¡A las armas! Глава 5. Футбол. Часть 4. Отцовство

Для болельщика (ну или как минимум для меня) основным разочарованием является то, что мужик, который носит майку твоей команды, твой игрок, тот, кто составляет часть твоей души болельщика в течение 90 минут в неделю, не ценит цвета в той же степени, что и ты. Это так. Он зарабатывает деньги, а ты платишь за то что смотришь на него; кроме того, в случае с Райо, и в принципе маленьких команд, он использует Франху как одну из остановок на пути, на котором, если ему повезет, заработает себе на икру[1], а если нет, то только зря прожжет бензин. Для большинства игроков, которые носят майки скромных команды, это всего лишь что-то типа курортного романа, и принять это тяжело. По этому, когда уходит кто-либо их тех, кого ты по-настоящему ассоциируешь с собой, чувствуешься себя им должным. Должен им бесконечную благодарность. Такая как у меня есть по отношении к Коте, Мичелю[2], Уилфреду. А так же к Коке или Мовилье[3]. Последний, Хосе Мария Мовилья, лысина, бегавшая в центре полузащиты Райо в течение 3 сезонов, был из Атлети, но, как я предполагаю, командой его жизни стала Сарагоса, несмотря скотское расставание с ним со стороны клуба, хотя может это не так[4]. Без сомнения, он был лидером моей команды в эпоху потрясений, в ходе которой дефолт семьи Руис Матеос стал самым главным событием. Его последним матчем как франхирохо был поединок против Гранады. «Да, я знал, что он будет моим последним ещё до того как сыграл. Я очень устал от клуба с претензиями от клубных сотрудников, в то время как нам не платили. Для этого, чтобы внести ясность, вышел к журналистам очень быстро. Хотел попрощаться с людьми», - рассказывает мне Мовилья по телефону. Из этого дня, 13 мая 2012 года, я помню очень немного, в том числе помню угловой, который привел к голу Тамудо, Мовилья гнал команду в штрафную. Одетый в тренировочную манишку. Потому что он уже не играл.

YouTube – наша сегодняшняя визуальная память, и он лучше, чем телевизор, поскольку плохо запоминается. Воспоминания должны быть неясными или это не воспоминания. На YouTube много видео «тамузадо», но в одном из них прекрасно видно как Мовилья как одержимый рванул к воротам перед Буканерос, он расположился рядом с центром событий и разговаривал с кем-то на поле. «Для чего?» - я спросил его. «Для того чтобы помочь там, где я был нужен», ответил он мне. Игрок, который ушел с поля, и уверен, что эта банальная мысль, не может сильно помочь пробить угловой, из-за чего я повторил: «Но как ты мог помочь?». «Ну, я там был нужен», настаивал он, оставляя ответ на этот вопрос неясным, так что, во-первых, я больше не настаивал, а во-вторых этот гол должен был влететь хоть от мента, хоть от кого-либо из вальеканцев. Фалькао только что забил в Вильярреале, и Гранаде можно было проиграть, чтобы остаться в Примере. Когда Мовилья подбежал, игроки Райо уже сообщили эту информацию гранадцам. По правде, они их обманули, сказав, что Атлети выигрывают 0-2. «Будь честен. Если бы боковой отменил гол, как ты думаешь, что произошло бы?»- спросил я его. Он замолчал на несколько секунд. Глубоко вздохнул. «Уверен, что я бы пожалел о том, что я сделал в тот момент». Я не встану и не буду ему аплодировать, поскольку это было бы некрасиво.

Когда тот гол залетел, Мовилья был сбоку от ворот, почти касаясь сетки. У меня ощущение, что если бы мяч прошел рядом с ним, он бы попытался отправить его в ворота, и пусть даже солнце село бы на Альбуфере[5]. Но в этом случае мяч залетел, и в этом хаосе, в котором все бегали во всех направлениях, а тренер плакал как после операции, в котором на поле были люди в форме футболистов, болбоев, охранников и еще больше просто народа с улицы в спортивной одежде, во всем этом хаосе царствовала фигура Мовильи. Он был единственным, кто знал куда идет. Если конкретно, схватить за грудь кого-нибудь из игроков Гранады. «Я только хотел ясно им объяснить, что они спаслись, чтобы они не побежали забивать гол. Что Атлети выигрывают, и что вылетает Вильярреал», говорит он. Не верю, что андалузцы забили бы, если честно. Этого и не произошло. Действительно, до того как закончился матч в Вальекасе, Марко Рубен[6], нападающий Вильярреала ударил головой и попал в штангу пока Куртуа смотрел как мяч летит мимо него. Да так и случилось: Гранада не сделала попыток забить, и на 3 минуты был заключен пакт о ненападении.

Мовилья этим днем закрыл свой этап с Франхой. Но он помнит одну деталь. В этом матче у него на бутсах был один из знаков Буканерос. «Я нанес фразу «Гордость рабочего класса». Я всегда себя идентифицировал с этой их гранью, трудящихся и гордых людей. Спустя некоторое время после того как я покинул клуб, я пришел со своим сыном на Вальекас посмотреть матч. Во второй половине мы прошли на трибуну Буканерос, потому что я хотел, чтобы он пережил это изнутри. После того как закончилась этот матч, которая был против Валенсии, я надеялся остаться на фондо, поговорить с некоторыми из заводящих, с которыми у меня были хорошие отношения пока я играл за Райо», заключил он.

На следующий день после гола Тамудо, когда я отошел от смертельного похмелья и сказал, что больше не буду пить, я пообещал себе пересмотреть свое отношение к футболу. Хорошо, не о футболе, но перефразируя фразу Андера Изагирре[7] о Реал Сосьедаде из «Моя бабушка и еще 10», лучшей книги в этой серии Просвещённые хулиганы[8]: «Я не люблю футбол, я люблю Райо». Помню, что мне говорили, что такого быть не может, что тратить страницы в такой форме – возмутительно, что однажды у меня будет сын и, что я бы не захотел, что он был бы таким же как я. Очевидно, что эта книга заставила меня многое переосмыслить.

Ну хорошо, в то время пока я пытался писать эту книгу, что затянулось на очень долгое время в сравнении с её объемом, как я уже рассказывал, у меня появился сын. Уверен, что невозможно не написать о том, что значить стать отцом без того чтобы превратиться в полного придурка, и что это событие моя мать с максимальной точностью определяет как «это волшебство». Уверен, что одна из вещей, для которых служит футбол – это оставить нам пространство для снобизма, а оттуда растет мое отвращение к его интеллектуализации. Я понимаю, что это противоречит тому, что это моя вторая книга посвященная данной теме, но если вы дошли до этого места, вы видите, что я говорю обо всем на свете и оставляю это здесь. Уверен, что это не лучший подход для всех.

Говорил, что футбол снижает наш уровень снобизма, поэтому я попытаюсь объяснить с помощью футбола, что для меня значить быть отцом. Начнем с того, что я пою гимн Райо Микелю в качестве колыбельной (это была первая песня, которую я ему пел и я уверен, что она реально успокаивает, если ее немного поменять), и что баюкал ребенка, декламируя прекрасные строчки, в которых говорится «Вперед с Гомой-2[9] / которую приготовили в Вальекасе / которую приготовили в Вальекасе / Пим! Пам! Пум! / Революция!», понимая, что это не очень разумно, хотя это правдивая история, которая случилась, когда мы все еще были в больнице. Моя жена, если вы хотите знать, как-то сказала следующее: «Ребенок будет болеть за ту команду, за которую захочет. В этом нет ничего страшного, поскольку я из Атлети». У Паломы хорошие гены Атлетико: ее отец, дон Херардо, был сосио клуба с номером 1631 и входил в качестве казначея в команду Сальвадора Сантоса Кампано[10] на последних выборах, которые проводил клуб, и которые выиграл Хесус Хиль, потому что Хиль заплатил 400 миллионов песет Порту только за Паулу Футре[11]. Список моего тестя оставался последним в списке выборов, и он уже тогда (в 1987) понял к чему это ведет, другим для этого понадобилось больше времени, и он отказался от членства в клубе, поскольку не хотел быть представлять клуб, президент которого увлекался гольфом и был абсолютно лишен совести.

Вернемся в больницу, где только что родился Мигель и к заявлению моей жены, что ребенок будет болеть за ту команду, за которую захочет. Когда она мне это сказала, у меня, образно, что-то перегорело в душе. И я испустил фразу, которая вместе с выпученными от злости глазами и возможно сказанная на повышенных тонах, превратилась в объявление войны: «Яйца[12]».

Испанцы страдают свое рода гениталиицентризм, в котором «яйца» означают что-то максимально негативное. Сначала идет «нет», потом «ни в коем случае» а потом, если заходить ещё дальше, отбросив всю дипломатию, «Яйца». Я ценю, что мой сын сам выберет, чего он хочет от жизни и как ее прожить, но, нет, он не может выбрать себе команду. Мне жаль, но нет. Я не имею ничего против Атлети, но мне очень не понравиться, если он прервет традицию болеть за Райо, но я знаю, что продолжить её будет трудно. Это станет примерно тем же, если он будет за правых, возможность, которую я предпочитаю не рассматривать. И здесь я должен пояснить, что одна из моих жизненных целей заключается в том, чтобы он стал райста.

[СИГНАЛ ТРЕВОГИ 1, ОТЦОВСКАЯ ФИЛОСОФИЯ] До того как у меня появился Микель, я совершал поступки из большого числа побуждений: для удовольствия, из-за обязанностей, из-за любви из благодарности, чтобы избежать большого зла, для компромиссов, чтобы никого не обидеть. Все то же самое, что делает весь мир. Но, повторюсь [СИГНАЛ ТРЕВОГИ 2, Я ЗАЯВЛЯЮ ЭТО СО ВСЕЙ ОТВЕСТВЕННОСТЬЮ], когда у тебя сын, ты все делаешь для него. Когда я принимаю решения, когда каждый день выбираю, чем заняться, когда планирую что-то, то думаю, как я бы себя почувствовал, если был бы отцом. Думаю о Микеле. [СИГНАЛ ТРЕВОГИ 3, ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, УТВЕРЖДЕНИЕ ЗА КОТОРОЕ ОЧЕНЬ СТЫДНО] Повторюсь, у всего есть свое значение. Так вот появление ребенка – это завершение круга. [РЕЖИМ ТРЕВОГИ ВЫКЛЮЧЕН, СПАСИБО, ЧТО ПРОДЕРЖАЛИСЬ ДО СЮДА]

Уверен, что каким-либо образом, я должен его убедить болеть за Райо Вальекано. Что это что-то очень важное для меня, что связывает меня с бабушкой, которую он никогда не узнает и с родиной его отца, должен попытаться, что бы он их полюбил как своих. Это очень сложно: объясните-ка ребенку, который, тем более, родился не в Вальекасе, почему он должен болеть за дерьмовую команду, которая почти ничего не выигрывала и для которой привычным место обитания является Сегунда. Вам это покажется мудозвонством, но мне нравится представлять будущее, в котором я за руку привожу своего сына на стадион и мы смотрим матч, а на следующий он в слезах возвращается домой в слезах потому что другие дети прикопались к Райо и к нему и я ему объясняю почему мы райста, а он понимает и продолжает быть им вопреки здравому смыслу, которым уже обладает. И бывают дни, в которые он думает, что его гребанный отец заставил его болеть за команду-неудачницу, но в другие дни у него возникает чувство гордости, потому что он знает, что Франха идет от его корней. Возможно, однажды придет и этот день и он поймет, что его отец сделал это из лучших побуждений. Это именно так, и если бы он был не за Райо, то за его походы на футбол платила бы мать.

[1] В оригинале comprar regalices – купить лакрицу.

[2] Miguel Ángel Sánchez Muñoz "Míchel" (1975 - ) – Испанский футболист, центральный полузащитник. Воспитанник Райо Вальекано, где и провел почти всю карьеру, исключая два сезона в Мурсии и Малаге. Завершил карьеру в Райо в 2012 году. Всего за Райо провел 363 матча.

[3] José María Movilla Cubero (1975 -  ) - Испанский футболист, центральный полузащитник. Выступал за Райо в период с 2009 по 2012 год, провел 125 игр.

[4] Маравилья был уволен из клуба 25 февраля 2014 года, о чем сам футболист узнал об этом с сайта команды. Все это спровоцировало скандал в Твиттере. После этого он завершил карьеру.

[5] Avenida de la Albufera – расположена к востоку от стадиона, то есть это выражение здесь имеет смысл и «пусть солнце сядет на востоке».

[6] Marco Ruben (1986 - ) – аргентинский футболист, нападающий. С 2008 по 2012 выступал за Вильярреал. Русскоязычной публике может быть известен по киевскому Динамо, где больше числился, чем играл.

[7] Ander Izagirre (1976 - ) – испанский журналист и писатель родом из Сан-Себастьяна.

[8] Испанская книжная серия, посвященная болельщикам различных клубом. Собственно ¡A las armas! Вышла в этой серии.

[9] Гома-2 — смесевое взрывчатое вещество, производимое и применяемое в Испании в горных работах.

[10] Salvador Santos Campano – испанский бизнесмен и спортивный чиновник, в течение 18 лет был вице-президентом Атлетико.

[11] Paulo Futre (1966 - ) - португальский футболист, выступавший на позиции левого крайнего полузащитника. В Порту победил в 1987 году в Кубке европейских чемпионов, в Атлетико перешел 1987 году, где играл до 1993 года и провел 163 игры, забив 38 голов. С ним Атлетико дважды выигрывал кубок Испании (1991 и 1992).

[12] В оригинале Los cojones. Если переводить на русский смысл было бы «Хер тебе».