Гретцки не хотел играть, Кинэн кошмарил команду, а игроки устроили бунт. Как Канада готовилась к супертурниру 1987-го
От редакции Sports.ru: вы находитесь в блоге Hockey Books, который полностью перевел две огненных автобиографии – Фила Эспозито и Шона Эйври, очень умную книгу про хоккейную аналитику, книгу о молодежном хоккее с кучей интересных историй, а еще периодически выкладывает расшифровки самого крутого хоккейного подкаста. Поддержите авторов плюсами, подписками и комментариями, чтобы крутые переводы чаще появлялись на Трибуне и в вашей ленте. Что-то на меня в новом году напал настоящий работун. Правда, в этом виноват ты, читатель. Это ведь ты меня плюсуешь. Это ты мне пишешь всякие приятности. Это ты мне шлешь щедрые донаты. Это тебя легион.
Ну и ладно. Все лучше, чем новости читать. А так у меня тут приятный мирок образовался. Обложился книжками, составил четкий график переводов. Три страницы книжки, 15 минут подкаста, три страницы книжки, 15 минут подкаста. Главное днюху собственную не пропустить. Там внизу какая-то тонна букв – и это только первая глава. Про канадский состав у Эда Уиллиса прям хорошо получилось. Так что читайте на здоровье, а я пойду дальше строчить. Напоминаю, что книга будет выходить строго по пятницам (правда, иногда вечером, как сейчас).
И еще напоминаю, если вам нужны автобиографии Шона Эйври и Фила Эспозито в формате EPUB, а также другие книжки – всего их 6 штук: «Пока Горят Огни» (про молодежный хоккей в Канаде), «Хоккейная Аналитика», автобиография Тео Флери (мой первый перевод, по нынешним меркам кривоватый, но кто-то его сохранил) и сюрприз (приятный) – напишите мне здесь – в личку на Sports.ru.
Если хочется помочь проекту материально, то внизу есть номер карты (а еще, говорят, на самом сайте как-то можно донатить, но я не вникал). Донаты, скажу честно, мотивируют, как ничто другое. Самые ценные рубли в жизни, правда. Я как представлю, что кому-то не лень все это читать, а потом еще куда-то лезть номер карты вбивать, так сразу тепло становится. И хочется перевести весь интернет к чертовой матери :)
Глава I. Как создавалась команда
Впервые в своей жизни Уэйн Гретцки устал от хоккея.
Он был вымотан очередным марафонским сезоном «Эдмонтон Ойлерс». Он устал от постоянной критики и хитростей генерального менеджера Глена Сатера. Он устал сидеть на цепи у Питера Поклингтона – непроходимо глупого владельца «нефтяников», которому по счастливой случайности попала в руки самая талантливая хоккейная команда в истории.
Гретцки начинал в «Ойлерс» худощавым 17-летним пацаном в лиге, прекратившей свое существование. И за девять лет он и его невероятные партнеры по команде завоевали НХЛ. Но что бы он ни делал – набирал 215 очков в одном сезоне, забрасывал 96 шайб в другом (на самом деле Уэйн не забивал больше 92 – прим.пер.), восемь раз выигрывал «Харт Трофи», четыре раза – Кубок Стэнли; в общем, делал то, что ни до него, ни после не удавалось никому – руководству клуба и его болельщикам всегда было мало. От него ждали невозможного каждый день.
Если суммировать всего матчи предсезонки, регулярного чемпионата, плей-офф и различные выступления на Матчах звезд и международной арене, то их у него набиралось гораздо больше сотни в год вот уже пять лет подряд. И эта ужасная нагрузка начала сказываться. Почти никто за пределами его близкого круга общения этого не понимал, но Великий выдохся.
И тут ему звонит Алан Иглсон и предлагает все то же самое, что Гретцки слышал с 16 лет. Иглсон организовывал свой четвертый Кубок Канады, и для этого ему нужна главная звезда хоккея. Но Иглсон, конечно же, использовал другие слова. Вместо этого он обратился к Гретцки как к игроку и как к канадцу. Ты нужен хоккею. Ты нужен своей стране. Ты нужен профсоюзу игроков. Отказать Алану Иглсону было непросто, и Гретцки, чей сверхъестественный дар предвидения не ограничивался пределами площадки, ждал этого звонка.
Он высказался по этому поводу еще в феврале во время Рандеву-87. Тогда он предложил – и, конечно же, вежливо – перенести турнир на 1989 год.
Он также понимал, что ему стоит поберечь силы.
«Мне кажется, стоит подождать до 1989 года, – говорил тогда Гретцки. – Игроки не против выступить на этом турнире, но, может быть, в какой-то момент владельцы клубов должны взять инициативу на себя и сказать, что, дескать, может быть, это слишком большая физическая и психологическая нагрузка… Мне кажется, владельцам стоит сесть за стол переговоров с господином Иглсоном и сказать ему, что турнир, наверное, стоит отложить до 1989 года, и дать игрокам отдохнуть».
Гретцки, да и никто в хоккейном мире, тогда не понимал, что с его стороны было немного странно просить владельцев клубов сесть за стол переговоров с профсоюзом от имени игроков, но на методы Иглсона скоро обратят внимание. «Просто было такое ощущение, что хоккейный сезон начинался 15 июня и заканчивался в конце июля следующего года, – говорил Гретцки. – Я был вымотан морально и физически».
В преддверии Кубка Канады у Гретцки были и другие заботы. Пару месяцев назад «Эдмонтон» выиграл третий Кубок Стэнли за четыре сезона, одолев 31 мая в седьмом матче финала «Филадельфию» Майка Кинэна, и Гретцки пытался пересмотреть свой непростой контракт с Поклингтоном. Он хотел провести всю оставшуюся карьеру в «Ойлерс», а потом занять управляющую должность в клубе, как он себе все время это и представлял. Однако данный вопрос, когда-то казавшийся уже решенным, обрастал сложностями каждый год, и теперь у Гретцки не было уверенности ни в намерениях Поклингтона, ни в своем будущем в клубе.
Помимо этого в жизни Гретцки появилась еще и новая женщина – актриса Джанет Джонс. Они впервые встретились в 1981 году, когда его пригласили в жюри ТВ-шоу «Страстные Танцы», где она выступала 16-летней конкурсанткой (на самом деле они встретились в 1984 году, Гретцки действительно был судьей этого шоу, а Джонс была 23-летней конкурсанткой, потому что они с Уэйном ровесники – Sports.ru). Шесть лет спустя они случайно пересеклись на баскетбольном матче в Лос-Анджелесе (на самом деле три года спустя, в 1987-м – Sports.ru). В то время Джонс уже снималась для «Плейбоя», и между ними пробежала искра. И он, и она к тому времени закончили продолжительные отношения: Гретцки – с певицей Викки Мосс, а Джонс – с известным теннисистом Витасом Герулайтисом. К тому же они были из совсем разных миров. Он из Брэмптона, она – из Сент-Луиса (Уэйн родился в Брентфорде. А Брэмптон – это пригород Торонто, где жил его отец – прим. пер.). Он из хоккея, она – из Голливуда. Однако с самого начала почему-то складывалось ощущение, что у них настоящая любовь, и что это навсегда.
Учитывая все это, предельно понятно, почему у Гретцки не было никакого желания тратить пол-лета на трудоемкую подготовку к Кубку Канады. Безусловно, он понимал, что особого выбора у него нет, однако, он проявил несвойственную себе воинственность в этом вопросе и заставил Иглсона попотеть, прежде чем принять приглашение сборной Канады.
Уже в июне ведущие СМИ стали сообщать о том, что Великий не спешит давать согласие на участие в турнире, и по стране покатилась буря говна. 9 июля – меньше чем за месяц до начала сборов – Globe and Mail опубликовал материал о том, что Сатер просит не вызывать себя в сборную, а также требует от своих игроков последовать его примеру.
История получила широкую огласку, и Иглсон сразу стал оправдываться. «Последнее слово все равно за игроками, – хмуро отвечал он. – Если тот же Гретцки захочет играть, Глен Сатер ничего не сможет с этим поделать».
В свою очередь Сатер изо всех сил сдавал назад, утверждая, что он вообще не разговаривал на эту тему с Иглсоном. Что касается участия хоккеистов, он заметил: «У меня нет никакой власти над игроками летом. Все старше 21 года. Как я могу просить канадцев не выступать за Канаду?».
Три дня спустя Сатер, руководивший сборной в 1984 году, в подавленном состоянии явился на пресс-конференцию, которую проводил Иглсон. Там было объявлено, что Сатер войдет в четверку тех, кому предстоит определить состав сборной Канады и ее тренерский штаб. Помимо Сатера, в нее вошли генеральный менеджер «Филадельфии» Бобби Кларк, генеральный менеджер «Монреаля» Серж Савар и генеральный менеджер «Рейнджерс» Фил Эспозито. Однако с самого начала было понятно, что у Сатера не лежала к этому душа. В итоге всем заправляли Кларк и Савар, что его полностью устраивало. Самым большим вкладом со стороны Сатера стала организация ряда командных собраний у себя в особняке в Бэнффе.
«Я говорил [Иглсону], что мне не очень хочется снова становиться у руля команды, – сказал Сатер на прессухе. – Но я даже и не думал полностью остаться в стороне. Мне просто хочется, чтобы у меня при этом было какое-то свободное время».
Тем временем все еще продолжалась мыльная опера с Гретцки. Вскоре после того как Сатер, в принципе, принял приглашение сборной, Иглсон сказал нескольким журналистам в Детройте, что Гретцки затягивает с принятием решения, потому что ведет переговоры с Сатером и Поклингтоном о новом контракте. На это тут же отреагировали в штабе Гретцки.
«Пусть Алан Иглсон своими делами занимается, – сказал агент Гретцки Майк Барнетт. – Я знаю, что у него есть свои рычаги в хоккее, но в этой ситуации он ничего не решает».
Даже как правило спокойного Гретцки возмутили нападки Иглсона.
«Надеюсь, Алан не пытается пристыдить меня и тем самым затащить в команду, – сказал он. – Ему не удастся мной манипулировать».
Однако у Гретцки хватало забот. Лучшим вариантом для него было бы отказаться от приглашения, к чему его и подталкивал Сатер вместе с эдмонтонской прессой. Он и не скрывал своих чувств.
«Хватит уже играть в хоккей летом, – сказал он, а затем добавил, – мне кажется, в идеале Кубок Канады надо проводить раз в шесть лет. Тогда каждый великий игрок один раз в карьере потратит лето на Кубок Канады».
Edmonton Journal опубликовал эту цитату в тот же день, что и заметку под заголовком «Гретцки подписал новый контракт». В заметке сообщалось, что личный контракт с Поклингтоном, истекавший в 2002 году, теперь действует до 1992-го. По поводу этого контракта Гретцки уже долгие годы ходили разные слухи. Говорили, что он зарабатывает порядка миллиона канадских долларов в год, что даже по тем временам было чудовищно мало. Тем не менее, в Эдмонтоне никто не знал конкретных условий этого личного соглашения с Поклингтоном.
«Сказать по правде, даже не помню, подписывал я тот контракт или нет, – говорит Гретцки. – Все было под честное слово. На бумаге ничего толком не фиксировалось. В те времена это казалось дикостью».
Тем не менее, болельщики «Ойлерс» были довольны – Гретцки открыто говорил, что его все устраивает в Эдмонтоне. Все считали, что он подпишет еще один контракт с клубом, прежде чем завершить карьеру. Конечно, были неприятные слухи о том, что «Рейнджерс» предлагают Поклингтону 15 миллионов долларов за его суперзвезду, но летом 1987 года игроки не гонялись за деньгами, да и варианта выйти на рынок свободных агентов у них не было.
«Люди, которые позволяют себе комментарии по этому поводу, забыли спросить Уэйна Гретцки, хочет ли он играть в Нью-Йорке, – говорил Гретцки. – Отвечаю: не хочу. Трава не всегда зеленее на другом берегу. Мне нравится этот город и его жители. Мне нравится играть за «Эдмонтон». Я не хочу отсюда уезжать ни при каких обстоятельствах».
По всей видимости, через год случились какие-то непредвиденные обстоятельства.
Что касается вопроса со сборной, в конце июля Гретцки приехал в Брэмптон, чтобы посоветоваться с отцом. В итоге именно Уолтер Гретцки объяснил сыну всю суть происходящего. В отчем доме Уолтер разложил все по полочкам. Он сказал Уэйну, что если тот пропустит турнир, то его сочтут предателем. Если же он приедет и будет просто отбывать номер, то его будут считать лодырем. Может быть, это и несправедливо, но в итоге ему оставалось только одно – принять приглашение и выложиться по максимуму. Впрочем, иного выбора у Гретцки в карьере и не было.
«Мне было 26 лет, – пожимает плечами Гретцки. – Что мне оставалось делать?».
После разговора по душам с отцом Гретцки объявил в интервью одной радиостанции в Эдмонтоне, что он принимает приглашение сборной Канады и рассчитывает на несколько выходных от «Ойлерс» после турнира. Он также заметил, что его отец «намекнул» ему, что это будет самым правильным решением.
Затем Гретцки вернулся в Эдмонтон, где проводил лето голкипер «Айлендерс» Келли Хруди. Он получил приглашение в сборную после фантастической игры в серии против «Вашингтона» весной 1987 года. Хруди собирался приступить к тренировкам, как вдруг ему совершенно неожиданно позвонил Гретцки. «Я тут лед в Эдмонтоне арендовал, – сказал он ему. – Не хочешь со мной потренироваться?».
Хруди на тот момент отыграл в НХЛ лишь четыре сезона. Само собой он был в восторге от такого предложения и в условленное время прибыл на каток. Экипировку он надевал в абсолютно пустой раздевалке.
«Я-то думал, там толпа народу будет, – рассказывает Хруди. – А в итоге я сижу в раздевалке в полном одиночестве и понять не могу – то ли я рано приехал, то ли все опаздывают. Тут вдруг заходит Уэйн с Джанет и говорит: «Ты не против, если Джанет с нами покатается?».
Вы спросите, что из себя представляла на льду будущая жена Великого? «Сказать по правде, она неплохо играла», – утверждает Хруди.
«Мне всегда хотелось, чтобы на тренировке мне было кого обыгрывать и кому бросать, – говорит Гретцки. – Поэтому Джанет играла в защите, а Хруди в воротах. Моя жена отличная спортсменка».
Гретцки последним принял приглашение Иглсона. Его партнеры по «Эдмонтону» уже дали согласие. Марк Мессье? Вы шутите? Еще раз сыграть против русских? Месса даже уговаривать не пришлось. Грант Фюр? Он задал всего два вопроса – где и во сколько надо быть? Пол Коффи? Блин, да он вообще самый азартный игрок в команде. Гленн Андерсон? Бог его знает, что у него творилось в голове, но он всегда выходил на лед и пахал как Папа Карло.
Это была необычная компания. Пять ярких талантов, пять абсолютно непохожих друг на друга людей, но каждый из них жил ради подобного вызова. Помимо этого, они придерживались философии «Эдмонтона», которая, если описывать ее в общих чертах, заключалась в том, чтобы выкладываться на полную катушку на льду, а также при желании и за его пределами. У них потом из-за этого еще будут проблемы с Майком Кинэном, но на тот момент именно эта философия лежала в основе сборной Канады.
«Ну вы сами подумайте, – говорит Мессье. – С 1984-го по 1990-й мы выиграли пять Кубков Стэнли, сыграв при этом какое-то невероятное количество матчей. Но мы были молоды, и нам это не казалось перебором. Нам все нравилось».
Остальных игроков не пришлось уговаривать. Приглашение от Иглсона они считали честью – не было никаких сомнений, что они его примут. Равно как не возникало никаких вопросов касательно сборов. Игрокам неофициально предложили два варианта – либо состав команды определяли генеральные менеджеры вместе с тренерским штабом, либо же всех приглашали на изнурительные 3-недельные сборы без каких-либо гарантий. Игроки выбрали сборы. Они хотели конкуренции.
«Я созвонился со многими игроками и сильно удивился, – говорил Савар после того, как все звезды приехали на сборы. – В газетах писали, будто многие из них не захотят никуда ехать, но каждый из них тут же мне сказал, что сочтет за честь сыграть за сборную».
Многие из них уже через все это проходили. На сборы приехали участники Кубка Канады 1984 года Брент Саттер, Рэй Бурк, Майк Гартнер и Мишель Гуле. К ним примкнули молодые звезды Марио Лемье, Даг Гилмор, Рик Токкет и Ларри Мерфи. Помимо этого имелась целая группа игроков, которым было что доказывать – Дэйл Хаверчак, Брайан Пропп, Крэйг Харстбург и Даг Кроссман.
Хаверчак вообще больше всех хотел пройти в состав. Ему хотелось, чтобы его перестали считать слабой копией Гретцки, набиравшей кучу очков в «Виннипеге» при посредственной игре. В том году его шансы попасть в команду были невелики, тем более на позиции центра, где конкуренцию ему составляли Гретцки, Лемье и Мессье. Но через два месяца хоккейный мир совсем по-другому взглянет на Хаверчака.
«В 1984-м меня не приглашали в сборную. Не думаю, что они рассчитывали на меня и в 1987-м, – рассказывает Хаверчак. – Иногда мне кажется, что за всем этим стоял Сатер, которому не хотелось, чтобы я что-нибудь подсмотрел и чему-то научился. Я же просто хотел, чтобы мне дали шанс. Просто шанс – только и всего. И Кинэн дал мне этот шанс».
На сборы в Монреале пригласили 37 игроков. Несмотря на то, что среди них было много знакомых лиц, с самого начала стало понятно, что определенные изменения в составе все же будут. Старейшине линии обороны сборной Ларри Робинсону было уже 36 лет. Он попросил не брать его в команду и вообще сослался на занятость на турнире по поло. Еще один ведущий защитник Даг Уилсон лечил спину, как и Пол Райнхарт, выступавший за «Калгари». Кроме того, из-за проблем с пахом не мог помочь команде и Кевин Лоу из «Эдмонтона».
Таким образом, выбор защитников был ограничен. Однако самая большая перемена в заключалась в том, что впервые за десятилетие в составе сборной Канады не доминировали игроки из династии «Айлендерс».
Команда Эла Арбора выиграла четыре Кубка Стэнли подряд с 1980-го по 1983-й, и в начале 1980-х именно его игроки составляли основу сборной страны на Кубках Канады – точно так же, как на турнире 1987-го основу команды составят игроки «Эдмонтона». Если взглянуть на составы канадцев в 1980-х, то можно проследить, как их основные силы со временем переехали из Лонг-Айленда в столицу Альберты.
В 1981 году Советский Союз вынес в финале канадцев со счетом 8:1. Тогда за них выступали пять игроков «Айлендерс» – Майк Босси, Брайан Троттье, Кларк Гиллис, Дени Потвен и Бутч Горинг. Единственным представителем «Эдмонтона» в составе был Гретцки.
В 1984 году у канадцев снова играли пять «островитян» – Босси, Троттье, Саттер, Боб Борн и лучший игрок турнира Джон Тонелли – но они уже находились в тени «нефтяников», которых тогда приехало семеро – Гретцки, Мессье, Коффи, Фюр, Андерсон, Лоу и Рэнди Грегг.
Годом ранее «Эдмонтон» оборвал кубковую серию «островитян» и начал свою. Эти события легли в основу любопытной динамики в раздевалке канадской сборной на турнире 1984 года. «Эдмонтон» и «Айлендерс» встретились в плей-офф 1981-го, затем «островитяне» всухую обыграли «нефтяников» в финальной серии 1983-го, после чего уже «Ойлерс» одолели их в борьбе за кубок. В какой-то момент между игроками этих команд зародилось серьезное противостояние, которое в 1984-м продолжалось и в сборной.
В начале турнира пять «островитян» одевались в полной тишине в одном углу раздевалки, в то время как «нефтяники» холодно смотрели на них из другого.
«Ребята в команде были тогда с характером, – вспоминает Даг Уилсон, один из немногих, кто сохранял нейтралитет. – В воздухе прям чувствовался холод».
Робинсон помог растопить лед мягкой дипломатией и парой добрых колкостей. Затем Сатер уговорил обе стороны сесть за стол переговоров, и они – пусть и не сразу – заключили перемирие. Игроки «Айлендерс» в лице Боба Борна начали с объявления своей ненависти к игрокам «Эдмонтона». Они ненавидели их за то, как они распевали «Here we go Oilers, here we go» во время серии плей-офф 1981 года. Они ненавидели их наглость и высокомерие. Но больше всего ненавидели их за то, что они положили конец их серии из четырех побед подряд в Кубке Стэнли.
Затем слово взял Гретцки, который сказал «островитянам», что и он, и его партнеры уважают их и многому у них научились. Затем он рассказал ныне известную историю о том, как в 1983-м «Ойлерс» проходили мимо чемпионской раздевалки «Айлендерс», которые валились с ног и не могли как следует отметить победу из-за усталости. Именно тогда игроки «Эдмонтона» впервые в жизни по-настоящему поняли, чего стоит победа.
Эта речь примирила стороны, а Канада затем вернула реноме после унизительного поражения в 1981-м, выиграв золото в 1984-м, попутно обыграв русских в полуфинале. Символично, что победную шайбу забросил Босси с передачи Коффи.
Однако на Кубок Канады-87 из тех, кто ковал победы «Айлендерс», поедет только Саттер. У Босси были проблемы со спиной. Потвену оставался год до выхода на пенсию. Троттье решил играть за сборную США. Карьера героя 1984 года Тонелли также подходила к концу.
Потеря ветеранов была ощутимой, однако с их уходом в сборной появились места для нового поколения талантливых игроков, ряд которых уже успел зарекомендовать себя звездами НХЛ, в то время как другим вскоре предстояло это сделать. Было очевидно, что сборную поведут за собой «Ойлерс», но Кинэн и его тренерский штаб также набирали команду из слоя игроков, лишь недавно заявивших о себе.
Нельзя сказать, что на те сборы пригласили сильнейших игроков в истории Канады. В этом контексте команда Кубка Канады-76, наверное, выглядит предпочтительнее. Тем не менее, если учитывать характер игроков и стадию их карьеры, вне всяких сомнений таких увлекательных сборов еще никто не видел.
«Большинству из них было по 26-27 лет. Это уже опытные игроки, – рассказывает Кинэн. – Помимо этого, приехала группа молодых ребят, которым было что доказывать. Я знаю, что ходила противоречивая информация об отказах играть за сборную, но с ними такой проблемы не наблюдалось. Они обрадовались своему шансу».
Это стало очевидно в первый день сборов, которые начались на льду монреальского «Форума» жарким днем 3 августа. Как уже говорилось выше, получившие приглашения Лоу, Райнхарт и Уилсон залечивали травмы, а потому на их места вызвали защитников Брэда Маккриммона из «Филадельфии», Роба Рэмэджа из «Сент-Луиса» и Дага Лидстера из «Ванкувера». Массовых отказов, которые предрекал Globe and Mail, так и не состоялось.
Гретцки приехал. Равно как приехали и другие игроки «Эдмонтона». Равно как и все остальные лучшие хоккеисты планеты. Это была потрясающая команда – молодая и уверенная в своих силах, подобно армии Александра Великого накануне битвы. Все вместе они отправлялись в незабываемое путешествие. Всем вместе им суждено было творить историю хоккея.
«Они все у меня на Рандеву играли, – рассказывает Жан Перрон (помощник Кинэна и главный тренер «Монреаля» – Sports.ru), тренировавший сборную Звезд НХЛ в 2-матчевой серии. – Помню, как мы проводили собрания по игре в большинстве в видеокомнате «Колизея». Уэйн, Марио, Мессье, Бурк – все сидели, как школьники за партой, поднимали руки и задавали вопросы. А что если вот это попробовать? А если вот так? А я стоял и думал про себя: «Надо у них всех автограф попросить».
«Пожалуй, это была лучшая команда за всю историю хоккея, – считает помощник главного тренера Джон Маклер, из первого ряда наблюдавший за династией «Ойлерс». – По крайней мере, я лучше команды не видел».
Тем не менее, без сюрпризов в составе не обошлось. На сборы пригласили всего четырех вратарей – Фюра, Хруди, Рона Хекстолла из «Филадельфии» и Патрика Руа из «Монреаля». Многие эксперты откровенно недоумевали, почему Майку Лиуту из «Хартфорда» и Майку Вернону из «Калгари» даже не дали шанса.
В конце концов, в 1984-м проблемы были именно с вратарской линией – после того, как Фюр получил травму, вся работа легла на плечи Пита Питерса и Реджи Лемелина. Переизбыток нападающих разрушительного плана также бросался в глаза. Талантливый центр Дени Савар из «Чикаго» остался без приглашения, в то время как Кинэн зачем-то вызвал своих «летчиков» Рика Токкета и Деррика Смита, а вместе с ними и известных грубиянов Клода Лемье и Кевина Динина. А голы-то кто будет забивать? Кто будет обострять игру?
Имелись вопросы и по центральным нападающим. На сборы пригласили девять центров. Изначально было понятно, что все они в состав не пройдут, равно как и то, что кому-то из них придется играть на непривычной позиции. Гретцки само собой будет играть в центре первого звена, а вот дальше все уже не столь ясно. Ходили разговоры о том, что Мессье, которого многие считали вторым лучшим центром в мире, передвинут на край, где он когда-то начинал свою карьеру.
Лемье казался логичным центром второго звена, но для него это дебютный Кубок Канады, поэтому было непонятно чего ожидать от молодой звезды. Следом за этой тройкой шли Хаверчак, четыре года подряд набиравший более ста очков за «Виннипег»; Стив Айзерман, который в 1984-м году прошел в состав в 19-летнем возрасте; Гилмор, выдавший невероятный сезон за «Сент-Луис», набрав 105 очков; [Брент] Саттер, выдававший в среднем по очку за игру в те времена, да и вообще – это же Саттер (его большое интервью Spittin’ Chiclets можно почитать здесь – прим. пер.); капитан «Филадельфии» Дэйв Пулен, игравший на Рандеву-87; и Кирк Мюллер из «Нью-Джерси», привлекавший своим мастерством и габаритами. От кого-то из них надо было отказываться.
«Майк был в панике из-за переизбытка центров, – вспоминает Серж Савар. – Я ему тогда сказал: «Да не переживай ты. Они и на краю могут сыграть». Для игроков такого уровня это не проблема».
Возраст многих хоккеистов, приехавших на сборы, также примечателен. Как уже упомянуто выше, костяк команды состоял из игроков в возрасте 24 до 29 лет, однако они были стариками по сравнению со многими. Уэнделу Кларку из «Торонто» было 20. За первые два сезона в составе «листьев» он забросил 34 и 37 шайб. Кэму Нили из «Бостона» было 22. Сезон-1986/87 он провел ударно, наколотив 36 шайб. Скотту Стивенсу из «Вашингтона» было 23, но он уже провел пять полноценных сезонов в НХЛ. В сезоне-1986/87 он набрал 61 очко и 283 минуты штрафа. Элу Макиннису из «Калгари» было 22 и в том же сезоне он забросил 20 шайб. Айзерману тоже было 22. Он отыграл четыре полных сезона за «Детройт» и уже стал капитаном команды.
Нили, Стивенса, Макинниса и Айзермана введут в Зал хоккейной славы, в то время как Кларку лишь травмы помешают подняться на ту же высоту. Но что удивительно, никто из них не прошел в состав той сборной.
«Они приехали потрясающими игроками, – говорит Кинэн. – Но многие из них были просто мальчиками по сравнению с теми, кто прошел в состав».
Кинэн не хотел рисковать. Он не знал, чего ожидать от молодежи. Возможно, это даже символично, потому что большинство игроков сами не знали, чего ожидать от Кинэна.
Всего за три года в «Филадельфии» уроженец города Уитби в провинции Онтарио успел зарекомендовать себя одним из самых ярких молодых тренеров НХЛ, однако ему еще лишь предстояло оправдать этот аванс. Тренером сборной Канады вне всяких сомнений должен был стать Глен Сатер, но наставник «Ойлерс» отказался от этого предложения. Сатер посоветовал своему давнему подопечному Маклеру занять пост одного из помощников, и тот примкнул к штабу Кинэна вместе с Томом Уоттом и Перроном.
«Странно было руководить командой без Глена, – говорит Маклер. – В 1984-м штаб составляли Глен, Тедди Грин и я. Все из «Эдмонтона». В 1987-м у нас сначала присутствовал ряд разногласий, но потом мы пришли к общему знаменателю».
Сатер, как мы знаем, принял приглашение Иглсона стать одним из четырех генеральных менеджеров сборной, но решающей роли в жизни команды не играл. Выбор в пользу Кинэна на тренерском мостике в этой ситуации выглядел логичным, поскольку, во-первых, он был клиентом Иглсона, а, во-вторых, под его руководством «Филадельфия» вышла в финал в 1985-м и 1987-м.
Однако Кинэна никак нельзя назвать самым надежным вариантом на пост наставника сборной. Как это часто с ним и бывает, характер Кинэна и его методы являются такой же неотъемлемой частью этой истории, как и его тренерский гений.
На момент назначения Кинэну было всего 38 лет. Его путь в НХЛ столь же любопытен, как и он сам. В свое время он получил хоккейную стипендию в Колледже Святого Лаврентия на севере штата Нью-Йорк. Там он играл на позициях защитника и правого крайнего в одной команде с Жаком Мартеном, который затем долгие годы тренировал в НХЛ; выступал вокалистом студенческой группы «Nik and the Nice Guys» и в общем-то совсем не давал повода подумать, что однажды его включат в Зал Хоккейной Славы.
Более того, до выпуска Кинэна даже лишали стипендии и ему пришлось заново ее получать. В итоге он закончил колледж в звании бакалавра в области науки. Затем он поступил в Университет Торонто, в составе которого стал чемпионом страны, выступая под руководством Уотта. После этого он отыграл сезон за «Роноук Уэллей Ребелс» – фарм-клуб «Ванкувер Блэйзерс», выступавших в ВХА (Всемирная Хоккейная Ассоциация – прим. пер.). Он завершил карьеру в возрасте 23 лет, убедившись в том, что до уровня больших лиг не дотягивает.
Кинэн устроился в школу в Форест Хилл – состоятельном анклаве Торонто – и казалось, что посвятит жизнь преподаванию. Однако ему всерьез хотелось тренировать. В школе он взял шефство над женской сборной по плаванию (только вдумайтесь в это) и мужской сборной по хоккею. Кроме того, он тренировал команду класса Junior В «Ошава Легионерс», выступавшую в Хоккейной Ассоциации Онтарио (OHA), а ее главной звездой был – та-да! – Дэйл Хаверчак.
В те времена Кинэн вставал в половине шестого утра, ехал в Форест Хилл на тренировку женской команды по плаванью, затем вел уроки, тренировал хоккейную команду, а потом работал с «Легионерс», которые взяли два чемпионских титула подряд в группе Metro Junior B. Благодаря этим успехам в возрасте 29 лет Майк Кинэн возглавит «Питерборо Питс» – возможно, самую именитую канадскую молодежную команду (об этом, в частности, можно почитать здесь, да и вообще книжка хороша – пишите в личку, если заинтересовало – прим. пер.). В сезоне-1979/80 он вывел команду на Мемориальный Кубок, после чего ему последовало предложение от главного тренера и генерального менеджера «Баффало» Скотти Боумэна возглавить фарм-клуб «Сэйбрс» в Американской Хоккейной Лиге (АХЛ) – «Рочестер». Не прошло и четырех лет, как Кинэн превратился из никому неизвестного школьного учителя и тренера заштатной молодежной команды в восходящую звезду своей профессии. Для Железного Майка Боумэн стал образцом для подражания, наставником и вдохновителем.
С великим тренером Кинэн проработал всего три года, но Боумэн оказал влияние на всю его жизнь. У него он научился управлять ходом матча. Он научился противопоставлять тройки и распределять игровое время. Практически после каждой игры «Рочестера» Боумэн звонил своему юному ученику и гонял его по разным хоккейным аспектам. Как правило, разговор затягивался на час-другой.
Но это не все, чему он научился у Боумэна. Кинэн любит повеселиться, ему также присущи теплота и забота – все это свойственно далеко не всем великим тренерам. Этим он напоминает Боумэна, который со временем развил в себе образ холодного, сдержанного, невозмутимого и довольно-таки озлобленного профессионала.
Кинэн своими глазами видел, как Боумэн холодно относился к одним игрокам и ставил крест на других, а третьих мурыжил на скамейке без каких-либо объяснений. Однако он также видел, как это сказывалось на команде – игроки не могли позволить себе расслабиться и почивать на лаврах. Кинэну это нравилось. Очень.
«Майк создал образ, который, как он считал, необходим для того, чтобы стать успешным тренером в НХЛ, – считает бывший капитан «Филадельфии» Дэйв Пулен. – Он многое взял у Скотти Боумэна и других людей, чье мнение для него важно. Ему нравились все эти интриги. Ему нравилось, когда люди не знали, как он будет действовать и что будет дальше. Многие скажут, что он был лучшим тренером в их карьере. Но признаются они в этом неохотно и годы спустя».
«Его репутация изменилась в НХЛ, – рассказывает Ларри Мерфи, защитник сборной Канады, отыгравший год под руководством Кинэна в «Питерборо». – Можно даже сказать, что он стал совсем другим человеком. Может быть, потому что до этого он работал с молодежью, и у него был другой подход. Я играл не у Железного Майка. Он стал им позже».
Выиграв с «Рочестером» Кубок Колдера в сезоне-1982/83, Кинэн решил, что готов к НХЛ. Боумэна же устраивало текущее положение дел, а потому Кинэн, который никогда не славился умением терпеливо ждать своего шанса, уволился и вернулся на год в Университет Торонто. В том сезоне НХЛ «Филадельфия» выступила посредственно под руководством Боба Маккэммона, и когда Бобби Кларк занял пост генерального менеджера, он первым делом нанял нового тренера.
Помимо Кинэна он пригласил на собеседование Теда Сэйтора, долгое время работавшего в лиге помощником в тренерском штабе (автор не совсем точен; Сэйтор действительно долго проработает в НХЛ в качестве помощника, однако на тот момент за его плечами в лиге был всего один сезон и то в статусе скаута «летчиков» – прим. пер.), тренера национальной сборной Канады Дэйва Кинга и Билла Лафорджа, добившегося определенного успеха в молодежном хоккее. У Кларка и так были сомнения насчет Кинэна, а когда тот изложил в письме свою игровую философию, они лишь усилились.
«Мой подход к мотивации игроков заключается в сохранении дисбаланса в непредсказуемости путем инкорпорирования стимула, страха и отношенческих методов в очень динамичной атмосфере, – говорилось в письме. – Однако я хочу подчеркнуть, что в рамках дисциплины и организации команды… игроки должны оставаться раскованными, их креативность – свободной, а их внутренний энтузиазм к хоккею необходимо поддерживать».
Кларк толком ничего не понял. «Дисбаланс в непредсказуемости»? «Отношенческие методы»? Впрочем, за Кинэна говорили успехи с «Питерборо» и «Рочестером», где он делал упор на дисциплину, а этого, решил Кларк, как раз и не хватало его команде. Он сделал выбор в пользу Кинэна. А затем стал наблюдать за работой своего молодого тренера.
После Кларка капитаном «Филадельфии» должен быть стать Дэррил Ситтлер, но его обменяли в «Детройт» на молодого Мюррея Крэйвена, и Кинэну пришлось заниматься перестройкой на ходу. Молодым Токкету, Деррику Смиту, Питеру Зезелу и Рону Саттеру стали больше доверять. Пулена назначили капитаном. В итоге в состав вошли три новичка и семь игроков, проводивших свой второй сезон в лиге. Во многом Кинэн оказался в идеальной ситуации. У него были молодые и податливые игроки. Они охотно приняли и его любимую игровую модель, предполагавшую скорость с давлением, и, главное, его методы.
«Майк тогда был отчаянным человеком, – поведал Кларк Джеффу Гордону, биографу Кинэна. – Он веселился как в последний раз. Он тренировал как в последний раз. Отчаяние присутствовало во всех аспектах его жизни».
Кинэн и не отрицает этого.
«Журналисты меня не поняли. Они подумали, что я высокомерный. На самом деле, я просто очень боялся. Это отличный способ скрыть страх», – заметил он.
Про первые сезоны Кинэна в «Филадельфии», конечно же, ходит много историй. Стоило Зезелу чем-то провиниться, как Кинэн приказывал физиотерапевтам «Флайерс» перетащить его форму в котельную, расположенную глубоко под «Спектрумом» (старая домашняя арена «летчиков», которую снесли на стыке 2010-11 – прим. пер.). Молодой Скотт Мелланби – чей отец Ральф работал в руководстве на ТВ и близко дружил с Кларком – был у Кинэна любимым мальчиком для битья. Он то и дело говорил ему, что если бы не связи его отца с генеральным менеджером, то выкинул бы его из команды. Чтобы замотивировать Рона Саттера, Кинэн выводил из состава его брата-близнеца Рича.
Одна история особенно красноречива. В первый сезон Кинэна в «Филадельфии» к нему подошел Пулен и попросил пораньше провести тренировку 24 декабря, чтобы не задерживать игроков перед праздниками. До выхода на лед «летчики» купили пиццу и пиво. Затем они отработали 45 минут в спокойном темпе и еще шесть катались в аэробном режиме. И когда все уже было потянулись к раздевалке, Кинэн разделил команду на две группы, выставил их на линии у лицевых бортов и дал челночные работы на 45 минут. В конце упражнения он обратился к вымотанным игрокам: «Надо быть готовым к неожиданностям. С Рождеством».
«Моя вспыльчивость – это инструмент, – рассказал Кинэн Гордону. – Я не просто так теряю самообладание. Таким образом я делаю своих игроков лучше. Помощники говорят, что надо где-то отпустить по мелочи, чтобы выиграть по-крупному. Но у меня всегда были с этим проблемы».
В том году «Флайерс» выиграли 16 матчей из последних 17 в регулярном чемпионате и закончили на первом месте. Затем они прошли «Рейнджерс», «Айлендерс» и «Квебек», но проиграли финал «Ойлерс» в пяти встречах. Возвращаясь в Филадельфию, Кинэн плакал в самолете.
В следующем сезоне голкипер Пелле Линдберг трагически погиб, влетев в стену на своем порше после командной вечеринки, однако в сезоне-1986/87 Кинэн выстроил систему вокруг Рона Хекстолла, вновь дошел до финала и на сей раз уступил «Ойлерс» уже в семи матчах. Благодаря этому следующим летом Кинэна назначили главным тренером сборной Канады. Он всегда искал дополнительные преимущества, а потому и здесь не собирался упускать возможность извлечь выгоду для своей команды.
На сборы пригласили семь «летчиков». Пулена, выступавшего в феврале на Рандеву-87, тут же поселили с Гретцки. Молодого и напористого нападающего Токкета поселили с Мессье. Пропп, Хекстолл и защитник Даг Кроссман попали в итоге в состав, а Смита и Маккриммона пригласили в образовательных целях методом погружения.
«Меня это ошарашило, – вспоминает Пулен. – Когда я зашел в свой номер, Уэйна там не было, но я заметил баул с 99-м номером. Вот вам Майк Кинэн во всей красе».
Пулен и другие «летчики» знали методы Кинэна, а потому понимали, что их ждет. У остальных же игроков не было такой уверенности. Во время сборов хоккеисты постоянно мучили Пулена вопросами про тренера «Филадельфии». Что он за человек? Какой к нему нужен подход? Исходя из своего опыта, Пулен мог что-то предполагать, но двумя словами Кинэна никак не описать. Да и кому это вообще под силу?
Игроки – особенно «Ойлерс» и в частности Мессье – обожали его тренировки. Они длились недолго, от 45 минут до часа, но все было четко, интенсивно и наполнено смыслом. Каждый день было четыре сессии – по две тренировки на две команды. Упражнения давались с упором на быстрый переход из обороны в атаку, и молниеносные контратаки при потере шайбы у соперника. Тренировки ничуть не уступали в зрелищности будущим играм.
«Мы давали новые упражнения через день, и игроки обожали такой подход, потому что для них это было вызовом, – считает Маклер. – Я видел весьма неплохие тренировки в «Эдмонтоне». Но тут был совсем другой уровень. Помню, мы как-то дали упражнение 4-на-4 со сменами по ходу игры. Так они больше часа катались туда-обратно, и я не припоминаю ни одной неточной передачи. Одно удовольствие было за ними наблюдать».
Гретцки выходил на эти тренировки особенно заряженным. Кинэн рассказал прекрасную историю о том, как Уэйн вел себя на самом первом занятии. Он ответил на уйму вопросов журналистов – вежливо, но без энтузиазма. Затем вышел на лед и совершенно преобразился. У него загорелись глаза. Мышцы лица расслабились. Складывалось ощущение, что у него камень с души упал. От Кинэна вообще ни одна мелочь на льду, как правило, не скроется – и это он тоже не оставил без внимания.
«Я понял его, – утверждает он. – Я понял, что он только на льду чувствует себя абсолютно свободным».
Пулен, деливший с Гретцки номер, помнит разговоры Уэйна с отцом в начале сборов. Судя по ним, он переживал по поводу своей игры, что показалось Пулену несколько странным, поскольку, на его взгляд, Гретцки выглядел великолепно на тренировках.
«Он говорил: «У меня все никак не идет», – вспоминает Пулен. – А я думаю, блин, вот бы у меня так не шло».
Кинэну предстояло найти оптимальный способ использования всей палитры красок, представленных в канадской сборной. Его «Филадельфия» играла в прямолинейный хоккей через вброс в зону, но он понимал, что русских не победить, если отдавать им шайбу. В его «Флайерс» не было ни Гретцки, ни Лемье, ни Коффи, но Кинэн знал как максимально эффективно использовать главное оружие сборной Канады.
Токкет, у которого за несколько лет набралось достаточно перепалок с Кинэном, утверждает, что именно поэтому он и был прекрасным тренером.
«Майк вполне мог зайти в раздевалку и сказать: «Мы будем играть так-то и так-то, потому что мы так в «Филадельфии» играем, – объясняет Токкет. – Он же дал всем быть самими собой. Не было такого, чтобы он подошел к Мессье и сказал: «Марк, забрасывай ее в зону и круши всех». Он позволил каждому играть в свой хоккей».
И все же порой было трудно добиться гармонии красок. Пулен помнит, как в начале сборов его поставили в тройку к Андерсону и Мессье. Через пару дней он подошел к Мессье и сказал: «Я извиняюсь, но я вообще не понимаю, как вы играете».
«Да мы сами не понимаем, – ответил Мессье. – Это ли не прекрасно?».
«[Ойлерс] вообще на другом языке на льду разговаривали», – добавляет Пулен.
Токкета же поразила одна из первых тренировок с Коффи. В «Филадельфии» задача Токкета сводилась к тому, чтобы двигать шайбу вперед и идти в форчек, не обращая ни на что внимания. Любое отступление от этих простых задач встречало мгновенное наказание от Кинэна. К своему удивлению, Токкет научился у Коффи, что играть можно и по-другому.
«[Коффи] сказал мне: «Когда получаешь шайбу на краю, не торопись ее вбрасывать в зону. Я качу из глубины. Не знаю как вы там в «Филадельфии» играете, но я накатываю из глубины и жду передачу», – вспоминает Токкет. – Ну то есть я вообще в первый раз такое слышал».
На льду о методах тренера особо не спорили. Тренировки Кинэна были тяжелыми и ставили во главу угла физическую подготовку, но хоккеисты относились к ним положительно.
«На сборах приходилось тяжело с самого первого дня, – подтверждает Хруди. – Более того, это вообще были одни из самых тяжелых сборов в моей жизни. Я до сих пор их хорошо помню, а это показательно. Помню, думал тогда: «Нихрена себе, это же только первый день, а до первой игры еще целый месяц». Но когда все пашут в поте лице и выживают, это сплачивает команду».
За пределами площадки шла не менее бурная жизнь. «Ойлерс» являли собой особенно веселую компанию, любящую покуролесить, и Кинэн, который и сам был не из тех, кто ложился спать в десять вечера, по мере сил старался им не мешать. Тренировки, как правило, начинались около четырех вечера, что гарантировало две вещи – во-первых, у игроков было время восстановиться после ночных излишеств, и, во-вторых, это позволяло журналистам заставить свои бренные тела подняться с кровати и приехать осветить дела команды.
Кинэн всегда ловко выстраивал отношения с несколькими ведущими журналистами, и нередко ходил в Монреале с местными авторами в местную пивнуху Grumpy’s (англ. дословно «У Ворчуна» – прим. пер.). Эти репортеры любили музыку 50-х, что было как раз по душе Кинэну еще со времен выступления в группе Nik and the Nice Guys, а потому вечерние попойки обычно опускались до уровня распевания песен сомнительного качества. Опытный автор Эл Стречан говорит, что как-то во время исполнения классической песни жанра ду-уоп он спутал слова, за что Кинэн врезал ему по плечу: «Он всегда оставался тренером».
Тем временем, хоккеисты предавались своим ритуалам. Обедали они, как правило, в Chez Parée (фр. дословно «У наряженной» – прим. пер.) – первоклассном стриптиз-клубе на Стэнли-стрит, излюбленном заведении Гретцки, Мессье да и вообще всех энхаэловцев. Эти полуденные собрания стали носить обязательный характер, и, как минимум, один из игроков той сборной считает, что они внесли существенный вклад в сплочение команды. Гретцки видел раздор между хоккеистами «Айлендерс» и «Ойлерс» в сборной 1984 года. Ему хотелось во что бы то ни стало добиться единения в этой команде. Безусловно, выбор локации был немного необычным, но это сработало.
Более того, Chez Parée вообще станет одним из мест встреч cборной Канады и прессы, освещавшей турнир. Гретцки облюбовал там один закуток для вечеринок, куда периодически приглашались и журналисты. Мы уже говорили о том, что это была другая эпоха? Знавшие про этот уголок прозвали его «офис Гретцки», обыгрывая более известную отсылку к ситуации, когда Великий занимал позицию за воротами соперника.
Один из журналистов, работавших на турнире, приводит следующую историю, иллюстрирующую разницу между игроками сборных Канады и США. Как-то вечером несколько членов «четвертой власти» наслаждались атмосферой Chez Parée, как вдруг зашли игроки американской команды и угостили их напитками. Некоторое время спустя зашли канадцы и отправили газетчикам на потеху танцовщицу.
Впрочем, Гретцки, по крайней мере, по стандартам своих партнеров, был относительным тихоней. Мессье в те времена жестил будь здоров, но и от работы никогда не отлынивал. Андерсон постоянно куда-то пропадал почти сразу после тренировки, и никто его не видел вплоть до следующей.
«Ойлерс» выделялись, – вспоминает один из хоккеистов на условиях анонимности. – Они жестили по полной. Те же Андерсон и Мессье – это ж трындец. Андерсон выкладывался без остатка, а потом пропадал до утра. Он приходил минут за 20 до начала тренировки, переодевался, пахал в поте лица, а потом снова пропадал до следующего раза. Что бы они ни делали, они делали на полную катушку».
Это было свойственно и большинству других игроков. Все были примерно одного возраста, примерно на одной и той же стадии карьеры, и в той или иной степени купались в лучах славы. В те времена хоккейная атмосфера выглядела иначе, во многом потому что туда еще не хлынули большие деньги. Безусловно, хоккеисты были настоящими профи, и стоило шайбе упасть на лед, как они играли так, будто у них волосы на голове горели. Но вот за пределами самой игры все обстояло не столь серьезно, как сейчас.
«Мы достаточно быстро сплотились, – считает Хаверчак. – В раздевалке все относились друг к другу с большим уважением».
А вот для тренера это как раз становилось проблемой. Кинэн уже начал, выражаясь его словами, создавать «дисбаланс в непредсказуемости путем инкорпорирования стимула, страха и отношенческих методов в очень динамичной атмосфере». Совершенно точно. Непредсказуемости сборной Канады было не занимать.
Начнем с того, что на время сборов Кинэн не разместил команду в легендарной раздевалке «Монреаля» в «Форуме». Туда пустят только игроков, прошедших в состав. Ну а пока игроки пользовались гостевой раздевалкой, и символизм этого решения был очевиден всем.
Затем возник вопрос с питанием. Кинэн посетил несколько занятий для студентов, поступающих в медицинский в Университете Святого Лаврентия, и считал, что разбирается в научной составляющей хоккея. Он был одним из первых тренеров, внедривших циркулярные и интервальные тренировочные методики. Он также настаивал на восполнении дефицита воды в организме и правильном питании перед играми.
«Флайерс», например, перед матчами всегда ели курицу и брокколи, в то время как «Ойлерс» предпочитали традиционный большой стейк с картошкой в качестве главного блюда, а сверху добавляли горы мороженого. Это и спровоцировало основной конфликт, когда в командную столовую перед одним товарищеским матчем зашли игроки «Ойлерс» и увидели подносы с курицей и брокколи. Токкет говорит, что Гретцки взглянул на все это дело, пошел на кухню и объявил: «Принесите мне 20 гребаных стейков (только выразился он чуть иначе), да побыстрее». «Нефтяникам» принесли стейки и мороженое. «Летчики» лишь посмеялись.
Но не все в команде было столь гладко.
Гретцки и Мессье, как признался сам Кинэн, делали все возможное, чтобы расположить к себе тренера сборной. Кинэн говорит, что обоим хоккеистам еще в молодости привили глубинное уважение к начальству и старшим. Достаточно было взглянуть на их отцов – Уолтер Гретцки всю жизнь провел в хоккее, а Даг Мессье играл и тренировал в младших лигах, – чтобы понять откуда это все взялось. Но Кинэн был совсем другим человеком, и его поведение достаточно быстро стало вызывать вопросы у игроков.
И начиналось все с самого верха.
«При всем моем уважении к Майку, нельзя обращаться с Гретцки так, будто это парень из четвертого звена, – считает Серж Савар. – Ребятам не понравился ряд моментов. Кинэн вставал посреди раздевалки и говорил: «В моей команде нет лидеров». Вы представляете заявить такое Гретцки и Мессье?».
Кларк, будучи начальником Кинэна в «Филадельфии», мог себе такое представить.
«Для Майка это был новый опыт, – замечает Кларк. – Для него это был первый опыт работы с такими игроками, и видно, как он пытался доказать всем, что его это не пугает. Вот никто не знал, что там у Майка на уме».
Со временем игроки поймут своего тренера. Из Монреаля сборная отправилась в Маритаймс (коллективное название трех провинций Канады на востоке страны: Новой Шотландии, Нью-Брансвика и Острова Принца Эдварда – прим. пер.) в Галифакс, где им предстояло провести товарищеский матч 20 августа, после чего команда улетала в Гамильтон, где на следующий день ее ждала открытая тренировка в «Коллизее», которая соберет 12 тысяч зрителей.
Рейс из Галифакса прибыл в Гамильтон в три часа ночи, а уже в полдень они вышли на лед совершенно изможденными, что тут же бросилось в глаза. Кинэн понаблюдал несколько минут за тем, как вымотанные игроки еле ползают по льду, подозвал их в центральный круг и прочитал лекцию, не понравившуюся его подопечным.
«Кинэн хотел показать, кто тут главный, а потому подозвал всех к себе и устроил нам разнос, – вспоминает Хруди. – А мы переглядываемся и думаем: «Ну ты и показушник. Ты же все это затеял только потому, что тренировка открытая».
Хаверчак в свою очередь впервые встретился с Кинэном со времен Junior B в Ошаве и не мог не отметить перемен в тренере. Согласно Перрону, Хаверчак приехал на сборы с небольшим лишним весом, что не очень понравилось Кинэну. «Он гонял Дэйва по полной программе», – добавляет Перрон.
Игроки терпели выходки Кинэна весь месяц сборов и вплоть до того момента, когда до финала против русских оставалось пять дней. Мы об этом чуть позже поговорим. Пока что состав сборной еще только предстояло определить, и если сами игроки не знали, что творится в голове Кинэна, то когда состав был обнародован, то к ним примкнули и все хоккейные болельщики морозного севера.
Глядя на состав сборной Канады спустя несколько десятилетий, некоторые решения тренеров и руководства выглядят почти комично. Келли Хруди вместо Патрика Руа? Норман Рошфор вместо Скотта Стивенса? Даг Кроссман вместо Эла Макинниса? Кевин Динин вместо Стива Айзермана? Из игроков, отсеянных Кинэном, вполне можно было собрать команду, которая дала бы бой той сборной на турнире. Однако в августе 1987 года тренеры и руководство были уверены, что сделали выбор в пользу лучших из доступных игроков. Учитывая результат, их выбор довольно трудно оспорить.
«Понимаю, что некоторые решения сейчас выглядят странно, – соглашается Кинэн. – Но в 1987-м Скотт Стивенс еще не был тем, кем он стал. На тот момент Норман Рошфор больше подходил нашей команде».
Однако вопросы все равно возникали. Команда тренировалась и проводила двусторонки на протяжении недели, прежде чем сыграть свой первый товарищеский матч перед турниром в Новой Шотландии против олимпийской сборной Канады 9 августа в Сиднее. После этого они встретились с той же командой в Сент-Джонсе, а затем с американцами в Оттаве и Монреале.
По итогам продолжительного собрания четырех тренеров и четырех генеральных менеджеров 19 августа – за день до третьего матча против США – от состава отцепили первых игроков. В список попали Лидстер, его ванкуверский одноклубник Тони Танти, Дино Сиссарелли из «Миннесоты», Мюллер, Макиннис и неожиданно Айзерман. Капитан «Детройта» прошел в состав сборной на турнире 1984 года. На этот же раз его отсеяли одним из первых.
«Даже не знаю, как это понимать. Я что, хуже играть стал? – заявил журналистам Айзерман. – В целом, нынешняя команда лучше. В прошлый раз у нас была не команда, а просто группа талантливых игроков. Теперь же состав выглядит помоложе и ничуть не уступает по таланту».
«Он просто заслужил места в составе, и Айзерман в этом не виноват, – считает один из тренеров сборной Канады Том Уотт. – Просто такая команда подобралась. Вопрос касательно того, почему этого взяли в команду, а того не взяли, поднимался в 1980-х на каждом турнире. У нас в центре играли Лемье, Гретцки и Мессье, а по краям – Хаверчак и Гилмор. Мы попробовали поставить Стива на край в паре товарищеских матчей, но он не впечатлил. Надо было ответить на вопрос, лучше ли он Гретцки, Лемье и Мессье. Ответ был отрицательным».
Четыре дня спустя, когда команда приехала в Гамильтон на встречу с чехами, от состава отцепили вторую партию игроков, и вокруг Кинэна вновь поднялся кипиш. На этот раз отсеяли Нили, Кларка, молодого Деррика Смита, а также и защитников Рэмэджа и Маккриммона. Удивительно, что в команду не взяли Кларка, потому что он был одним из немногих левых крайних нападающих, приглашенных на сборы. Однако главной новостью стал шестой игрок, не прошедший в состав – голкипер «Монреаля» Патрик Руа.
С тех пор, как Руа завоевал «Конн Смайт Трофи» за свою игру в финале, прошел всего год, однако сезон-1986/87 у него получился посредственным. Считалось также, что его не устроит роль сменщика Фюра, которого рассматривали первым номером. По крайней мере, так помнят те события Кинэн и другие.
А вот у Савара другая версия.
Согласно бывшему генеральному менеджеру «Монреаля», накануне оглашения списка тех, кто не проходит в состав, было решено, что Руа остается в команде. Когда же Савар проснулся, ему сообщили, что Руа отцепили. Савар понял, что у него проблемы.
«В ситуации с Патриком меня обманули, – говорит он. – Думаю, он стал бы вторым вратарем в команде. Но они приняли другое решение, не посоветовавшись со мной. А мне потом надо как-то Патрику в глаза смотреть в своей команде.
Все понимали, что он не сыграет на турнире, но он все равно счел это оскорблением и обвинил меня. Я даже думал уйти из сборной потом. Я считал, что так поступать нельзя. Но все равно остался в команде».
На вопрос о том, удалось ли ему наладить потом отношения с Руа, Савар ответил: «Не знаю. Спросите у него».
Кинэн не помнит, что собирался взять Руа на турнир, но зато прекрасно помнит реакцию Савара на, то что его вратарь не прошел в состав.
«Серж не скрывал ни своего неудовольствия по этому поводу, ни свой выбор в пользу Патрика, – поясняет Кинэн. – Он огорчился. Но у нас не было уверенности, что Патрик согласится на роль второго вратаря. Грант был первым номером, и все это прекрасно понимали. Другие вратари сыграли бы лишь в случае его травмы. Келли Хруди завоевал позицию третьего голкипера своей игрой на сборах. Я ему так и сказал: «Келли, ты в составе, но играть не будешь». Его все устраивало».
Ну, может быть, не совсем «устраивало».
«Помню, Эл Арбур приехал на сборы, а я был в бешенстве, – вспоминает Хруди. – Я сказал Элу, что не хочу быть третьим или четвертым вратарем. Я и Кинэну так сказал. Я сказал: «Я согласен быть третьим номером, но только скажите мне об этом сейчас. Я не хочу еще неделю колесить по Канаде, чтобы потом еще и в состав не пройти».
Некоторые решения по комплектованию состава выглядели подозрительно. Кинэн оставил в команде своего вратаря Хекстолла вместо Руа. В сборную попали лишь два крайних левых нападающих – Гуле из «Квебека» и Брайан Пропп из «Филадельфии». Наконец, Токкета предпочли нескольким куда более именитым игрокам.
И пусть здесь нельзя исключить политизации со стороны Кинэна, два его последних решения говорят об этом тренере многое. За день до первой встречи на турнире против чехов последними игроками, покинувшими сборную, стали крепкий защитник из «Вашингтона» Стивенс и Пулен – капитан и душа команды Кинэна.
«Это самое тяжелое решение по составу, которое мне доводилось принимать», – заявил тогда на пресс-конференции Кинэн.
Впрочем, может быть, все было не так уж сложно.
«Майк всегда все делает, исходя из интересов команды, – считает Пулен. – Он может отодвинуть свои личные симпатии на второй план не хуже любого другого тренера».
Стивенса, настоящего спортсмена по духу, новость одновременно смутила и взбесила. Перрон говорит, что он едва не заплакал, когда ему об этом объявили. Савар помнит, что Стивенс очень разозлился. Именно таким он и вышел к журналистам, заявив, что в будущем не собирается добровольно выступать за сборную Канады.
«[Кинэн] предложил мне остаться в команде седьмым защитником, но я отказался. Я хочу играть, – выпалил Стивенс. – Не хочу просто сидеть и смотреть. Мне есть чем заняться».
Для Пулена же это стало чуть ли не облегчением. В октябре прошлого года его жена родила недоношенными девочек-близняшек, и домой их привезли лишь в декабре. Кроме того, весной он отыграл заключительные три раунда плей-офф с тремя сломанными ребрами. На Рандеву-87 Пулена поставили в центр тройки Хаверчака и Динина, выходившую против звена Ларионова в 2-матчевой серии. Бытовало мнение, что и на Кубке Канады его ждет схожая роль, но молодые игроки – особенно Гилмор – банально превзошли матерого ветерана.
«Все было по делу, – считает Пулен. – Я бы с удовольствием сыграл на турнире, но что поделать. Мне пришлось пройти через многое. Я был совсем не прочь поехать домой».
Таким образом, Кинэн собрал свою команду.
«В самом процессе принимали участие практически все, но на стадии итогового анализа все свелось к рекомендациям тренеров», – сказал он.
Если не случится травма или еще какой-нибудь форс-мажор, основным вратарем будет Фюр. Главный объем работы в обороне возьмут на себя Бурк и Коффи, поддерживаемые многогранными партнерами. Защитника «Миннесоты» Крэга Хартсбурга признали лучшим игроком своей позиции по итогам чемпионата 1987 года – ожидалось, что его поставят в топ-4. Далее следовал интересный тандем Рошфора и Кроссмана. Наконец, в состав прошли Мерфи из «Вашингтона» и Джеймс Патрик из «Рейнджерс».
24-летний Патрик уже два года выступал за национальную сборную, и тренерский штаб считал, что его опыт игры против русских будет неоценим.
«У нас были Бурк и Коффи, – рассказывает Хартсбург. – Остальные же были просто хорошими игроками, и мы научились полагаться друг на друга. И неважно, играли мы по 5 или по 20 минут за матч. Помню, я сидел на скамейке с Джеймсом Патриком в одном матче и складывалось ощущение, что мы уже десять минут на смену не выходили».
В атаке же команда понимала, что ее поведет за собой главный центрфорвард. Именно Гретцки предстояло стать мотором сборной, пусть два его предыдущих выступления на Кубке Канады нельзя назвать безукоризненным успехом. В 1981 году он набрал больше всех очков в сборной, которую русские разнесли в пух и прах в финале. Позже Гретцки назовет это худшим моментом своей карьеры.
В 1984 году он вновь лидировал по очкам в команде, но самым ценным игроком турнира признали Тонелли. Следом за Гретцки шла блестящая молодежь в лице Лемье и Мессье – иметь таких центров как Гретцки, Лемье и Мессье весьма недурно – но вот дальше все было не столь надежно.
Лишь шесть крайних нападающих попали в итоговую заявку – Гуле, Пропп, Андерсон, Токкет, Динин и Клод Лемье – причем из этих шести лишь Гуле тянул на снайпера. Это также означало, что Саттер, Гилмор и Хаверчак большую часть времени на льду будут проводить на непривычной позиции.
Саттер не придавал этому значения. При необходимости он и в ворота готов был встать.
«Сам вызов в сборную уже приятен, – сказал он. – У меня было два козыря – гибкость и опыт побед».
Хаверчак же не задавал вопросов по поводу того, где будет играть. В начале сборов к нему подошел один из тренеров и сказал: «Ты ставишь нас в сложную ситуацию. Если честно, мы не рассчитывали, что ты пройдешь в состав». Однако он прошел, и это стало пиком его карьеры, по итогам которой его включили в Зал славы.
«Для меня это была возможность сыграть против лучших, как, думаю, и для многих, – заметил Хаверчак. – Такой шанс выпадает нечасто».
Нельзя не отметить и Токкета. Наименьшая вероятность на прохождение в состав, пожалуй, была у 23-летнего уроженца Торонто, отыгравшего всего три года за «Филадельфию», впервые забросившего 20 шайб в сезоне-1986/87. Токкет понимал, что дожить до конца сборов даже у плодовой мушки было больше шансов, чем у него, однако он также осознавал, что ему может найтись место в команде. Выражение «игрок-энергия» еще не вошло в хоккейный лексикон, но именно таковым видел себя Токкет. И хрена лысого он сдастся без боя.
«Я все ждал, что мне скажут: «Собирай манатки», – вспоминает Токкет. – Но я хорошо проявлял себя на сборах и приехал туда в отличной форме, потому что знал, что Кинэн это любит. Я посмотрел на состав и подумал: «Если я и пройду в команду, то в качестве игрока-энергии, которого могут выпустить на две минуты, а могут и на восемь.
Я видел, как отличные команды не могут победить, потому что у них нет никого на эту роль. Я подумал, что это может стать моим хлебом. Я уверен, что Майк взял меня в сборную, потому что я играл у него в «Филадельфии».
После четырех недель подготовки и девяти товарищеских встреч, они были готовы к турниру. По крайней мере так казалось. Однако оставалось сделать еще один шаг – сборной предстояло пройти еще один тест на выносливость. Кинэн нынче говорит, что не планировал этот инцидент заранее, но под давлением все же заметил: «Нельзя сказать, что это не в духе моего тренерского подхода».
От Суперсерии-1972 до Олимпиады в Солт-Лейк-Сити в 2002-м в мифологии вокруг каждой победы канадской сборной на турнире всех сильнейших всегда есть история о каком-то определенном моменте, подтолкнувшем команду стать братством кленового листа. В 1972-м это был отказ Вика Хэдфилда, Жильбера Перро, Ришара Мартена и Жослена Гевремона выступать за сборную перед матчами в Москве. В 1984-м таким моментом стало примирение игроков «Айлендерс» и «Ойлерс». В 2002-м это была пафосная – по мнению некоторых даже наигранная – речь Гретцки после ничьей с чехами на групповом этапе.
В 1987-м же сборную Канады объединила ненависть к Кинэну. Иглсон утверждает, что проблемы начались буквально в первый же день сборов, а к первому матчу турнира игроки были готовы устроить настоящий мятеж.
После изнурительного 2-недельного турне по восточной Канаде, где команда проводила товарищеские матчи, сборная отправилась в Калгари, где ей предстояло отцепить последних игроков и начать подготовку к первой встрече группового этапа против чехов, которая была назначена на 28 августа в «Сэддлдоуме».
Чтобы снять накопившийся стресс, перед матчем против Чехословакии сборная съездила в Бэнфф, и обстановка, кажется, нормализовалась перед возвращением в Калгари (национальный парк Бэнфф – одна из главных достопримечательностей Канады, расположен на границе провинций Альберта и Британская Колумбия в Скалистых горах – прим. пер.).
Вместе с игроками в поездку отправились их подруги и жены, включая Джанет Джонс. Они провели день за игрой в гольф в Кэнморе. Отдохнули на ферме Саттера. Сплотились. Более того, все прошло столь мирно, что Кинэну как раз и не понравилось.
«С тех пор, как мы сюда приехали, я никаких жалоб от игроков не слышал», – заметил он журналистам, собравшимся на альбертинском курорте.
По крайней мере, так он выразился для широких масс. В личных же разговорах все обстояло несколько иначе.
«Я помню, Майк сказал: «Что-то слишком все спокойно. Надо что-нибудь замутить», – говорит Савар.
Кинэн посадил дам игроков в отдельный автобус, который отправился за командой из Бэнффа в Калгари. Затем последовала неубедительная ничья 4:4 с чехами в первом матче турнира, что Кинэна совсем не обрадовало.
«Мы весь матч толком не играли в обороне, и под обороной я понимаю всех игроков на льду», – рычал он.
«Адольфа это не особо порадовало», – заметил один из его подопечных, использовав излюбленное прозвище тренера в команде.
После матча хоккеистов ждали их девушки и жены, но Кинэн сказал главе пресс-службы сборной Биллу Тюлу, что не видит оснований для предоставления игрокам свободного времени. Вместо этого их погрузили в автобус и повезли в гостиницу на командный ужин. Тут-то и начались проблемы.
По словам очевидцев, Мессье встал и заявил: «Так не пойдет».
Затем об этом доложили Иглсону, а следующим утром поспешно провели собрание с Гретцки, Мессье, Бурком и руководством сборной. Кинэн утверждает, что оно длилось не более пары минут, и по его окончании Гретцки с Мессье сердечно извинялись после того, как тренер объяснил причины своей строгости по отношению к игрокам.
«Я сказал: «Уэйн, понимаешь ты это или нет, но тебе предстоит сыграть против сильнейшего соперника в истории сборной Канады, и ты должен быть готов играть на этом уровне, – излагает Кинэн свою версию событий. – Уэйн ответил: «Прошу прощения, что так получилось. Этого больше не повторится». Вот и все».
Однако говорят, что все прошло несколько иначе.
Согласно воспоминаниям Кларка и Перрона, игроки пребывали в ярости и требовали, чтобы Кинэна либо убрали из сборной, либо привели в чувство. Собрание проходило рано утром на следующий день, и хотя Кларк уже забыл все его подробности, но зато отлично помнит общее настроение. «Они были в настоящем бешенстве», – говорит он.
«Команда находилась под огромным давлением, и Кларк это видел, – добавляет Перрон. – Он сказал: «Мне не нужен бунт в раздевалке».
Бунта в этот раз удалось избежать. «Часть процесса становления команды заключается в развитии дисциплины и сплочения, – заявил Кинэн, когда история просочилась в прессу. – Думаю, [это собрание] позволило нам найти общий язык и пошло всем на пользу».
Возможно. Вот только Иглсон говорит, что на самом деле этот инцидент был лишь «небольшой стычкой, которую быстро погасили», а настоящая конфронтация случилась пять дней спустя после победы канадцев над американцами в Гамильтоне. После матча сборная улетела в Монреаль готовиться к игре против шведов.
По словам Орла (очевидное прозвище Иглсона – прим. пер.), поздно ночью в дверь его номера постучали два лидера канадской команды и попросили, чтобы Кинэна навсегда освободили от занимаемой должности. Иглсон выслушал их доводы, сказал, что обсудит все с Кинэном и попросит его смягчить свой подход. Об увольнении же тренера не могло идти и речи. Иглсон не стал раскрывать имена хоккеистов тогда, равно как и для этой книги. Впрочем, принято считать, что речь идет о Гретцки и Бурке.
На следующий день Иглсон пригласил Кинэна с игроками на обед и сказал им решать сложившуюся проблему. Тренер согласился пойти на компромисс. В определенной степени. Хоккеисты решили, что этого будет достаточно.
«Не думаю, что жесткость Майка для кого-то секрет, – говорит Гретцки. – Я даже считаю, что за пределами катка он отличный парень. Просто он требовал от всех игроков быть такими же собранными и готовыми, как он, а в августе этого трудно добиться. Уровень страсти и решимости не был на должном уровне в команде, и Майк это видел.
Мы не очень хорошо начали турнир. Мы сели, все обсудили, и Майк подобрел. После этого мы достаточно быстро нашли общий язык».
Хаверчак считает, что мира удалось достигнуть благодаря Мессье, который был альфа-самцом в раздевалке. Правда это или нет, Хаверчак и другие согласны, что это стало поворотным моментом в команде.
«Месс подошел к [Кинэну] и сказал, что нам не нужны подобные манипулирования сознанием, – рассказывает Хаверчак. – Игроки сборной будут готовы выкладываться в играх и так. Нам не нужна вся эта херня. На этом все и закончилось. Дальше мы уже относились ко всему серьезно».
На следующий день они одолели шведов 5:3, Гретцки забросил шайбу и отдал три передачи, а Мессье вел за собой команду своей силовой игрой. Еще через два дня они свели матч с русскими вничью и заняли первое место в группе.
«Вопрос был решен, – говорит Иглсон. – Меня все устраивало».
«В конечном счете, все хотели одного, – делится Ларри Мерфи. – Все хотели победить. Все хотели добиться одной и той же цели. Вот почему все уладилось».
Впрочем, нельзя сказать, что на этом все и закончилось, потому что слухи о назревавшем мятеже дошли и до журналистов. Скотт Моррисон из Toronto Sun проделал главную работу в этом плане и уже писал статью в Монреале, когда ему позвонил Иглсон. Орел умолял Моррисона не публиковать этот материал «в интересах страны».
Тогда журналист предположил, что, может быть, история не соответствует действительности, но Иглсон ему ответил: «Да все правда, блин. Просто не хочу, чтобы об этом узнали сейчас».
Когда на следующий день команда переехала в Гамильтон, статью уже опубликовали. Моррисону пришлось немного понервничать, когда Кинэна попросили подтвердить эту информацию. Кинэн немного помолчал и ответил: «Я знаю этого журналиста, и он обычно сообщает верные данные. У меня нет оснований полагать, что сейчас иной случай».
Моррисон выдохнул с облегчением. Ему также показалось, что Кинэн ему улыбнулся.
Понравилось? Поддержи проект рублем!
Номер карты – 4274 3200 3863 2371
Фото: Gettyimages.ru/Bettmann / Contributor, Frank Lennon / Contributor; East News/AP Photo/Larry Macdougal, AP Photo/Fred Jewell, AP Photo/Canadian Press/Ryan Remiorz, AP Photo/Blaise Edwards; youtube.com/Rebecca Brand; nhl.com
автор Эд Уиллис допустил в своей книге ряд ошибок или неточностей. в связи с этим мне хотелось бы внести небольшие коррективы.
- Брайан Троттье на Кубке Канады 1984 выступал не за Канаду, а за США. он действительно родился в Канаде и играл за неё на КК 1981. Однако, Брайан - индеец, воспользовавшийся правом свободной смены гражданства. так что за Канаду выступали не пятеро, а четверо игроков Айлендерс.
- В составе сборной Канады 1984 года было не семь, а восемь игроков Ойлерс . Автор забыл упомянуть защитника Чарли Хадди.
- Ларри Робинсон отказался от участия в турнире на КК 1987 из-за перелома ноги, случившегося как раз на турнире по поло, о чём сам хоккеист написал в своей автобиографии, выставив свою фотографию в гипсе.
- Робинсон, по воспоминанию участников КК 1984 (Гретцки, Коффи, Бурн, Босси), действительно сыграл ключевую роль, в том, что после внутренних передряг и ряда поражений команда почувстовала себя единым целым. И добился этого он отнюдь не своей мягкостью, как указывает автор. На командном собрании, проходившем без участия тренеров, Робинсон произнёс жёсткую, эмоциональную речь, которая потрясла и зажгла игроков, ибо они ещё никогда не видели обычно добродушного Ларри в такой ярости.
Но на видео победную шайбу забил Коффи.