Сергей Гимаев: Горжусь, что я армеец!

Сегодня исполняется 60 лет известному эксперту и заслуженному тренеру России Сергею Гимаеву! Наши поздравления!

Заслуженный тренер России Сергей Гимаев играет за команды «Легенд Хоккея», тренирует любителей, работает в «КХЛ Маркетинг», входит в СДК КХЛ и тренерский совет ФХР, выступает в роли эксперта.

Сегодня Сергей Наильевич отмечает свой юбилей! Накануне мы встретились с Сергеем Гимаевым и поговорили не как обычно об актуальных темах, а о его игровой карьере, выступлении за ЦСКА, матчах в Северной Америке, работе детским тренером и директором армейской школы.

— У вас день рождения 1 января. Как вы его праздновали обычно? — По-разному. Если я был в Москве, то все друзья приходили 1-го вечером. Мы тогда жили в доме, который министр обороны выделил для спортсменов ЦСКА. Но я не так часто был дома на праздники, обычно в это время проходили североамериканские турниры.

— Ездили в составе ЦСКА? — Не только. И с национальной сборной, и со второй сборной, и с «Динамо», и со «Спартаком». Я был в составе московского «Динамо», когда в Эдмонтоне против меня играл Горди Хоу и Уэйн Гретцки. Это был фантастический матч, правда, мы проиграли. Ещё я играл против Челиоса, Олчика, Лафонтена. Незабываемо!

— Как вы оказались в составе «Динамо»? — Очень много игроков из «Динамо» уехало в сборную на турнир, проходивший параллельно. И поэтому игроков из ЦСКА пригласили играть за «Динамо». Это была нормальная практика, я также играл за «Спартак» и за «Крылья» на разных турнирах.

— Значит, на турнирах дни рождения не отмечали? — Да, у нас же были матчи. Конечно, в то время нарушали режим, но на турнирах это было бы делать глупо. Тем более что за нами следили.

— КГБ? — Да. Они всегда ездили с нами, но это были очень хорошие ребята. Их задачей было защищать нас от провокаций. Например, нам не разрешалось ходить по городу по одному, только по трое.

— Вас пытались переманить? — Нет. Но был случай, когда мне предложили поехать в команду НХЛ. Я отказался, понимал, что если уеду, то пострадают все родственники. Ну как я мог сбежать? Я очень советский человек, комсомолец, член КПСС. Побег – это предательство родины. Я воспитывался иначе и не мог быть предателем.

— Жалеете, что нельзя было уехать в то время? — Конечно. Я бы хотел поиграть в НХЛ. Я был большой, жёсткий защитник. Думаю, что неплохо бы получилось, но я в своей жизни ни о чём не жалею.

— Вы восемь раз становились чемпионом СССР в составе ЦСКА. Каждый раз это был особый вызов? — У нас была команда, которой было сложно проиграть. В то время это не говорили, но государственной задачей было, чтобы сборная СССР становилась чемпионом мира. ЦСКА был базовым клубом сборной, «Динамо» — в меньшей степени. В ЦСКА собирались игроки, призывались в армию. Все хоккеисты ЦСКА выступали за сборную, но не всегда могли попасть в состав на чемпионат мира. В «Динамо» были хорошие игроки всегда, тот же Первухин или Билялетдинов, например. Мне было сложно его переиграть.

Была история, когда Виктор Тихонова пригласили возглавить сборную. Он сказал: как можно работать со сборной, если ЦСКА базовая команда? Тогда Тихонова назначали ещё и в ЦСКА. Тогда он начал набирать новую команду, пришли Балдерис, Капустин, Макаров, Касатонов.

— В ЦСКА вас призвали в армию из Уфы? — Нет. Я начал заниматься хоккеем в Уфе, а в армию меня призвали в Куйбышев. Там тренером работал Юрий Моисеев. Это был невероятный человек, я в жизни столько не тренировался, как у него.

— Что же такого особенного было в его тренировках? — Во-первых, они проходили пять раз в день. Мы вставали утром, отправлялись на часовую тренировку, зимой шли на каток. Затем – завтрак и небольшой отдых. Потом была тренировка во дворце спорта в Куйбышеве. Обед, атлетизм и лёд. Ужин и снова ледовая тренировка. И так каждый день. Это были жёсткие тренировки, но я очень благодарен, что так получилось. Благодаря Моисееву я заиграл. Хотя у меня и были хорошие физические данные, но я поздно пришёл в хоккей, в 11 лет, а серьёзно – в 12.

— После пятиразовых тренировок силы играть вообще оставались? — Когда я приехал в Куйбышев, меня отправили в военную часть. Я проходил службу в мотострелковом полку. За месяц, проведённый там, я практически не спал и не ел. Там было очень тяжело, и когда меня вызвали обратно в хоккейную команду, я был готов пахать круглосуточно, чтобы не вернуться обратно. Сказали бы мне на Луну ползти, я бы даже не спрашивал, пополз бы.

— В Куйбышеве вам присмотрели представители ЦСКА? — Я играл всё лучше и лучше. Семь команд Высшей лиги из десяти были заинтересованы во мне.

— Какую команду вы выбрали? — «Динамо». Мы уже договорились с Владимиром Юрзиновым. Но я очень сильно сыграл на первенстве вооружённых сил, забивал, отдавал, Тарасов меня присмотрел, и в Куйбышев пришла телеграмма, что меня вызывают в ЦСКА. Отказаться было нельзя, я был ещё рядовым.

— В «Динамо» на вас не обиделись? — Я был солдатом, который проходил службу. Пришла телеграмма о командировании в ЦСКА.

— Вы с детства болели за ЦСКА. Что почувствовали, когда оказались во дворце? — Помню, подошёл к раздевалке ЦСКА и встал рядом. Идёт Фирсов: «Ты что тут стоишь?». Я ответил, что меня откомандировали в ЦСКА. Фирсов ответил: «Ну и что ты тогда тут стоишь? Давай заходи, будешь сидеть рядом с Третьяком». Стал тренироваться с командой и понял, что в ЦСКА есть как «боги», так и те, с кем можно побиться за место в составе.

— Вы работали в ЦСКА под руководством Виктора Тихонова. Он был жёстким тренером? — Он был выдающимся специалистом, фанатом хоккея, который перевернул хоккей. До Тихоновова знаете, какими были утренние тренировки? Обычные раскатки, вышли, покатались, побросали. С приходом Тихонова они стали полноценными тренировками с силовыми приёмами и бросками. Выходных при нём не было вообще. Выходным считался день, когда тебя после игры отпускали домой, а утром в 11 надо было идти на тренировку. Если тренировка в 17.00, то это супервыходной. Но на такой тренировке нас гоняли по полной, думали, что мы нарушили режим. Её обычно Юрий Моисеев приводил, и мы бегали как челноки по льду.

— Сейчас в КХЛ никто столько не тренируется. — Но мы играли намного меньше матчей. Сейчас намного больше матчей и переездов. Мы очень ждали каждого выезда. Во-первых, ты уезжал с базы ЦСКА, которая находилась за городом и на которой ты жил круглый год. Во-вторых, приезжал в другой город, жил в центральной гостинице.

— Вы были очень жёстким защитником? — Да. Я был высокий, габаритный. Тогда и правила были удобные для меня, зацепы было можно делать, например. Хоккей был более грязный.

— В Северной Америке ещё жёстче играли? — Да, и у нас всегда было очень много травм в первых матчах. Ты отдал, расслабился, и в тебя врезались. В первых матчах мы много ударов пропускали, потом только адаптировались.

— Когда вы против Фила Эспозито силовой приём применили? — Это была серия 1979 года. ЦСКА играл против «Рейнджерс» в Нью-Йорке. Эспозито на меня ехал, хотел жёстко сыграть, но я затормозил и ударил его так, что у него только ноги вперёд улетели.

— Матчи с канадцами были политически ангажированными? — Да, и очень сильно. На каждом этаже гостиницы обязательно сидел человек из ФБР, чтобы не было никаких провокаций. Помню, мы приехали в Баффало, выходили из автобуса, так вдруг какой-то темнокожий человек побежал. Агенты ФБР мигом на него направили пистолеты. Я в шоке был, человек просто мимо бежал.

— У вас самая жёсткая драка была с нынешним главным тренером сборной Чехии Владимиром Ружичкой? — Да. Поколотил его на турнире вторых сборных. Мы там с Олегом Знарком играли. Самое интересное, за всё время игры за ЦСКА у меня был лишь один большой штраф — случайно клюшку поднял и кому-то бровь рассёк.

Вторая сборная обычно комплектовалась из молодых, плюс несколько опытных игроков. Я должен был защищать молодежь и всё время дрался. Я до сих пор являюсь лидером по штрафным минутам турнира «На приз Ленинградской правды». И по результативности должен входить в первую тройку.

— Так что с Ружичкой не поделили? — Он боевой был игрок. Уже тогда приехал в качестве звезды! Наглый такой был! Стали махаться, обменялись ударами, а потом я его поборол.

— У вас в коллекции наград кубки СССР, золотые медали чемпионатов СССР, кубки европейских чемпионов. Какая награда является самой памятной? — Не думаю, что есть какая-то одна. У нас была слишком сильная команда. Может, медаль 83-го года, когда в 44 матчах мы потерпели лишь одно поражение. На «Призе Известий» в сезоне-1982/83 я играл в паре с Сергеем Стариковым, а тройка нападения у нас была Быков-Хомутов-Герасимов. За сезон до этого я забросил 11 шайб. Ну, у меня был хороший бросок. Это мои самые сильные годы, когда опыт уже набрался и физически был хорошо готов. Я мог попасть на Олимпиаду в Сараево, но чего-то не хватило. А после Игр началась следующая четырёхлетка, Тихонов готовил новую команду. На базе ЦСКА, естественно.

— И поэтому вас из ЦСКА отправили в СКА? — Да, это был непростой переход, но полезный в плане будущего. В СКА была хорошая команда, которая на следующий год стала бронзовым призёром. Но чувствовалось, что уровень другой. Вот ты играешь в ЦСКА против Макарова и Крутова и знаешь, что не отберёшь у них шайбу, перехватить её было невозможно.

— Почему? — Никогда не знаешь, как пойдёт передача. Они держали паузу, пас был неперехватываемым! Вот когда я против Гретцки играл, то удивлялся, как человек играет с неудобной руки! В таком стиле играет Радулов, всё время убирая шайбу на неудобную руку.

А в СКА сильной нагрузки уже не было, в средней зоне отобрал шайбу и всё. К тому же моя семья была в Москве, я подумал, что не хочу без них играть. После сезона мне предложили должность главного тренера «СКА-Свердловск». И я согласился.

— Но вы так и не поехал в Свердловск. Почему? — Меня вызвал Тихонов и сказал: «Из тебя получится хороший тренер. Ты бы не хотел поработать в школе ЦСКА?». Я подумал, что и так год без семьи. Мы обсудили с женой, и я решил остаться в школе ЦСКА. К тому же мне было важно воинское звание. У меня отец — военный лётчик. Он прошёл Великую Отечественную войну. Потом он служил в Польше, на Камчатке, в Белоруссии, где я родился. Я всегда гордился, что являюсь офицером.

— Вы ведь педагог по образованию? — У меня два высших образования. В Уфе я окончил Авиационный институт, а в Москве – педагогический. И я хорошо учился, мне было это интересно.

— Кто из ваших воспитанников больше других достиг в хоккее? — Сергей Самсонов. Когда я пришёл в ЦСКА, мне дали ребят 78-го года. Ещё я часто подменял Александрова при работе с командой 72-го года. Мы серьёзно пахали: тренировки, лёд, атлетизм. Физически ребята должны были развиваться.

— Сколько лет вы проработали в школе ЦСКА? — 20 лет. И два года признавался лучшим тренером страны.

— Вы в качестве тренера возили команду в Северную Америку. Что было самым сложным в этих турне? — Травмы игроков. Были ситуации, когда у нас просто некому было играть. Я говорил травмированным ребятам: «Знаю, у тебя травма, ты не можешь играть, но на разминку выйдешь. Мы будем кататься как команда, на скамейке сидим все, но играем в два звена». Бывали и такие ситуации, что травмированные игроки через боль выходили и избегали столкновений, давая возможность здоровым ребятам просто передохнуть. В этих матчах проявлялся характер!

— Кто себя проявил? — Все себя проявили. Помню, как мы приехали к «Колорадо», дорога была долгой, мы очень проголодались. Перед игрой наелись гамбургеров и пропустили в первом периоде 5 шайб. Тренер соперника возгордился. А знаете что потом? Выиграли 8:6 у них. Егор Михайлов пять забил. Лидерами команды были Кваша, Самсонов и Петрунин.

А были и обратные пример. Вот я говорил игроку просто покататься и не сталкиваться, а он специально шёл в столкновение, изображал, как ему больно, чтобы больше не выходить. В таких матчах с канадцами сразу становилось понятно, у кого гнилой характер.

— Тяжело было, когда существовало два ЦСКА? — Неприятно, было много подковёрных игр. Я работал тренером основной команды, тогда и увидел, какая была продажная лига.

— Договорные игры? — Да. Бывало, могли дать судье такую сумму, что ему её надолго хватит. Это сейчас невозможно, а тогда было просто. Мы боролись за плей-офф, приехали на матч с «Салаватом», обыграли их 8:5, через день у нас матч в Куйбышеве с ЦСКА-ВВС. Я ночь не спал, готовился. Мы вышли на матч, первый период проиграли 0:3, команда просто не играла! Я кричал на них в раздевалке, а они мне заявили: «Тренер, а вы не знали, что мы должны были проиграть, потому что они в первом круге в Москве проиграли нам?». Игроки сами между собой договаривались.

— С вашим уходом с поста директора школы ЦСКА был связан скандал… — Скандала не было, поставили ультиматум. Это было несправедливо, я почти три месяца потом не мог спать. Но сейчас я благодарен судьбе и тому человеку, который меня убрал. Сейчас я много работаю, много езжу по стране, тренируюсь сам и тренирую любителей. С «Легендами СССР» мы ездили по стране, были и в Северной Америке, где играли с местными ветеранами. Деньги от этих матчей пошли в помощь пострадавшим во время теракта 11 сентября. Были у нас матчи и в Калифорнии против ветеранов «Кингз», «Дакс» и «Шаркс».

— За Сан-Хосе» играл Евгений Набоков? — Да, было смешно видеть, как наш 70-летний игрок ему бросает.

— Вы работали и с юниорской сборной 72-го, 73-го, 78-го и 90-го годов. Команда 90-го года была очень сильной. Сейчас эти ребята вас радуют? — Там была хорошая команда, в ней играли Войнов, Куликов, Орлов, Локтионов, Грачёв, Чернов, Алистратов, Печурский, Филатов. Очень радует Кугрышев, невероятный прогресс! Он играет не хуже, чем Панарин, тоже праворукий, лидер «Сибири». Ну и Слава Войнов, конечно. Он два Кубка Стэнли выиграл! Дима Куликов хорошо себя проявляет в НХЛ.

— Вот команда была сильная, как же она проиграли канадцам в финале юниорского чемпионата мира 0:8? — Пять бросков – четыре гола. Всё, что можно – залетело. Мы поменяли вратаря, но уже ничего нельзя было сделать. Продолжали атаковать, забить не могли. Никого не хочу упрекать, но решение по вратарям мы приняли неправильно. Тот матч должен был начинать Алистратов, который много играл против североамериканцев. Мы проиграли в финале, а не в матче за 5-е место. Кстати, ту сборную Канады тренировал Пэт Куин, выдающийся тренер. Он умер в один день с Виктором Тихоновым.

— Что случилось с Самсоновым? Почему он так рано закончил? — Он был очень талантлив, всех обыгрывал по школе, был лучшим новичком НХЛ, здорово играл в «Бостоне», где вместе с Торнтоном давал результат. В плей-офф попадали, правда, не часто. Самсонов набирал очки. Но, может, ему не хватало партнёра по звену. Для меня вопрос, почему он так рано закончил. Его в Россию звали — не захотел, хотя хорошие деньги предлагали. Серёга жил в Зеленограде и был единственным, кто каждый день делал зарядку. Он был очень ответственным, за ним тянулись. Он был идеальным лидером и спортсменом.

— А почему Павел Дацюк не играл у вас в сборной 78-го года? — Мы с Пашей разговаривали на эту тему не так давно. Он поздно раскрылся.

— Не хотите вернуться к тренерской работе? — Нет. Зачем? Это нервы и бесконечные поездки. Мне серьёзные клубы предлагали работу, но я не хочу. Мне интересно делать то, что я делаю. Я считаю, что нахожусь на своём месте.

— Как вы впервые попали на «Россию 2» в качестве эксперта? — Я ещё работал директором школы в ЦСКА, сидел на трибуне и смотрел ЦСКА-«Локомотив». Ко мне подошёл корреспондент и попросил интервью в перерыве. Я поделился своим мнением относительно того, как пройдёт матч. Как сказал, так и сложилось. Потом ещё пару раз у меня брали интервью и предложили прокомментировать матч. Я согласился, тем более что уже пробовал давать прогнозы и разбирать матч в перерыве на «НТВ-Плюс». Помню, что первый репортаж вёл из «Лужников». Первое время я постоянно переслушивал свои репортажи, делала выводы, где что не так.

— Игроки не обижаются, когда вы их критикуете? — Умные не обижаются. Вот я говорил про Женю Медведева на чемпионате мира, что он должен быть подвижнее. Его спросили, как он относится к критике Гимаева. Женя спокойно отреагировал, сказал: «Увидимся – поболтаем». Я стараюсь не обижать ребят. Вот у меня хорошие отношения с Кузнецовым, но я его критиковал на чемпионате мира, где он сыграл слабее, чем все ожидали. И он сказал: «Что Гимаев критикует, ему же не дали приз, как лучшему комментатору». Я посмеялся, ну, у меня хорошие с ним отношения, желаю Жене удачи.

Вообще, это серьёзный вопрос. Допустим, я в эфире скажу, что это плохой хоккеист, который не умеет кататься и из-под которого голы забивают. Владелец клуба послушает и выгонит этого игрока. Я не могу так подставлять человека, лучше промолчу или фамилию не назову. У хоккеиста – тяжёлая работа. Я не имею права её отнимать. И я очень ценю мастерство. И за игроков уровня Радулова и Мозякина я всегда буду стоять! Я играл в ЦСКА и очень ценю мастерство. Глядя на таких игроков, я понимаю, что не могу так, как они. Они творят невероятное! Так же отношусь к тренерскому труду. Видно, что многие очень усердно работают, а есть тренеры-обманщики. Они показывают себя выдающими специалистами, а поговоришь с людьми — и в шоке от их работы. Они могут быть хорошими психологами или мотиваторами. Но тот же Воробьёв с любой командой даёт результат. Или Квартальнов.

— Вас часто узнают на улице? — Да, с бородой особенно. Я спокойно к этому отношусь. Даже если человек подойдёт с критикой, я её выслушаю. Но меня нет в социальных сетях, я нигде не зарегистрирован.

— Когда ваш сын играет, сложно комментировать? — Я про него не говорю, если гол не забил. Стараюсь не акцентировать внимание. Пусть я молчу, но внутренне очень переживаю. «Сибирь» показывают сейчас часто.

— Вы сына в хоккей привели? Или он сам захотел? — Я привёл его на каток, купил ему коньки в Чехии и поставил на лёд. Сергею понравилось, я стал брать его с собой на сборы с командой 82-го года рождения. Он был маленький и худой. Ребята в команде прозвали его Ребро, ну, он был младше их на шесть лет! В принципе, эти сборы ему только на пользу пошли. Детям хоккеистов проще. Они могут дополнительно покататься, съездить на сборы, с амуницией не было проблем, отец может помочь разобрать игры и дать дельный совет. Я ЦСКА-2 во многом из-за него тренировал. Причём бесплатно. Меня Тихонов попросил.

— Ваша дочь живёт в Америке. Она со спортом как-то связана? — Она занималась фигурным катанием, кандидат в мастера спорта. После института Настя работала в туристической фирме, в основном по Америке. Ну и когда была в США, встретилась там с другом своего знакомого из Москвы. Они пообщались, полюбили друг друга и поженились. Сейчас дочка приезжает каждый год к нам в Москву с внучкой.

— Вы считаете себя армейцем? — Я в ЦСКА 38 лет, по количеству достижений и олимпийских чемпионов нет никого равного ЦСКА. ЦСКА – это огромная база. На Олимпиаде в Сочи спортсмены ЦСКА выиграли больше всех количество медалей. Я летел из США через Амстердам. Хотел провести день в городе, таможенник не хотел пропускать, хотел, чтобы я прошёл к другому офицеру, объяснил цель визита и т.д. Но потом он увидел, что на мне куртка ЦСКА, и пропустил через границу. За день до этого ЦСКА с «Аяксом» играл там. Горжусь, что я армеец. И очень приятно наблюдать за нынешними успехами команды.