Как прокачать клуб до уровня РПЛ? Интервью бывшего спортдиректора «Балтики»
Дорский поговорил с Исмаилом Ибрагимовым.
«Балтика» – долгожданный новичок РПЛ. Калининград не видел высшую лигу 25 лет, причем с 1998-го до второй половины 2010-х команда толком не боролась за возвращение.
Резкий рывок «Балтики» ввысь связан с приходом новой менеджерской команды в 2019-м. Генеральный директор Тажутдин Качукаев подтянул в клуб Кирилла Волженкина (вскоре занял его место) и Исмаила Ибрагимова, который сначала стал шеф-скаутом, а затем – спортивным директором «Балтики». Широкая аудитория может не знать эти имена, но это интересно, потому что с этими людьми «Балтика» избавилась от статуса клуба-неудачника, сотрудничала с одними из самых интересных молодых тренеров России (Евгений Калешин и Сергей Игнашевич) и наконец-то вернулась в РПЛ.
В 2024-й «Балтики» вступила уже без Волженкина и Ибрагимова. В ноябре клуб покинул Ибрагимов, отвечавший в том числе за пересборку состава к РПЛ, через несколько недель по собственному желанию ушел и Волженкин.
Александр Дорский встретился с Ибрагимовым и поговорил о четырехлетнем пути «Балтики», работе с Калешиным и Игнашевичем, трансфреной кампании перед дебютом в РПЛ и первой половине сезона.
***
– Ты пришел в «Балтику» в 2019-м. Каким тогда был клуб?
– В «Балтику» меня позвал гендиректор Тажутдин Качукаев, который тогда только начинал работать в клубе. До этого он был в «Химках», я его консультировал по некоторым футболистам. В «Балтике» сотрудничали уже на другом уровне. У нас в целом была команда молодых энтузиастов, у которых не было особого управленческого опыта.
Не хочу критиковать предыдущих руководителей, потому что у всех своя правда. Заход на противоречии «они плохие – мы хорошие» мне кажется не совсем конструктивным. До нас «Балтика» делала четкий упор на результат первой команды – то руководство считало, что игра стоит свеч.
– Ты имеешь в виду большие зарплаты по меркам Первой лиги?
– Я не акцентирую внимание именно на зарплатах. Предыдущее руководство ставило на статус игроков – он должен был помочь сходу решить задачу по выходу в РПЛ. Не получилось, но все-таки статусные футболисты привлекли какую-то аудиторию на трибуны – сильно помогло и открытие нового стадиона к ЧМ-2018. При Игоре Черевченко за «Балтику» играли, например, Дмитрий Скопинцев, Сенин Себаи, команда занимала пятое место. Потом что-то сломалось. Но это необязательно означает, что то руководство что-то делало неправильно.
При этом нам хотелось изменить позиционирование клуба – чтобы соперники, люди в индустрии и общественность серьезно относились к «Балтике». Я много разговаривал с новичками «Балтики», игравшими в Первой лиге. Они говорили, что даже выездной матч с «Балтикой» – реальная возможность победить. Еще некоторые сотрудники гордились, что «Балтика» набрала больше всех очков в истории Первой лиги. Это сомнительное достижение, ведь клуб всегда хотел играть в РПЛ.
Это не могло устраивать, нужно было менять психологию внутри клуба, отношение соперников. А уже затем выйти в РПЛ.
– Ты упомянул, что хотелось получить серьезное отношение от людей в индустрии. Это какое?
– Когда игроки, агенты, тренеры, медиа понимают, что у клуба есть стратегия, что он не бросает деньги на ветер. Что все клубные процессы логичны.
– Разве в первое время было что бросать на ветер?
– Конечно. Первые два года – работа кризис-менеджера, у нас был дефицит бюджета. Мы разбили эту сумму на три года: каждый сезон понимали, что за какую-то грань не можем заходить, потому что тогда отрицательное сальдо опять вырастет.
За два года дефицит компенсировали, но даже в год выхода в РПЛ у нас был седьмой-десятый бюджет в Первой лиге. Надеюсь, что скромные финансовые условия мы компенсировали игрокам прежде всего отношением к ним, профессионализмом, организацией процессов, своевременными выплатами зарплаты, стабильностью с главными тренерами. Ну и, конечно, городом, болельщиками и стадионом.
– За счет чего закрывали дефицит бюджета? Продажи игроков?
– Не буду лукавить и говорить, что мы самые классные. Так что нет, это не продажи. Были субсидии от области, спонсорские деньги – в первую очередь от янтарного завода. Букмекерский контракт. Трансферы – только четвертая-пятая категория.
– Когда почувствовал, что что-то меняется в положительную сторону?
– После сезона-2020/21 Качукаев собрал всех менеджеров в кофейне. За время разговора к нам подошло человек десять: «Ребята, вы делаете большое дело. Наконец-то город почувствовал, что «Балтика» что-то может». Вроде бы обычные слова, но для меня они стали индикатором правильного движения.
Повторюсь: у нас не было большого управленческого опыта, мы ориентировались на общение со старшими товарищами из российских больших клубов, на статьи про устройство европейских топ-клубов. Формировали собственное видение. Нам хотелось взять по чуть-чуть от каждого, кто нравился.
– На кого вы равнялись?
– Скажу про себя. Во-первых, на ЦСКА – ориентир эффективной работы без сумасшедших средств. Да, я помню кричалки в первые годы Гинера, но ЦСКА все равно всегда отличался рациональным подходом, даже бизнес-подходом.
Еще один большой пример – «Ростов», как они не побоялись делать ставку на своих после отъезда легионеров. Огромная работа Алексея Рыскина, Валерия Карпина и Антона Тупикова, директора академии.
– «Ростов» круто переформатировался, но ведь у них не так много ростовских воспитанников – скорее можно говорить о топовой селекции в старших возрастах.
– Это не имеет значения. «Монако» берет игроков только в возрасте 16-18 лет, но это им не мешало находить хороших футболистов и регулярно выгодно их продавать. Топовая академия – это и топовая селекция, а не только воспитание своих пацанов с нуля. Все равно в каждом возрасте будет не больше трех-четырех игроков, на которых делается ставка.
«Ростов» не может сейчас покупать иностранцев? Каких-то – точно может. Но вместо этого клуб вкладывает около 200 миллионов рублей в год в академию. Это больше всех, за исключением московских клубов и «Краснодара».
«Ростов» – абсолютный топ в поиске и доведении талантливых мальчишек до взрослого футбола. Начиная с команды ЮФЛ-3 у них прекрасный скаутинг. Многие молодые игроки из топ-академий хотят в «Ростов», потому что они видят Мелехина, Щетинина, других игроков, получивших шанс.
Такие ролевые модели – очень важный момент для молодых парней. Сейчас в защите «Аякса» играет 17-летний Йоррел Хато. Пересмотрите первый тайм матча «Марсель» – «Аякс». После такого тайма ни один российский тренер больше никогда не дал бы шанса Хато. А Хато в «Аяксе» спустя несколько матчей дали капитанскую повязку, они понимают, что это законы бизнеса. Эта повязка – плюс десять миллионов евро. Какой-нибудь 14-летний парень в академии «Аякса» смотрит на Хато – и хочет стать таким же. Ровно так же несколько лет назад Хато смотрел на де Лигта.
«Балтика» модернизировала академию и ввела физиологические тесты (в основе их отменил Игнашевич)
– Ты не хочешь противопоставлять вашу команду предыдущей, но сказал, что вам хотелось прогрессировать как клуб, а не только как первая команда. Что вы меняли в академии?
– Раньше в академии было одно нестандартное поле, которое еще и плохо постелили, а также главное естественное поле, на котором занималась и основа. Не удивлю, если скажу, что основа – всегда приоритет, поэтому за час-полтора до ее тренировки поле нужно было освободить, час-полтора после нее некоторые игроки отдельно дорабатывали, поэтому поле тоже было недоступно для академии. А это около пяти часов светового дня – очень много.
Кирилл Волженкин, который сначала занимался правовыми вопросами и молодежным футболом, а после ухода Качукаева стал гендиректором, пробился во всевозможные совместные программы РФС и УЕФА: искусственное поле поменяли. Главное поле на старом стадионе тоже перестелили при помощи РФС. Отремонтировали раздевалки. Поменяли освещение. Рядом с офисом раньше была парковка – теперь там манеж.
Плюс начали подписывать собственных воспитанников.
– Раньше «Балтика» их не подписывала?
– Подписывала, кто-то даже получал время в основе, но это было неконцептуально. С появлением «Балтики-БФУ» и молодежки уже можно говорить о системе. Раньше у местных пацанов было ощущение, что чудом в основу и можно пробиться, но в целом главная команда – это что-то очень далекое.
«Балтика» – региональная академия, клуб только начинает играть в РПЛ, поэтому никто не удивился бы, если местные пацаны выбирали бы топ-академии при наличии предложений. В прошлом году мы подписали игроков 2008 года рождения – сильные ребята, поверившие в проект родного города. Значит, мы двигались в правильном направлении. Раньше один-три лучших воспитанника уезжали в топ-академии. Сейчас этого нет.
– Это все прекрасно, но в этом сезоне в основе «Балтики» выходит лишь один воспитанник – Влад Лазарев.
– Согласен, но я бы назвал воспитанником и Тиграна Аванесяна, который до ЦСКА занимался в академии «Балтики». То есть для местных пацанов Аванесян – парень с их двора.
Один парень 2007 года попал в сборную России, пацан 2006 года из СШОРа попал в «Балтику-БФУ» и тренировался с основой.
– Ты говорил, что большой вклад в развитие детско-юношеского футбола в Калининграде внес Грищенко, который осенью стал тренером «Велеса». Что он сделал в «Балтике»?
– Я курировал «Балтику-БФУ», но всем внутри занимался Грищенко, он был главным драйвером процессов. Во второй команде, молодежке и старших возрастах академии появились психолог, физиолог, даже руководитель научной группы. Постоянно тестировали игроков, исследовали их физиологический потенциал.
Благодаря психологу получили психологические портреты всех игроков молодежки и «Балтики-БФУ». Закупили оборудование для теппинг-тестов: человек бьет по клавише определенное количество времени, так вычисляют концентрацию человека. Измеряется сила нервной системы. Эти тесты проводили перед матчами – в день игры была понятна фокусировка игрока. Со временем выявили корреляцию между состоянием игрока по тестам непосредственно перед матчами и качеством его игры.
Все процессы наладил Грищенко, но нужно отметить и помощь Министерства спорта Калининградской области – оно помогло закупить оборудование и организовывать конференции.
«Балтика» не могла конкурировать по финансам с клубами РПЛ. Было еще два отталкивающих фактора для привлечения футболистов. Калининград – классный город, но все-таки это не Москва и не Петербург, куда проще заманивать футболистов. Ну и главное: мы не были командой РПЛ по статусу. Так что нужно было искать конкурентные преимущества: мы их пытались найти в развитии клуба в том числе с точки зрения науки.
– Что за физиологические тесты?
– Мы закупили оборудование от компании Vald Perfomance. Одно из них – система SmartSpeed. Игрок бежит и пересекает луч, который фиксирует точное время и скорость. Это не секундомер, у которого есть погрешность в одну-две секунды.
Также купили истему ForceDecks – это тензо-платформа, автоматически определяющая более пятнадцати тестов: например, прыжки вверх с руками, без рук. Появились трекинг-данные Catapult для молодежной команды.
Появился лактометр, во время нагрузок брали кровь на лактат: пытались понять, как быстро восстанавливаются игроки. Собрали базу данных на всех калининградских футболистов от 14 лет.
– Почему эти тесты не проводились в основе?
– В главной команде – взрослые футболисты, которые зачастую снисходительно относятся к тестам. При Калешине мы проводили тесты, но Игнашевич их убрал. У каждого тренера свой подход.
Установили ролевые модели внутри клуба: Кашчелан – для опытных игроков, Макарчук – для среднего возраста, новичок ЦСКА – для молодых
– Лазарев застал эти тесты?
– Да, когда Лазарев и Тамерлан Мусаев спускались в «Балтику-БФУ», проходили тесты. В детстве Мусаев был очень маленьким. Если посмотреть фото ЦСКА 2001 года рождения, самые щуплые там – как раз Мусаев и Лазарев.
Тамерлан никогда не был суперскоростным, но тесты, которые в том числе он проходил сейчас перед переходом в ЦСКА, показывают, что даже в этом он прибавляет. У него мощный кор, за счет толчковой силы он развил скорость. Да, он по-прежнему не спринтер, но сейчас у него скорость точно выше среднего. В «Балтике» у него и Николы Радмановаца всегда был наименьший процент жира, Тамерлан ест по весам, только фермерскую еду. В плане отношения к себе и к футболу Мусаев – гик.
У нас стереотип, что если игрок выступает до 16-17 лет на одной позиции, он уже не сможет быть эффективным на других. Мусаев это опроверг: в школе ЦСКА он был опорником, потом – восьмеркой, затем – десяткой. В «Локомотиве», «Торпедо» и молодежке «Анжи» его тоже не видели как центрального нападающего.
Нападающего в Мусаеве увидел Вадим Гаранин – это произошло в молодежке тульского «Арсенала». После Гаранина в Тулу пришел Николай Ковардаев – при нем Мусаев забил больше всех среди игроков 2001 года рождения и младше.
Мы пытались определить ролевые модели для всех групп игроков. Для молодых ею как раз были Мусаев и Лазарев. Часть из заработанного ребята инвестируют в себя: учат английский язык, нанимают диетологов и ментальных коучей. Да, можно ориентироваться на Беллингема, но кажется, что он где-то далеко – а Мусаев и Лазарев совсем рядом.
Иногда мне кажется, что Мусаеву и Лазареву уже 30 лет. Чаще всего российские футболисты приходят к тому, к чему уже пришли Тамерлан и Влад, когда до конца карьеры остается четыре-пять лет. Считаю, что в этом большая заслуга Младена Кашчелана, который в свое время взял над ребятами шефство. Смотря на Мусаева и Лазарева, по-другому стали вести себя, например, Аванесян и Пряхин.
Еще один плюс Лазарева – несгибаемый характер. У него были очень серьезные проблемы с коленом, кто-то говорил, что он даже не вернется в футбол. Он вернулся – и на старте сезона достойно смотрелся в РПЛ. Думаю, многие видели, как он показывал Клаудиньо на табло во время кубкового матча с «Зенитом». Это настоящий Лазарев, это не игра. Ментально очень сильный пацан.
– Кто был ролевыми моделями для других групп игроков?
– Для игроков среднего возраста – Артем Макарчук. Он приходил в «Балтику» как игрок ротации «Факела» – команды, которая по спортивному результату должна была вылететь во Вторую лигу. В этой команде Макарчук играл на позиции крайнего нападающего. Калешин нашел ему другую позицию – и пошло. За несколько лет Артем дошел до вызова в сборную. После этого мы могли говорить любому игроку: «Посмотри, Макарчук в 22-23 года, по сути, еще даже не начал карьеру. Работай – и все получится, все рядом».
Пример для самых опытных – Младен Кашчелан, который идеален в отношениях с командой, с руководством, с самим собой. В 38-39 лет он одним из первых приезжал на базу, делал разминку, собирал ребят вокруг себя и вкладывал правильные ценности.
Когда из «Балтики» уходил достаточно опытный российский игрок, он сказал: «Блин, что это за команда? Здесь не с кем расслабиться после игры». В этом весь идентификационный код и ген «Балтики».
– Слышал, что Кашчелан мог остаться в структуре «Балтики», но в итоге он помогает Юрану в «Пари НН». Почему так?
– Да, Кашчелану предлагали войти в штаб Игнашевича. Младен там себя не видел. А Игнашевич не видел продолжения игровой карьеры Кашчелана в «Балтике».
Младен ушел, но он точно живая легенда «Балтики».
Детали по Тамерлану Мусаеву: чем он так хорош? почему отступные – всего 30 миллионов рублей?
– Говорят, что ты оказываешь большое влияние на Мусаева.
– Надеюсь, что я оказывал влияние не только на Мусаева, но и на Лазарева, Аванесяна, Пряхина, Латышонка, Осипова, а также ребят из второй и молодежной команд. Со всеми часто общался, старался всегда подбадривать и мотивировать. Для меня спортивный директор – это не работа за компьютером в офисе. Эта работа – для заместителя спортдира, который собирает информацию от скаутов. Для меня спортивный директор – тот, кто управляет всеми бизнес-процессами, связанными с главной командой.
Возможно, прозвучит грубо, но в клубе все, кроме игроков, – обслуживающий персонал. Кто бы как ни затягивал галстуки, как бы кто ни пыжился – если не будет футболистов, не будет ничего. Большую роль играет ментальность игроков – значит, спортивный директор должен много времени проводить с ними, знать их интересы, понимать, что нужно улучшить, чтобы футболистам было комфортнее. Это одна из главных задач помимо курирования трансферной политики клуба и координации с департаментами, взаимодействующими со спортивным блоком.
– Давай вернемся к Мусаеву. ЦСКА заплатил за него отступные – всего 30 миллионов рублей. Почему они были такими маленькими?
– Не имею права разглашать, какими они были, но экономика этой сделки сопоставима, например, с переходом Никиты Салтыкова в «Локомотив». Все остальное – досужие разговоры.
При переподписании контракта сторона Мусаева ни разу не просила повышения зарплаты, всегда разумно относилась к его статусу в команде. Мне кажется, это важный момент.
С их стороны было лишь одно условие – об отступных. В ограниченных условиях «Балтика» ничего не потратила из трансферного бюджета при переподписании игрока. Мусаев очень многое сделал для клуба, принес немало пользы, стал лучшим игроком в ФНЛ и ушел за самые большие деньги в истории «Балтики».
– Тебя удивило, что после такой первой части сезона Мусаева подписал ЦСКА?
– Вообще нет. Еще при мне интерес к нему высказывали почти все топ-клубы. Да, это были всего лишь разговоры, но тем не менее.
– Но Мусаев с августа по ноябрь почти не попадал в старт «Балтики» в РПЛ.
– На тренировках и во время матчей босс – тренер, а не спортивный директор, поэтому не хочу обсуждать тренерские решения.
Такой отрезок серьезно не влияет на позиционирование Мусаева. У каждого топ-клуба есть шорт-листы, где кандидатов смотрят годами. Кто из нападающих 2001 года рождения и младше лучше Мусаева сейчас?
– Тюкавин.
– Да, Тюкавин – топ. Но он игрок московского топ-клуба, который только переподписал контракт. Его трансфер в РПЛ может позволить разве что «Зенит». Плюс большие нападающие обычно раскрываются позже: Заболотный – ярчайший пример.
Мусаев растет, его профессионализм не вызывает сомнений. Поэтому, думаю, Тамерлан раскроется в ЦСКА. Единственная проблема – эмоциональность, реакция на неудачи. Но Мусаеву всего 22, и он год от года прогрессирует.
Какими были тренеры «Балтики»: Калешин – еще один архитектор новой версии клуба, Игнашевич повернут на трех центральных защитниках
– Ты говорил, что Калешин был больше чем главным тренером. За что он еще отвечал?
– Калешин очень предан футболу, он в хорошем смысле слова фанатик. Во многом он меня сформировал: как взаимодействовать с тренерским штабом и игроками, на что обращать внимание при просмотре потенциальных новичков. Например, как деталь, в скаутинге: у Калешина был очень большой акцент на первом касании футболиста.
Я сказал, что все, кроме игроков, – обслуживающий персонал. Это как раз я перенял от Калешина. Для игроков спортивный директор должен быть боссом, а не другом, не должно быть панибратства, потому что при нем сложно серьезно спрашивать в работе. Не скажу, что у меня были с этим проблемы, но после слов Калешина еще раз убедился, что это правильный подход в работе.
– Калешина в «Балтику» ты позвал?
– Надо отдать должное высшему руководству клуба: у нас было доверие, они никогда не лезли в подбор тренеров и игроков. Мы с Калешиным были давно знакомы, я понимал, что то, что он декларировал, было мне близко. Поговорили с Качукаевым – решили, что Калешин главный кандидат.
– Что декларировал Калешин?
– Он рассказал свое примерное видение «Балтики», философию, которая ему близка. Выслушав его, я пошел к Качукаеву, он ответил: «Нет, я хочу не этого, мне близок «Байер» Рогера Шмидта». На что Калешин честно сказал: «Если хотите такой футбол, вам нужен другой тренер».
Мы долго общались с Калешиным, я проникся его видением и отношением к игре. Начал объяснять Качукаеву: «Сейчас мы в не лучшем финансовом положении, мы будем брать молодых игроков. Калешин предлагает много касаний мяча, взаимодействий, постоянную доминацию. Такой футбол развивает игроков, играть в атаку маркетингово привлекательно». В итоге я организовал встречу, на которой Калешин и Качукаев быстро нашли точки соприкосновения. Альтернатив по масштабу личности у нас вообще не было.
– Я познакомился с Калешиным в декабре 2019-го – и мгновенно был очарован его знаниями и идеями. Мне казалось, что еще чуть-чуть – и ваша «Балтика» выйдет в РПЛ, но в итоге с Калешиным это не произошло. Почему?
– Меня восхищало, что Калешин не радовался победе при плохой игре и внутренне был доволен поражениями при хорошей игре. Он был самураем, для которого важен путь. «Балтика» встала на ноги – и в этом огромная заслуга Калешина, это не стоит недооценивать даже с учетом того, что в РПЛ мы вышли с другим тренером.
– Кажется, ты так и не ответил на вопрос.
– Почему? Калешин – тренер-строитель, который был вовлечен во все клубные процессы. Во многом именно он дал понять, что у клуба должна быть концепция, нужно вкладываться в бренд. На момент ухода Калешин вместе с Семаком был самым долго работающим в одном клубе российским тренером.
Для самурая важен только путь. Это ответ на все.
– О чем подумал, когда увидел высказывания Калешина в конце прошлого года?
– Я безмерно его уважаю. Если он посчитал нужным так сказать, значит, была причина. Не хочу осуждать и критиковать, потому что уважение к нему очень велико.
– Ты слышал похожие мысли, когда вы были в «Балтике»?
– Калешин – очень эмоциональный человек. На этом фоне он мог что-то говорить, но я восхищался, что через пять минут после жестких слов в адрес кого-то он мог позвать этого человека на кофе. Когда он что-то говорит, в эту секунду думает именно так.
– Кажется, игровые идеалы у Калешина и Игнашевича совсем разные.
– Конечно.
Один из моих принципов – не вести переговоры за спиной работающего тренера. Когда Калешин ушел, у нас в голове было шесть-семь кандидатов. Игнашевич – один из первых, с кем мы встретились. От первого звонка ему до нашей встречи прошло часов четырнадцать – за это время Игнашевич подготовил достаточно исчерпывающий анализ команды. Он сразу сказал, что хочет играть в три центральных защитника, расписал, кого на каких позициях видит.
После этого мы встретились с несколькими тренерами. Честно говоря, с каждым новым собеседованием укреплялись в мысли, что Игнашевич – лучший кандидат. После Калешина нам нужен был такой же трудоголик, мы делали упор на это, а не на тактику. Игнашевич – такой же фанатик работы.
Допустим, он выбрал схему 3-5-2 – затрет ее до дыр, изучит все, что есть в мире.
– Тебе не казалось, что повернутость на трех центральных защитниках может быть и тренерским ограничением?
– Я спрашивал Игнашевича: «Если схема с тремя центральными защитниками так хороша, почему восемьдесят процентов тренеров играют в четверку?» Он отвечал: «Эти восемьдесят процентов не понимают тройку»
Я не могу компетентно оценить, насколько Игнашевич силен в разных сферах тренерской деятельности. Но я могу точно оценить его уверенность в том, что он силен в чем-то конкретном. Это подкупило, ведь игроки очень быстро распознают неуверенность тренера в себе. Калешин и Игнашевич – очень уверенные в себе люди, поэтому за пять лет у «Балтики» было всего два главных тренера.
Как «Балтика» укреплялась перед РПЛ: пример – «Оренбург», финт в чилийских медиа ради подписания Сото. Почему так мало играет лучший российский футболист команды?
– Как «Балтика» хотела комплектоваться после выхода в РПЛ?
– У нас был большой разговор между кураторами от области, людьми из «Ростеха», который летом зашел в клуб, Волженкиным, мной и Игнашевичем. Почти все оставшиеся российские игроки находились в нормальном возрасте – до 27 лет. По нашему замыслу они должны были стать костяком «Балтики» в РПЛ на два-три сезона, а к нему мы добавили бы еще нескольких сильных игроков, в первую очередь легионеров. Мы ориентировались на «Оренбург», по большей части смотрели футболистов из Латинской Америки. Но «Оренбург» может платить больше, чем «Балтика».
Могу спорить с кем угодно: в наших экономических рамках мы привезли качественных игроков. Двадцать-тридцать процентов погрешности при трансферах – норма, они есть даже у «Брайтона».
Абсолютно не согласен с позицией «Балтика» – слабая команда, поэтому идет на предпоследнем месте». Мы проиграли шесть матчей за семь туров, сыграв только две домашние игры на этом отрезке. Почти все игры были равными по содержанию. Это было видно визуально, об этом говорила продвинутая статистика. Конечно, это тяжелый психологический удар при выходе на новый уровень.
– Даже после прихода «Ростеха» у «Балтики» остались серьезные экономические рамки?
– Конечно, но приход «Ростеха» был заметен. Например, «Балтика» начала летать комфортными чартерами. На игроков спонсор тоже выделял деньги.
– Если бы «Ростех» не зашел в «Балтику» и вы остались бы с источниками финансирования из Первой лиги, какие трансферы могли бы себе позволить?
– Сложно ответить конкретно. Думаю, мы жили бы в формате «Факела». Но наша зарплатная ведомость и так была пятнадцатой в лиге, а команда – точно не слабее тех, кто платит побольше.
– Что за формат «Факела»?
– Летали бы рейсовыми самолетами, ужались бы где-то в гостиницах и питании. Платили бы в среднем не больше семи-восьми тысяч долларов в месяц.
– Как в селекции строилось взаимодействие с Игнашевичем?
– Мой селекционный департамент составлял шорт-листы кандидатов после просмотра полных матчей тех чемпионатов, за которые они были ответственны, также обрабатывали запросы от агентов.
Фамилии из шорт-листов направлялись Игнашевичу. Дальше он ранжировал тех, кто ему понравился. Не всегда у нас была возможность подписать первого номера в этом списке, но большого разброса не было.
С этого сезона игроков согласовывали и с кураторами из «Ростеха».
– Давай обсудим нескольких летних новичков. Артур Галоян с конца сентября почти не появлялся в старте, отдал всего одну голевую передачу и уже уехал в «Акрон».
– Галоян – самый результативный игрок Первой лиги в прошлом сезоне. Он работал с Игнашевичем в «Торпедо». Очевидно, тренер знал сильные и слабые качества футболиста. В «Балтике» не было ни одного человека, который остался бы недоволен трансфером Галояна, когда он перешел к нам. В первых матчах Галоян играл достаточно качественно: против «Сочи» попал в перекладину, поучаствовал в голе в ворота «Ахмата» в Кубке.
По функциям Галоян не совсем подходил под типаж Игнашевича на позиции инсайда, но мы осознанно на это шли: были нужны футболисты, которые сыграли бы на рояле.
– Но у вас уже был такой игрок – Кузьмин.
– Один такой игрок – мало. Тем более Кузьмин очень редко играл больше 60 минут.
– Кажется, это вообще главный вопрос по «Балтике» в первой части сезона.
– Кузьмин – топовый игрок РПЛ по классу, но есть ситуации, которые мешают ему максимально раскрыться. Но даже на старте этого сезона он показывал свой уровень.
Я не задавал Игнашевичу вопрос о Кузьмине, потому что Игнашевич гораздо компетентнее меня в вопросах поля и замен. Никто не мешал Кузьмину опровергнуть тезис о 60 минутах: например, на старте прошлого сезона ему давали больше времени. Значит, пока у Кузьмина не получилось доказать, что он может играть полные матчи.
– Ситуации, которые мешают Кузьмину максимально раскрыться, – это проблемы с режимом?
– Нет, с режимом у него все в порядке. За последние месяцы Кузьмин сбросил шесть-семь килограммов мышечной массы, чтобы быть легче и резче. То есть Макс прислушивается к словам Игнашевича.
Ситуации, о которых я говорю, – личного характера, не имею права о них говорить. Просто надеюсь, что эти ситуации позади. По качествам Кузьмин может играть в топ-клубе РПЛ.
– Мы отвлеклись от неоднозначных трансферов.
– Я общаюсь с представителями других клубов и точно знаю, что новички «Балтики» были целями команд из топ-8. Это оценка и уровня игроков, и нашей компетенции.
– Кого ты имеешь в виду?
– Сото. В 2022-м он играл за сборную Чили, его дважды вызывали и из «Балтики». Один раз Сото сам отказался от вызова, чтобы адаптироваться в России, во второй поздно прислали вызов – мы этим воспользовались и отказались отпускать игрока.
Сото играл в «Уракане» вместе с Гарре. Люди из «Крыльев», которые просматривали Гарре, говорили, что их кандидатом на усиление правого фланга обороны был именно Сото, но по разным причинам трансфер не состоялся.
– Сото уже ушел из «Балтики». Почему, если это такой крутой игрок?
– Сначала мы взяли Роберто Фернандеса – ультраатакующего левого латераля, который хорошо видит поле и заходит в середину. У Фернандеса есть пробелы в обороне, поэтому мы хотели сбалансировать края – для этого нужен был более надежный игрок справа.
Сото – как раз цепной пес с большим опытом игры в четверке, он никогда не был звездой на юношеском уровне, сделал себя сам за счет отношения к футболу. Поэтому он полностью подходил под нашу концепцию.
Понимаю, почему Сото ушел, но это внутренняя история, пускай она останется в «Балтике». Думаю, вопросов по уровню и востребованности Сото нет, «Балтика» с профитом продала его в Чили.
– Жоау Ламейра – 26 минут в РПЛ и зимняя аренда в «Оцелул».
– Для полноценной оценки игрока нужна фактура – по Ламейре в «Балтике» у нас ее нет. Жоау – одно из наших первых летних подписаний, и, возможно, изначальное видение игры «Балтики» в РПЛ отличается от того, к чему мы пришли через несколько туров после старта сезона.
К осени в опорной зоне «Балтике» понадобился игрок, больше направленный на разрушение и подборы. В том числе поэтому место в старте потерял Казаев, а получил – Осипов.
В разговоре с Ламейрой Игнашевич сказал: «Если бы мы были «Динамо», ты бы играл в старте». Ламейру мы взяли на очень скромные условия даже по меркам топ-команд нынешней Первой лиги.
– Кого подписать было сложнее всего?
– Сото, сделка по нему умирала два раза. Изначально он хотел деньги, которые платят, например, в «Оренбурге». Сото хорошо общается с Виктором Мендесом из ЦСКА – видимо, отсюда и такие запросы. Плюс «Уракан» хотел в три раза больше, чем в результате мы заплатили. Игнашевич не очень верил, что мы докрутим этот трансфер.
После первых сложностей мы переключились на более молодого чилийца и сделали все, чтобы Сото узнал об этом. Сото был первым номером Игнашевича на правый фланг обороны, молодого чилийца он тоже одобрил, но скорее за неимением альтернатив.
В итоге Сото сказал, что попросит «Уракан» уменьшить запрос, а также готов на снижение размера подписного бонуса.
– Что вы сделали?
– Вышли на авторитетного чилийского журналиста и рассказали ему о письме, которое этот молодой чилиец отправил в свой клуб. В этом письме он просил отпустить его в «Балтику». Сото понял, что это не фейк, и стал сговорчивее.
Еще одна непростая сделка – Бистрович. Мы вели его с начала лета, но даже в середине окна он вообще не рассматривал Россию.
Вторую часть прошлого сезона он провел в «Фортуне», ему там понравилось, но «Фортуна» не могла дать то, чего ждал ЦСКА. В итоге «Фортуна» то всплывала, то пропадала – и когда европейское окно закрылось, мы вернулись и закрыли сделку.
Осенью Ибрагимов не думал об увольнении Игнашевича. Ни в одном из матчей РПЛ за «Балтику» не было стыдно
– При обсуждении Ламейры ты говорил об ожиданиях и реальности в игровом стиле. Согласен, что после сентября «Балтика» перестала быть агрессивной командой, старающейся очень высоко прессинговать любого соперника?
– Переоценка случилась из-за отсутствия результата. Нормально, что после шести поражений в семи матчах тренер ищет способы выхода из ситуации. Это решение Игнашевича и его штаба, мы в это не лезли.
– Хоть раз в течение первой части сезона «Балтика» была близка к отставке Игнашевича?
– Не могу сказать за всех. Надеюсь, на всех этапах Игнашевич чувствовал максимальную поддержку от меня. Кто что думал еще, меня не касается.
Конечно, мы ожидали другого результата, но ни в одной игре мне не было стыдно за ребят.
– Почему нужно мыслить категорией стыда?
– Пять лет с командой – внутренне чувствуешь, когда кто-то беспомощен. В РПЛ у меня ни разу не возникало такого ощущения. Матчи с «Оренбургом», «Пари НН», «Рубином», «Факелом», «Уралом» – ни в одном не уступили по игре, а это команды, которые имеют примерно такие же задачи, как у «Балтики».
– Но в итоге «Балтика» ушла на зиму предпоследней.
– Я все проанализировал, но не готов обсуждать это в публичном поле.
Почему Ибрагимов ушел из «Балтики»?
– В ноябре «Балтика» объявила о расторжении контракта с тобой по согласию сторон. Это увольнение?
– Наверное, да.
Видимо, «Ростех» посчитал, что я главная причина неудачных результатов. Я принимаю на себя ответственность, «Ростех» – компания, которая дает «Балтике» деньги, они вправе принимать такие решения. Так что никаких проблем, мы нормально расстались. Главное – я могу спокойно приехать в Калининград и честно посмотреть в глаза любому.
Я всегда старался донести до каждого сотрудника клуба принцип «Не «Балтика» для тебя, а ты – для «Балтики». С этим посылом и ушел. Если мое увольнение приведет к прыжку клуба наверх, буду только рад.
– Расставание стало неожиданностью?
– Да нет, это же как раз вопрос ответственности. С начала сентября понимал, что что-то происходит. Я же не дурак: мы проиграли шесть матчей в первых семи турах. Тем более я не первый год в футболе, понимаю, что закулисных историй не избежать.
Я это говорю не с негативом, это правила игры, в которой я участвую по своему желанию.
– Правильно понимаю, что после неудачного старта сезона ты подумал, что кто-то очень захочет занять твое место?
– Конечно. Еще раз: это нормально.
– Через несколько недель после тебя «Балтику» покинул и Волженкин. Я слышал, что его никто не выгонял, а он ушел сам, в том числе из-за несогласия с расставанием с тобой.
– Наверное, он действительно был не согласен с этим решением. Не знаю, насколько это повлияло на его уход. Мы никогда не проговаривали: «Мы – одна команда», но это подразумевалось нашими действиями и годами совместной работы.
– Герман Ткаченко сказал: «Они стали узниками своих представлений, они слишком категоричны. Кажется, они не смогли выстроить коммуникацию в том числе с «Ростехом».
– Да, я смотрел этот эфир «Итогов». Мне кажется, это очень точная характеристика. Ткаченко вообще очень сильный спикер.
Я всегда таким буду. Если у мужчины есть принципы, он должен быть бескомпромиссным в тех случаях, когда дело касается зон ответственности. Я могу быть гибким, например, в переговорах, но не могу быть гибким в том, что внутренне меня не устраивает, только чтобы продлить себе жизнь. На какие-то вещи я смотрю под одним углом – и считаю, что он правильный.
– Из этих формулировок почти ничего не понятно.
– «Ростех» пришел перед РПЛ – и наша предыдущая работа осталась немного за ширмой. Поэтому наши взгляды и отличались.
– «Ростех» приходит и дает деньги, почему он не может устанавливать свой порядок?
– Может, поэтому у меня и не может быть претензий. Это просто объяснение нашего расставания. Расставания абсолютно нормального.
Я благодарен «Балтике», руководству области и «Ростеху». Мне кажется, у нас одна цель – сохранение места в РПЛ и дальнейшее развитие клуба.
Ибрагимов хочет помогать развиваться молодым тренерам – говорит, что в России уделяют мало внимания психологии. Давление в «Зените» не меньше, чем в «Спартаке»
– Твоя главная ошибка за пять лет работы в «Балтике»?
– Я ее четко осознаю, но она останется между мной и мной.
– Что дальше?
– Пока – пауза, которую хочется использовать для подтягивания слабых сторон. Например, начал интенсивно заниматься английским с учителем, планирую пройти курс по лидерству, скоро буду читать лекции по спортивному менеджменту в одном из московских университетов. Опыта публичных выступлений мне не хватает, надо прибавлять. Если прибавлю, стану сильнее как менеджер – смогу больше влиять на игроков.
– Что дальше с футболом?
– Было несколько предложений, но я их отклонил. Считаю, что нужно идти в правильный проект в правильное время и с правильными людьми. Наверное, пока эти три П не сложились.
У меня есть понимание: если идти работать, то в стабильный проект с четкой стратегией развития, где есть возможность созидать и строить что-то отличное от обыденного.
Также стратегически мне очень хочется помогать развиваться талантливым людям в футболе, в особенности молодым русским тренерам. Есть тендеция: психологии и ментальной подготовке игроков уделяется очень мало внимания, многие тренеры шаблонизированно пытаются копировать Гвардиолу, Де Дзерби, Конте и Клоппа, толком не понимая сути.
На мой взгляд, великий тренер отличается от просто большого тем, что умеет находить правильную мотивацию в самый сложный момент. Я лично не знаком с Карло Анчелотти, но видно, что он уделяет очень большое внимание групповой психологии, связям внутри команды. Тот же сэр Алекс Фергюсон читал курсы по лидерству в Гарвардском университете и написал книгу на эту тему.
На самом высоком уровне, когда тренер может отобрать лучших аналитиков, физиологов, тактиков в свой штаб, на первый план выходит масштаб личности тренера, умение воздействовать на группу, умение повести за собой в сложный момент.
– По этой логике лучший тренер России – Семак?
– Результаты говорят обо всем: Семак однозначно лучший.
Да, у «Зенита» большие возможности, но что, их нет у «Спартака»? Все говорят, что в «Спартаке» больше давления. Окей, так можно было думать, когда у «Зенита» несколько лет все было прекрасно в РПЛ, но мы же видели, что было на старте этого сезона. В «Зените» тренер тоже находится под огромным давлением.
– Давай выделим топ-3 молодых тренера России.
– Правильнее разделить их на две категории: кого знаю лично и те, про кого я что-то слышал от коллег, за чьей работой наблюдал со стороны.
Первая категория – Грищенко, про него я уже говорил, уверен, он будет работать в топ-клубе, это лишь вопрос времени. Дмитрий Игдисамов из молодежки ЦСКА. Его 2005 год – супер, там уже есть пацаны, которые реализовывают свой потенциал на уровне РПЛ (Глебов, Кисляк, Рядно). Игдисамов очень скрупулезен, как раз большой акцент делает на психологию, много внимания уделяет личностному росту футболистов.
Ренат Мифтахов, который осенью заменил Грищенко в «Балтике-БФУ», а сейчас вернулся в молодежку. Очень глубокий тренер по пониманию игры и взгляду на игроков. Игорь Родькин, который сейчас стал главным методистом в академии Коноплева, работал с Мифтаховым в «Рубине».
Из тех, с кем я пока не пересекался, выделю Павла Алпатова из «Динамо-2». Часто команды играют алгоритмизированно, тренер сразу предлагает конкретное решение, кричит, сажает игрока на джойстик в заключительных фазах тех или иных действий. У Алпатова есть какие-то направления (например, направленность на вскрытие полуфланговых коридоров), а в них игроки принимают решения исходя из той или иной ситуации на поле. Мне кажется, что это лучший способ развития молодых игроков.
Телеграм-канал Дорского
Назовете 20 легионеров, которые сыграли больше всего матчей в России? Ок, Нобоа, а еще?
Фото: РИА Новости/Алексей Филиппов, Владимир Астапкович, Владимир Федоренко, Сергей Пивоваров, Виталий Невар, Григорий Сысоев, Михаил Голенков; Edgar Breshchanov/Global Look Press; ФК «Балтика»
Удачи ему!
Из летних трансферов, пожалуй, хорошо вписались только Энрикес и Фернандес. Бистрович и Сото – более-менее. Остальные – что-то на уровне провала и простого непопадания. Не зря в итоге год заканчивали всеми, кто играл в основе в пердиве, за исключением пары позиций. Самая показательная характеристика.
Правда, смотрю я сейчас на работу новых руководителей – и как-то даже летняя кампания мне больше нравилась, чем то, что происходит этой зимой в плане трансферов.
Фернандес как латераль в атаку очень неплох, но его должен страховать кто-то. Увлекается впереди.
Вообще стандартная дилемма для клубов после выхода - усилиться и потерять в сыгранности или выставлять "набитый" костяк. Вот Балтика поменял пол основного состава и не угадала. К сожалению я не верю в сохранение прописки, но буду рад ошибиться