2 февраля, 06:32 16 мин.

Как же Хэмилтон хочет в космос! Впечатлил астронавта тренировочным полетом и знаниями

Автор

684

В 2025-м за «Феррари» в «Ф-1» поедут сразу два пилота с опытом полетов на истребителях!

Осенью прошлого года первым стал Шарль Леклер – и его приключениям на французском «Рафале» посвятили отдельный материал. Монегаск давно хочет получить лицензию пилота, а Canal+ дал ему возможность оказаться в самолете.

В отличие от партнера по «Феррари», Льюис Хэмилтон витает не просто в облаках, а повыше. Он грезит не о самолете, а о космосе – попробовать себя в качестве астронавта.

«Я очарован высадкой на Луну». Льюис справился с тестовым полетом на уровне боевых экипажей

И один шаг по направлению к мечте уже сделал: при помощи спонсора «Мерседеса» швейцарской часовой компании IWC Schaffhausen самой яркой из его финальных партнерских интеграций для немецкой компании стало участие в программе Polaris.

Ее основал американский бизнесмен, миллиардер (основатель и СЕО платежной Shift4 Payments с оборотом в 2,5 млрд в год), летчик и астронавт Джаред Айзекман, который был спонсором и командиром экипажа SpaceX Inspiration4 – первого частного полета в космос с исключительно гражданским экипажем. Polaris направлена на развитие пилотируемых космических полетов.

В прошлом Хэмилтон уже посещал известные космические тренировочные центры и делился мечтой слетать в космос. В ноябре 2024-го ему дали возможность пройти летную тренировку, которая входит в программу подготовки.

Вообще, перед попаданием в ракету все астронавты должны пройти обучение на истребителях – обязательное условие для продвижения по программе. Летные тренировки были ключевым элементом подготовки экипажей Inspiration 4 и Polaris Dawn.

Хотя перегрузки в реактивном самолете или в ракете нельзя сравнивать напрямую, поскольку они по-разному воздействуют на организм, реактивная подготовка все равно дает астронавтам неоспоримые преимущества.

Она позволяет ознакомиться с работой в условиях повышенного риска и нагрузки, аналогичных тем, которые они испытают во время запуска.

Вдавленные в кресла весом в несколько раз больше собственного, они должны общаться друг с другом, проходить обширные технические проверки и контролировать критические параметры полета, и при этом осознавать обстановку и быть готовыми к действиям в случае непредвиденных обстоятельств.

«В детстве у меня было стремление к двум профессиям: астронавт либо гонщик. С тех пор моя любовь к космосу только возросла, и я всегда был очарован высадкой на Луну. Я смотрел множество видеороликов о запусках.

Я очарован тем, что там происходит. Потому что я с детства люблю летать. Меня цепляет все, что связано с двигателем. Это как жить другой мечтой. Напоминание о том, как мне повезло, что у меня есть столько замечательных событий».

После вступительной речи инструктор Джон «Slick» Баум рассказал, через что предстоит пройти – Льюису выдали ту же программу, что и космонавтам!

«Мы будем тренироваться так же, как это делал экипаж Polaris Dawn. Ты будешь сидеть в самолете за штурвалом впереди меня.

Знаешь, если вспомнить пионеров космических путешествий, то они в первую очередь были выходцами из моей среды – пилотов истребителей. Сейчас у нас появилась возможность ворваться в новую космическую эру. Наша группа, которая только что отправилась в полет, миссия Polaris Dawn, состояла из четырех гражданских лиц. Первый коммерческий выход в открытый космос».

«На орбите побывало менее 700 человек. Они летали и тренировались на том же самолете».

Хэмилтона ждал учебно-боевой самолет Л-39 «Альбатрос», созданный в Чехии. На его боковине виднелся не только логотип спонсора, но и надпись Lewis Hamilton – как на болиде. Хорошо подготовились!

Впечатления Хэмилтона: «Он снизился и пронесся над взлетной полосой, что было безумием. Он был так близко, а потом отпустил рычаг и взлетел. Резко поднялся. Это было круто!»

Пилот Джон Баум предложил Льюису набрать высоту и немного полетать через облака и над ними.

«Это было эпично. Мне казалось, что мы плывем сквозь облака. Тебя бросает то влево, то вправо, потом делаешь «бочку», а когда кренишься или поворачиваешь, то чувствуешь, как кровь покидает тело. В этот момент очень трудно дышать и удерживаться в сознании».

Затем чемпиону устроили проверку на прочность – перегрузку в 6G, но Льюис практически сразу попросил увеличить ее до 7G. Тогда пилот посоветовал ему сделать большой вдох и на время задержать дыхание, после чего увеличил скорость.

«Я участвовал в подготовке двух экипажей, совершивших коммерческие космические полеты, и я думаю, Льюис отлично впишется в эту группу. У него есть упорство, он очень умен, у него есть страсть к этому. Поэтому я думаю, если он решит полететь в космос, то станет отличным кандидатом в астронавты», – резюме от Джона Баума.

А хочется ли самому Льюису попробовать себя в ракете?

«Я бы с удовольствием полетел в космос – на Марс или что-то в этом роде. Я бы точно хотел».

Полное видео можно посмотреть ниже.

Мечты о Марсе, сверхзвуке и полете на «МиГе»

Затем чемпион «Ф-1» обсудил опыт и мечты с блогером Тимом Доддом, который снимает про космос и различные аппараты для доставки людей туда.

– Я изучил некоторые твои интервью, и ты говорил, что хотел бы во что бы то ни стало полететь в космос. Это правда?

– О да. Но не хочу просто подняться вверх, полетать секунду и вернуться – это не слишком интересно. Мне хотелось бы полететь на коммерческом шаттле, который вмещает максимум шесть человек, в стратосферу – такой опыт был бы потрясающим.

Хотел бы полетать на Blackbird (Lockheed SR-71 Blackbird). Мне также очень нравится смотреть в телескоп (у меня их очень много), наблюдать за разными объектами, рассматривать их вблизи на планшете.

– Хотел бы совершить суборбитальный прыжок или отправиться на МКС? Или, может, тебе интересен орбитальный полет, как это сделали в Polaris Dawn?

– Да, есть разные способы, но я бы хотел отправиться в путешествие на другую планету.

– Например, на Луну или Марс?

– Луна же тоже не до конца изучена. И это удивляет и впечатляет, когда думаешь о том, насколько велика Вселенная и насколько малы мы. Считаю, это очень открывает глаза и добавляет благоговения перед Вселенной.

Я смотрел, читал и изучал все о телескопе «Джеймс Уэбб» [самый крупный космический телескоп с самым большим зеркалом], следил за тем, как его строят, и буквально пометил в календаре дату его предполагаемого запуска. Вот как сильно я был увлечен этим. И я, конечно, видел почти все фильмы о космосе, читал о черных дырах. Я люблю это, мне нравится.

– А как насчет ракет?

– Когда я был в Хьюстоне, то видел оригинальную ракету – «Сатурн-5». Я был сильно потрясен. Хотел бы увидеть новые, потому что их не разрабатывали долгое время.

– Век рекламы многое изменил. Буквально на днях, не знаю, видел ли ты, но SpaceX приземлила 70-метровую ракету-носитель с края космоса. Поймали ее с помощью вышки.

– Я видел. Это безумие. Самая крутая вещь, которую я когда-либо видел.

– Я хочу тебе показать несколько кадров. Мы снимали видео со скоростью 420 кадров в секунду, когда ракета возвращалась обратно, и вы видите, как освещается край двигателей.

– И опускается на три…

– … на два предмета. А, нет, точно на три. И потом есть вот эти точки захвата примерно такого размера, приземляется на башню.

– Когда я смотрел на это, я был, я был просто в шоке. Я подумал, что это не может быть реальностью.

– Кстати, это всего в пяти часах езды отсюда.

– Правда?

– Это прямо на границе Мексики и США, в Техасе.

– Эти технологии, как все происходит – невероятно. Я бы с удовольствием посмотрел, насколько меньше эта ракета по сравнению с той первой, которая отправилась на Луну.

– Эта больше. Starship на самом деле в два раза мощнее, чем «Сатурн-5», которая доставила людей на Луну. Люди могут стоять в пяти милях от нее, но тебя будет трясти от вибрации. И что самое удивительное, в отличие от «Сатурна-5», когда они каждый раз избавлялись от ракеты, сейчас работают над тем, чтобы новые были полностью многоразовыми.

– Многоразовые, да. Я видел.

– И что самое удивительное, когда она возвращается, то создает огромный звуковой бум. Потому что ракета переходит со сверхзвуковой скорости на трансзвуковую, и, как вы можете видеть на некоторых наших кадрах, сотрясает траву. Звуковой бум, он такой.

– Ух ты. Невероятно. Это то, что я хотел бы увидеть – вам нужно преодолеть звуковой барьер или сломать звуковой барьер. Например, я хочу попасть во что-то еще более быстрое, чем это [самолет]. Это следующий шаг.

Очень хотел бы попробовать полетать на «МиГе». Испытать этот переход барьера, но я много читал и смотрел огромное количество видео в интернете. Например, о Blackbird. И просто пытался понять, как работает этот двигатель. И, конечно, на ютубе много видео, рассказывающих о различных реактивных двигателях.

Меня это восхищает, потому я даже подумывал о том, чтобы купить маленький реактивный самолет. У меня был легкомоторный самолет. Это безумие, как они могут сделать такой маленький реактивный двигатель с такой большой тягой.

– К сожалению, я думаю, что это довольно обыденно. Когда летишь на сверхзвуке, сидишь в кресле и практически ничего не замечаешь.

– Правда?

– Да. Такое лучше наблюдать со стороны.

– Пару лет назад был на ранчо Айртона Сенны, и у него была комната со всеми этими маленькими игрушечными бензиновыми машинками. Видел его фото, кажется, с самолетом, но не знал, насколько серьезно он к этому относится. Но у него были электрические лодки, бензиновые лодки и пара легкомоторных самолетов, но в основном бензиновые машины.

Я тоже вырос на таких. Одна машина называлась Turbo Bones, и у него тоже была эта Turbo Bones. Моя первая машина была такой.

Сидел в режиссерском кресле «Марсианина», летал уже третий раз (во второй даже расплывалось зрение), боится сцены больше полетов

В беседе Хэмилтон рассказал, что сидел в режиссерском кресле Ридли Скотта на съемках «Марсианина».

– Они снимали последнюю сцену: когда он сидит в парке, пьет кофе и рядом пробегают люди. Я буквально стоял рядом с палаткой и наблюдал все это. Я помню, как меня пригласили, и это было в воскресенье, во время гонки.

Мэтт Дэймон был так приветлив. А потом я впервые сел на один из этих стульев, и теперь я фактически режиссер фильма. То есть не режиссер фильма, сопродюсер, не продюсер. Но я сижу рядом с невероятным режиссером, Джо [Косински, режиссер фильма «Формула-1»]. Так что я привыкаю к этим креслам. Скоро у меня будет такое же.

– Сегодня ты летал первый раз?

– Нет, это мой третий раз. Мой первый раз был в 2013 году, когда я присоединился к «Мерседесу». У нас в Великобритании есть Red Arrows и я летал в одном из этих самолетов.

О, это было безумие, потому что они говорят тебе дышать, потому что у тебя нет такой привычки, как у них. И первые пару раз на поворотах я думал «ах, а мне даже не нужно так делать». Потом мы выжали около 7 или 8G, и зрение поплыло. Все вокруг стало похоже на сцену из Looney Tunes. И вдруг я пришел в себя, и все снова стало ясно.

Второй раз – вместе с IWC мы реализовали пару лет назад. Не здесь, в Остине, а где-то поблизости. И мне впервые довелось полетать самому – ох как эпично. Это был такой замечательный опыт.

Но сегодняшний полет стал еще одним шагом к тому, чтобы узнать больше. Я включил самолет и поиграл со всеми переключателями, рулил, следил за взлетом и посадкой. Посадкой занимался, в частности, Джон. А потом мы зашли на посадку, и я потянул на себя рычаг и пошел прямо вверх.

Мы сделали несколько бочкообразных поворотов, кувырков. Другой истребитель был позади или впереди нас. И я (Джон передал мне все управление), в общем-то, погнался за ним. Боже мой. Это было как в «Топ Ган»! Я бы хотел, чтобы у меня была та музыка. Это было круто. Это просто отпад. Один из лучших опытов в моей жизни.

– Очень, очень круто. Перегрузки – твоя основная работа.

– Да, но это совсем другое. Я имею в виду, что привык к перегрузкам, потому что она действует на нас в нескольких направлениях, но в гонках мало вертикальных. В паре поворотов ты можешь немного почувствовать, но это похоже на прыжок, ничего серьезного в этой штуке нет. Может, будет заметно на лице или коже, особенно когда кровь отхлынет от головы

– Собирался спросить, не страдаешь ли ты клаустрофобией, но потом вспомнил, что ты практически всю жизнь проводишь в спальном мешке на колесиках, зарабатываешь этим на жизнь.

– У меня нет клаустрофобии. Я не нервничаю. Не знаю почему. Думаю, этим пилотам приходится проходить тесты и работать в напряженных ситуациях. Именно там я наиболее спокоен. И, вероятно, именно там они наиболее спокойны, когда принимают важные решения, критические решения. Как и мы.

Правда, со мной все не работает, когда дело касается выхода на сцену. На днях мне пришлось выступать, и я был на грани обморока. Для меня это худшая вещь в жизни. У меня пульс под 200, и я такой: «О, ну все, я сейчас потеряю сознание».

– Давай несколько вопросов, которые, как мне кажется, могут быть веселыми. На кого воздействует большая нагрузка – гонщика «Формулы-1» или астронавта?

– Астронавт? Это зависит от того, смотрел ли ты фильм «Армагеддон». На них выпадает около 6G.

– Ты очень близок. Обычно около трех, но может быть выше – 4 или 5G. Но вряд ли выше, если не произошел отказ. При падении до 15-16G. Так что у вас больше, около пяти.

– Да, у нас может быть 6G.

– Как ты думаешь, что разгоняется быстрее? От нуля до 100 км/ч? Твой болид или космический шаттл? – Болид, конечно. – Да, ты прав. – Я выезжал на взлетную полосу на болиде «Ф-1» и мне в самом начале он показался таким медленным. Я бы хотел попасть на авианосец и посмотреть, кто первым окажется в самом его конце. – Как ты думаешь, что стоит больше: скафандр для выхода в открытый космос или болид «Ф-1»? – Наши дороже.

– На самом деле, стоимость примерно одинаковая.

– Сколько стоит космический костюм?

– Около 10-20 млн.

– Чего? Боже мой. Мне нужно заняться этим бизнесом. Имею в виду, что могу сделать гораздо более дешевый костюм. Кто бы ни продавал его, он не выглядит хорошо.

Если бы я когда-нибудь полетел в космос, то сконструировал скафандр сам и сделал бы его намного дешевле. Боже, насколько тут можно сократить расходы!

– Как думаешь, кто теряет больше веса: ты за полуторачасовую гонку или астронавт за шестимесячную миссию?

– Астронавт?

– Они теряют около 2,5% массы за счет плотности костей и атрофии мышц или потери мышц. А вы теряете сколько, два или три килограмма?

– Вплоть до четырех. Иногда ты понимаешь, что вода тебе не подается. В последней гонке в Сингапуре было почти три килограмма.

Полное видео общения Льюиса Хэмилтона с блогером Тимом Доддом.

Что еще почитать про Льюиса Хэмилтона, «Феррари» и полеты:

Фото: Gettyimages.ru/Ronald Martinez; Jin Liwang/XinHua, Emerson Santos/ZUMAPRESS.com, PLANET PHOTOS/Supplied by PLANET PHOTOS/Global Look Press; x.com/SpaceX