важны не только слова, но и контекст, и обстоятельства, при которых они были сказаны.
– Боранбаев сказал, что вы вместе посмеялись, прочитав в медиа версии произошедшего.
– Нет, такого не было. Кроме того, эта ситуация у меня точно не вызывает улыбки и смеха.
Мне обидно, потому что я пришел в «Кайрат», чтобы добиться результата. Понимал, что могу это сделать – с каждым днем убеждался все сильнее.
Поэтому произошедшее меня не веселит.
Детали работы в Казахстане: задача – чемпионство на юбилей «Кайрата», Мартынович – быстрый защитник
– Как вы оказались в «Кайрате»?
– Мне позвонил человек – не из клуба – и спросил: «Интересен ли тебе вариант с «Кайратом»?» Я не знаю, подбирал он тренера для клуба или просто узнал, что «Кайрат» готовится сменить тренера. Я сказал: «Да, этот вариант был бы мне интересен».
– По моей информации, Андрей Аршавин сыграл определенную роль в вашем назначении.
– Я знаю, что у Андрея спрашивали обо мне. Насколько я понимаю, он дал хорошие рекомендации.
– Что было после звонка человека не из клуба?
– Мне позвонил президент клуба, пригласил в Казахстан: лично познакомиться, посмотреть условия и принять решение. Я прилетел в Алматы, посмотрел инфраструктуру. По ней «Кайрат» – точно лучшая команда Казахстана. Есть развитая академия, хорошая база. Мне кажется, что и по российским меркам это хороший уровень: по наполнению базы «Кайрат» уступает только «Зениту», «Краснодару» и московским клубам.
Так что мне все понравилось – перед принятием окончательного решения у меня не было никаких сомнений.
– В России «Кайрат» долго воспринимался как вторая команда Казахстана, уступающая по возможностям только «Астане». Сейчас это не так?
– Да, вектор достаточно давно поменялся. Сейчас в Казахстане есть пять-шесть команд с хорошими финансовыми возможностями.
В этом сезоне у «Кайрата» была конкретная задача – чемпионство, потому что клубу исполняется 70 лет. В разговорах с руководством я не раз слышал: «В этом сезоне у нас состав на первое место».
– Вы оценивали состав так же?
– Изначально у меня и не было выбора: трансферное окно еще было закрыто. Летом у руководства были другие приоритетные цели по позициям, но я постарался аргументировать, что вектор надо чуть сменить.
Мы взяли двух центральных защитников – Александра Мартыновича и Егора Сорокина. Подписали Юга Станоева, с которым я работал в Суботице. Еще во времена «Нижнего» мы с тобой обсуждали, насколько для меня важны латерали – и Станоев подходит под мое видение. Плюс подписали Валерия Громыко, который в России известен по игре за Тулу и «Торпедо».
– Так себе критерий, но все-таки: три игрока с опытом в РПЛ, один из них – вообще в прошлом сезоне, а также Станоев, которого звали вы. Не такая плохая трансферная кампания.
– Да, неплохая. Несомненно, эти футболисты нас усилили. Также с клубом обсуждали усиление на еще одну позицию, но, к сожалению, подписать игрока не получилось.
В Казахстане существует лимит на легионеров. По финансовым условиям «Кайрату» было сложно конкурировать за сильных казахстанских футболистов с некоторыми командами.
Но и так потихоньку у нас получалось внедрять в «Кайрате» то, что хотелось. Например, с приходом Мартыновича мы могли себе позволить играть повыше.
– При всем уважении к Мартыновичу, в РПЛ казалось, что он уже не тянет игру в старте как раз из-за скорости.
– Это разные уровни. В «Кайрате» Мартынович во всех матчах входил в топ-3 по скорости на спринтах. На десяти-пятнадцати метрах Мартынович – очень быстрый игрок по меркам Казахстана. И, на мой взгляд, в целом самый сильный центральный защитник в лиге.
– «Актобе» и «Елимай» отстают от «Кайрата» всего на одно очко, «Ордабасы» и «Астана» тоже ниже в турнирной таблице, но имеют игры в запасе. Учитывая бюджеты этих команд, чем можно объяснить лидерство «Кайрата»?
– Тем, что на отрезке, в течение которого я возглавлял клуб, только «Ордабасы» набрал столько же очков, сколько «Кайрат» – окей, сыграв на один матч меньше. Например, «Елимай» сыграл на один матч больше нас, а набрал на очко меньше. По голам мы шли вторыми на этом отрезке – как раз «Елимай» опережал на два гола.
Можно ли было отработать лучше? Сто процентов. Как максималист, я не могу быть полностью доволен, если мы не одержали девять побед в девяти матчах. Но сейчас «Кайрат» не просто так идет на первом месте.
– «Можно ли было отработать лучше» – речь только про количество очков или и про детали работы?
– Только про количество ненабранных очков. Вернувшись назад, ничего не менял бы в работе и в подготовке команды. Когда ты перед сезоном не комплектуешь команду, не знаешь, как она готова физически… Мы отработали очень хорошо.
Показатель – результат. Сейчас «Кайрат» на первом месте.
– Чем можно гордиться, кроме него?
– Тренеру ценен не только результат. Мне также важен индивидуальный прогресс каждого игрока – очень приятно, когда я его наблюдаю, участвую в нем.
Например, 24-летний полузащитник Андрей Ульшин в конце прошлого сезона не попадал в заявку основы, в этом перед моим приходом шесть матчей подряд провел в запасе. При мне он стал твердым игроком основного состава, а в сентябре попал в расширенный список сборной Казахстана.
Защитник Лука Гадрани впервые получил вызов в сборную Грузии. До прихода Сорокина он играл левого центрального защитника. Для меня было очевидно, что это не его позиция – он правша, поэтому слева его действия были лимитированы. Мы передвинули Гадрани на правую сторону поля, и Лука добился заметного прогресса.
– Что было самым сложным?
– На первом этапе – то, что я не проводил предсезонную подготовку, имел только фрагментарное понимание, как готовились ребята. Мой штаб назначили в конце мая – мы успели провести матч с карагандинским «Шахтером» (4:2), а затем наступила пауза на сборные. На две недели «Кайрат» остался с восемью-девятью игроками – очевидно, в такой период не до больших изменений.
– В общественном сознании есть стереотип, что лучше менять тренера как раз перед паузой на сборные.
– Смотря в какой команде. Для нового тренера команды, в которой есть достаточное количество сборников, ситуация, пожалуй, даже хуже, чем в обычное время.
Плюс казахстанский чемпионат – новый для меня, конечно, мне нужно было время погрузиться в его специфику. Поэтому через месяц после приезда в Алматы я отправил семью на месяц в Россию и переехал на базу.
В этот месяц спал по пять часов – в остальное время по видеоматериалам подробнее изучал игры «Кайрата» и соперников. Я всегда смотрю матчи не только на предмет тактических схем и общих моментов, важны и детали. Допустим, в лиге есть стадионы с искусственными полями – нужно было понять, как их используют соперники, как на искусственное поле реагируют футболисты «Кайрата».
– Почему этот месяц на базе нельзя было взять сразу после назначения?
– Нужно было настроить быт, без семьи это сделать очень непросто. А так мы выбрали квартиру, школу для сына, стали понимать, что и где находится. После того как решили эти вопросы – а это все было небыстро, в том числе из-за объема работы, я не мог сильно отвлекаться – попросил семью уехать на месяц.
– Я слышал, что примерно в это время у вас возник вариант в Саудовской Аравии.
– Это правда, было предметное предложение из команды второй лиги. Очень заманчивое предложение с финансовой точки зрения, но это было бы нечестно по отношению к «Кайрату», с которым только недавно подписал контракт. Поэтому я отказался.
Как «Кайрат» расставался с Васиным? Кержаков говорил по телефону во время тренировок?
– Какими у вас были отношения с игроками «Кайрата»?
– Очень хорошими. Говорю не только про футболистов, но и про тренерский, административный и медицинский штабы.
В последние два с половиной сезона «Кайрат» не забирался на первое место даже на тур, а у нас это получилось. Такой результат невозможен при плохой атмосфере внутри команды.
– Через месяц после прихода Мартыновича «Кайрат» расстался с Виктором Васиным. Это связанные события?
– В середине июля мы дома сыграли вничью с «Женисом» (1:1). Мы играли в три центральных защитника: Васин – страхующий, Мартынович – правый центральный. Еще до игры я понимал, что, скорее всего, нам в оборону нужен игрок с лучшими скоростно-силовыми качествами, чем Васин, а матч с «Женисом» только убедил в этом. С одной стороны, нужен был более резкий игрок, чтобы «Кайрат» не садился глубоко при обороне, с другой – защитник, который чуть быстрее начинал бы атаки.
После «Жениса» я поговорил с Витей, объяснил, что не вижу его игроком основного состава. Позже я сказал об этом руководству, чтобы ни у кого не было недопонимания, все-таки Витя был капитаном «Кайрата». Дальше руководство решило расстаться с Васиным.
– Как на этот ваш разговор отреагировал Васин?
– Спокойно. «Окей» – и все.
– По информации «Спорт-Экспресса», команда не поняла расставание с Васиным: «Ребята видели, что тренер с первого дня решил избавиться от него».
– Во-первых, мой разговор с Васиным состоялся не сразу после назначения, а через месяц – мы отыграли четыре тура. Во-вторых, повторюсь, решение именно о расставании с Витей не мое, а руководства. В-третьих, после ухода Васина «Кайрат» выиграл три матча подряд с общей разницей мячей 10:1. Это тоже кое о чем говорит.
– Игроки не спрашивали, почему ушел Васин?
– Ни разу.
– Вы говорите, что у вас сложились хорошие отношения с командой, но, по данным «Чемпионата», футболисты считали недостаточным время, которое вы уделяли им: «Иногда тренировки проводил его помощник, а Кержаков в это время мог говорить по телефону».
– Давай на пальцах объясню, как устроен тренировочный процесс.
Есть главный тренер, есть штаб, где у каждого тренера свои функции и обязанности. Каждая тренировка готовится главным тренером, он определяет ее цели. Ассистенты перед занятием понимают, какую задачу перед ними ставит главный тренер, как должен выглядеть процесс. Дальше – сам процесс. При работе в малых группах на поле главному тренеру проще находиться чуть в стороне, чтобы иметь полную картину происходящего. Если главный тренер смотрит только за одной группой, это понимают футболисты других групп – а это очень сильно влияет на качество их работы и настроение. В то же время главный тренер может подойти и что-то подсказать, если упражнение выполняется не так, как он хочет.
Когда используется все поле – в двусторонней игре, при моделировании – главному тренеру тоже удобнее находиться немного в стороне. Тоже, чтобы видеть все.
Занятие проводит главный тренер, но подсказ от помощников, конечно, допустим. В этом смысле моя модель поведения не сильно отличается от модели главных тренеров, с которыми я сталкивался как игрок.
– Вы разговаривали по телефону во время тренировок?
– Я установил правило по использованию телефонов на базе. Тренировка начиналась в 11 утра. Игроки сдавали телефоны с 9:40 до 13:00 – это я позаимствовал у хоккейного тренера Игоря Ларионова. Игроки должны быть полностью сконцентрированы на работе и восстановлении.
Тренеры телефоны не сдавали, но их никто не использовал сразу после выхода из раздевалки. В тренерской мы могли пользоваться телефонами. Но только там – на поле они были запрещены.
Ни я, ни кто-то другой из тренерского штаба никогда не говорил по телефону во время тренировок.
Если у кого-то возникают сомнения по этому поводу, он может посмотреть видеозаписи наших тренировок. Для анализа тренировочного процесса каждая тренировка снималась на видео. Так что информация о разговорах по телефону, мягко говоря, не соответствует действительности.
Летим в Сербию: почему Кержаков отработал в Суботице только пять месяцев
– До «Кайрата» вы провели несколько месяцев в «Спартаке» из Суботицы. Этот вариант возник благодаря бывшему защитнику «Динамо» Йовану Танасиевичу?
– В том числе. По-моему, вместе с «Томью» мы приезжали на сборы в Турцию – там был и Йован. Снова обменялись телефонами и начали общаться.
Весной 2023-го я сидел без работы, написал Йован: «Есть вариант со «Спартаком» из Суботицы. Что думаешь?» Я начал изучать команду и чемпионат, дал согласие.
– Когда мы обсуждали вашу работу в «Кармиотиссе», говорили, что вы почти не изучили, куда едете. Как было с Суботицей?
– После звонка с Танасиевичем я достаточно говорил по телефону с президентом «Спартака». Разговаривали около полутора недель: мне скидывали видео матчей, я спрашивал о футболистах, о трансферных возможностях. Примерно так же было с «Кайратом» – только там удалось еще и заранее приехать в Казахстан и лично познакомиться с клубом.
До сих пор считаю, что в тот период Суботица – абсолютно нормальный вариант для меня. Мы договорились, что нужно попасть в топ-8 – дальше разыгрывается плей-офф. В Сербии есть «Црвена Звезда», «Партизан», выстреливала «Бачка Топола». Плюс «Войводина» и «Чукарички». Это почти гарантированный топ-5, остальные разыгрывают оставшиеся три места. Эти остальные – примерно одинакового уровня.
– Какие условия для работы были в Суботице?
– У команд не из топ-5 плюс-минус все одинаково: есть стадион и тренировочное поле рядом с ним. В Суботице не было зала, никаких возможностей для нормального восстановления.
– После ухода из Суботицы вы говорили, что клуб подписывает только свободных агентов. Вы это обсуждали с руководством перед назначением?
– Конкретных слов «У нас нет возможности за кого-то платить, берем только бесплатных футболистов» от президента не было. Но, конечно, я понимал, что на дорогостоящие трансферы мы не рассчитываем. Я же знал свою зарплату, знал, сколько получают игроки.
В Суботице был футболист стартового состава, получавший 700 евро в месяц. Также в старте выходил футболист, только переподписавший контракт, – ему стали платить 1200 евро в месяц.
– Можно ли сказать, что во время переговоров между вами и потенциальным работодателем произошел дисконнект?
– Скорее недосказанность или недостаточная прямолинейность.
– Ваша цитата о Суботице: «Я президент, у меня есть три-четыре игрока, которых я рассчитываю продать. Но я могу их продать за 100 тысяч, а могу за 1 миллион. Чтобы продать за миллион, я должен к этому молодому футболисту взять одного опытного игрока, рядом с которым он расцветет. Когда я смотрю на этого молодого игрока, а вокруг него – бесплатные футболисты, он для меня превращается в игрока примерно такого же уровня». Вы говорили об этом президенту «Спартака»?
– Да. Он сказал, что у нас нет такой возможности.
– Я правильно понимаю, что вы имели в виду не абстрактную ситуацию, а опорника Алексу Джурасовича, который прошедшим летом перешел в «Акрон»?
– В том числе. Джурасович не был топ-игроком Суботицы, но было понятно, что у него неплохие перспективы. До меня он уже отыграл сезон в основе – правда, один человек из клуба говорил, что у Алексы ничего не получится, что он не должен играть в основе Суботицы.
Я спросил: «Почему вы так считаете?» Мне объяснили, что он то, то и то делает неправильно. Я снова задал вопрос: «Вы обсуждали это с ним?» – «Нет». По сути, об этом с Джурасовичем никто не говорил.
Мы провели с ним большое количество индивидуальных бесед: объясняли, где лучше всего находиться опорнику в разных фазах игры. Через пару месяцев человек, который говорил, что у Джурасовича нет будущего, снова подошел ко мне: «Я ошибался, он очень хорош».
– По данным Transfermarkt, Суботица продала Джурасовича «Акрону» за 500 тысяч евро. Это адекватная цена?
– По нынешнему положению «Спартака», думаю, они праздновали приход таких денег, если, конечно, это правда. А так – нормальная цена для Джурасовича.
– «Акрон» не спрашивал у вас рекомендацию по Джурасовичу?
– Нет.
– Когда вас уволили, команда отставала на два очка от восьмого места. Как вы тогда оценивали шансы на попадание в плей-офф?
– Я не сомневаюсь, что мы достигли бы цели. За счет организации и мелких деталей мы выполнили бы задачу. Все время мы балансировали между шестым и десятым местом – это нормально, команды, находившиеся ниже нас, имели больший бюджет.
– После вашего увольнения и зимней паузы Суботица уже всерьез не претендовала на попадание в топ-8. Если под вашим руководством цель была близка, а те, кто располагался ниже, платят больше, почему вас уволили?
– Потому что такое решение приняло руководство. Я это воспринимаю как нетерпение.
Мне сказали, что после четырех матчей без побед команде нужна встряска.
В этом году Кержаков ездил в «Интер» и «Севилью». Помощники Индзаги сказали, что только сейчас футболисты стали их понимать
– Вам нужна пауза после «Кайрата»?
– Да нет, какой отдых? Мы проработали три месяца, только вошли во вкус.
– Чего из предыдущего опыта нужно избежать при выборе нового места работы?
– Честно говоря, мои переговоры с «Кайратом» – шаблон, который планирую в дальнейшем использовать. Сначала – телефонные переговоры, потом – приезд и личное знакомство не только с руководством, но и с инфраструктурой. И только после этого принятие решения.
Но, конечно, при переговорах тебе никогда не расскажут всего. Так что в любом случае что-то выползает наружу уже после заключения контракта.
– Что вы делали между Суботицей и «Кайратом»?
– Мы остались в Сербии, поэтому многое было доступно: можно было и посещать топовые европейские матчи, и даже договариваться о стажировках.
У меня получилось съездить в «Севилью» и «Интер», спасибо Даниэле Бальдини и Генриху Мхитаряну. К сожалению, в «Интере» я пробыл не так долго, как хотел: уже после второй тренировки мне набрали из «Кайрата», на следующий день улетел в Казахстан.
– В «Севилье» и «Интере» что-то удивило?
– Симоне Индзаги сказал, что он очень плохо говорит по-английски, поэтому не сможет ответить на все мои вопросы. Поэтому мы общались через двух его помощников. Мхитарян сказал, что как раз эти два помощника очень часто и объясняют игрокам тактические моменты.
Меня поразило, когда помощники Индзаги сказали, что только сейчас, в конце третьего сезона, игроки стали понимать, чего от них хотят. И это рассказ о команде, которая за год до этого играла в финале Лиги чемпионов! «Да у нас еще очень много проблем, особенно без мяча», – говорили помощники Индзаги.
Когда приехал в «Севилью», они готовились к матчу против «Вильярреала», три дня моделировали прессинг. И это прекрасный пример, что, как бы ты ни был готов, в игре в один момент все может пойти не так.
– Почему?
– Первые минуты матча, «Вильярреал» начинает разыгрывать от ворот. «Вильярреал» в тех же позициях, которые моделировала «Севилья» – изначально вроде бы все так, как и должно быть. «Вильярреал» разыгрывает через Эрика Байи – «Севилья» начинает прессинг. Раз – Байи обыгрывает нападающего, отдает диагональ, и «Вильярреал» вылетает в опасную атаку.
Второй розыгрыш от ворот «Вильярреала» – все то же самое, опять накрывают Байи, и он снова обыгрывает нападающего «Севильи». Через несколько минут «Вильярреал» еще раз готовится к розыгрышу от ворот – я смотрю на тогдашнего главного тренера «Севильи» Кике Санчеса Флореса. Он свистит: «Отходим назад».
Три дня «Севилья» готовилась к прессингу, а из-за индивидуальных действий Байи эта работа свелась к обычному откату назад.
– В «Севилье» вы встретились с Хесусом Навасом, с которым еще играли вместе.
– Да, мы хорошо поболтали. Конечно, я не мог представить, что он доиграет до такого возраста, но выглядит он прекрасно. Вечно молодой.
В «Севилье» работают еще несколько человек с тех времен. Нынешний спортивный директор Виктор Орта раньше был помощником Мончи. Президент дель Нидо – сын Хосе Марии дель Нидо, президента «Севильи» в 2000-х-начале 2010-х.
– Вы впервые были в Севилье после ухода из клуба?
– Нет. В 2015-м Андре Виллаш-Боаш отстранил меня от основы «Зенита». Я не понимал, что будет дальше – допускал и завершение карьеры с переходом на какую-то менеджерскую роль в клубе. Поэтому договорился с «Севильей», часа два общался с Унаи Эмери о его методах работы, о взаимодействии с руководством клуба и со спортивным директором.
Тогда же получилось встретиться с Рафой Бенитесом – он тренировал «Реал».
– О чем говорили с Бенитесом?
– Бенитес был не только тренером, но и менеджером в «Ливерпуле». Он больше рассказывал как раз о формировании команды, ответственности за бюджет.
– То есть на наши реалии это не перенести.
– Почему? У меня была точно такая ситуация в «Томи». Мне сказали: «У нас есть такая зарплатная ведомость, купить никого не можем. Крутитесь в этой ведомости». У нас получилось: после зимней паузы уменьшили ведомость на 1,2 млн рублей, а результат стал в 1,2 млн раз лучше.
– Вы убрали высокооплачиваемых футболистов?
– В том числе. Плюс, например, взяли Никиту Кривцова – на тот момент он получал меньше всех в «Томи», но, скорее всего, больше всего в своей карьере на тот момент.
Почему Кривцов – особенный игрок для Кержакова? Как легенда «Зенита» относится к трансферу Соболева?
– Ваша цитата: «Того, что делает Кривцов, я не вижу в других». О чем речь?
– Ты не видишь?
– Мне кажется, это как минимум неочевидная позиция.
– Кто забивал «Зениту» так же, как Кривцов в Суперкубке? Назовите хотя бы один похожий гол российского футболиста. Таких нет.
Для меня это показатель футбольного интеллекта и технического мастерства. Да, Кривцов ошибается, иногда грубо, но ошибается, когда хочет сыграть нестандартно. Для меня Никита – сильнейший российский футболист в позиции восьмерки. Он больше игрок созидания, чем разрушения.
– Юбилейный сезон «Зенита» для вас что-то значит?
– Конечно, это важный год. Быть частью «Зенита» – большая часть моей жизни, это навсегда в моем сердце. Это мой родной клуб, сделавший меня футболистом.
Думаю, в юбилейном сезоне «Зенит» снова станет чемпионом.
– Как оцениваете трансфер Соболева?
– В целом я уже ответил: на результат это никак не повлияет.
– А как человеку, которого фанаты «Зенита» относят к «ребятам с нашего двора»?
– Я понимаю чувства болельщиков клуба – для них это может быть чувствительный момент. При этом на трансферы я все-таки смотрю с точки зрения тренера.
Переход Соболева точно не осуществился бы, если Семак его не согласовал бы. Он завоевал с клубом шесть чемпионств подряд и знает, какие футболисты ему необходимы для результата.
Лучший нероссийский город Земли – Дубай. Сын Кержакова адаптируется на любом месте
– Вы говорили, что лучший нероссийский город Земли – Дубай. Почему?
– Я могу судить лишь о городах, в которых провел более-менее продолжительное время. Дубай – это комфорт, там все есть. В том числе море и хорошая погода.
– Почему, например, не Севилья?
– Севилья во времена моей игры за клуб и сейчас – абсолютно разные города. Теперь это туристический центр. В мае мы с семьей провели там чуть больше недели – я не узнал центр города. Появились дорогие рестораны, современные здания. Может, немного исчез местный колорит: пожилые люди, которые постоянно кричат, маленькие бары. Сейчас Севилья – это молодежь и туристы.
Город очень похорошел. Но в Севилье нет моря, а мне оно нравится. Хотя сын, например, спустя неделю сказал: «А давайте жить тут?» Семье очень понравилось в Севилье.
– Постоянное место жительства меняете не только вы с женой, но и сын. Не беспокоитесь за это?
– Он у нас суперкоммуникабельный и активный. В Алматы прошел тест и поступил в престижную британскую школу с обучением на английском языке. Уже нашел друзей во дворе, устраивает футбольные турниры между ребятами.
Мы с женой всегда внимательно наблюдаем за его настроением, многое делаем для того, чтобы его адаптация на новом месте проходила быстро и комфортно. Чем старше он становится, тем легче в этом плане. Мне нравится, что он везде находит общий язык со сверстниками, в том числе в странах, в которых не говорят на русском.
Надеюсь, в будущем ему это очень поможет.
– Как у него с футболом?
– В Сербии занимался в «Войводине», в Алматы в филиале академии «Кайрата». Сейчас расписание тренировок не совпадает со школой, поэтому ищем другой вариант.
Главное – футбол ему нравится.
***
– В вашей тренерской карьере было уже пять клубов и юношеская сборная. Как ее оценить сегодня?
– Могло быть лучше, но мне не в чем упрекнуть себя за работу в каждом клубе. Мне не стыдно.
С юношеской сборной я выполнил поставленную задачу: мы вышли в элитный отборочный раунд чемпионата Европы.
С «Томью», командой, которая до моего прихода шла на глухом последнем месте, нам удалось добиться значительного прогресса и занять в итоге то место, благодаря которому команда осталась в ФНЛ.
С «Нижним» тоже был успех: мы заняли 11-е место в РПЛ, хотя в нас абсолютно никто не верил.
Период работы в «Кармиотиссе» я не оцениваю – работа была только начата. В Суботице мы вполне стабильно двигались к выполнению задачи. Про «Кайрат» все очевидно, достаточно посмотреть на таблицу, в которой клуб лидирует уже несколько туров.
Я уверен в себе, уверен в том, что я делаю.
– После коротких отрезков в «Кармиотиссе», Суботице и «Кайрате» у вас нет разочарования в тренерской профессии?
– В профессии – нет. Я люблю футбол и люблю свою профессию.
Я понимаю, что ситуации, которые произошли, могут кого-то надломить.
Но точно не меня.
Фото: vk.com/fckairat; instagram.com/fcspartaksubotica; instagram.com/a.kerzhakov11; РИА Новости/Владимир Астапкович, Сергей Бобылев; East News/Sergi Reboredo / VWPics
В таких ситуациях вопросы, почему-то, возникают сразу к сотруднику, как к неуживчивому и плохо адаптируемому.
Порекомендовал бы Александру изначально выставлять границы, что можно, а что нельзя делать и говорить в его адрес, дать себе право самому выбрать себе клуб.
Во многих случаях неуважительное отношение проистекает из того, что сотрудника приглашают с посылом, что делают одолжение, давая ему работу. Тренер же должен быть авторитетом и в раздевалке, и пользоваться им на уровне руководства клуба.
Уверен на 100%, что завершать тренерскую карьеру здесь не стоит.
В целом можно пожелать Александру удачи, найти свой клуб и как тренеру добиваться хороших результатов в дальнейшем. По Кривцову согласен с Кержаковым. Один из наиболее интересных российских игроков среди молодежи. У парня быстро работают мозги на поле и чувствуется спортивный характер. Надеюсь, вырастет в хорошего мастера
Он не умеет выгрызать место в жизни, не шагнёт по головам, и т.п. Он ведомый, а не ведущий.
Желаю Александру удачи, но - хороший человек, увы, не профессия.
Потому что в Казахстане русское "авось" это недостижимый уровень стратегического планирования. А весь менеджмент, по сути, антикризисный.
На переговорах вы можете разговаривать на одном языке и использовать общепонятные вам западные термины, но, разойдясь, каждый будет считать своими целями абсолютно разные вещи. И у вас может уйти куча времени, чтобы понять, что процессами руководит не методология, логика или должностные инструкции, а лень, жажда наживы, непотизм, тщеславие. Внешнее сходство с государственными и коммерческими институтами не должно сбить вас с толку, это имитация и бутафория, как культ Карго. Глубинные процессы они подчиняются не законам, а родово-общинным отношениям со всеми вытекающими.
Сане повезло, что он покинул этот цирк всего за три месяца.
Но в ситуации Кержакова такое ощущение, что ему не везёт именно с "мужьями"