В большой футбол по призыву. Денис Машкарин – об игре в «Зените» и ЦСКА
Один из самых талантливых выпускников знаменитой футбольной школы «Смена» конца 1980-х в родном городе играл недолго, но зато у самого Юрия Морозова. А с другим именитым ленинградцем-петербуржцем Павлом Садыриным судьба свела игрока в ЦСКА. С армейским клубом Денис МАШКАРИН (на снимке), с которым беседует наш корреспондент Игорь ГУРФИНКЕЛЬ, связан и сегодня.
– Денис, важный для любого петербуржца вопрос. К Москве привыкали долго?
– Да нет, наверное, потому, что переехал в Москву совсем молодым, в 18 лет. Теперь уже получается, что больше чем полжизни провел в столице, но Питер навсегда останется родным.
– Скучаете по Петербургу?
– Всегда есть ностальгия по детству, по тем незабываемым временам, когда занимался в «Смене». С удовольствием приезжаю в Питер, здесь остались родители, одноклассники, друзья, до сих пор тесно общаемся с Владом Радимовым. Но в профессиональном плане меня уже ничего не связывает с родным городом.
– Насколько сложным у вас получился путь из детского футбола в профессиональный?
– Извилистым он не был точно. В ленинградское еще «Динамо» попал в 16 лет, команда выступала во второй союзной лиге. Достаточно, кстати, сильный турнир был, с опытными футболистами. У нас же была тогда молодая, амбициозная команда. Провел в ней год, меня приметил «Зенит», там отыграл тоже год, и пригласили в ЦСКА. Так что все в молодости развивалось достаточно стремительно.
– Оказаться в «Зените», где еще выступали многие чемпионы 1984 года, – наверное, испытание для любого молодого футболиста?
– Конечно, ведь я вырос на том чемпионстве «Зенита», мальчишкой ходил болеть на стадион Кирова, и для меня игроки той команды были легендами, а тут сам оказался среди них. Сильные футболисты, сильные личности – и Желудков, и Ларионов, и Бирюков, и Долгополов, и Саша Захариков. Рядом с ними можно было научиться многим вещам.
– А как же дедовщина, она и в футболе случается?
– Нет, ничего такого не было. Ветераны хорошо относились к молодежи, часто подсказывали, как правильно себя вести в той или иной ситуации на поле, делились опытом. С ними было интересно и тренироваться, и играть. Увы, у той команды не было тех возможностей, которые сейчас есть у «Зенита». Как в финансовом плане – достаточно небольшие зарплаты, премиальные, так и в игровом – мы ведь выступали в 1991 году в первой лиге. Хотя по уровню тот турнир не чета нынешнему первому дивизиону, участвовали такие сильные команды союзных республик, как «Нистру», «Таврия», «Нефтчи», «Кайрат»...
– Зато закалились, наверное, как футболист?
– Конечно, я как раз находился на пути становления. Все было интересно плюс работа под руководством Юрия Морозова – достаточно сильного тренера. Он мне многое дал для старта.
– Каким сейчас его вспоминаете?
– Методы работы Морозова были достаточно прогрессивные, и по тем временам он очень серьезную физическую базу закладывал на сезон. Думаю, многие европейские команды переняли опыт Морозова и Лобановского, используют его в подготовке своих команд и сейчас. Понятно, что уровень футболистов был недостаточно высоким в «Зените» – 70 процентов молодежь, – и мы не могли перенести все его идеи на поле. Но в плане мастерства, безусловно, росли как на дрожжах. А еще Юрий Андреевич обладал богатым жизненным опытом и в каких-то бытовых вещах, помню, тоже помогал, подсказывал.
– Морозов правда сделал вам отсрочку от армии на пять лет, чтобы вы в «Зените» остались?
– Да, имела место такая история. Подошел призывной возраст, и Юрий Андреевич все организовал, хотя я учился тогда в институте Лесгафта. Но меня ЦСКА уж больно внимательно мониторил, поступило приглашение, и я выбрал армейский клуб. Приглашал ведь все-таки на тот момент чемпион СССР, как тут откажешься?!
– Морозов не обиделся?
– У нас состоялся серьезный разговор, главный тренер выразил, конечно, свое недовольство, я в свою очередь честно сказал, что хочу расти как футболист в более сильной команде. Юрий Андреевич до последнего не хотел, чтобы я уходил, и всеми способами пытался уговорить остаться. Но самое парадоксальное, что через месяц-два Морозов сам ушел из «Зенита». Меня уговаривал-уговаривал, а сам не смог в клубе закрепиться. Так что я, наверное, сделал правильный выбор.
– Безусловно, с учетом того, какие смутные вскоре времена наступили для «Зенита»...
– Да уж, были сложности. Мы зарабатывали копейки по сравнению с нынешним «Зенитом», где есть миллионные контракты. До 1996 года все складывалось очень тяжело для клуба, как, наверное, и для всей страны: переход из СССР в Россию, другая страна, другие экономические законы.
– С офицерскими погонами пощеголять в ЦСКА получилось?
– На каком-то этапе мне присвоили звание прапорщика, потом у меня закончился контракт, предложили стать лейтенантом. Но я отказался, ведь тогда пришлось бы подписывать контракт еще на пять лет, а связывать себя именно с армией не хотелось. ЦСКА – другое дело, там почувствовал себя футболистом, там прошли все мои лучшие годы.
– ЦСКА в начале 1990-х по сравнению с «Зенитом» в те годы – это такой островок стабильности?
– Мы относились к армии, поэтому все действительно было заметно стабильнее. Но опять-таки это была стабильность на каких-то минимальных зарплатах. Чуть выше, чем у инженеров или врачей.
– Но иногда все-таки случались нежданные подарки. За сенсационную победу над «Барселоной» в самом первом розыгрыше Лиги чемпионов в 1992 году (после ничьей 1:1 в Москве ЦСКА проигрывал 0:2 на «Ноу камп», но вырвал победу со счетом 3:2, один из голов забил Машкарин. – Прим. ред.) вы действительно получили гигантскую сумму 25 тысяч долларов?
– «Барселона» на тот момент считалась лучшей командой Старого Света, в ней играли футболисты мирового уровня, а у нас преимущественно молодежь. Предыдущий состав, выиграв звание чемпиона СССР, разъехался по разным странам и клубам. Одним словом, все понимали разницу в классе. Приехал наш генеральный директор Мурашко и сказал, что если мы пройдем в следующий раунд, то получим по 25 тысяч долларов.
– Обыграть «Барселону» было нереально, вот и предложил фантастические премиальные?
– Естественно, ведь если бы имелось хотя бы 10 процентов на успех, никто бы такие баснословные суммы, конечно, обещать не стал...
– И пришлось господину Мурашко отвечать за свои слова?
– Да, но выплаты затянулись, премиальные нам выплачивали в течение года. В России пошла инфляция, и та квартира, которую можно было приобрести за 25 тысяч долларов, стала стоить намного дороже.
– Зато воспоминания о той победе над «Барселоной» никакой инфляции, наверное, не подвержены?
– Да, это значительно важнее всех денег, которые тогда все-таки заплатили.
– В ЦСКА вы успели поиграть под руководством еще одного знакового для Петербурга тренера – Павла Садырина...
– Он для всего нашего футбола великий тренер. Лично я благодарен Павлу Федоровичу за то, что поверил в меня и дал шанс состояться как футболисту. А еще он был просто хорошим человеком.
– Болельщики любят сравнивать Садырина и Морозова, вы что скажете на сей счет?
– Юрий Андреевич, наверное, больше ставил на агрессивную часть футбола, для него многое значила функциональная готовность команды. Садырин основной акцент делал на комбинационную игру. Плюс он был очень сильным психологом на мой взгляд. Каждого футболиста ему удавалось раскрепостить, найти к нему подход. Он умел использовать сильные стороны каждого игрока, а слабые – нивелировать.
– Морозов был еще и жестче по отношению к игрокам?
– Не могу сказать, что Садырин был мягкий. Разве что как более тонкий психолог понимал, когда вожжи надо натянуть, а когда – отпустить.
– Вы закончили в 33 года, но в тренеры не пошли...
– Занялся агентским бизнесом, получил необходимую для этого лицензию. Она выдается на пять лет – и я этот срок проработал. Курировал футболистов, занимался их трудоустройством. Отстаивал интересы в суде, в футбольных инстанциях.
– Правильно ли я понимаю, что со временем вы разочаровались в агентской деятельности?
– Не то что разочаровался, просто понял, что это не мое. От работы надо получать удовлетворение, а у меня этого не было. Внутри души чувствовал какое-то несогласие с тем, чем занимаюсь, возникали противоречия с определенными процессами, происходящими в футболе. Агент же вынужден играть по определенным правилам...
– В скаутской деятельности, которой вы занимаетесь сейчас в ЦСКА, все намного проще?
– Нет, это сложная работа, здесь тоже существуют определенные правила игры. Но есть удовлетворенность от того, чем занят, рад, что приношу пользу ставшему для меня родным клубу. Конечно, я сильно теряю в деньгах, работая не агентом, а скаутом, зато нахожусь в гармонии с собой!
