Ролан Гусев: Хочется поскорее увидеть команду, провести тренировку
Публикуем выдержки из очередного прямого эфира в «инстаграме» академии, на этот раз — со старшим тренером команды 2007 года рождения Роланом Гусевым.
— В начале эпидемии было страшновато, была небольшая паника. Особенно когда в горлышке чуть першило — казалось, все, хватанул (улыбается). Потом даже перестал смотреть и читать новости по этой теме. Выполняю все рекомендации. Сидим дома, занимаемся детьми. Но ситуация, конечно, не очень приятная. Хочется уже на работу, команду увидеть, провести тренировку. Сейчас это сделать невозможно.
— Ваши дети разного возраста, кто-то совсем маленький, кто-то чуть больше. Как они переносят все это?
— Они, по-моему, не особо осознают, что происходит. Зато рады и счастливы, что мама и папа дома с утра до вечера! Для них кайф, что не надо идти в детский сад и в другие кружки.
— Сами занимаетесь с детьми физически?
— Да, бегаем кроссы со старшим. С младшими какие-то упражнения с мячом делаем, на турниках занимаемся. Так что мои дети ведут активный образ жизни.
— Сказали, что скучаете по своей команде 2007 года рождения. Вы с ними работаете четвертый месяц. Уже прикипели с ним?
— Мы только начали налаживать контакт, и произошла такая ситуация в мире. Сейчас мы общаемся по видеосвязи. С каждым провожу индивидуальные беседы. Плюс наши тренеры по физподготовке дают определенные упражнения, чтобы они форму не растеряли. Но все мы прекрасно понимаем, что ни игровую практику, ни тренировочный процесс эти программы не заменят. Конечно, надо будет начинать все почти с нуля.
— Кто-то из ребят может заниматься только в стенах квартиры, кому-то условия позволяют тренироваться на своих участках. Уже думали над тем, как потом всех привести к общему знаменателю, ведь все приедут в совершенно разном состоянии?
— Постоянно об этом думаю. Еще и непонятно пока, к чему мы будем готовиться — к чемпионату Москвы или к чему-то другому. Конечно, главной задачей будет привести их к общему знаменателю. Но не думаю, что в таком возрасте им придется долго набирать какие-то кондиции. Две-три недели, и все должны выровняться. Конечно, есть кое-какие идеи, мысли. Моя задача — максимально хорошо научить их играть в футбол. Чтобы они умели делать элементарные вещи, которые должен делать любой футболист в команде мастеров. Чтобы на подходе к первой команде их не учили делать длинные передачи, прием-уход или еще что-то подобное.
— Штрафным, как у Ролана Гусева, можно обучить?
— Важно правильно поднимать голову перед ударом, ставить стопу, нужен правильный разбег. Большинство мальчишек это схватывают. Просто надо их грамотно направить. Объяснить, когда смотреть на мяч, когда «сфотографировать» партнеров.
— Вы так легко объясняете, как надо бить штрафные. Однако если бы все было так просто, любой бы исполнял их мастерски, но ваши-то явно выделялись!
— Забить гол со штрафного, конечно, гораздо сложнее, чем сделать подачи со стандартов. Как меня учил Николай Латыш, перед подачей с углового и штрафного надо «сфотографировать» взглядом партнеров, а дальше моя задача — сделать передачу в зону, куда они бегут, а там уже будут спрашивать с них. Чтобы забить гол со штрафного, надо так же «сфотографировать» вратаря, стенку, ее перекинуть и попасть в створ. Все это гораздо сложнее. Скорее, это либо дано, либо нет. Можно много тренировать удары со штрафных, но не у многих получается с них забивать.
— Вы в молодости оставались после тренировок отрабатывать эти штрафные?
— Да, особенно во времена Газзаева. Он определял три-четыре человека, которые исполняли стандартные положения. После тренировок мы оставались минут на 30-40 и шлифовали — удары через стенку, передачи с фланга. Если у тебя не получалась передача, ее надо было переделывать. И так, пока пять-семь раз не сделаешь подряд хороших фланговых передач, ты продолжал попытки. Конечно, надо, чтобы у мальчишек была индивидуальная работа, чтобы они могли оставаться и 30-40 минут делать вещи, необходимые для их позиции. Если ты не делаешь пасы с фланга в недельном цикле по 100 раз, то тебе будет очень сложно «выпилить» эту передачу в игре.
— Вы сейчас работаете с пацанами, которым только исполняется 13 лет. Насколько непривычно было выстраивать общение с ними?
— Сложности были. Но они касались того, что мне надо было понять каждого парня, раскусить их характер, почувствовать. Они все очень разные. Есть обидчивые ребята, есть немного шухарные, есть флегматики. К каждому надо найти подход. Но все мальчишки с футбольным интеллектом, у них есть качества. Очень неплохой по подбору игроков возраст.
— Не можем не задать такой вопрос. Многие прекрасно знакомы с вашим специфичным юмором, и такие шутки вряд ли подходят для 12-13-летних парней. Сложно фильтровать, какие шутки можно пускать в ход, а какие нет?
— Конечно, с ними идут какие-то детские шутки. Не юмор команды мастеров (улыбается). Бывает, в квадрат с ними захожу, мы смеемся, шутим. Это им нравится.
— Второй год вы работаете тренером в нашей академии. Получаете удовольствие?
— Да, конечно. Скажу честно: быть тренером даже в детской академии и быть футболистом — абсолютно разные вещи. Когда я пришел, понял, что вообще ничего не знаю в тренерском ремесле. Вначале мне очень помогло, что работал с Максом Боковым, потом — с Димой Игдисамовым. У них есть опыт работы, и они мне сильно помогли. Как и Валерий Минько, Олег Корнаухов, Евгений Варламов. Тренерский коллектив в академии фантастический.
— После первого матча Зимнего первенства вы рассказывали, что вас прилично «колбасило» перед дебютом в роли старшего тренера. Действительно были такие эмоции?
— Да! Я даже сказал тогда, что было ощущение, будто вышел на дерби со «Спартаком» в переполненных «Лужниках». У меня подмышки потели и другие места (улыбается). Даже не представлял, что такое будет. До этого был помощником, а тут сам стал нести ответственность. Конечно, никто не ставит в академии результат во главу угла, для нас основное — развитие игроков. Но, как ни крути, победить хочется: и пацанам, и тебе как тренеру. Каждый наставник, который говорит, что ему без разницы, выиграет он или проиграет, лукавит. Другой вопрос — какой ценой. Бывают победы при безобразной игре. Тогда и ты как тренер недоволен, и ребята все понимают. Нервяк был очень приличный.
— Это было только на первой игре?
Нет! Я тоже думал, что после первого матча в других будет уже спокойнее. Но нет. Видимо, это уже навсегда. Постоянно думаешь, правильно ли ты все сделал, анализируешь. Не знаю, как у других, нервяк у меня во время матчей, повторюсь, приличный.
— Вы сказали, что получаете удовольствие от работы. Но после завершения игровой карьеры и до начала тренерской деятельности прошел внушительный отрезок времени. Почему так получилось?
— Я перезагружался. Во-первых, ничего не хотелось, если честно. Надо было подумать, куда дальше двигаться. Поехал в Испанию, жил там, но через пару лет понял, что потихоньку схожу с ума (улыбается). Надо было чем-то заниматься. Ну а кроме как футбольной деятельностью… Дурить народ не хотелось. Думал только о футболе. Окончил курсы ВШТ. Понял, что надо идти по этому пути.
— Кто с вами обучался в ВШТ?
— Это была сильная группа, в ней были только футболисты, сыгравшие более 30 игр за сборную. Многие из них уже работали тренерами. Это Сергей Семак, Дима Лоськов, Андрея Каряка, Евгений Алдонин, Серега Кормильцев, Вадим Евсеев, Дмитрий Кириченко, Валерий Минько. Он мне, кстати, очень помогал. Особенно на первых порах. Даже когда нам сказали провести тренировку, и я был за старшего, а он за помощника, он мне все подсказывал (улыбается).
— Были ли стажировки?
— Да. Еще когда жил в Испании, проходил стажировку у Леонида Слуцкого во время зимних сборов ПФК ЦСКА в Марбелье. Я попросился, и Леонид Викторович не отказал, за что ему спасибо. Были в Турции на стажировке у Юрия Палыча Сёмина. Он тогда в «Габале» работал.
— В общении с пацанами часто вспоминаете какие-то эпизоды из своей карьеры? Или, наоборот, как можно реже?
— Я постоянно им говорю об отношении к делу. Футбол не обманешь. Надо выкладываться, работать на полную, тогда будете вознаграждены. Свои футбольные эпизоды не вспоминаю. Могу на поле показать технические моменты: как передачу отдать, корпус развернуть, и так далее. Но они сами смотрят и присылают нарезки моих голов, смеются, прикалываются (улыбается). Сам я свои нарезки не показываю. Мне кажется это некрасивым.
— Многие молодые тренеры говорят, что, когда были игроками, что-то записывали после тренировок, готовились к дальнейшей работе и все конспектировали. У вас такое было? Или вы во время игровой карьеры не задумывались о таких вещах?— В принципе, я играл не так давно, и это из памяти еще не стерлось. Наверное, только к концу карьеры я стал конспектировать какие-то тренерские циклы, другие вещи. Я постоянно вспоминаю своих тренеров, и от каждого что-то беру. Но важны твои мысли. Надо быть самостоятельной единицей, чтобы чего-то добиться, а не копировать кого-то.
— Когда при подготовке к игре или в тренировочном процессе есть проблемные вещи, которые надо решить, и вы понимаете, что пока у вас не хватает для этого своих знаний и опыта, вы в первую очередь советуетесь с коллегами по академии или вспоминаете, как поступали ваши тренеры, когда вы играли?
— Первой и главной моей ошибкой было, что поначалу я требования большого футбола пытался перенести на детей. Но понял, что это абсолютно разные вещи. Тренировочный процесс и все другие моменты отличаются. Для меня есть разные сложности. Ты планируешь тренировку, и тут тебе сразу три сообщения — одного к занятию не допустил медштаб, у второго живот болит, у третьего какие-то еще проблемы. И сразу минус три игрока, и надо весь план тренировки переделывать. Хочешь им дать что-то конкретное в тренировочном процессе, готовишь мысленно, как будешь это объяснять, а в последний момент надо все перестраивать. Это специфика детского футбола.
— В работе с детьми такого возраста есть еще одна тема, с которой так или иначе надо сталкиваться — это обычная школа. Если возникают какие-то проблемы с учебой, как правильно, сразу звонят тренеру.
— Это тоже момент, которого я не ждал. Я думал, что ты пришел, потренировал, еще какие-то дела сделал, и все (улыбается). Но теперь понимаю, что надо и с родителями общаться, и следить за тем, чтобы в школе была хорошая успеваемость. В большом футболе за тренера все делают, там есть начальник команды, администраторы. Здесь надо заниматься всем. В большом футболе идет борьба за результат, там все иначе. Мы же готовим пацанов, и здесь за них как за детей мы несем большую ответственность.
— Многие тренеры за прогулы и плохие оценки отстраняют игроков от тренировок, потому что это считается самым жестким наказанием для юных футболистов. Как поступаете вы?
— Пока с таким моментом не сталкивался. Были тройки у ребят, которые отпрашивались съездить в родной город. Мне говорили не отпускать парня, чтобы сидел учил уроки. Но он пообещал, что приедет и все пересдаст. Я пошел ему навстречу. Думаю, рановато им еще прогуливать, это ближе к 15-16 годам!
— Необходимость общения со школой и с родителями не тяготит?
— Это часть работы. Прекрасно понимаю, что это дети. И родители хотят узнать, как их ребенок. Повторюсь: в большом футболе тебе не может папа или мама позвонить и спросить, как твой сынуля. В детском это в порядке вещей. В основном родители интересуются именно футбольными моментами. Они у нас абсолютно адекватные. Пока никаких проблем не было.
— В прошлом году вы ездили с командой 2002 года во Францию, заняли второе место, с 2005-м взяли бронзу на Кубке РФС. Можете вспомнить эти два турнира?
— Конечно, прекрасно помню и Лилль, и Изумрудное. Это кайф, когда пацаны выходят, бьются и добиваются результата, показывая при этом хорошую игру. Они и сплачиваются в такие моменты. И 2002-й, и 2005-й молодцы. Мы с Дмитрием Игоревичем Игдисамовым кайфовали на обоих турнирах.— Но 2002-й поехал в непростой для себя момент, сезон складывался тяжело. А во Франции заняли второе место. Больше на характере?
— Да, в первую очередь. Ну и правильные тактические моменты. Это был выпускной год, и там надо было тактически подсказывать, что и делал Игдисамов, а я ему помогал. У нас были похожие взгляды по поводу того, как надо сыграть на этом турнире. Там был определенный формат, по две игры в день, таймы длились по 25 минут. Было понятно, как надо действовать тактически. Мы решили играть высоко в давление, прессинговать, пока есть силы, накрывать соперника на их половине поля. Это принесло нам результат. Дошли до финала, пройдя непростые команды. В финале проиграли «АЗ». Была равная игра, но допустили индивидуальные ошибки.
— Часто ли возвращаетесь к воспоминаниям о своей игровой карьере, или стараетесь жить нынешним временем?
— Конечно, когда встречаемся с бывшими и нынешними игроками, вспоминаем какие-то моменты. Наверное, когда дети подрастут, буду им рассказывать. Но это все история. Футбол вчерашнего дня не любит. Конечно, приятно иногда зайти, посмотреть на медали в комнате. Но сейчас другой этап карьеры, поэтому особо в воспоминания не погружаюсь. Даже когда встречаемся с ребятами, с которыми все это прошли вместе, мы можем вспомнить какие-то приколы, но не то, как бегали с кубками. Разве что когда по ТВ видишь какие-то моменты, это навеивает.
— Часто общаетесь с Игорем Акинфеевым, с братьями Березуцкими, еще с кем-то из состава армейцев середины 2000-х?
— Конечно. Столько лет вместе прошли. У нас дружеские, близкие отношения. Это, наверное, ближе, чем друзья. Родные люди!
Пётр Геллер
