18 мин.

«Это болото, в которое не хотелось возвращаться». Он ушел из «Трактора» и стал музыкантом

50

Поговорили с Zodivk.

Павел Афанасьев – бывший защитник системы «Трактора». Возможно, вы его даже не помните: Павел провел всего 56 матчей за два сезона в «Белых Медведях» и «Челмете». Хоккейную карьеру Афанасьев завершил в 18 лет.

Зато вы наверняка слышали его треки в соцсетях. После хоккея Павел погрузился в музыку и теперь – фонк-исполнитель под псевдонимом Zodivk. К 20 годам у него более трех миллионов ежемесячных прослушиваний и собственный лейбл.

Мы поговорили с Афанасьевым о хоккее и музыке.

«После удачных игр сажали на лавку без объяснения причин» – о руководстве и тренерах в системе «Трактора»

– Как ты пришел в хоккей?

– Встал на коньки в 4 года. Сначала не было планов на хоккей. Мы с семьей постоянно разъезжали, часто путешествовали за границу. В 6 лет мы с братом пошли в школу. Тогда отец решил, что пора плотно заняться хоккеем.

– У тебя брат-близнец Ян. Вы вместе пришли в хоккей и практически во всех командах играли вместе. Получается, вы очень близки?

– Да, но в детстве часто конфликтовали. Конкуренция.

– Даже несмотря на то, что вы играли на разных позициях? Он был нападающим, а ты – защитником.

– Да-да. Например, бежим кросс. А мы соревновались, кто будет первым. Он брал трудолюбием и упорством. А я был талантливее, и мне все давалось намного легче.

– Если у тебя все легко получилась, то почему не просился нападающим и не пробовал больше забивать?

– Изначально я и был нападающим. Но достаточно габаритным. Мне говорили: «Иди защитником. Так у тебя и в обороне будет все хорошо, и в нападении поможешь. Будешь атакующим, а таких игроков мало». Убедили.

– В сезоне-2021/22 ты дебютировал в МХЛ за «Белых медведей». Как прошла адаптация?

– В плане игры не было сложно, потому что постепенно подтягивали. Но на меня сильно влияло доверие тренера. А когда не получал его, меня сразу же… Наказывали почти за любую ошибку. То есть я сразу садился на лавочку. Со временем боялся ошибок. И, соответственно, меньше брал на себя ответственности. Это сыграло ключевую роль.

Мне намного больше нравилась игра в Вышке.

– Но при этом у тебя всего 6 матчей в ВХЛ.

– Да, но там было другое отношение команды и тренеров. Плюс меня подняли в «Челмет» ближе к концу сезона. Команда возрастная, опытная, и попасть в состав было нелегко.

– Почему к тебе придирались?

– Периодически нас с братом спускали из молодежки на важные матчи в ЮХЛ. Говорили, что это для игровой практики, но на деле оказывалась не так. После удачных игр нас сажали на лавку без объяснения причин.

Например, мы поехали в Ханты-Мансийск. За две игры нас ни разу не выпустили, хотя в команде мы были лидерами. Мы психанули и после игр, поставив в известность тренера, улетели домой. После состоялся разговор с [Александром] Шининым (бывший спортдир «Трактора» – Спортс’’). Говорю ему: «Не вернусь в ЮХЛ. Вы рассказываете, что я нужен системе, но при этом я не прохожу даже в команду ЮХЛ и уже молчу про МХЛ. Какой смысл? Я не хочу сидеть – я хочу играть». Он ответил: «Если ты не вернешься в ЮХЛ, я сделаю все, чтобы ты закончил с хоккеем».

В ЮХЛ я больше не играл. Нас с братом оставили в молодежке, но выпускали только для галочки и постоянно кормили завтраками.

– Так а что с тобой было не так?

– Не было объективных причин. Спрашивал: «Почему не играю?» А толком не было ответа. Говорили, что надо подстричься (у меня были длинные волосы), но я этого не делал. Вряд ли бы это помогло. Другие брились налысо, а их все равно не выпускали.

«Лучше один раз дать сдачи и больше никто ничего не скажет» – о скандальной драке в юниорах

– В 2015-м челябинские СМИ писали, что ты и брат подрались с партнером по команде в юниорах. После этого тренера отправили в отставку, а родители забирали детей из секции. Расскажи, что там было на самом деле?

– Это заказная статья.

– То есть этой истории не было?

– Была, но не в том ключе, как писали.

Это случилось в раздевалке перед выходом на лед. Нас человек пять оставалось, включая меня. Ну и как бывает в детских раздевалках? Занимались ерундой. Мой брат и еще один парень приставали к пострадавшему (Артему Антонову – Спортс’’). Тот в ответ толкнул Яна.

Брат не удержал равновесие и ударился о край скамейки. Все было в крови, смотрю – а у него пол-уха оторвано. Сразу дал ему полотенце и отвел к отцу. Они поехали в больницу зашивать рану.

Я вернулся и заступился за брата – пару раз ударил. Но не было такого, что мы били с братом вдвоем. И коньками по лицу никто не бил, как писали. Просто тот парень мне особо и дать сдачи не смог. А я переусердствовал, конечно.

– И что было, когда пришел тренер?

– Отругал и отправил всех на тренировку. Пострадавший тоже пошел на лед. Все отзанимались, но на следующий день начались чудеса. Провели собрание. Меня лишили капитанства и отстранили от тренировок.

Тогда мы готовились к большому турниру, который проводился в Омске. У нас была отличная команда и хороший тренер Григорий Тимофеев. Но, видимо, кому-то нужно было два места в команде. Родители написали петицию – и нас исключили из команды.

– Получается, кто-то из родителей заказал эту статью?

– Боюсь соврать. Но подруга чьей-то мамы работала в редакции. Другие родители уже собирали петицию, чтобы нас отстранить. Эта статья была в помощь. Многие родители подписали [петицию], но потом подходили к моему папе и извинялись за это. Признались, что не хотели идти против всех.

– Была очевидица, которая говорила: «Вообще, эти Павел и Ян пользуются дурной славой. Их и в других командах знают, очень они агрессивные. Раньше за «Мечел» играли, но там родители собрали подписи, и их отчислили». Это правда?

– Нет. Нам было удобно ходить в «Мечел» из-за расположения. Это было еще до школы. А в первом классе мы перешли уже в «Трактор». Очередные слухи про наши конфликты и как мы вдвоем закошмарили всю команду.

– Никакого конфликта в «Мечеле» не было?

– В целом, нет. Безусловно, всегда бывают конфликты, которые переходят в драку. Я не был тем человеком, который будет терпеть, если оскорбят. Лучше один раз дать сдачи и больше никто ничего не скажет.

– Как в итоге ту ситуацию в «Тракторе» разрешили?

– По камерам выяснили, что избивал только я. Поэтому на брата это вообще никак не повлияло. Мне запретили играть в системе «Трактора». Но мы тогда собиралась уже в Америку, поэтому вдвоем уехали и все.

– И вы там играли?

– Мы жили в Бостоне. Играли в «Minuteman Flames» из лиги Elite. Там все так забавно было. У нас был большой дворец и семь катков. Владелец этого дворца был нашим тренером. И он был еще и владельцем фарм-клуба «Бостона». Там мы провели полтора года.

– А как вас взяли в эту команду?

– Через тренировочные лагеря. Как-то мы попали на тренировку «Minuteman Flames». После нее хозяин команды предложил играть за них и звал на весенние коммерческие игры. Но мы вернулись в Россию.

Когда произошел конфликт в «Тракторе», мы уехали в Америку, отыграли контрольные игры. Нам опять предложили остаться, и тогда мы занялись оформлением документов.

Нам посоветовали частную школу. В ней учились только парни. У школы были поле для гольфа, футбольное поле, а еще они арендовывали хоккейную площадку у хозяина команды. Поэтому нам дали скидку на обучение, мы оформили студенческие визы и остались в Бостоне.

– Я знаю, в Штатах школы-пансионы для детей, которые профессионально занимаются спортом. Как было у вас с братом?

– У нашей школы были кампусы для проживания за отдельную плату. Но наш отец выбрал сам контролировать наш режим дня, питание и так далее.

– Как была устроена ваша жизнь в Америке?

Мы жили на съемной квартире. С утра отец отвозил нас в школу. Два раза в неделю были тренировки с командой и обязательные игры по выходным. Еще мы играли за школьную команду, поэтому хоккея нам хватало (смеется). Помимо этого в школе все обязательно выбрали какой-то вид спорта в качестве факультативов. У нас была легкая атлетика.

– Чем отличается американская система юниорского хоккея от российской?

– У них принято самим добираться до игр, а не как у нас – организованно командой. Еще интересный момент – нет деления по возрасту. Когда ты играешь за школу, например, в 5-6 классе, то среди твоих соперников могут быть ученики 10-11 класса.

– Как тебе такой опыт?

– Незабываемый. Я бы и дальше с удовольствием там играл. Их хоккей намного ближе к моему стилю игры.

– Почему вернулись в Россию?

– Из-за трудностей с визой. Каждые 3 месяца отец возвращался [в Россию], потому что у миграционной службы возникали вопросы. Получалось, что он проводил на родине меньше времени. От этого могли возникнуть проблемы с открытием новой визы. Он менялся с моим старшим братом Борисом. Брату это тоже было неудобно. У него же свои дела, он работает тренером по ОФП в системе СКА. Поэтому улетели обратно в Россию.

– А как ты в итоге вернулся в систему «Трактора»?

– Поговорили с руководством. Тогда все были готовы забыть конфликт и обещали, что на игру это не будет влиять.

«В какой-то степени ненавидел хоккей» – о причинах завершения карьеры

– Первый трек у тебя вышел в 2022-м. Тогда ты еще играл за «Белых медведей» и дебютировал за «Челмет». Тогда ты начал карьеру в музыке?

– Нет, музыкой занимался с 14 лет.

– С чего все началось?

– Из интереса. Семья была достаточно обеспечена, но папа никогда свободных денег не давал. Я думал, как заработать на свои нужды. Тогда были странички в соцсетях, где продавали бижутерию. Я делал скриншоты и выкладывал в свою группу. Если у меня покупали, я заказывал у них и так зарабатывал разницу.

Мне написал рэпер – я сейчас даже не вспомню его псевдоним. Он предложил бартер и рекламу, а я напросился в его менеджеры. Он согласился. Мне было 14 или 15 лет, и я такой: «Блин, он не должен знать про мой возраст. Я голосовые записывать не буду, а буду врать, что мне 18». С этого момента начался путь в музыкальной индустрии. Вместе с ним узнавал, как выпускать песни, сотрудничать с лейблами и так далее.

– Как к написанию музыки пришел?

– Я не писал никогда музыку. Это был образ. На самом деле покупал треки и выпускал от своего имени.

– Так можно?

– Да, ты покупаешь права. Правда, первые треки я купил без договора вообще.

– За сколько?

– Три трека, по-моему, за 7 или 9 тысяч рублей.

– «Devil Eyes», который потом набрал 150 млн прослушиваний на Spotify, был одним из них?

– Да.

– И сколько ты заработал с этого?

– Первый миллион.

– На что потратил?

– Я был шопоголиком. Взял видеокарту тысяч за 250, а остальные деньги сливал на одежду в бутиках. Самая дорогая покупка – кроссовки.

– Есть любимый бренд?

– Да нет.

– В команде знали о твоем увлечении музыкой?

– Первыми узнали ребята из школы. Я предлагал им вместе этим заниматься. Но они не верили. Потом, когда трек вышел на американском лейбле «Black 17 Media», мне написал российский лейбл «Рифмы и Панчи» с предложением забрать трек за 200 тысяч. Я показал друзьям сообщение. Наверное, они сильно удивились.

– Как в семье отреагировали?

– Родители долго не знали. Но я был несовершеннолетним, и мне требовалась помощь, чтобы вывести деньги. Вот так отец узнал. Он сказал: «Это все замечательно, но у тебя на первом месте все равно должен оставаться хоккей».

– Почему через год все-таки завязал с хоккеем?

– Закончился сезон-2022/23. Это опять предсезонка, опять я буду сидеть на лавке, опять «подстригись». Это болото, в которое не хотелось возвращаться. В какой-то степени уже ненавидел хоккей.

Никому ничего не сказал и для себя решил, что заканчиваю. Потом мне Шинин позвонил – я ему все объяснил. Он даже не предпринял попытки, чтобы уговорить остаться. Пожелал всего хорошего. Хотя всегда говорили, что меня видят в команде. А этот разговор все прекрасно показал.

– Что после ухода испытал?

– Облегчение. Кайфовал, что больше нет хоккея в моей жизни.

«На пике я продавал треки по миллиону рублей» – о развитии в музыке

– Что значит псевдоним Zodivk?

– Искал что-то небанальное. Долго думал, а потом увидел у какого-то артиста альбом под названием «Зодиак». И я такой: вот оно, я гений. Единственное – перевернул букву «А».

– Как бы ты объяснил, что такое фонк?

– Электронная музыка для трендов в соцсетях.

– Почему выбрал именно его?

– Это была самая простая ниша. Мой друг, NIGHTMORSS (российский фонк-исполнитель – Спортс’’), зашел в нее легко. Мы общались с лейблом, который этим занимается, и увидели, что там много денег, большой потенциал. А так не было никакого выбора – жизнь привела на эту тропу.

– Ты в основном работаешь на иностранную аудиторию?

– Да, на англоговорящую.

– Какой аванс был самым большим у тебя?

– Квартиру в центре Москвы можно взять (смеется). На пике я продавал треки по миллиону рублей.

– У тебя есть собственный лейбл «MNRC Records», который ты создал буквально за четыре месяца. Как так вышло?

– Вот в тот год, когда бросил хоккей, в декабре я понял, что устал от жизни без конкретики. Будто [с хоккеем] хорошо жилось по расписанию. Осознал, что надо что-то менять. Тем более у меня столько знаний в музыкальной индустрии, я успел много с кем поработать.

Решил пойти на лейбл и попросить направление фонка. Написал одному из русских лейблов. Мне предложили 5% от оборота и минимальную зарплату. А я представлял себе вообще другие цифры.

В тот же момент написал Влад с Believe (компания в области дистрибуции музыки – Спортс’’) и предложил сотрудничество со мной как с Zodivk. Я попросил открыть мне лейбл. Он такой: «Давай, мы тебя подпишем как артиста, а ты можешь развивать свой лейбл». Тогда я собрал друзей, и мы сейчас работаем втроем.

– С какими трудностями во время работы с лейблом уже столкнулся?

– У нас был долгий судебный процесс с американским лейблом. Они нарушили авторское право, загрузив у себя трек «SLAVA FUNK». А мы владели сэмплом песни. Полгода выясняли с ними отношения. В итоге выиграли суд и оказались правы.

– Какая у тебя сейчас главная цель в музыке?

– Масштабировать лейбл. В том году мы стали самым быстрорастущим лейблом и лучшим подписанием года у русского отделения Believe. Надеюсь, не остановимся на этом.

«Поставил цель стать лучшим защитником студенческой лиги» – о возобновлении карьеры и новых мечтах

– Ты сейчас снова играешь в хоккей?

– За студенческую команду. Целый год ничего не делал. Думал, надо отдохнуть. Потом пришел к тому, что без спорта жить тяжело. Вернулся в зал, в хоккей.

Играю за Государственный университет управления (ГУУ). Шесть матчей на уровне Национальной студенческой хоккейной лиги (НСХЛ). Тогда я еще не учился в универе, и не мог играть в Московской студенческой хоккейной лиге (МСХЛ). В команду пригласил друг. Я им приглянулся, и они позвали в университет. Теперь пришел уже и в основную команду.

– Рад вернуться в хоккей?

– Да. Поставил цель – стать лучшим защитником студенческой лиги. Хочу больше тренироваться и отрабатывать бросковые.

– Как семья реагирует на то, чем ты сейчас занимаешься?

– Папа насторожен. Он дает советы как бизнесмен. Наставляет, какие люди встречаются на пути, что от них ожидать и как предостеречься. Ты слушаешь краем уха и забиваешь. В итоге так и выходит: встречаешь людей, которые втираются в доверие, а потом создают проблемы.

– А возвращению в хоккей папа рад?

– Он не показывает эмоции, но думаю, рад.

– Ты говоришь, что у тебя строгий отец. В чем это проявляется?

– Он сильно влиял на нас с братом, когда мы занимались спортом. Сейчас мы живем уже не с ним. Мы, конечно, общаемся, но он уже не может влиять как раньше. У всех своя жизнь.

– Отец в Челябинске живет?

– Да. Когда женился, он переехал в Челябинск и так там и остается.

– И как часто видитесь?

– Часто. В последний раз виделись в июле, например.

– С братом поддерживаете общение?

– После этого сезона он тоже заканчивает с хоккеем. Я его на протяжении двух лет приобщал к музыкальной индустрии. Теперь он завершает карьеру. Будем вместе работать.

– В соцсетях у тебя есть милый пост. Процитирую: «Я очень рад, что спустя много лет смог приехать туда, где был еще совсем маленьким. К сожалению, брата со мной сейчас нет, но уверен, что в следующий раз вернусь с ним». И стоит отметка отеля в Пхукете. Что это за место и почему оно так важно для тебя?

– Это место, где мы много времени проводили с семьей. Очень приятно, когда ты сам приезжаешь туда, где был в детстве. Взрослым, за свой счет. Не передать словами, приятно очень.

– Почему брата не было с тобой?

– Он был в разъездах с командой.

– Ты вообще много путешествуешь?

– Да. У меня сейчас тур. Вот говорю с тобой из Франции, а в планах посетить Испанию, Италию, Германию, Австрию.

– Это по работе или отдыхаешь?

– Отдыхаю. По работе езжу только в Арабские Эмираты.

– Есть места, куда хочется возвращаться?

– Нет, скорее я хочу побывать еще в тех местах, куда не доехал в осознанном возрасте. Например, хочу вернуться в Америку.

– Ты писал, что сбылась главная мечта – купил BMW M4. О чем мечтаешь сейчас?

– Наверное, в будущем хочу семью. Нет уже хотелок, как машина. Когда ты все это получаешь, ценишь другие моменты.

– Ты много зарабатываешь, у тебя хорошие контракты и известность. Все это к 20 годам. Нет ощущения, что ты уже всего достиг?

– Да нет. Иногда вообще ловлю себя на мысли, что некоторые этапы жизни быстро перешагнул и не успел в них пожить. Например, не было подросткового периода, а только спорт. С другой стороны, а зачем все время думать о том, что бы я мог прожить?

Личный профиль Zodivk, ютуб-канал Zodivk

Фото: личный архив Павла Афанасьева; hctraktor.org

logoКХЛ
logoВХЛ
logoТрактор
logoЧелмет
logoБелые Медведи
logoМХЛ
музыка